Мы потеряли целое состояние из-за моего мужа

Наталья Бакулина вышла замуж за военного, уехала с ним в другой город по распределению и родила двоих детей. На третий год совместной жизни она поняла, что ее муж больше не похож на «человека слова», за которого она вышла замуж: он стал делать ставки на спорт, играть в онлайн-казино и проигрывать миллионы рублей на криптобирже. Бакулина верила, что ее любовь может спасти мужа от лудомании, и каждый раз помогала находить деньги на погашение долгов, в том числе продав свой бизнес. Но в этом году она поняла, что больше не может так жить, и поставила мужу условие: он должен избавиться от зависимости или их отношения закончатся. В рубрике «С ее слов» Бакулина рассказала «Холоду», как это решение привело к тому, что ее муж теперь поедет воевать, а она будет пытаться преодолеть созависимость.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

С мужем я познакомилась в 2017 году по переписке. Тогда мы жили в разных городах: Илья учился в воздушно-десантном училище в Рязани, я заканчивала университет по специальности физическая культура в Сыктывкаре. Сначала мы просто переписывались, созванивались по видеосвязи каждый день, болтали по пять и больше часов. Мне с Ильей было очень хорошо и как-то спокойно, тянуло к нему. И на третий месяц нашего общения я приехала к нему. 

Встретившись вживую, мы еще сильнее влюбились в друг друга и решили, что будем вместе. Илья позвонил моей маме, попросил моей руки и сердца, а после того как защитил диплом, приехал в Сыктывкар и сделал мне предложение. 

После окончания учебы Илью отправили служить в город Черняховск в Калининградской области по распределению. Мы поехали туда вдвоем, там и поженились. Мне тогда многие знакомые говорили, что я сошла с ума: мало того что вышла замуж за человека, с которым всего два месяца знакома, так еще и еду за ним на край света. Я же ни на секунду не сомневалась, что поступаю правильно. Мне понравилось, что в нем не было мишуры: он не делал мне комплименты, не ухаживал, не пустословил, как другие мужчины. Просто как-то серьезно отнесся ко мне, сразу позвал замуж. Да и вообще он был весь из себя православный воин: ходил в церковь, говорил, что он за семейные ценности, хочет создать семью, родить детей. 

Первое время в Черняховске мы жили душа в душу. На третий месяц замужества я забеременела, легко отходила беременность и в 2018 году родила здоровую девочку. Но в декрете я загрустила. Мне было скучно сидеть дома с ребенком. Поэтому я перевезла к нам свою бабулю, чтобы она помогала с малышкой. А сама ударилась в работу. Открыла собственный магазин детской одежды, а еще подрабатывала инструктором в фитнес-центре и преподавала детям акробатику. Бизнес быстро пошел в гору и стал приносить хороший доход. Я стала зарабатывать больше мужа и вообще очень любила то, чем занималась. 

А муж, наоборот, скучал на службе. В воинской части он выполнял рутинную работу, не шел ни на какие повышения. От рисковых командировок по моему настоянию отказывался и просто получал хорошую и стабильную зарплату. Думаю, это стабильность его и развратила. Он узнал, что многие его сослуживцы от скуки делают ставки на спорт и поголовно играют в казино. И тоже стал завсегдатаем букмекерских контор.

Конечно, он хотел заработать легкие деньги. Но я думаю, что Илья искал не только деньги, а еще и риск. Он мечтал стать крутым военным, во время учебы более 10 раз прыгал с парашютом и думал, что на службе будет выполнять ответственные задания, крушить врага в бою, но никак не перекладывать бумажки в штабе. Игра же позволяла ему абстрагироваться от скучной реальности. В игре был интерес, азарт, кураж, дух состязания — все то, чего ему не хватало в жизни. 

Но так я объясняю себе истоки зависимости мужа теперь. Тогда же Илья ничего мне не рассказывал о своем новом увлечении. И о том, что он делает ставки на спорт, я узнала случайно. В 2020 году Илья с дочкой на несколько дней уехали отдохнуть к родственникам в Воронеж, а я осталась работать. В один из одиноких вечеров я залезла в наш общий с мужем планшет, с которого мы по очереди сидели во «ВКонтакте». И на меня посыпались сообщения от его сослуживцев, в которых те писали ему, что не могут помочь ему с деньгами. Мне стало интересно, зачем это муж просит деньги, и я залезла в его переписки. Из них я узнала, что Илья проиграл 50 тысяч рублей на ставках и просит друзей одолжить ему соответствующую сумму. 

Я читала и не верила, что это правда, что мой муж мог в такое ввязаться. Я сразу позвонила ему и сказала, что не собираюсь жить с человеком, который так легкомысленно распоряжается нашими общими финансам, да еще и скрывает это от меня. Я высказала все это, бросила трубку и еще несколько дней не отвечала на его звонки. Мне правда было очень обидно, что я стараюсь, много работаю, вкладываюсь в бизнес, а он проигрывает столько денег на ставках. 

В итоге мы все-таки с Ильей поговорили, он попросил у меня прощения, признал, что оступился. Он рассказал, что стал делать ставки, потому что хотел заработать денег для нашей семьи. Видел, как его друзья так выигрывали крупные суммы, и тоже захотел попробовать. Меня тронули его слова о том, что он думал о нас с дочкой, когда пытался подзаработать, и мы помирились. Я напомнила мужу, что есть более безопасные пути принести денег в дом, а он пообещал, что больше не будет прикасаться к азартным играм. 

Как оказалось, он мне соврал. Он не только продолжил делать ставки на спорт, но еще и пристрастился к онлайн-казино. Из нашего разговора он вынес единственный урок: что надо лучше скрывать от меня свои переписки. С этой задачей он справился на ура: о том, что он играл в казино, делал ставки на спорт и периодически проигрывал деньги, я узнала спустя годы, когда муж сознался и в более крупных проигрышах. А тогда я несколько месяцев последила за тем, не происходят ли утечки из семейного бюджета, и, не заметив их, успокоилась. Я подумала, что муж опомнился. Мне и в голову не могло прийти, что он просто научился оперативнее занимать деньги у друзей и возвращать долги с выигрышей.

В 2021 году муж начал заниматься криптотрейдингом (покупкой и продажей криптовалют. — Прим. «Холода»). Он много читал об инвестициях на криптобирже, изучал рынок и даже зарабатывал какие-то деньги в крипте. Если к ставкам на спорт я отнеслась резко негативно, то тут, наоборот, гордилась тем, что у моего мужа теперь такие солидные интересы, что он настоящий инвестор. Я не понимала, что инвестиции в криптовалюты могут привести к задолженностям и развитию его зависимости. 

В какой-то момент Илья предложил мне проинвестировать в один многообещающий криптопроект — онлайн-игру, играя в которую, люди должны были прокачивать своих персонажей и зарабатывать внутреннюю валюту. Разработчики обещали, что, когда они выпустят игру и раскрутятся, они превратят внутриигровую валюту в собственную крипту, и тогда с ней можно будет выйти на биржу. Заработанные в игре монетки можно будет продавать за другую криптовалюту и в итоге выводить средства в долларах и евро. Я ничего в этом не понимала и не хотела ни в чем подобном участвовать. Но Илья очень загорелся этой идеей, говорил, что это отличный способ разбогатеть. 

В итоге я повелась на его уговоры, тоже захотела заработать легких денег. Сначала мы продали общую машину и вложили 300 тысяч рублей в этот проект. А когда поняли, что это рабочая схема, продали и мой бизнес. Вложили еще 500 тысяч. Кредиты, которые я брала на развитие бизнеса, мы закрывать при этом не стали. Думали, что закроем их после того, как поднимемся на проекте. 

Сначала все и правда шло хорошо: мы заработали три миллиона рублей этих монеток, но вместо того, чтобы вывести их, оставили в крипте. Поверили разработчикам, которые убеждали нас в том, что цена этой внутриигровой валюты будет только расти. В итоге курс этой криптовалюты обрушился, проект закрылся, и все наши деньги сгорели. 

Для нас это оказалось большим потрясением. Когда у меня был бизнес, я спокойно закрывала ежемесячные кредитные взносы размером в 80–100 тысяч рублей с доходов магазина. А когда деньги с продажи бизнеса и автомобиля сгорели, мы оказались неспособны выплачивать мои кредиты и кредиты, которые Илья брал в банках и различных компаниях по микрозаймам для его инвестиций в крипту. В 2022 году мы оба были вынуждены начать процедуру оформления банкротства. 

Мне было сложно это все пережить, но я решила относиться к произошедшему как к назиданию: жизнь вот так жестко показала нам, что легких заработков не бывает, что это фикция. Я сделала выводы, оставила это позади и приготовилась жить дальше. А для мужа это стало точкой невозврата. Он увидел, что на таких схемах можно заработать: мы же заработали, просто вовремя не вывели деньги. И он продолжил охоту. 

Я не хотела, чтобы муж продолжал трейдить криптой, но он пообещал, что будет делать это очень грамотно, инвестировать по чуть-чуть, собирать инвестиционный портфель и держать его. Я, дура, опять поверила ему. На подъеме от того, что мы выбираемся из ямы и начинаем жизнь с чистого листа, я решила, что самое время нам родить второго ребенка, и забеременела. Вскоре я заметила, что муж ведет себя очень странно. Ходит как на иголках, нервничает, избегает меня, сливается и врет, что ему задержали зарплату, когда я прошу у него денег на что-то. 

Я несколько раз попыталась выяснить у него, что происходит, но он каждый раз уходил от объяснения. Я уже привыкла к тому, что у нас вечно происходит что-то странное с финансами, и сама в какой-то мере избегала откровенного разговора. Я догадывалась, что муж опять обманул мое доверие, но боялась себе в этом признаться. 

Однако бесконечно эти прятки продолжаться не могли. У меня был сильнейший токсикоз, я не могла работать и сама зарабатывать деньги, а муж не приносил зарплату домой, и мне не на что было содержать дочку. Я все чаще просила родственников прислать нам три-пять тысяч на мелкие нужды. Так продолжаться дальше не могло, и я настойчиво попросила Илью рассказать, в чем дело.

Тогда муж сознался, что с самого нашего банкротства обманывает меня и живет жизнью, о которой я ничего не знаю. Вместо того, чтобы спокойно собирать и удерживать инвестиционный портфель, он начал проводить рискованные сделки с криптовалютами. В результате он проигрывал, брал деньги в долг у приятелей и отдавал долги с зарплаты. Потом проводил серию новых сделок, разживался деньгами, делал еще более рискованные шаги, влезал в еще большие долги. И так по кругу. В итоге он задолжал своим друзьям 500 тысяч рублей. 

Я была готова к какому-то такому объяснению происходящего. Но все равно почувствовала себя тогда так, будто у меня земля выходит из под ног. «Как же так?» — думала я: мы ждем ребенка, только что прошли через банкротство, хотели начать жизнь с чистого листа. А по его милости опять погрязли в долгах. 

Конечно, я расстроилась. Несколько дней ходила плакала, никак не могла успокоиться. Но, несмотря на все это, я и не думала уходить от мужа. Я опять поверила его извинениям и обещаниям исправиться. Я уговаривала себя, что мы со всем справимся, что моя любовь его спасет. Плюнув на плохое самочувствие, я нашла подработку: стала создавать знакомым блогерам контент для соцсетей. Мы с мужем и дочкой жили на мою зарплату, а со своей зарплаты муж выплачивал долги. Помогло и то, что его мама взяла кредит, и отдала нам эти деньги.

Мы затянули пояса, перестали позволять себе какие-либо излишки, ходить в кафе и покупать новую одежду. Благо, до истории с банкротством я была шмоточницей, покупала дочке одежду впрок, и ей было, что носить. Но этого все равно было недостаточно, и мы также пользовались помощью родственников. Муж запретил мне рассказывать им правду про его долги и нашу ситуацию, и каждый раз придумывал поводы, под которыми просил у них деньги. А я его покрывала. Родные знали, что я беременна, что у меня не все очень хорошо со здоровьем, и с радостью помогали нам. 

В апреле 2023 года у нас родился сын. К тому моменту Илья наконец-то рассчитался со всеми своим долгам, а в январе 2024 года набрал новых. На этот раз общая сумма его задолженностей составила чуть больше миллиона рублей. Большую часть его долгов закрыли его родственники, которые так ничего и не знали о его лудомании. 

Илья сказал им, что хочет приобрести жилье в ипотеку, и попросил помочь с первым взносом. Муж к тому моменту так привык врать, что его ничего не смущало. Но мне еще в предыдущий раз было стыдно обманывать его родню, поэтому я сразу сказала Илье, что, если они меня спросят, куда ушли деньги, я им расскажу всю правду. Но они не спросили. 

Я тоже не осталась в стороне и помогала мужу возвращать долги. Я рассудила, что могу зарабатывать в интернете больше, чем муж на доступных ему подработках. И снова взялась спасать его. В любую свободную минуту, пока дети спали, или на выходных, когда за ними следил муж, развивала собственный блог и продавала в нем рекламу.

Уверена, многие женщины на моем месте уже бы забрали детей и хлопнули дверью. Но я очень любила мужа и верила, что без меня ему не справиться. И оставалась в этом порочном круге, в котором он постоянно вешал на нас долги, очень искренне винился и обещал, что этот раз — последний. А я верила. Ведь я так сильно его люблю. Все прощала ему, брала на себя ответственность за его ошибки и бросалась его спасать. 

Когда мы только начали встречаться с Ильей, он говорил, что я произвожу впечатление такой девчонки, которая пойдет за мужем и в огонь, и в воду. За то он меня и ценит, что я настоящая жена военнослужащего — верная и стойкая. И я в полной мере поддерживала этот имидж. Думаю, на каком-то подсознательном уровне мне нравилось чувствовать себя героиней, которая выдерживает все жизненные встряски и всех спасает.

При этом последние годы я жила как в аду. У меня была сложная вторая беременность и роды, на руках новорожденный сын и маленькая дочка. Но вместо того, чтобы заботиться о них и себе, я вынуждена была думать о том, как бы нам выкарабкаться из очередной долговой ямы, в которую нас вогнал муж. 

Я очень много работала, и все равно денег не хватало — они уходили на погашение долгов и элементарные нужды. Я не могла как другие девчонки купить себе или детям какую-нибудь нарядную шмотку. О планировании будущего для себя и детей речи же вообще не шло. Мы жили одним днем. Как только гасили долги, муж снова проигрывал деньги. 

Я не хотела признаваться себе в этом, но с каждым разом я все яснее понимала, что рядом со мной давно не живет тот честный и принципиальный Илья, в которого я влюбилась и за которого вышла замуж. Его и правда как подменили. Если раньше Илья проводил время с детьми после работы, спрашивал, как у меня прошел день, обсуждал со мной, что его волнует, то в последнее время приходил домой раздраженный и агрессивный, всегда прятал экран телефона, срывался на меня и совсем не проводил время с детьми. 

Я все равно любила мужа, и потому объясняла себе его поведение зависимостью — что он всеми мыслями в игре и, как человек с алкоголизмом, не может думать ни о чем другом и контролировать себя. Но от этого мне не становилось легче — было все равно чертовски обидно, что он вообще о нас не думает. Что я живу со всеми этими страхами, грузом ответственности, стыда за нашу ситуацию и проблемами, а его увлекает только игра. 

Думать обо всем об этом было невыносимо, я запуталась в собственных чувствах, а еще просто очень устала все на себе вывозить. Как результат я начала выпивать много вина по вечерам и вскоре поняла, что у меня выработалась зависимость от алкоголя. Я выпивала с каждым разом все больше, сильно поправилась. 

Спустя нескольких месяцев жизни в аддикции, я поняла, что мне надо вылезать из этого состояния. Я перестала прикасаться к алкоголю, занялась спортом, вернула себе трезвый рассудок и скоро сбросила лишний вес. Муж же со своей зависимостью так и не разобрался.

Чтобы денег, которые прислали его родственники, хватило на погашение всего долга, Илья хотел все их реинвестировать в крипту и отыграться. Но я уговорила его этого не делать. В итоге он отправил половину присланных денег на погашение долга, на четверть купил нам машину, а оставшиеся деньги вложил в крипту. Их он проиграл, и у нас осталось 500 тысяч рублей непогашенного долга. 

Как будто этого было мало, в апреле этого года Илья занял 700 тысяч рублей, чтобы отыграться на криптобирже и погасить существующий долг. Из этого у него ничего не вышло, он снова проиграл все деньги, и общая сумма его долга возросла до 1,2 миллиона рублей. Когда это произошло, он прислал мне сообщение, в котором, как и всегда в таких случаях, посыпал голову пеплом. Мол, ему так стыдно и стремно мне в этом признаваться, но это произошло опять. «Я урод и дурак, что опять поступаю так с тобой. Ты замечательная, и этого не заслуживаешь». 

Как только я прочла это, поняла, что это конец — наши отношения никогда не будут прежними. С меня хватит. Все эти годы я готова была терпеть это, мучаться и страдать, потому что думала, что делаю это ради любви. А тут на меня снизошло озарение: я поняла, что это давно не любовь. Не может человек, который любит свою семью, так поступать с нами. 

Я сказала об этом мужу. Но он не поверил в серьезность моих намерений — думал, что я перебешусь и снова стану ему помогать. Стал уговаривать меня продать нашу машину. Говорил, что, если я этого не сделаю, ему не останется ничего другого, как отправиться в командировку на «СВО». А когда я отказалась это сделать, стал агрессировать и кричать, что машина общая. 

Я вроде как была готова стоять на своем и не соглашаться продавать машину. Но упоминание отправки на фронт меня сильно испугало. Я не хотела, чтобы муж уезжал туда, откуда очень немногие возвращаются живыми. Но также я очень не хотела опять быть втянутой в историю, когда я не думаю о себе, а только спасаю мужа. 

Я понимала, что нахожусь на распутье и мне очень нужно посоветоваться с кем-то, кто проходил через подобное. Среди моих знакомых людей с таким опытом не было, поэтому я решила, что расскажу всю правду у себя на страничке в инстаграме. Я предупредила об этом мужа — так и сказала: что не знаю, что мне делать, мне страшно и нужно посоветоваться со своими подписчицами — вдруг кто-то из них тоже сталкивался с таким. 

Муж, как ни странно, не стал возражать. Только попросил у меня небольшую отсрочку: хотел поговорить с родственниками, которые все это время помогали нам с деньгами, чтобы они узнали правду от него, а не из моих соцсетей. Я подождала, пока у них состоится этот разговор, и стала делиться своей историей в блоге, о чем ни разу потом не пожалела. 

Мне написало огромное количество прекрасных и сильных женщин, которые, как и я, пытались вытащить своих партнеров из лудомании. Большинство рассказывали мне, что не осознавали в каком аду живут, пока не сходили к психологу и не поняли, что то, что они считали любовью, и так рьяно защищали, на самом деле было созависимыми отношениями. 

Я читала их истории и узнавала в них себя. Я и подумать не могла, что нас, таких женщин, которые состоят в созависимых отношениях с мужьями-лудоманами, так много. За исключением того, что в массовом сознании лудомания не считается болезнью, которую надо лечить, наши истории очень похожи на истории жен людей с нарко- или алкозависимостью, домашних тиранов и абьюзеров. Мы все каждый раз верим, что сможем как-то повлиять на любимых людей, которые портят нам жизнь, как-то их исправить — потому что находимся с ними в созависимости, боимся остаться одни. Но в итоге только предаем самих себя и подводим своих детей, которые, несмотря на то, что семья полная, не распалась, живут в нездоровой обстановке. 

Очень многие мои подписчицы советовали мне уходить от мужа, пока он не проиграл нас с детьми. Но я взяла небольшой тайм-аут, чтобы подумать, так как не была до конца уверена в том, что это правильный выбор. Все-таки я продолжала любить мужа, и решиться на такой шаг мне было сложно. И тут муж сам пришел ко мне с разговором, в котором «расставил все точки над “и”». 

Он рассказал мне, что осознал, как много мы с детьми значим для него, когда понял, что может нас потерять. И наконец признал, что у него зависимость. Раньше он это отрицал, обижался на мои предложения обратиться за помощью к психологу и говорил, что никакой зависимости от игры у него нет. Якобы он просто очень хочет заработать деньги для семьи, поэтому рискует и совершает ошибки. 

Думаю, важной стартовой точкой для того, чтобы признаться самому себе, что он лудоман, стало то, что я вынудила его признаться во всем родственникам и рассказала об этом у себя в соцсетях. Илья очень долго делал вид, что ничего не происходит, что он просто неудачливый инвестор. А тут я лишила его этой брони. 

Илья рассказал мне, что взял курс на борьбу со своей зависимостью: начал ходить к психологу и завязал с криптотрейдингом. Он честно признался мне, что не может обещать, что вылечится окончательно, но будет прилагать для этого все усилия. «Вы мне очень дороги. Мне легче потерять свою зависимость, чем вас», — сказал он мне. 

Мы договорились, что ни я, ни его родственники не станем нести ответственность за него и он самостоятельно разрулит ситуацию с долгами. Он будет перечислять мне всю зарплату на карточку, чтобы мне было на что содержать детей и чтобы блог оставался чисто моим заработком. А с долгами он будет разбираться сам, подрабатывая, не будет нести негатив в дом и будет своими поступками показывать мне, что готов исправляться. 

Я решила, что займу наблюдательную позицию и, если спустя полгода-год не увижу, что что-либо меняется, мы разведемся. Потому что развестись мы всегда успеем, а при таком раскладе и у мужа есть шанс измениться и вернуться в семью, и мы с детьми защищены от каких-либо рисков, если он вдруг снова сорвется.

Илья согласился со всеми моими условиями и подсчитал, что отдаст долг через пять лет, если будет подрабатывать курьером. Но такой вариант его не устроил. Он сказал, что помимо походов к психологу ему необходима высшая цель, чтобы избавиться от тяги к игре. Подходящей идеей он счел защищать родину и решил отправиться на «СВО» — мол, заодно так он сможет гораздо быстрее рассчитаться с долгами.

Я сильно сопротивлялась такому решению. Муж и раньше порывался уехать в опасные командировки в Сирию и Африку — говорил, что это его настоящее предназначение, в отличие от работы в штабе. Но я его не отпускала. Меня тоже можно понять: у нас двое детей, я хотела, чтобы у них был целый и здоровый папа, не хотела проводить вечера в одиночестве, волноваться за любимого человека, с которым что угодно может произойти на войне. Но муж сказал мне, что я знала, за кого вышла замуж, и поэтому должна быть готова к такому. 

И на этот раз я решила Илью не сдерживать, не препятствовать ему. Чем больше я его держу, тем хуже всем становится. Я постоянно пытаюсь навязать ему свой образ жизни, привлечь его к каким-то подработкам, работе курьером, открытию собственного честного бизнеса. Но у него к этому не лежит душа — он хочет в бой, ему нужны эти новые ценности для того, чтобы избавиться от лудомании. А если я ему опять не дам возможности проявиться как мужчина, то через полгода мы снова окажемся в каких-нибудь долгах. 

Сейчас мы живем вместе. Илья со дня на день ждет отправки на «СВО». Пока его не отпускают, потому что в штабе никого не осталось — все уехали воевать. Но скоро ему прибудет замена, и тогда он уедет на «СВО». Конечно, это будет волнительно и переживательно, но, возможно, то, что Илья будет выполнять долг перед страной и зарабатывать большие деньги для выплаты долгов, а мы — ждать его дома и гордиться им, позволит ему забыть об игре и победить свою зависимость.

Но, конечно, все может оказаться гораздо хуже. По моим ощущениям, в каждой второй семье у нас в стране, где кто-то поехал на «СВО», люди столкнулись с потерями. О таком я не хочу даже думать, молюсь богу, чтобы эта участь нас миновала. Но также не исключено, что муж не сможет побороть свою зависимость и опять начнет играть. 

Я часто думаю об этом: у меня бывают моменты слабости, когда я начинаю сомневаться в правильности принятых мною решений. Тогда я задаю мужу вопрос: правильно ли делаю, что опять даю ему шанс на исправление? Он честно отвечает, что не может пока мне ничего доказать или дать какие-то гарантии того, что вылечится от своей болезни. Но он будет прилагать к этому максимум усилий, потому что не хочет нас потерять. 

Я очень ценю, что мы теперь можем с ним откровенно обсудить нашу ситуацию и страхи. И несмотря на то, что пока прошло еще мало времени и я не могу сказать определенно, как сложится наша дальнейшая судьба, я вижу, что муж меняется. Он ходит к психологу, сам разбирается со своими долгами и разговаривает с начальством об отправке на «СВО», совсем иначе относится ко мне и детям, заботится о нас. Потому что его мозг наконец-то освобожден от мыслей о сделках и займах. 

У меня был большой соблазн сказать, что муж козел, а я жертва. Уйти от него и всем, включая детей, потом рассказывать, какой он монстр и как он мне испортил жизнь. Но я решила также покопаться в себе, понять почему я оставалась в этих отношениях на протяжении долгих лет, почему делала вид, что такая ситуация меня устраивает. 

Я сейчас читаю книгу «Женщины, которые любят слишком сильно» (книга американской специалистки по терапии зависимости Робин Норвуд, которая объясняет, почему женщины оказываются в отношениях с зависимыми людьми. — Прим. «Холода») и нахожу в ней много откровений. Я поняла, что все это время была в созависимых отношениях с мужем. Я не могла представить свою жизнь без него, любила его так сильно и так хотела его спасти, что делала всем только хуже: плюнула на себя, перестала замечать, что такая обстановка пагубно отражается на детях, да и мужу это не помогало.

Я относилась к мужу как к третьему ребенку. Любила его безотносительно чего-либо, как мамы любят детей: дети что-то ломают, мама их ругает, но потом чинит поломанное сама и все ребенку прощает. Так происходило и у нас в семье. Вместо того, чтобы обозначить свои границы и еще три года назад сказать: «С таким Ильей я жить больше не буду, я буду жить с тем Ильей, за которого я вышла замуж, а такого Илью я не люблю, я не хочу больше любить», — как это сделала бы любая другая, не созависимая женщина, я показывала мужу своим поведением, что, что бы он ни делал, я всегда его поддержу, все прощу и решу все проблемы. И так у него появилась опора и ощущение безнаказанности. Ведь как бы ребенок ни хулиганил, мама никогда его не бросит. 

Я предполагаю, что если бы я этого не осознала и бросила бы мужа, через несколько лет я нашла бы себя в таких же созависимых отношениях с кем-то еще. Потому что такие созависимые женщины, как я, всегда находят себе такие отношения, где партнера надо спасать. Поэтому я очень рада, что не пошла по простому пути, не обвинила во всем одного мужа. Теперь мы с ним оба боремся — я с созависимостью, он с лудоманией. 

Я, как и муж, обратилась к психологу со своими проблемами. Мне написала девочка в инстаграме, что она психолог, предложила свою помощь на безвозмездной основе. Сказала, что понимает, что женщинам в моей ситуации нужна помощь специалистов, но денег у них нет. Мы провели с ней несколько сессий, обсудили в том числе и мою созависимость. Она очень здорово мне помогла, но недавно мне пришлось прибегнуть к помощи психотерапевта. На фоне стресса у меня начались панические атаки и случилось два эпизода с провалами памяти. Однажды я забыла забрать дочку из садика, а во второй раз так погрузилась в свои мысли во время прогулки с сыном, что забыла, что я гуляю с ребенком. Очнулась в какой-то момент и поняла, что отключилась — куда-то ушла из реальности. 

Мне стало очень страшно, когда это случилось, я плакала от осознания, что что-то могло произойти с моими детьми в такие периоды моей отключки. Поэтому я скорее обратилась к специалисту. Он поставил мне диагноз «панические атаки» и прописал антидепрессанты. Я уже пропила первый курс препаратов и чувствую, что мне лучше. По крайней мере такие страшные ситуации с тех пор не повторялись. 

Я не знаю, что будет с нами с мужем дальше — останемся ли мы вместе, уедет ли Илья в командировку, излечится ли от лудомании и избавлюсь ли я от созависимости, — но уверена, что со своей стороны сейчас я все делаю правильно.