Я выпала с седьмого этажа

Потеряла ногу, чуть не лишилась родительских прав, но в итоге обрела себя и наслаждаюсь жизнью
Я выпала с седьмого этажа

Три года назад блогер и фотограф Татьяна Хессо выпала с седьмого этажа, чуть не умерла и сильно повредила ногу, которую впоследствии пришлось ампутировать. Татьяна не помнит, хотела ли покончить с собой или так вышло случайно, но этот опыт заставил ее цепляться за жизнь, как никогда прежде. С тех пор она приспособилась к жизни с протезом, вернула себе детей, которых бывший муж пытался забрать, отрефлексировала детские травмы, которые не отпускали ее, и выпуталась из цикла абьюзивных отношений с мужчинами. Теперь Хессо развивает свой бизнес, занимается спортом, ведет блог, учит иностранные языки и помогает девушке из детдома. А еще — ищет любовь. О том, как падение с седьмого этажа вернуло ее к жизни и какие драмы из прошлого повлияли на нее — в рубрике «С ее слов».

Вечером 31 октября 2021 года я пришла на вечеринку к своей подруге. Она отмечала день рождения, собрала у себя в квартире в центре Москвы тусовку журналистов и людей искусства. В тот вечер я выпила лишнего — четыре-пять бокалов вина. Я вышла на балкон и выпала с седьмого этажа. 

Как это случилось, я не помню. Очнулась я в реанимации. Врачи сказали: это чудо, что я вообще выжила. У меня были сломаны обе ноги, ребра и крестец, повреждены внутренние органы. Я двое суток провела в коме, пока врачи изо всех сил боролись за мою жизнь. 

Я поговорила с друзьями, которые были со мной на том празднике, но так и не смогла восстановить события. Кто-то из друзей рассказывал, что в какой-то момент потерял меня из виду и подумал, что я ушла по-английски, ни с кем не попрощавшись. Кто-то говорил, что видел, как я вышла на балкон покурить. Мое падение не видел никто. 

Судя по всему, я не сразу потеряла сознание, приземлившись на железный козырек подъезда. Сосед моей подруги со второго этажа услышал крики и вызвал бригаду скорой помощи. Врачи вытаскивали меня через его же квартиру. Я этого мужчину, наверное, порядком напугала. Хорошо было бы перед ним извиниться. 

О том, что я выпала с балкона мои друзья узнали от полицейских, которые в ранние часы следующего дня вбежали в квартиру подруги с автоматами и уложили всех лицами в пол. «Если б у вас так музыка не орала, вы бы услышали, что мы давно стучимся, — емко объяснялись они. — Мы здесь потому, что одна ваша выпрыгнула из окна». 

В первое время я отрицала, что могла прыгнуть сама. Предполагаю, что я могла сесть над пропастью, свесив ножки, покурить, погрустить, так, чтобы ко мне подошли, пожалели и спасли. Я часто занималась такой хуйней, когда оставалась одна, приходила грустная домой после вечеринок. Но спрыгнуть — это не про меня. 

Мастер контролировал всю нашу жизнь и утверждал, что русские должны «крошить украинцев». Теперь я счастлива в эмиграции, но все еще верю в учение Ошо
Общество19 минут чтения

Я нормально так по жизни черпнула пиздеца, но я жизнелюбивый человек, про меня знакомые говорили: «Никто не любит жизнь так, как Таня». Я так тоже сначала думала. А чем больше пыталась вспомнить свое состояние в тот вечер и в предшествующие ему дни, тем больше понимала, что версия про попытку суицида совсем не абсурдна. Мне не было тогда как-то особенно грустно или тягостно, я просто поняла, что безумно устала. Устала жить эту сложную жизнь.

Живым из лифта выйдет только один

Я росла на юго-западе Москвы в 1990-е. Водилась с компанией скинхедов, и с одним из них даже встречалась. Мне было 13 лет, ему 16. Его друзья выпивали у меня в квартире, пока мамы не было дома, а мы с ним занимались петтингом и оральным сексом у меня в комнате. Мне такой формат отношений был не близок, я еще была маленькой, но парень форсировал события, и я соглашалась на всякое. 

Я любила романтизировать то, что происходит в моей жизни и вела достаточно откровенный дневник, в котором, в частности, описывала свои чувства к этому парню и тому, чем мы с ним занимаемся. Однажды я недостаточно надежно спрятала дневник, и его нашли его друзья, когда тусовались у меня в квартире. Они пустили его по кругу, все его прочитали и узнали, что их товарищ, оказывается, нарушает негласные устои скинхеда — занимается с девушкой оральным сексом. 

Я выпала из окна и потеряла ногу. Татьяна Хессо

Я хватилась дневника, но до последнего надеялась, что просто забыла, куда его засунула. А через несколько дней ко мне в дверь постучался мой парень и сказал, что нам нужно выгулять мою собаку и поговорить. В руках он держал мой дневник. 

Я взяла с собой собаку, но скоро поняла, что гулять мы с ней никуда не пойдем. Он остановил лифт, расстегнул бомбер и достал из внутреннего кармана заточенную отвертку, титановую пластину и скальпель. 

Спокойно, без какой-либо экзальтации в голосе он сообщил мне, что я его опозорила и живым из лифта выйдет только один из нас. Либо я его убью, либо он меня. Как джентльмен, он предложил мне бить первой, но предупредил, что если я не смогу его порезать — он будет вынужден взяться за дело сам. Еще он что-то рассказывал о преимуществах каждого оружия и в итоге сунул мне в руку титановую заточку со словами: «Вот эта крутая штука, давай ей!»

Кажется, его взрослая жизнь не сложилась: он так и не съездил в Египет и не простил за это свою мать
Общество3 минуты чтения

Мне было очень страшно, но я пыталась не подавать виду: старалась заговорить ему зубы, как-то отвлечь и убедить в том, что резать друг друга нам совсем необязательно. Но он становился все раздражительнее, и я рассудила, что мне стоит все-таки один раз несильно пырнуть его этой штукой. «Ему станет больно, он ослабеет, я разблокирую лифт, вызову скорую и этот кошмар закончится», — думала я. Но не тут-то было: он понял мой замысел и, когда я нанесла ему первый несильный удар заточкой в живот, взял меня за руку и вонзил лезвие в себя поглубже. 

Я помню, как на пол лифта и на мою собаку по чуть-чуть начала капать кровь. Помню, что мне стало очень плохо от осознания того, что я только что воткнула человеку лезвие в живот. Парень немного сполз по стене лифта, позволил мне нажать на кнопку и приказал помочь ему дойти до его дома. Я помогла ему дойти до дома, забрала у него свой дневник, вернулась к себе и легла спать. 

Как я узнала потом, тем же вечером этот парень вскрыл себе вены. Его еле откачали в больнице. Правду о том, как у него появились ножевые ранения, он никому не сказал. 

Я тоже не могла рассказать маме правду. Папа ушел из семьи, когда я была совсем маленькой, и появлялся в моей жизни очень редко. Меня воспитывала одна мама, и у нас с ней были непростые отношения. Я была непослушным и любопытным ребенком, часто нарушала правила. Ей это не нравилось, она ссорилась со мной и в ходе этих ссор сильно воспламенялась и била меня. Обычно просто колотила руками и ногами, но иногда в ход шел ремень, тапки и алюминиевые ковшики. 

Больше всего мама ругала меня за ранее проявление сексуальности. Она знала, что я целуюсь с мальчиками и девочками, и очень сильно меня за это позорила, называла шлюхой подзаборной. Я думала, что ее разозлит не то, что я пырнула человека заточкой, а то, что до этого я с этим человеком переспала. Поэтому не стала говорить ей о произошедшем.

Почти 30 лет женщина контролировала своего ребенка во всем: она водила его за руку на работу и чуть не довела до самоубийства. Помогли коты и любовь
Общество8 минут чтения

Мой бывший парень стал встречаться с девочкой, которая считалась у нас грозой района: она с подругами подкарауливала меня во дворе, назначала мне стрелки и выманивала у меня деньги. Говорила, что, если я не принесу ей две тысячи рублей, расскажет маме, что я занимаюсь оральным сексом. Пацаны, которые раньше приходили ко мне в квартиру выпивать, видели все это, но за меня не заступались. Считалось, что это низко — ввязываться в бабские разборки, тем более что после той истории с дневником я стала во дворе изгоем. Ко мне больше никто не приходил, а я все реже появлялась в школе и на улице. 

Школу я стала прогуливать не столько из-за буллинга, сколько из-за того, что перестала видеть в чем-либо смысл. Был 2001 год, я целыми днями сидела дома, тупила и смотрела телевизор. Пила коку-колу, ела шоколадки и чипсы, купленные на украденные у мамы деньги. Однажды и вовсе наглоталась ношпы. Мама заставила меня проблеваться, промыла мне желудок. Она подумала, что я хотела покончить с собой, очень испугалась и сдала меня в психушку. Вот как это произошло.

Ревевших детей закармливали таблетками

Я просила маму перевести меня на домашнее обучение, а мама говорила, что для этого мне нужно сперва получить справку из больницы. Сначала она отвела меня к психологу в обычную поликлинику. Там мне задавали какие-то элементарные вопросы, а мне не удавалось на них ответить: у меня была какая-то жуткая когнитивная заторможенность в то время, я не могла врачам сказать, какой фрукт лишний в цепочке апельсин — клубника — мандарин. В поликлинике маме посоветовали сводить меня на консультацию в Детскую психиатрическую больницу №6. 

я выпала из окна и потеряла ногу. Татьяна Хессо

Мама сказала, что нам нужно сходить в большую больницу, получить последнюю справку, которая позволит мне перейти на домашнее обучение. А еще повела меня в магазин купить халатик, которых я дома никогда не носила. С этим халатиком мы и приехали в психиатрическую больницу. 

То, что меня там оставляют, я поняла только тогда, когда врачи сказали мне, что мне придется снять лифчик и подстричь ногти. А родители (папа поехал с нами) из дверей стали кричать, что все будет хорошо и что они меня любят. В результате они оставили меня там на два месяца.

Рассказываем главное из большого исследования независимых социологов
Общество5 минут чтения

Вообще в больнице мне было лучше, чем дома. Я много рисовала, писала стихи, читала. Жила в уютном вакууме и игнорировала реальность, в которой мне еще недавно было так плохо. Я даже подружилась с какими-то соседками по палате, иногда болтала с ними по ночам. Наши беседы, правда, были скорее исключением из правил. По ночам дети все больше плакали. Днем под надзором врачей они этого не делали: слезы считывались как проявление эмоциональной нестабильности, и ревевших детей закармливали таблетками. Поэтому дети прятали слезы в подушки. 

День начинается как всегда
Одни и те же нас будят голоса
Но в ванную очередь, туалет уже забит
Кто-то сзади носом громко сопит
А кто так ночью громко храпит?
С утра. С утра нас заебала теснота
В туалет мы сходили, завтрак везут
Холодная каша и чай нас там ждут
Хлеб под подушку, кашу в толчок…
(стихотворение Тани из психиатрической больницы)

Ко мне в отличие от многих других ребят приезжали родители: мама приезжала на официальные встречи, а папа приехал один раз — передал мне контрабандой сигареты через окошко. Встречи с мамой были нерадостными. Она нашла мой дневник и прочитала отрывок, в котором я признавалась, что мне нравится одна девочка (мой бывший парень вырвал листочки, на которых была описана наша с ним история). Мама с порога спросила: «Ты что, лесбиянка?», и вместо того, чтобы узнать, как у меня дела в больнице, принялась опять обзывать меня шлюхой. 

В остальные разы она вела со мной будничные разговоры ни о чем. Я эти встречи ценила исключительно за то, что из дома мама привозила мне книги и шоколадки. Сладкое и новый альбом Земфиры — вот была моя радость.

Моя тихая гавань

В 2004 году, когда мне было 16 лет, я совсем бросила школу и ушла из дома. Раздавала листовки, рекламировала сыры в супермаркете, подрабатывала курьером и на вырученные деньги снимала комнату. Мне приходилось несладко, но все лучше жизни в родном дворе, из которого я всегда хотела убежать куда подальше. К 17 годам стала работать офис-менеджером в компании, которая обучала айти-специалистов, и даже руководила подразделением с несколькими сотрудниками. Параллельно я всерьез и надолго увлеклась фотографией: сначала просто гуляла по городу с дедушкиным старым «Зенитом», потом уже стала заниматься фотографией профессионально.

я выпала из окна и потеряла ногу

В 21 год я как-то очень быстро вышла замуж за молодого человека, с которым познакомилась на музыкальном форуме. Это не была крышесносная любовь — просто мы были симпатичны друг другу и у нас на сто процентов совпадали музыкальные предпочтения. Если говорить откровенно, я к тому моменту просто заебалась работать и хотела побыть домохозяйкой. Подумала про этого хорошего мальчика-айтишника с неплохой съемной квартирой в Москве: «Вот моя тихая гавань».

Я быстро забеременела, родила сына, а через два года дочь. После появления детей наши отношения с мужем стали стремительно портиться. Мы оба были молодыми дураками и наломали много дров. 

Мой муж был хорошим, вовлеченным отцом, но хуевым мужем. Он не обращал на меня внимания, целые дни проводил на работе и только ночью укачивал детей. Он был верен мне, но вечно меня газлайтил: выставлял все так, будто реальность, в которой он совсем не думает о семье и никак меня не поддерживает, — сконструированный моим воспаленным сознанием фантом. Было и несколько эпизодов физического насилия как с его стороны, так и с моей. 

Пока олигархи обдумывают вторжение в Эстонию, российские солдаты пьют из луж с трупами и воюют на костылях
Общество4 минуты чтения

Я тоже была хороша: вечно пилила и тиранила мужа, а потом в отместку начала изменять ему. Муж, когда узнал об изменах, переменился, будто впервые в жизни вспомнил о моем существовании. Стал водить меня на свидания, чего сроду не делал, свозил в Амстердам. Всячески пытался меня вернуть. Но я уже ничего не чувствовала по отношению к этому человеку и в 2016 году, на девятом году брака, подала на развод.

Сложно в браке мне было еще и потому, что я рано родила детей, и когда они подросли, стала замечать за собой, что постепенно превращаюсь в собственную мать: чуть что сразу ору на дочь и даю поджопник сыну. С мужем я не могла это обсудить из-за его отстраненности, поэтому стала работать над этим со своим психологом. 

В итоге я научилась сдерживать свои эмоции. Сначала я успешно проходила челленджи 30 дней без поднятия руки на детей — прям реально зачеркивала дни в календаре. И постепенно пришла к тому, что вообще искоренила это из себя. Я больше не ору, не пугаю и тем более не бью детей. Конечно, случается так, что не сдерживаю себя и повышаю голос в конфликтных ситуациях. Но это со мной случается очень редко.

Темная полоса

После расставания с мужем я с головой погрузилась в новые отношения, которые тоже серьезно меня поломали. Я влюбилась в красивого парня, который оказался нарциссом. У нас был классный секс, мы вместе ходили на какие-то тусовки. Я впервые после стольких лет брака чувствовала себя значимой и любимой. Но при этом он переложил на меня кучу ответственности, а сам сидел дома и ничего не делал, только искал себя. Я же при этом организовывала наш быт, обеспечивала себя, его и четверых наших детей — своих двоих и двух его девочек от первого брака. 

Его бывшая жена репатриировалась в Израиль и на первое время оставила дочек мужу и бабушке. Я устроила всех четверых в разные школы и садики, возила их на секции, обо всех заботилась и переживала. Спустя два с половиной года такой жизни, я поняла, что моя нервная система не вывозит столько нагрузки. Я подружилась с бывшей женой своего парня и обсудила с ней нашу ситуацию. В итоге она забрала девочек к себе, а я разорвала отношения с ее бывшим мужем и в 2020 году нашла себе новую травматичную историю. 

Люди в соцсетях желают мне смерти. Но я все равно счастлива и продолжаю рассказывать о своей болезни
Общество3 минуты чтения

Я никогда не умела выбирать мужчин, и этот раз не стал исключением. Мне казалось, что я наконец-то нашла здоровые отношения без драм: с новым партнером мы совсем не ссорились. Но у нас не клеилось в сексе. Я предложила ему открыть отношения, но со временем поняла, что такой формат мне некомфортен. Мы пошли в семейную терапию и договорились, что прекратим экспериментировать с полигамией. Однако вскоре из открытой переписки на его телефоне я узнала, что он продолжает спать с другими женщинами. Меня очень ранило, что такой хороший парень так себя повел, нарушил все обещания, и я ушла.

Разрыв я все равно переживала болезненно, тем более что он пришелся на темную полосу в моей жизни. Я тогда сильно выгорела на работе, мне очень нужен был отдых, но я не могла уйти в отпуск: мне надо было платить за аренду квартиры, тащить на себе детей. 

я выпала из окна и потеряла ногу

У моего сына расстройство аутистического спектра, он мальчик с особенностями. Иногда он в школе не выдерживал интенсивности занятий, взрывался, плакал и бил себя. Он никогда не проявлял агрессию к другим детям, но родители одноклассников написали на него коллективную жалобу и добились его отчисления из государственной школы. Мы с бывшим мужем перевели его в частную школу, настолько же прекрасную, насколько дорогую. Он помогал деньгами, но его помощи не хватало.

Второе дно

За несколько месяцев до вечера на балконе как-то все наложилось, что я пришла к мысли, что я уже достаточно пожила и к новым потрясениям не готова. Я чувствовала, что устала. Больше не могу притворяться, что у меня все хорошо, что я люблю жизнь, что я счастлива. Когда я прибухивала, эти мысли захлестывали меня сильнее обычного. В такие моменты из меня вылезал недолюбленный и травмированный подросток, которого я в себе так и не похоронила. 

В 25 лет мне диагностировали СДВГ, а в 29 лет я впервые пришла в психотерапию и осталась там с корнями. Помимо терапии я много общалась с психотерапевтами, изучала различные материалы. Это очень помогло мне лучше понять себя, избавиться от чувства, что я плохая, ленивая и странная, которое преследовало меня всю жизнь. Но, несмотря на это, мой опыт в том лифте и за его пределами так и оставался не проработанным. Я часто рассказывала эту историю своим знакомым как эдакую пиздецовую страшилку, но всерьез ее я так и не отрефлексировала и не переосмыслила. Она так и осталась сидеть во мне вторым дном. 

Убийца описал свое преступление в романе, но полиция годами не могла выйти на его след, пока за дело не взялся детектив с любовью к психологии
Криминал7 минут чтения

Масла в огонь подлила мама. Когда я пыталась проработать эту тему в терапии, пришла к ней и рассказала, почему я тогда в 13 лет наглоталась таблеток, потеряла всякий интерес к жизни и была отправлена в психушку. Мама сказала, что я правильно сделала, что тогда ей ничего не рассказала. «Будь я на твоем месте, я бы тоже матери не сказала», — только и сказала она. Я тогда поняла, что, может, и не зря не вытаскиваю эту историю из шкафа. 

Мне несколько психологов говорили: «Таня, у тебя злость накапливается и выливается в аутоагрессию. Ты должна разозлиться на своих обидчиков». А у меня этого никак не получалось сделать. Я так и не распрощалась со своей детской оптикой, согласно которой я сама была виновата в том, что со мной произошло. А еще мне было безумно жалко того парня, и я не могла на него злиться. Он такая же жертва этой системы, несчастный пацан. Он же потом во взрослом возрасте вышел из окна, покончил с собой. Закончил то, что начал еще тогда с этой заточкой в лифте и порезанными венами. 

Всего лишь часть ноги

Как человек, предпринявший попытку суицида, я месяц после падения содержалась в реанимации без права перевода и выписки. Происходило это по прихоти какого-то замглавврача. Вообще, таких правил, что человека, совершившего попытку суицида, нельзя переводить в палату, не существует.

Условия в реанимации были ужасные: мне не давали пользоваться телефоном, ко мне не пускали посетителей, только однажды пустили маму. Люди умирали у меня на глазах через день. Я целыми днями лежала и попеременно пялилась то на давящий потолок, то в серое окно. Спать удавалось плохо из-за адской боли во всем теле и того, что там никогда не выключали свет. Меня кормили таблетками, возили на операции, а в промежутках ко мне приходили менты выяснять обстоятельства, при которых я выпала из окна.

После аварии врачи говорили, что я не выживу, а, узнав про беременность, хотели меня «почистить». Но у меня другие планы
Общество5 минут чтения

Несмотря на это все, меня не покидало ощущение, будто после моего падения весь мир встал на мою сторону. Мои друзья невероятным образом сплотились вокруг меня: один знакомый врач проник ко мне, несмотря на запрет визитов, другие ребята умудрились передать мне маску для сна и книги в обход наложенного на передачки вето. Множество подписчиков в фейсбуке пришли сдавать кровь, когда мне нужно было сделать переливание. Мои друзья добились того, чтобы меня перевели из реанимации в обычную палату, а потом и вовсе собрали какое-то невообразимое количество денег и отправили меня на лечение в топовую частную клинику.

Я была уверена, что там меня поставят на ноги, и уже предвкушала, как зимой буду кататься на лыжах и сноуборде. Но меня осмотрел один именитый профессор и сразу заявил, что правую ногу придется ампутировать, так как на ней развился остеомиелит. Поставленный им вердикт подтвердили и другие врачи. Меня эта новость повергла в шок, я целый день прорыдала. А потом пообщалась с людьми, прошедшими ампутацию, и свыклась с мыслью, что это соразмерная плата за мою ошибку. Всего лишь часть ноги. 

Я поговорила с психологом и с Димой Игнатовым — телеведущим и параатлетом, который с 2012 года живет с протезом ноги. От него я узнала, что жить без ноги совсем не страшно, и почему-то первым делом спросила у него, есть ли секс у людей с инвалидностью. Получив утвердительный ответ, я как-то подуспокоилась. 

Еще мне в соцсетях попалась реклама какой-то модели бионической ноги: на картинке была изображена широко улыбающаяся девушка с протезом. Она меня тоже как-то вдохновила: я решила, что буду как эта девушка — счастливой и без ноги. 

На следующем осмотре у профессора я уже вовсю шутила, радовалась, что теперь смогу экономить на педикюре — пальцев-то на ногах станет вдвое меньше. Профессор рассмеялся, сказал: «Молодец! Сразу видно — наш человек».

«Прикольно, ты теперь киборг»

Все время с момента моего падения дети были у бывшего мужа. Он не рассказывал им, что именно со мной случилось. Говорил только, что мама в больнице, с ней приключилась беда. Детям на тот момент было семь и 10 лет, они не были младенцами и с ними можно было бы откровенно поговорить, опустив какие-то детали. Но муж не знал, как объяснить им произошедшее. 

Он, как и многие, считал, что с балкона я прыгнула специально, и не мог простить мне готовности оставить детей без матери. Я его в принципе понимаю: я себя до сих пор чувствую очень виноватой перед детьми и близкими. Ненавижу себя за то, что не думала о детях и том, как плохо им будет, когда они узнают, что мамы не стало. 

Ради помощи ей я отказался от хорошей работы, потратил сбережения и потерял друзей
Общество5 минут чтения

Впервые я позвонила детям с маминого телефона из реанимации. А потом они приезжали проведывать меня в частную больницу, где я лежала. Я очень боялась их негативной реакции на мой протез, но все прошло хорошо. Я им заранее сообщила, что мне ампутируют ногу. Сказала, что старая пришла в негодность и мне прикрутят новую ногу покруче. Поэтому, когда они вошли в палату и впервые увидели меня с протезом, для них это не стало неожиданностью и какой-то трагедией. «Прикольно, ты теперь киборг. А можно ее потрогать?» — только и спросили они. 

Дети у меня классные, осознанные люди, с которыми я много и честно общаюсь обо всем на свете. Так что не знаю, почему я от них ожидала какой-то другой реакции. Но я уверена, что немалую роль в их принятии новой меня сыграло и то, с какой уверенностью я им рассказывала об ампутации и моей новой ноге. Если бы я сокрушалась, рыдала при них и давала им понять, что ампутация — это конец света, они бы тоже по-другому это все восприняли, более болезненно.

Мы мучим детей своей войнушкой

Когда началась война, я еще восстанавливалась после ампутации. Муж уехал в Данию и забрал с собой детей. Я и сама хотела переехать в Европу, но мне нужно было время, чтобы подготовить документы и привести здоровье в состояние, приемлемое для связанных с переездом стрессов. Я думала, что дети пока поживут с папой и его девушкой, а я их заберу к себе, как только устроюсь на новом месте. Но вскоре я узнала, что бывший муж собрался лишить меня родительских прав через суд и забрать у меня детей насовсем. Он очень злился на меня, считал меня дерьмовой матерью после того, что я с собой сделала. 

Мне пришлось нанимать адвокатов, таскаться в суды. Все это дело дошло уже до такого абсурда, что адвокаты моего мужа прикрепили какие-то мои антивоенные высказывания к иску как доказательство того, что я неблагонадежный человек. Муж поставил мне ультиматум: «Хочешь видеться с детьми — переезжай в Европу». Я продала все, что у меня было, нашла способ оформить вид на жительство в Испании и переехала в Барселону. Сразу по приезду у меня украли документы, и я была вынуждена вернуться в Москву. В итоге муж пошел на попятную и позволил детям прилетать в Россию. Несколько раз они навещали меня в Москве. 

Кто такие «Академисты» и зачем они нужны православному олигарху Константину Малофееву
Общество15 минут чтения

В один из приездов дочь заявила, что не хочет возвращаться в Данию, а хочет остаться жить со мной. Я тогда позвонила мужу, попросила его не бросать трубку, поговорить со мной. Я сказала ему, что мы только мучим детей своей войнушкой, и предложила попробовать найти какое-то мирное решение, которое устроит всех. 

Он послушал меня и не стал бросать трубку. Сказал, что никогда меня не простит, но признался, что его тоже заебало со мной враждовать. Мы пошли на мировую, поговорили с детьми и договорились, что каждый из них будет жить там, где хочет. Сын захотел остаться с папой в Дании, а дочка теперь живет со мной в Москве. С мужем мы сходили на несколько сеансов семейной терапии и решили все наши вопросы. Теперь мы с ним в очень хороших отношениях, совместно принимаем все решения касающиеся детей, и он даже обсуждает со мной свою личную жизнь. Говорит, никто его не понимает так, как я. 

Конечно, я скучаю по сыну, но, несмотря на расстояние между нами, мы остаемся с ним близки: каждый день созваниваемся, болтаем по полтора часа, он рассказывает о своей жизни, делится своими переживания, я тоже что-то рассказываю.

Писали, что мне надо уебаться насмерть

Я настроена супероптимистически, но вообще инвалидность — это не приятная прогулка по аллее с розами. И протез — меньшее из всех зол. Конечно, мне потребовалось время, чтобы к нему привыкнуть, но у меня есть куча менее очевидных и при этом гораздо более болезненных инвалидностей — например, некоторые внутренние органы безвозвратно потеряли чувствительность. Я не чувствую, когда хочу в туалет. Я только недавно начала передвигаться без коляски. Более двух лет я не могла этого делать, потому что у меня после операции неправильно срослись крестец и вторая нога. Она, к слову, до сих пор частенько болит, в ней после всех операций железок чуть ли не больше, чем костей. 

После ампутации врачи долго и упорно учили меня ходить. Ставили на ходунки, потом учили передвигаться на костылях. Это было адски больно, у меня кружилась голова, меня тошнило, а от осознания того, что у меня не получается сделать то, что я раньше умела делать, совершенно об этом не задумываясь, мне было очень плохо.

Два шага в день считались тогда отличным результатом — меня за такое очень хвалили, да и я сама чувствовала себя чемпионкой. 

Сейчас я могу ходить по городу без коляски и трости, пусть и делаю каждый шаг через боль. Вряд ли я когда-либо смогу избавиться от боли. Врачи говорят, это реально, если сделать полное обследование, решить проблемы с крестцом и второй ногой. Но у меня на такое пока нет денег. 

Я радуюсь маленьким победам и коплю средства на новый протез. Старый, который мы тоже купили, собрав с миру по нитке, уже успел износиться. То, что я научилась передвигаться по Москве без коляски, на самом деле, очень сильно облегчило мою жизнь, потому что с доступной средой у нас в городе огромные проблемы. В лифт в моем доме коляска вмещалась только в сложенном виде, в музеи и кафешки я на коляске заехать тоже не могла. С такси была отдельная история — я каждый раз воевала с водителями «Яндекс.Такси», которые отказывались помогать мне загрузить коляску в багажник: они считали, что я должна была слезть с коляски, сама погрузить ее в багажник, доползти до салона и самостоятельно сесть в машину. 

То, что люди вне моего пузыря без эмпатии относятся к таким людям, как я, доказала и моя новообретенная слава в соцсетях. Я больше 18 лет веду соцсети, начинала еще ЖЖ. И чтобы развлечь себя в больнице перед ампутацией, я запилила несколько тиктоков, где рассказала про мою ситуацию. Моя ядерная аудитория — лапочки: принялись присылать мне цветы, ободряющие послания и помогать деньгами. Но ролики завирусились, получили широкий охват и стали популярны среди неблизких мне людей. От них я словила тонну хейта. 

@prekrasnayaxecco

Научусь зато виртуозно держать баланс.

♬ Jungle — Emma Louise

Люди писали мне, что я алкоголичка, сама во всем виновата, раз набухалась и бросила детей. До сих пор такие комментарии поступают. Меня они не цепляют, потому что это неправда, но все-таки в каком-то смысле напрягает. Показывает, что мы живем в очень нетолерантном и жестоком обществе, и напоминает, сколько вокруг ебанатов. Один мужик продолжительное время каждый день оставлял у меня в инстаграме комментарии: писал, что мне надо было закончить начатое и как следует, насмерть уебаться, потому что такие, как я, не должны размножаться, нас только стерилизовать и в утиль.

Рубрика кринжатина

Не знаю как насчет стерилизации, но мир свиданий и секса для меня после ампутации вовсе не закрылся. Я активно знакомлюсь с парнями в приложении для знакомств Pure и хожу с ними на свидания. Я люблю узнавать людей и общаться с ними — для меня это в кайф. Эти встречи не часто выливаются во что-то большее. И дело не в том, что люди странно реагируют на отсутствие у меня ноги — у меня все-таки обо всем честно написано в профиле. А в том, что мне, как любой другой женщине в возрасте 35+, сложно найти подходящего партнера. В этом возрасте мы уже точно знаем, чего хотим, и гораздо тщательнее подходим к выбору партнера. 

я выпала из окна и потеряла ногу

У моих ровесников противоположного пола свои проблемы: они не хотят загреметь в армию, у многих депрессия, проблемы с эрекцией и выпадением волос. Эти проблемы их всецело поглощают, и они, как правило, ничего плохого не думают о моей инвалидности. Но, конечно, мне приходилось встречаться и с дичью на моем дейтинг пути. Так, однажды какой-то мужчина на свидании мне заявил, что переспать с женщиной с инвалидностью для него будет мощной точкой роста…

Я такое стараюсь не принимать близко к сердцу и относиться к неудачным свиданиям тоже с позитивом. Со временем я стала учиться извлекать пользу и из такого опыта, превращая его в контент для соцсетей. Теперь я частенько выкладываю рассказы о неудачном опыте у себя в сторис в рубрике «кринжатина», и мы вместе с девчонками-подписчицами смеемся над этими ситуациями. 

Дейтинг во время войны: дикие анкеты, сюрпризы на свиданиях, эмигрантские секреты
Общество9 минут чтения

Во время секса тоже часто случаются болезненные, но чаще просто забавные ситуации. Иногда мужчины на автомате пытаются закинуть обе мои ноги к себе на плечи, не могут найти вторую ногу, потом вспоминают, что у меня ее нет, — и очень смущаются. Для меня это все интересный опыт — узнавать новых людей, сближаться с теми из них, кто понравился. Я понимаю, что на построение новых, доверительных и крепких отношений у меня уйдет как минимум еще пять лет. Но я не сдаюсь — хочу найти «того самого», потому что поняла, что очень хочу иметь по-настоящему близкого человека рядом.

Счастье — это про посидеть у пруда

Вообще, после всего, что пережила, я с новой силой хочу жить. Теперь я ценю все, что у меня есть. Люблю свою новую ногу — она самая красивая. Люблю и ценю каждого человека, который мне помог на моем пути. В честь каждого друга, который мне помог, я делаю татуировку цветочка на моей ноге, так что она теперь выглядит как такой классный арт-объект. 

Я ценю даже самые незначительные штуки, которым раньше не придавала значения. Еду на дачу — кайфую от того, какой воздух чистый, могу подолгу сидеть у пруда, просто любоваться им, слушать звуки природы. Раньше у меня были невероятно высокие запросы от жизни, и я проходила мимо таких вещей, участвовала в какой-то постоянной гонке за счастьем. Хотела заработать много денег, познакомиться с ресурсными людьми, поменять машину на модель помоднее.

Сейчас я понимаю, что все это лишнее, и счастье — это про посидеть вот так у пруда, про общение с детьми и мамой, про полив огорода у нее на даче. 

Я не чувствую себя инвалидизированным человеком и живу обычной жизнью. Занимаюсь спортом с тренером, плаваю в бассейне, веду свой блог, провожу время с детьми и друзьями, занимаюсь творчеством, хожу на встречи с психотерапевтом. Недавно сама сделала ремонт в старой квартире и покрасила стены у мамы на даче, где мы сейчас все вместе — мама, я и дочка — живем. Поменяла род деятельности и основала свое дело — теперь вместе с командой из девчонок-единомышленниц занимаюсь креативным продюсированием. 

У меня также появилась потребность поделиться всей той любовью и заботой, которой меня окружили друзья и подписчики. Я стала наставницей взрослой девочки-сироты. Она лежала в той же психушке, что и я в детстве, училась в той же школе. Я в какой-то мере увидела в ней себя и стала ей помогать. Сейчас она уже самостоятельная, прекрасная девушка, переехала учиться в Петербург. Она не нуждается в моей опеке, все реже звонит за советом, но когда у нее случаются какие-то кризисные ситуации, мы с ней общаемся. 

Я не отрицаю, что своим желанием помочь этой девушке я преследую и эгоистические цели. Такое проявление заботы о другом, когда я сама пережила непростой момент, помогает мне почувствовать себя цельным, взрослым, нужным человеком — не обузой для других и не тряпкой. Любой человек с инвалидностью не терпит снисходительного отношения к себе. Мне важно чувствовать себе равной людям без инвалидности, поэтому я, в частности, и настаиваю на том, чтобы самой поливать маме огород, помогать ей по дому. 

Героиня с дочкой

С мамой мы очень сблизились за последние годы. Пока я лежала в реанимации, она разруливала все мои проблемы: искала врачей, решала квартирный вопрос. После выписки я жила у нее — через стенку, как в подростковом возрасте. Сначала меня это жутко раздражало, тем, что напоминало детство. Мама пыталась контролировать моих детей, как когда-то меня. Меня это жутко бесило. Но вместо того, чтобы беситься, я по совету психотерапевта стала честно говорить ей, что думаю и чувствую в конкретный момент, объяснять ей свое поведение. При этом я стала мягче реагировать на ее особенности и видеть хорошие стороны в ее часто инфантильном поведении, в том, что у нее часто случаются эмоциональные перепады. И мама внезапно тоже начала меня слышать и понимать, что я ей говорю.

Для меня было очень ценно, что она поддержала меня в самый трудный момент, проявила заботу и вовлеченность. Я наконец увидела, что она меня любит, и я ей за это очень благодарна. Мы как будто заново выстроили наши взрослые отношения, и из этой точки мне теперь не так больно вспоминать свое детство. 

Планов на будущее у меня тьма. Я хочу обзавестись новым протезом, учу испанский, развиваю бизнес, хочу влюбиться, найти напарника, отношения. Но моя жизнь показала мне за последние пять лет, что не стоит ничего загадывать. Поэтому я просто собираюсь пожить в свое удовольствие.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наши социальные сети!