Мой бывший выбил мне глаз

В феврале 2024 года в Сочи пиарщица и бренд-продюсер Ксения Душанова (настоящее имя героини Оксана Башкирова, Ксения Душанова — ее творческий псевдоним), познакомилась с мужчиной, который представился ей Николаем Алиевым, предпринимателем из Ханты-Мансийска и начинающим блогером. Николай дарил Ксении подарки, рассказывал, что хочет обвенчаться с ней. Однако вскоре он стал ограничивать ее общение с клиентами-мужчинами, контролировать ее соцсети и проверять переписки, а потом избил ее. Ксения пыталась уйти от него, но, когда она думала, что ей это удалось, Николай нашел и снова избил ее, настолько сильно, что выбил ей глаз. Сейчас Алиев находится под следствием по обвинению в покушении на убийство. Ксения же учится жить с новым лицом и пытается привлечь внимание к проблеме домашнего насилия с помощью своего проекта «Женский спецназ». Она рассказала «Холоду» свою историю.

Я родилась в Мариуполе, в 2014 году переехала в Россию. Сначала жила в Белгороде, потом на семь лет перебралась в Москву, а затем переехала в тепло, в Краснодар. Все это время я занималась продюсированием, пиаром, маркетингом, бренд-стратегией и продвижением талантливых людей. 

Я всегда замечала, что по-настоящему способные люди, как правило, не умеют себя грамотно продвигать, сидят тихонечко себе в углу, а псевдоэксперты с крепкими персональными брендами занимают их место и зарабатывают деньги. Эту несправедливость мне хотелось исправить: я учила классных людей не бояться заявить о себе миру и делала из них звезд в своей нише. По-настоящему горела своим делом и считала его скорее не работой, а призванием. 

В одиночку я воспитывала двоих детей — старшему сейчас 22 года, младшему 12. Их отцы прекрасные люди, ничего не могу плохого о них сказать. Просто, как многим мужчинам, им было сложно меня вывезти. У меня очень активная жизненная позиция, я не люблю сидеть на месте, занимаюсь личностным ростом, вечно создаю различные проекты. Некоторым мужчинам в определенный момент жизни начинает хотеться спокойствия, а я в спокойствии тухну. 

После разводов у меня случались упаднические периоды, были сложные времена, когда нам втроем с детьми приходилось выживать на 500 рублей в неделю в Москве. Но все это мы превозмогли. Думаю, во многом преодолевать трудности мне как раз помогали дети: мне нужно было их кормить, я не могла упасть и не подняться. Детей я никогда не воспринимала как сложность. Они мои учителя, тот фундамент, на котором я стою, и воспитывать я их считаю возможным только собственным примером. И я им показывала всегда, что жить можно так, как хочешь. 

Я человек творческий, и мне важно быть мобильной и легкой на подъем. К своим 39 годам я устроила свою жизнь так, что она полностью соответствовала этой моей потребности: я работала онлайн, у меня был стабильный доход, старший сын жил самостоятельно, а младший учился в онлайн-школе и тоже не был привязан к конкретному месту. Поэтому в 2022 году я переехала в Сочи, поняв, что Краснодар меня больше не вдохновляет и мне пора двигаться дальше. Еще будучи на вокзале, я поняла, что Сочи — на сто процентов мое место. Так и решила остаться среди этой красоты: пальм, моря и гор. 

Еще в Краснодаре я в свободное время любила играть в «Мафию» с друзьями. 29 февраля 2024 года я решила поучаствовать в игре в Сочи. Тогда в игре участвовали ребята из трех городов: Краснодара, Ростова и Сочи. Я заняла первое место, мне подарили какие-то подарки, толстовки, я жутко обрадовалась, потому что не ожидала таких результатов. На радостях я пошла с друзьями в караоке-клуб отпраздновать свою победу. Моя знакомая подвела меня к мужчине с яркой внешностью и представила его Николаем. О том, что его настоящее имя Рашид, я узнала намного позже. Вместо приветствий он взял меня за руку и спросил: «Будешь моей женщиной?» Я очень удивилась такому напору, но его подход меня зацепил своей нестандартностью. А когда он прикоснулся ко мне, меня как током прошибло. 

В тот вечер мы обменялись телефонами, и Николай стал и вправду относиться ко мне как к своей женщине. Как золотая рыбка выполнял все мои желания, красиво ухаживал за мной и делал подарки. Но больше всего меня подкупила его внимательность. Он подъезжал ко мне домой и отвозил меня на завтрак или привозил мне котлеты из индейки, которые сам и готовил, потому что знал, что я с такой отдачей погружаюсь в работу, что пропускаю приемы пищи. Звонил вечером и говорил, что мы идем в театр или на прогулку, потому что я слишком много работаю и давно нигде не бывала. Сейчас я понимаю, что он так плел вокруг меня паутину из своих манипуляций, но тогда я воспринимала это исключительно как заботу.  

У меня к тому моменту уже как у женщины накопилась усталость. Я постоянно и без остановки работала, думала, как обеспечить детей и себя, и пусть все это было мне в радость, все-таки на глубинном уровне мне хотелось видеть рядом с собой человека, который мог бы позаботиться обо мне и что-то сделать за меня. 

Николай стал не только заботиться обо мне, но и рисовать очень заманчивые картинки будущего. Я всю жизнь мечтала провести зиму на Бали, но никак не могла это реализовать. А он сразу же стал присматривать нам бунгало и билеты на остров. Все время повторял: «Зачем ты столько работаешь? Давай отдохнешь. Я решу все». Как будто прочитал учебник с подборкой фраз, которые втайне мечтает услышать каждая женщина, и выдавал мне их в концентрированном варианте. 

Николая многие знали: он вел соцсети, продвигал здоровый образ жизни и традиционные ценности, был набожным человеком, каждую пятницу ходил в храм исповедоваться, ездил по монастырям. Деньги тоже у него были — он ездил на хорошей машине, но ничем не занимался. Мне он рассказывал, что ищет себя и получает доход со своего бизнеса — автомойки в Ханты-Мансийске (на самом деле принадлежащая Алиеву автомойка находилась в Урае, городе на 40 тысяч жителей в Ханты-Мансийском автономном округе. — Прим. «Холода»). 

У меня врожденный дар и одновременно проклятие: я верю в людей, вижу только их светлую часть, замечаю потенциал и представляю, каких высот они достигнут, если этот потенциал раскроют. Чаще всего это мне очень помогает в работе, но случается и такое, что я стремлюсь спасти людей, которые не нуждаются в спасении, не хотят расти и совершенствоваться. 

Эта моя особенность взыграла и в случае с Николаем. Я понимала, что он готовый популярный блогер — яркий человек с врожденным магнетизмом, который умеет завлекать. Он просил меня развить его персональный бренд и злился, что я помогаю другим, а не ему. Поэтому я отправила на консультации к своим друзьям, которые работают с блогерами, стала придумывать концепцию его блога. 

Но скоро я стала замечать, что у нас все как-то странно складывается. Я сижу за ноутбуком дома, работаю, а он только и делает, что гуляет по набережной, занимается в фитнес-зале, ходит в барбершоп и к косметологу. 

Я сказала Николаю, что не хочу смешивать личные отношения с работой и не буду заниматься его раскруткой. Предложила ему заниматься этим с теми специалистами, которых ему посоветовала. Он этого не понял и сильно злился. Он любил говорить, что мы с ним как муж и жена, должны все делать сообща и что у нас все должно быть общим — деньги, вещи. Очень бесился, когда я просила его не пользоваться своими средствами для ухода за кожей: «Какое “мое”? Забудь “твое”, “мое”, мы пара, нет теперь ничего твоего и моего». 

Он говорил, что хочет обвенчаться и расписаться со мной, купить мне квартиру, обзавестись общим ребенком. Даже делал какие-то действия, которые в моем восприятии приближали те суперсобытия, о которых он рассказывал, — водил в ювелирный примерять и выбирать помолвочное кольцо. 

Деньги у нас и правда были общие, но мой доход сильно снижался из-за того, что Николай запрещал мне общаться с мужчинами-клиентами в его отсутствие. Если клиент назначал мне деловую встречу, я приезжала на нее с Николаем, переписку тоже потом показывала ему. Для меня это все было диковато, но Николай говорил: «Я готов подарить тебе весь мир, неужели ты не можешь сделать ради меня одну эту вещь? Разве я о многом прошу?» 

Я рассудила, что сама выбрала себе такого мужчину. Для него это важно, а я его люблю, и мне не сложно общаться с мужчинами при нем. При этом я наблюдала за тем, как один за одним от меня отказываются клиенты. Николай убеждал меня, что это из-за того, что я не очень из себя специалист, и я верила. 

Правда открылась мне сильно позже. Ассистентка одного из клиентов, который по непонятным мне причинам в последний момент отказал мне в крупной сделке, рассказала, что незадолго до этого ему написал Николай и в завуалированной форме дал понять, что мой гонорар не соответствует качеству моей работы. Позже я узнала, что такие сообщения он писал многим моим клиентам и тем самым вынуждал их отказываться от моих услуг.

В апреле, на второй месяц наших с Николаем отношений, он впервые меня избил. 

Николай давно уговаривал меня съехаться с ним. Убеждал, что так мне будет только лучше: не придется платить за аренду своей квартиры. И я согласилась, хотя прощаться со своим съемным жильем мне было жалко: квартира у меня была очень хорошая и досталась мне по очень выгодной цене. 

Я предупредила хозяина, он нашел новых жильцов. В один из вечеров за неделю до того, как я должна была съехать, я была в гостях у Николая, а сын остался с подругой. У нас был романтический вечер, мы выпивали вино, и Николай попросил у меня телефон — посмотреть, что я выкладываю во «ВКонтакте». Я отдала ему свой телефон и уютно свернулась клубочком на диване рядом с ним. Мне нечего было от него скрывать, а ситуация, в которой он роется у меня в телефоне, уже была для нас штатной. 

Он постоянно следил за тем, что я выкладываю в соцсети (настаивал на том, чтобы я публиковала только совместные кадры), удалял мои старые фотографии из архива, чистил контакты и читал мои переписки. 

В тот вечер Николай довольно долго сидел в моем телефоне: сначала исследовал мой «ВК», потом зашел в вотсап. На мой вопрос, что он там ищет, ответил стандартно: «Просто хочу узнать, как ты живешь, с кем общаешься». Его внимание привлекла старая переписка, которую я вела со своим клиентом из Краснодара еще до того, как мы познакомились. Он спросил, кто этот человек, я ответила, что мой клиент. 

«Ты с ним спала», — заявил мне на это Николай. Переписка показалась ему недостаточно деловой, и он стал утверждать, что обсуждать с клиентом, как у каждого из нас дела, как поживают дети, — нельзя. Я пыталась объяснить ему, что для меня нормально в процессе работы начинать дружить с клиентами. Пыталась показать фотографии этого человека с детьми и женой. Но Николая уже было не остановить — в считанные минуты он на моих глазах превратился из нормального человека в Халка, у него даже глаза налились кровью, как у быка. 

У меня от страха сжалось все внутри: я никогда не видела Николая таким. Он стал бить меня руками по голове и телу, пытался засунуть телефон мне в рот, разбил мне губу. Когда он отвлекся на мой телефон, чтобы еще почитать переписку, я быстро выбежала из квартиры. Я не взяла с собой сумку с деньгами, мой телефон так и остался у него в руках. Я стояла под окном, и думала, что мне делать, как уехать. Тут он вышел на балкон в халате, громко спросил: «Любимая, ты где?» Я поняла, что началась игра для соседей, и ответила ему под стать: «Любимый, я здесь, спусти мою сумку и телефон».

Он спустился, принес мне мои вещи и попытался сделать вид, что ничего не произошло. «Ты что, испугалась, дуреха? — говорил он. — Да это я так, извини, давай тебя отвезу домой?» Я выхватила у него сумку из рук и побежала куда глаза глядят. Потом поняла, что замерзла, и вызвала такси. 

Я не понимаю, как в тот момент работал мой мозг, наверное, я была в шоке, не могла думать рационально. Денег на такси у меня не было и расплатиться я бы не смогла. Благо, это и не понадобилось. Таксист спросил у меня, что случилось, и, выслушав мой рассказ, сказал, что мне надо снять побои. Отвез меня в больницу, подождал, и потом отвез домой, не взяв с меня ни копейки. 

В больнице же меня восприняли как какую-то избитую шлюху. Я зашла к ним прилично одетая, в слезах и крови, все лицо в синяках. У меня шок, потрясение века — меня впервые в жизни избили. Никто из моих родственниц, знакомых и подруг никогда не сталкивался с насилием, и я и помыслить не могла, что такое вообще возможно. Я жила в парадигме, в которой мужчина сильнее для того, чтобы защитить женщину, а не сделать ей больно.

А врачи-мужчины повели себя так, будто это что-то само собой разумеющееся, отмахнулись от меня как от назойливой мухи. «Женщина, да все с вами нормально, хватит реветь», — сказал мне один из них. Приказал вытянуть руки перед собой и констатировал, что со мной все в порядке, сотрясения мозга у меня нет. Второй сидел и играл в компьютерную игру, мне пришлось его уговаривать сделать мне МРТ руки, которая пухла на глазах. В итоге я вышла из больницы со справкой, что у меня ушиб пальца, и чувством, будто я пришла с какой-то херней и только впустую потратила драгоценное время этих светил. 

Я не понимала, как с такими справками смогу прийти в полицию и утверждать, что меня избил человек. Да, у меня лицо все синее, но на бумагах ушиб пальца, как будто я о дверь ударилась. На следующее утро я отвезла младшего сына Макса к родителям в Мариуполь (украинский город, находящийся в российской оккупации с 2022 года. — Прим. «Холода») и потом осталась переночевать у подруги в Краснодаре. Я была очень напугана, думала, что Николай может прийти меня искать. 

В Краснодаре я сходила в частную клинику, где мне провели нормальное обследование, и выяснилось, что у меня все серьезно: ушибы внутренних органов (редакции не удалось увидеть справки из больницы и клиники. — Прим. «Холода»). Там же, в Краснодаре, я обратилась в полицию. Я очень переживала, что в участке меня примут так же, как в больнице, но мне повезло. Мне попалась хорошая следовательница, которая вошла в мое положение, нормально со мной поговорила и помогла грамотно составить заявление, а затем передала его коллегам в Сочи (редакции не удалось подтвердить эту информацию. — Прим. «Холода»). 

Через пять дней я вернулась в Сочи. 29 апреля съехала с квартиры и с коробками вещей переехала к своей подруге Юлиане. Находиться в городе было не лучшей идеей: Николай как-то узнал, что я вернулась, названивал мне, говорил, что раскаивался, и умолял вернуться к нему. У меня тогда была сложная финансовая ситуация из-за нехватки клиентов, а в Сочи были уже какие-то наработки. Поскольку у меня много обязательств: надо содержать не только себя, но и Макса, выплачивать кредиты и помогать родителям — остаться без работы я себе позволить не могла. 

А Николай все звонил и звонил. Сначала моей реакцией на его звонки была агрессия. Но чем больше он звонил, тем больше я жалела его. Николай говорил, что такое случилось с ним впервые и он сам не знает, что на него нашло. Захлебываясь слезами, рассказывал, что ума не может приложить, как это его угораздило ударить женщину, ведь он набожный человек, женщина для него — святое. Я потихоньку начинала ему верить. 

А потом Николай попросил меня помочь ему побороть его склонность к насилию. 

Так сработало и на этот раз. Я отвела Николая к знакомому психологу, они стали заниматься, психолог рассказывал, что тот делает успехи. Выходило так, будто главная жертва в этой ситуации он, а не я. «Ты понимаешь, что я больше твоего страдаю? Тебе только физически больно, а у меня такие душевные терзания, ты и представить себе не можешь», — говорил он. И я соглашалась, думала, что он молодец — борется со своими демонами. 

Моего ресурса хватало только на то, чтобы помогать Николаю. После пережитого стресса я чувствовала себя выжатой, как лимон, а когда я нахожусь в таком состоянии, я как следует не могу работать. Заявлять, что я могу помочь клиентам, когда я не могу помочь сама себе, мне не позволяла совесть. В июне к Юлианне приехали дети, и я не могла больше оставаться у нее. Я вновь осталась на улице без жилья и денег, звонила в банки и просила отсрочки по выплатам.

В этот момент Николай предложил вернуться к нему, сказал, что мы родные люди и теперь его очередь мне помогать. Я до конца не понимаю, почему ему тогда поверила и согласилась. Наверное, мое решение было продиктовано отчаянием: будь у меня деньги и жилье, я бы так быстро в этот омут не нырнула, хотя, думаю, я все равно дала бы Николаю второй шанс. Потому что нашу с ним историю я так и не отпустила и до последнего искренне верила, что он встал на путь света и больше с него не свернет. 

Я ошибалась. Николай почувствовал свою власть надо мной, как только я переехала к нему, и стал вести себя еще более раскрепощенно, чем прежде. Теперь он не просто постоянно устраивал мне скандалы и читал мои переписки, но еще и стал вести их от моего лица. Когда мне писали мои друзья, звали куда-то и спрашивали, как у меня дела, он отвечал им, что у меня все замечательно, и отказывался от приглашений, а потом стирал переписки. Я узнала об этом намного позже, когда мои друзья стали уверять меня в том, что все это время справлялись обо мне, и рассказали мне про те переписки. 

Николай повторял, что я никчемная и ничего не умею. И я в это поверила. Потому что у меня ничего не было, а мой любимый человек вдалбливал мне в голову 24 на 7, что я ничего из себя не представляю и он моя единственная надежда на счастье и спаситель.

Я находилась на полном обеспечении Николая: раз в две-три недели он выдавал мне тысячу рублей, и я за это была ему очень благодарна. При этом сам он был недоволен таким положением вещей и всегда указывал мне на то, что и мне следовало бы зарабатывать. 

Сейчас я вижу в таком повороте дел злую иронию: начиналось все с того, что он присматривал мне бриллианты и бунгало на Бали, а закончили мы унизительными подачками в тысячу рублей. 

Он сломил мою волю, я стала сомневаться в себе, своих силах и возможностях, чего раньше со мной никогда не случалось. Я впала в амебное состояние, в котором мне стало наплевать на все. Николай садился напротив меня и слушал, о чем мы разговариваем, когда мне звонили мама или сын, когда жил с ней. Он даже настаивал на том, чтобы я ходила в туалет с открытой дверью. 

Однажды он сломал мой телефон — разломал пополам, как зубочистку, за то, что я созвонилась по зуму с клиентом в его отсутствие. Он мог оттаскать меня за волосы или выплеснуть мне в лицо коктейль за то, что я якобы посмотрела на мужчину за соседним столиком. А мне было все равно, я на это никак не реагировала: брала салфетку и спокойно вытиралась. Я приняла, что такая у меня теперь судьба. 

Сейчас я не исключаю, что Николай мог подсыпать мне что-то в еду. Такое он проворачивал с другими своими девушками (в передаче «За гранью» на канале НТВ жительница Сочи Людмила Френкель рассказала, что познакомилась с Алиевым в интернете, а когда после свидания в ресторане пришла к нему домой, обнаружила у себя в бокале белый порошок. — Прим. «Холода»). У меня нет никаких доказательств, но чувствовала я себя в ту пору и правда странно. За три месяца похудела на 12 килограммов: пыталась есть, но организм отторгал еду. 

С двумя своими подругами я тоже общалась как какая-то пленница. Николай довозил меня до их дома и ждал внизу, пока мы поговорим пять минут. Потом отвозил домой. Подруги говорили мне, что я на саму себя не похожа, но не предпринимали никаких резких действий. На начальном этапе наших отношений с Николаем они говорили мне, что он им не нравится и кажется подозрительным: столько обещает, а ничего не выполняет. Но тогда они уже общались со мной как с умалишенным или ребенком: знали, что я их не послушаю, и, что бы я им ни говорила, делали вид, что согласны со мной, чтобы я совсем не пропала у них из виду. 

Моя подруга Лена, психолог по профессии, поступила очень мудро. Она знала, что Николай был заинтересован в том, чтобы у меня появился собственный доход, втерлась к нему в доверие и добилась от него разрешения, чтобы я с ней работала — записывала подкаст для ее проекта по духовной трансформации и кармической психотерапии . 

Так я стала проводить больше времени с Леной. Мы с ней не только работали, но и много разговаривали, она проводила со мной полноценные терапевтические сессии. 

От этого у меня стало прибавляться сил и энергии. Я снова почувствовала себя живой, дееспособной.

Летом 2024 года после очередной устроенной мне взбучки я заставила Николая поклясться мне в том, что он больше никогда не поднимет на меня руку. Сказала ему: «У нас же могут с тобой быть нормальные отношения, давай поклянемся друг другу: ты — в том, что больше меня не тронешь, а я — в том, что, если ты свою клятву нарушишь, от тебя уйду, на этот раз навсегда, так что ты никогда обо мне ничего не узнаешь». 

Как ни странно, Николай согласился. Я думала, он сдержит слово: клятвы для него не были пустым звуком, и все другие свои клятвы он держал. Так и говорил: «Я не могу это сделать, я поклялся, что не буду». Но мои надежды оказались напрасными. 

В августе, вскоре после того как мы обменялись клятвами, мне в 11 часов вечера прислал сообщение по работе маркетолог, с которым мы с Леной работали в команде. Николая из-за этого накрыла агрессия, он стал кричать и пообещал мне, что сбросит меня с балкона (он жил на 11-м этаже), где мы в этот момент стояли. Но вышла соседка и крикнула ему, чтобы он перестал шуметь. Тогда он заволок меня в квартиру и оттаскал за волосы так, что клоки моих волос остались у него в руках. Сидя на полу и плача, я спросила его, как же так, ведь он поклялся, что меня не тронет. 

Николай заглянул мне в глаза и очень спокойно, без криков, сказал: «Что мне клятва? Я могу сейчас же взять твою голову в руки и размозжить как орех». Мне стало так страшно, что я наконец-то окончательно проснулась и посмотрела на себя, сидящую на полу в слезах, на него, на эту чужую мне квартиру новыми глазами. Спросила сама у себя: «Ксюша, как ты здесь оказалась?» 

В ту ночь все обошлось, и на следующее утро я стала разрабатывать план побега. В августе мы должны были вместе с ним поехать в Мариуполь: он хотел попросить моей руки у родителей, а я — забрать наконец к себе сына. Я придумала, что поеду одна и не вернусь. 

Я стала рассказывать Николаю небылицы, что после нападения на Курск (в августе 2024 года украинские военные силы вторглись на российскую территорию и взяли под контроль сразу несколько населенных пунктов в Курской области. — Прим. «Холода») на дорогах досматривают всех водителей-мужчин и якобы многих забирают на СВО. Также невзначай сказала, что в Мариуполе раскурочены все дороги, как бы он не повредил свою низкую «Тойоту». Николай очень дорожил своей машиной и не хотел, чтобы его забрали на СВО, поэтому согласился, чтобы я съездила к родителям одним днем и сразу же вернулась с Максом. 

У меня было три дня на сборы. Это были самые страшные дни в моей жизни. Я будто прозрела и поняла, насколько опасным было мое положение, очень боялась, что Николай как-то обнаружит мое вранье. Поэтому я вела себя с ним очень послушно, дабы усыпить его бдительность. А сама украдкой, пока он бывал в спортзале, перевозила некоторые свои вещи к подругам. Многое не увозила, чтобы Николай ни о чем не догадался. Сложить вещи в чемодан тоже было не вариантом — я знала, что перед отъездом он проверит, что я туда положила. А выглядеть все должно было так, будто я еду всего на день.

С этим чемоданом, где лежало совсем немного вещей, типа две старые футболки и шорты, Николай отвез меня на вокзал и посадил на поезд. Всю дорогу он звонил мне по видеосвязи, заставлял показывать, где я нахожусь, какие люди рядом со мной сидят. В три часа ночи я добралась до Мариуполя и только тогда записала ему голосовое сообщение, что больше к нему не вернусь. Я придумала историю, что кинула Лену на деньги и завтра улетаю в Европу — и здесь меня больше не будет. Хотела пустить его по ложному следу, чтобы он не приехал в Мариуполь и не стал допрашивать Лену обо мне и тем более не обвинял ее в том, что она помогла мне сбежать. Я заблокировала его номер и забанила во всех соцсетях. 

Три недели я оставалась в Мариуполе у родителей, пыталась восстановиться, но получалось плохо. Мариуполь — неподходящее место для восстановления, там мало радости. Дом моих родителей разрушен, они живут у друзей. Лена, с которой мы продолжали работать дистанционно по мере моих возможностей (я тогда, конечно, была в разобранном состоянии и работать много не могла), стала звать меня к себе. Говорила: «Чего доброго, ты там у себя стухнешь. А так приедешь сюда, поживешь у меня, я тебя в обиду не дам. Поработаешь, накопишь денег и поедешь куда захочешь». 

Возвращаться в Сочи я не хотела — знала, что меня там ждет Николай. Но в Мариуполе я чувствовала себя так плохо, что все-таки решилась на этот шаг. Взяла с собой Макса и вернулась. Рассудила, что Николай не станет мне сильно досаждать, если я буду не одна. 

Я поселилась у Лены, и мои друзья выгуливали меня по очереди, чтобы я никогда не оставалась на улице одна. Через полторы недели Николай узнал, что я нахожусь в Сочи, и пришел на открытие паба моих друзей, где я была. Мне он все преподнес так, будто нас с ним свели ангелы, но на самом деле, я думаю, он знал о моем местоположении, потому что следил за моими друзьями или заказал историю моих звонков. 

Тогда в пабе и всюду, где он потом следовал за мной, он пел мне песню, что мы созданы друг для друга, должны повенчаться, что ни с кем я не буду счастлива так, как с ним. Мои друзья и родители очень боялись, что я к нему опять вернусь, куплюсь на эти сказки, как в прошлый раз. 

Я и сама до конца не верила, что вновь не подпаду под его чары. Каждый раз, когда я от него уходила, я думала, что ухожу навсегда, но потом видела его, и у меня включалась реакция, как у кролика на удава. Но теперь уже я слушала все его слова и понимала, что не верю: больше меня эти обещания и просьбы ему помочь не трогают. Меня интересовал только один вопрос: как бы от него отцепиться? 

Задача эта была непосильной. Я выкладывала контент в соцсетях с задержкой в несколько дней, чтобы Николай не мог понять, где я нахожусь в конкретный момент. Но это не спасало. Он стоял под окнами Лениной квартиры, ждал меня и ходил по пятам. Если мы с друзьями шли по бульвару, он шел в пяти метрах за нами, если садились в такси, он ехал за нами на машине. Оставлял мне с консьержкой подарки, якобы чтобы загладить свою вину. Тактика его постоянно менялась, он то говорил, что понимает, сколько боли мне причинил, и просил дать ему шанс все исправить, то писал мне угрозы с чужих номеров, грозился убить, а потом удалял сообщения. 

В какой-то момент я не выдержала и в очередной раз, когда он шел за мной по улице, обернулась к нему и попросила от меня отвязаться, заняться своей жизнью, потому что между нами все, и сколько ни стой под окнами, этого не изменишь. Но он продолжал меня преследовать. К нему выходил разговаривать Юлианин муж, обещал привлечь адвокатов, если это не прекратится. Но ничего не помогало. Тогда я обратилась в полицию. 

Я сказала, что меня преследует человек, угрожает меня убить, и я не знаю, что с этим делать. Следователи спросили, какие у меня есть доказательства. Я объяснила, что сообщения с угрозами он сразу удаляет, но у меня есть куча свидетелей: не только мои друзья — полгорода в курсе, что он ходит за мной, сотрудники заведений знают, что, если я у них пообедала, к ним вскоре наведается Николай и будет выяснять, с кем я обедала. Но следователи сказали, что это не доказательства.

В возбуждении дела против него мне было отказано, заявление не приняли. 

Николай преследовал меня три месяца после моего возвращения из Мариуполя. А потом как-то резко перестал, после того как в очередной раз позвонил мне и устроил скандал из-за того, что увидел мое фото на сайте знакомств. Я тогда заблокировала все номера, с которых он мне звонил, и он так и не завел новых. Перестал ходить за мной и на целый месяц оставил меня в покое. От своих знакомых ясновидящих и энергопрактиков я узнала, что он ходит к ним: рассказывает, как сильно меня любит, как болезненно переживает наш разрыв, и просит о помощи. 

Один из них, мой хороший знакомый Саша, взялся с ним работать и рассказывал мне, что Николай очень страдает, заливается слезами на сеансах, рассказывает ему, как сильно он виноват и как хочет исправиться. Я предупредила Сашу, что Николай манипулятор, и призвала ему не верить. 

Сама же в конце декабря подумала, что этот кошмар наконец-то закончился, и впервые за все это время как следует выдохнула. У меня появились силы и ресурс, я влилась в хороший рабочий график, почувствовала прилив вдохновения и стала раскрашивать картины по номерам (техника раскрашивания, где места на листе и краски обозначены соответствующими номерами. — Прим. «Холода»). 

Я не могла и представить, как быстро это изменится. 

Продолжение читайте на «Холоде» здесь.