Владимир Кара-Мурза, Юлия Навальная и Илья Яшин призвали россиян выйти 1 марта на новую антивоенную акцию в Берлине и других городах под лозунгом «Путин, хватит убивать». Первый марш прошел в ноябре. Борис Бондарев, единственный российский дипломат, публично подавший в отставку в знак протеста против вторжения в Украину, уверен, что митинги ради митингов — неверная стратегия, и предлагает лидерам оппозиции выбрать другой путь или признать свое поражение.
Нынешний призыв, как и призыв к прошлому маршу и сама ноябрьская акция в Берлине, вызвал неоднозначную реакцию среди оппозиционного сообщества.
Начнем с вопроса: а что, собственно, произошло после предыдущего антивоенного митинга, который прошел 17 ноября в Берлине? Какие шаги последовали за ним? Какие задачи ставились перед этим митингом и удалось ли их достичь? Какие результаты получили организаторы и проводилась ли аналитическая работа на основе этих результатов? Пожалуй, самым ярким результатом стал скандал с российским флагом и довольно неясная позиция организаторов по этому вопросу.
Можно спорить насчет того, насколько нужны и эффективны массовые мероприятия за пределами России. Можно дискутировать, что выглядит более впечатляюще — один митинг на 100 тысяч человек или 100 митингов по тысяче человек. Можно ругаться по поводу организации и координации усилий по проведению митингов. Но все это — второстепенные детали.
Митинги сами по себе не хороши и не плохи — это один из инструментов политической деятельности, нужный для формулирования и продвижения требований к властям. Это мероприятие позволяет сплотить неравнодушных и показать, что их достаточно много, но все это работает только тогда, когда является частью общей, масштабной стратегии.
Если митинг не имеет субстантивного продолжения, если продолжением одного митинга мыслится только следующий, а каких-то более осязаемых результатов предъявить никто не может, то у многих будет складываться ощущение имитации бурной деятельности — «митинг ради митинга». Или того хуже — возникнут подозрения, что организаторам это нужно исключительно для повышения собственного рейтинга и получения неких «грантов».
Так в чем же заключается стратегия (если она, конечно, есть)? Что люди, претендующие на лидерство в оппозиции, предлагают своим сторонникам в качестве позитивной повестки и программы действий, которая нацелена на ощутимые результаты, пускай и в сравнительно неблизкой перспективе?
Складывается ощущение, что в оппозиционной среде широко распространено представление, что «ничего с Путиным сделать нельзя». Причем сформировалось оно явно не без влияния политики западных стран, которые тоже исходят из этого предположения. «Путин вечен», и надо, мол, принять этот факт и соответственно выстраивать свою политику.
Сам по себе этот тезис безусловно ложен. Каким бы темным властелином Владимир Владимирович кому-то ни казался, он совершает ошибки и делает глупости. На плаву его держит — при всей его неадекватности и грубейших просчетах (вроде уровня подготовленности к нападению на Украину в 2022 году) — лишь то, что западные политики демонстрируют еще большую недальновидность и откровенную трусость.
Российские оппозиционеры, которые, по их словам, постоянно встречаются с западными политиками, очевидно, впитывают такое отношение к Путину. На это накладывается их собственный травматический опыт противостояния режиму, который привел к изгнанию, тюремным срокам или даже смертям тех, кто наиболее громко выступал против него. Но ощущение, что ничего поделать нельзя, оставляет только один выход — бездействие.
А раз так, то не честнее ли было бы признать горькую правду и, говоря языком международной дипломатии, поставить «политическую борьбу» на «холд»? Сказать своей аудитории, что, пока Путин жив, сделать ничего нельзя, поэтому прощаемся до лучших времен? В лучшем случае образовавшейся паузой стоило бы воспользоваться для анализа причин нынешнего положения несогласных с режимом Владимира Путина. Однако в российском оппозиционном сообществе такая рефлексия совершенно незаметна. Мало кто спрашивает, как мы дошли до жизни такой и что делать дальше.
Возникает ощущение, что среди лидеров оппозиции преобладает некая «презумпция собственной правоты», не допускающая никаких сомнений даже в потенциальной возможности добросовестно заблуждаться и совершать ошибки. Тогда почему, если все делалось правильно, мы наблюдаем весь этот горький катаклизм? Почему оппозиция разгромлена и изгнана, а Путин продолжает пребывать у власти? Может быть, пора задуматься, как действовать в новой, изменившейся ситуации, и пересмотреть методы политической деятельности, применявшиеся в прошлом и не давшие ожидаемых результатов?
В отсутствие рефлексии и самоанализа мы видим простое повторение привычных политических технологий и практик. Российская оппозиция в лице того же Ильи Яшина, Владимира Кара-Мурзы и других знает из своей практики только демонстрации, митинги и участие в различных избирательных кампаниях на муниципальном или региональном уровне. В рамках изгнания, конечно, ни о каких выборах речи быть не может, поэтому остаются митинги.
Ах да, еще лоббизм в «высоких кабинетах» на Западе. Тут, впрочем, тоже есть вопросы: о чем именно говорят российские оппозиционеры в этих кабинетах? Какие конкретно проблемы они поднимают и как именно? На чем делают акцент? К чему привлекают внимание западных лидеров? Никакой конкретики по итогам таких встреч, как правило, нет, и публика — от чьего лица эти самые «лидеры оппозиции» выступают — по-прежнему пребывает в неведении.
Налицо классическая ситуация из анекдота: мы ищем не там, где потеряли, а там, где светло. Или, говоря словами отличной комедии начала 2000-х «День радио»: «Пуговицу мы найти можем, а с Минобороны ничего сделать не можем, поэтому ищем пуговицу». Любопытно, что по ходу пьесы оказывается, что с Минобороны, как ни странно, что-то сделать все-таки можно.
Задача состоит в том, чтобы, наконец, начать думать о том, что мы можем делать сейчас — а не только «как нам обустроить Россию, когда мы, такие прекрасные и хорошие, внезапно окажемся в Кремле».
Российская оппозиция должна перейти от политики индивидуальностей — когда есть отдельные лица, занимающиеся тем, что они считают нужным, — к политике институтов, политике партий и движений, которые в опоре на широкие слои неравнодушных граждан вырабатывали бы политические цели и стратегии их достижения и уполномочивали бы своих представителей воплощать принятые решения в жизнь. Иными словами, нужна массовая политическая структура — если называть вещи своими именами, партия.
Само существование такой партии — с обменом мнениями и поиском консенсуса по важным вопросам, с выборностью и сменяемостью первых лиц и другими атрибутами нормального политического объединения — стало бы хорошей политической школой для россиян. На ее основе можно было бы создавать проект альтернативной «России граждан, а не Путина». В рамках такого проекта можно вести речь о выработке видения будущего России и стратегии действий, которые можно было бы предлагать в том числе и западным лидерам, ведь у них очевиден идейный вакуум в отношении того, что делать с путинской Россией.
Такой подлинно демократичный подход выгодно отличал бы политиков оппозиции от российских властей, которые следуют давним традициям закрытости, неподконтрольности и неподотчетности.
Сложно? Конечно. Но демократия, как говаривал один известный грузинский деятель, «это не лобио кушать». Придумывать новое, особенно в недружественной среде, — дело, безусловно, непростое и чреватое неизбежными промахами. Однако упорствовать в повторении прежних ошибок не имеет смысла. Если вы достигли определенного навыка в закручивании шурупов, это не значит, что этот навык и навороченный инструментарий будут так же полезны для забивания гвоздей — здесь нужна не отвертка, а совсем другой инструмент.
Пока же участие масс в «движухе» носит декоративный характер: от них требуется только создавать впечатление массовости на митингах и других публичных мероприятиях. После этого про «электорат» снова можно забыть и обсуждать важные вопросы в закрытых кабинетах.
Тем, кто пытается спрятаться за словами великого Бисмарка о том, что политика — искусство возможного, поэтому, дескать, все вышеописанное — ерунда и сделать ничего нельзя, стоит напомнить, что перед тем, как назвать что-то «невозможным», в этом надо хорошенько удостовериться. Обдумать, проанализировать, провести мозговые штурмы, посоветоваться с товарищами, обратиться к экспертам. Глядишь, и что-то окажется менее невозможным. Как говорится, «where there’s a will, there’s a way» — «если есть желание, то и возможности не замедлят появиться».
Хотите высказать альтернативное мнение? Предложите тему колонки на [email protected].
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше
Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.
О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.
Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!
