В январе 2023 года «Холод» рассказывал историю Станислава Богданова — 35-летнего новгородца, который получил 23 года колонии за жестокое убийство судьи, поехал воевать в Украину в составе ЧВК Вагнера и вернулся без ноги. Сестра погибшего судьи узнала о том, что убийца ее брата на свободе, из видео, где Богданов беседует с Евгением Пригожиным. Незадолго до этого его и других вагнеровцев наградили медалями за отвагу. Спустя год Нина Абросимова снова поговорила с Богдановым: он женился, мечтает о ребенке и хочет купить скутер, потому что жена запрещает ему водить машину. Как произошло такое изменение — в материале «Холода».
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Я 11 ноября женился. Все торжественно: музычка, гости человек 10 — со стороны жены. Из своих знакомых я не звал никого. У меня друзей уже не осталось: я посмотрел на них со стороны и не хочу с ними что-то общее иметь.
11-е число, 11-й месяц, и мы с женой встречаемся 11 месяцев. Вот только год 2023-й… Но это, получается, как у меня 23 года был срок [за убийство судьи].
«Приезжай в Краснодар»
Познакомились мы с Викторией в госпитале в Луганске: она «гуманитарку» привозила в больницу, где я лежал, — много лет этим занимается. Мне скучно было, я со всеми общался.
Потом я ее в Анапе увидел (Богданов, как и другие раненые вагнеровцы, находился на реабилитации в санатории рядом с Анапой. — Прим. «Холода»). Предложил: мол, давай встретимся как-нибудь в выходные, а она говорит: «Приезжай в Краснодар». Я думал, что она пошутила, но собрался и приехал на поезде на несколько дней.
Когда сел в машину к ней на вокзале — все, просто замолчал. Оцепенел, что ли. Храбрость потерял. С другими девчонками было проще: там врать можно было. С ней было понятно, что врать не получится и надо, короче, перегруппироваться. Поэтому перед тем, как что-то сказать, я пытался думать. Пока я думал, она рассказывала о себе. Очень много рассказывала. Мне нравилось ее слушать. А я о себе что мог рассказать? Сами знаете: 10 лет там [сидел], пять лет там.
36-летний новгородец Станислав Богданов в общей сложности провел за решеткой 15 лет. В 2007 году ему дали четыре с половиной года колонии за «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, хулиганство, разбой и угон машины». В 2013-м — приговорили к 23 годам колонии за убийство мирового судьи, разбой, похищение документов и кражу. Богданов выпивал в доме судьи Сергея Жиганова, резко отреагировал на якобы сделанное тем замечание и избил Жиганова.
«Я просто в шоке был сам. Как будто дьявол меня по плечу ударил и говорит: “Делай, Стас, делай, убивай его, он не нужен этой земле!”» — вспоминал Богданов.
Свою жертву он мучил до пяти утра, пресекая ударами кочергой попытки Жиганова встать на ноги, уползти или договориться. Денег или драгоценностей он в доме не нашел, но пытками выведал пин-коды от банковских карт. Добил он Жиганова гантелей: три раза сбросил ее на голову жертвы с высоты собственного роста.
Поехали в недорогой ресторан. Я, конечно, стеснялся — в такие заведения раньше очень редко ходил. Точнее, вообще не ходил! Она смотрела вокруг на людей, а я только в одну точку… Потом Виктория меня поселила в гостиницу. Осторожна была: месяц, наверное, меня к себе домой не пускала, побаивалась. Опасалась из-за моего прошлого.
С теми, с кем сидел, я общаюсь — Виктория мне не запрещает. Но не каждый день звоню им. Нету такого: «Брата-а-ан, ты че-е?».
В колонии ИК-7 в Новгородской области Богданов провел 10 лет. Он работал в швейном цеху, завел рыбок, цветы и кошку. У него было несколько телефонов, с которых он втайне от администрации выходил в интернет и смотрел фильмы. Мужчина, который отбывал срок в той же колонии и освободился в 2022 году, говорил о Богданове как человеке адекватном и спокойном: «Неважно, что он кого-то убил. У нас там полколонии — у кого тоже срока по 20 с лишним лет, тоже кого-то убили. Это не значит, что мы все там маньяки, изверги или садисты».
Когда началась война, в колонии о ней узнавали по телеканалу «РЕН-ТВ». Летом 2022 года в колонию приехал Евгений Пригожин и вербовщики ЧВК «Вагнер». Богданов записался сразу. «[Меня спрашивают] почему. Я говорю: изменения в жизни хочу, хочу попробовать себя, на что я способен еще, кроме этой жизни».
«Вагнер» закрылся. У них что-то там не пошло
В ЧВК Вагнера Богданова научили стрелять из автомата. Он вспоминал, что неделя подготовки всем далась тяжело: стояла жара, а бегали в бронежилетах. 31 июля группу отправили в Луганскую область. «Мы были подготовлены, но не к тому, чтобы по нам так лупили, — рассказывал Богданов. — Когда из ниоткуда прилетает, е-мое! Там даже один день тяжело прожить. Там были люди, которые приезжали и сутки даже не проживали».
Богданов продержался на фронте чуть больше недели. На восьмой день его группу, как утверждает Богданов, украинская сторона обстреляла из танков. В темноте он увидел яркую вспышку, после чего его голень отсек осколок — она повисла на сухожилии. Богданов завопил: «Трехсотый» (то есть раненый), — вскочил, скинул каску и бронежилет и завалился обратно на землю. Его перевязали и вызвали эвакуацию. Он переживал, что за ним не приедут: по его словам, на эту позицию его отряд вышел утром того дня, и путь к ней был не налажен — повсюду лежали малозаметные мины-лепестки. У него возникла мысль застрелиться, чтобы не терпеть боль, но в итоге он ее все-таки отбросил — и дождался своих с носилками. В больнице в Луганске Богданову ампутировали ногу ниже коленной чашечки, а потом отправили на реабилитацию.
Мне куратор в «Вагнере» говорил: «Ногу поставят, будешь прыгать как кузнечик, дальше поедешь воевать». Я отвечал: «Хорошо. Я активно готов. Дайте мне хоть сейчас пулемет». Меня спрашивали, как я переношу высокие температуры. Я готовился папуасов этих в Африке защищать. От кого? От других папуасов. Там же есть такие деревни, куда на пикапах приезжают и всю деревню воруют. Ну, как нам показывали. И от «Вагнера» там есть ребята, которые и без двух ног, на протезах. Необязательно же штурмовиком идти. Можно на складе, можно на беспилотных летательных аппаратах, можно пулеметчиком быть в машине.
Виктория это как бы со стороны слушала. Потом уже начала: «С чего ты взял, что ты поедешь воевать дальше?» А чего мне еще делать, надо же деньги как-то зарабатывать. Говорит: «Ты сдурел, что ли? Какая тебе работа? Куда ты поедешь с одной ногой? Посуду мой лучше, е-мое, чтобы у тебя мыслей лишних не было».
Под конец 2022 года нас из «Вагнера» начали выпроваживать: «У вас дом есть? Едьте домой, по месту жительства вам потом протезирование будет». Я спрашивал: «А как я? У меня проблема с жильем. Мне надо восстановить право наследования через суд, а по суду сроки упущены». Я позвонил Виктории. Она сказала: «Адрес записывай». И 31 декабря забрала меня к себе. Приехала на мерседесе бизнес-класса! Все видели: «Нифига себе, какая женщина!». И я такой: вещи закинул.
Я не как бездомная собачка, конечно, но был послушным. Мне нравилось, когда за мной ухаживают. Она старалась, делала все для меня. Помню, я сидел, ждал ее часа два (там в Краснодаре пробки такие, что ночью ехать 20 минут, а днем — два часа), замерз, а она мне кофе купила горячий. Я аж прям покраснел. Счастлив был, прослезился. Мне так не делали раньше.
Виктория меня к себе на работу устроила. У нее охранная фирма. Я теперь ей помогаю, если есть какие-то непонятки. Сколько мне платят? Ну, жена платит. Я не знаю… У нас общие деньги. Но если я захотел самокат — она мне купила. Захотел удочки — она мне купила удочки. Сейчас хочу скутер приобрести. На машине мне жена же не дает кататься. Я пару раз просил, говорит: «Права получишь, купишь свою, за эту не посажу».
Мы с женой проводим все время вдвоем. Дом, работа. У меня весь график расписан. Утром ребенка надо в школу: у Виктории сын есть, ему уже девять лет, он в третий класс ходит. Потом завтрак. Уборка: квартира у нас большая, двухкомнатная, плюс кухня 14 квадратов. После бывает в телефоне поиграюсь, кубики пособираю. Схожу в магазин. За мелким съезжу на самокате. Ужин готовлю, пока он уроки делает. Готовить я умею: я же когда-то был на воле и один жил. Тем более сейчас: взял телефон, посмотрел рецепт и все по рецепту сделал. Видеоигры у нас есть, приставка. В одну игру мультяшную уже полгода играем, не можем пройти.
Иногда можем в кафе поужинать. Не так, чтобы до 12 ночи сидеть, максимум до девяти вечера, и все. И это хорошо. Я этим очень доволен. Я не любитель застольных мероприятий больше. Для меня два бокала шампанского — и я уже пьяный, я уже: «А-а-а-а!», а потом на следующий день у меня голова болит. Видела меня Виктория и в пьяном виде, и в таком виде, и в сяком виде. Всем довольна осталась. У нее все прошлые мужики были неуправляемые: чего хотели, то и творили. А ей нужна семья. Ей нужно, чтобы ее понимали. И я свои эмоции контролирую. Я осторожен теперь с этим, потому что семья — это хрупкое. За год вместе ни разу не было склонностей, чтобы пойти «выйти из строя» и жизнь кому-нибудь попортить.
Сейчас я инвалидность оформляю. Нога, бывает, болит по погоде. Такое ощущение, что что-то в пятку колет. А пятки нет. Надо новый протез: культя меньше стала. По государственной программе будет большая скидка, с моей стороны нужен минимальный задаток. Это не через «Вагнер» уже. «Вагнер» закрылся. У них что-то там не пошло.
Как есть скажу: зря Пригожин затеял все это. Не было бы этого мятежа — не было бы его гибели. Я думаю, что его не убрали бы. В подробности вдаваться не буду. Пусть этим занимаются следственные органы. Он мне как бы не отец. Но благодаря ему у меня теперь жизнь налажена, спасибо ему. Его портрет — метр двадцать на метр — у нас на кухне теперь висит над столом. Не то чтобы прям как икона, просто память о человеке. Заказала портрет жена: печаль у меня была маленько, после того как произошла гибель.
Поедем туда, где не достанут, — за границу то есть
Свою жизнь после ранения Богданов называл «сказкой» и «фантазией». Несколько месяцев он провел на реабилитации в Анапе вместе с другими вагнеровцами. Встречался с Пригожиным, получил от него награды и деньги и был помилован одним из первых. В январе 2023 года он считал, что ему выпал шанс изменить свою жизнь, что отсидел достаточно, а срок в 23 года не соответствовал тяжести его преступления.
Ольга Павлова, сестра убитого им судьи, узнала о помиловании Богданова, посмотрев видео в соцсетях. Год назад она рассказывала «Холоду», что вещи убитого до сих пор лежат на своих местах в квартире ее матери: она не дает их выбрасывать. Павлова была расстроена: Богданов оказался на свободе с почестями и наградами. «Теперь действительно ему сделают протез, дадут, может, квартиру, денежное пособие, — говорила она. — Единственное, мне сказали, что такие не справляются: ему дадут денежное пособие, и он сопьется. Не знаю, сопьется ли он. Может, предпринимательством займется. Я его только на фотографиях видела. Конечно, грех так говорить, наверное, но выражение лица действительно какое-то ужасное».
Какие планы на жизнь? Ипотеку сейчас закроем. Хотим ребенка еще одного. Желательно сына.
Летом мы были в Крыму: по мосту ездили, посмотрели, как он в ночи светится. Сейчас ехать туда у нас желания нету. Максимум — Сочи. В Новороссийске корабли стоят (Россия перевела туда Черноморский флот из Севастополя после нескольких атак со стороны ВСУ. — Прим. «Холода»). Неохота. Так-то и в Краснодар кое-что прилетало. Небезопасно так-то везде жить. Но в Москве сказали: «Стопроцентная безопасность». Мы об этом мало думаем, каждый день об этом не говорим: живем, да и живем. Люди, которые получают деньги за нашу безопасность, пускай ее и обеспечивают.
Новости можем посмотреть, но так:
— Там все в порядке?
— Да, все в порядке.
Если пойдет масштабное что-нибудь такое, знаете, чтобы прям вообще, — мы вещи соберем и уедем. У меня загранпаспорт есть. Куда? Я не знаю. Куда жена скажет. У жены, если что, есть планы, если наша оборона нас не спасет. Я думаю, что такого не будет, но, сами знаете, в России всякое может быть. Президент не вечный, саботаж какой-нибудь…
В Чечню поедем, если что, у жены чеченская кровь наполовину. (Слушает, что говорит жена. — Прим «Холода»). Нет, жена говорит, что в Чечню не поедем. Поедем туда, где не достанут, — за границу то есть. И я думаю, большинство людей то же самое сделают.
Хотелось бы, чтобы это все кончилось быстрее. Я думаю, мы победим, вон на плакатах пишут: «Победа будет за нами». Думаю, что столько жертв не напрасно. Все-таки хотелось бы победить. Чтобы даже не [мирным] договором, а взять и победить. Чтобы у других стран не было бы даже мыслей о нападении на нас. Чтобы все, кто воюет против нас, сейчас подняли руки вверх и сказали: «Все, мы проиграли». Вот так я хочу. Жаль, что такого нет.
