Кошмар, который мы вытерпели

Поздним вечером 27 июня политик Илья Яшин гулял в парке. Его задержали полицейские, а суд, обвинив в сопротивлении силовикам, арестовал его на 15 суток. До этого момента 39-летний Яшин был последним лидером российской оппозиции, который открыто протестовал против войны с Украиной и при этом оставался в Москве. Яшин начал заниматься политикой примерно тогда, когда Владимир Путин стал президентом, — и потратил 22 года на то, чтобы получить хоть какую-то власть и сделать страну более свободной. Биография Яшина — это история целого поколения политиков, которые боролись, конфликтовали, пытались участвовать в выборах, выходили на улицы, вступали в альянсы, хоронили соратников и в итоге потерпели поражение. «Холод» рассказывает эту историю.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

В 2004 году лидер московского отделения «Молодежного Яблока», 20-летний Илья Яшин собрал на встречу своих соратников: случилось немыслимое — и им нужно было об этом поговорить. Незадолго до того «Яблоко» проиграло на выборах в Госдуму, впервые в своей истории не преодолев пятипроцентный барьер. Для молодых активистов это было «сильнейшим потрясением», вспоминает один из них: вся работа «Яблока» строилась вокруг фракции в Госдуме, многие из участников встречи были помощниками депутатов и чувствовали себя «респектабельно».

Яшин объявил: настает эпоха «радикальной борьбы». «Он говорил: мы проиграли выборы в декабре и должны стать декабристами, бороться с режимом, — рассказывает бывший активист “Молодежного Яблока”, а теперь пресс-секретарь партии Игорь Яковлев. — Это был юношеский максимализм — наивный, с хорошим детским пафосом, чистый».

Самому Яковлеву в тот момент было 17 лет — и на том собрании он впервые услышал от Яшина про писателя Джорджа Оруэлла. Лидер «Молодежного Яблока» был уверен, что без либералов в парламенте и с Владимиром Путиным на посту президента Россия становится похожа на страну из антиутопии «1984». Партия даже финансировала переиздание романа — на обложке книги была карикатура на Путина, а предисловие Яшин написал сам, сообщив читателю, что в России наступила «эпоха Старшего брата».

В то время продолжалась Вторая Чеченская кампания, поэтому тот текст Яшина и сейчас читается абсолютно современно. «Некогда шумный и многоголосный парламент напоминает теперь безмолвный склеп. Одинаковые люди на одинаковых телеканалах, — писал 20-летний политик. — Оппозиция объявлена “пятой колонной”, которая желает “своей стране поражения в войне”».

Теперь, через 18 лет, распространить книгу Оруэлла — даже без этого предисловия — у Ильи Яшина точно не получилось бы. Предпринимателя, который в апреле 2022 года раздавал на улице «1984», обвинили в дискредитации армии. То же самое произошло с мужчиной, который вышел в пикет с плакатом: «Свобода — это рабство, война — это мир, незнание — сила». Именно эти три лозунга оруэлловской Океании Яшин когда-то называл национальной идеей, которую Владимир Путин выбрал для России.

Сам Илья Яшин сейчас оказался в шаге от тюрьмы. С начала войны его трижды оштрафовали за антивоенные высказывания. 27 июня, когда политик гулял в парке, его задержали, а потом — арестовали на 15 суток за неповиновение полиции. Точь-в-точь по такому же сценарию месяц назад началось уголовное преследование оппозиционера Владимира Кара-Мурзы — пока он отбывал свои 15 суток, ему предъявили обвинение в распространении фейков об армии. Теперь ему грозит 15 лет тюрьмы.

Илья Яшин пришел в политику 17-летним мальчиком в 2000 году — тогда же, когда Владимир Путин впервые стал президентом. Шла Вторая чеченская война, Путин обещал «мочить террористов в сортире», милитаристская риторика нового лидера Яшину, выходцу из семьи московских физиков, который собирался поступать на политолога, не нравилась. Он обратился в «Яблоко» — единственную партию, которая тогда выступала против «антитеррористической операции». «Я пришел в одну из общественных приемных и сказал: “Здрасте, чем вам помочь?” — вспоминал Яшин. — Мне дали листовки, какое-то партийное задание, я развил бурную деятельность». Настолько бурную, что через полтора года он возглавил молодежную фракцию в «Яблоке».

Харизматичный, полный энергии тусовщик Яшин для юных активистов стал «настоящим лидером», вспоминает Игорь Яковлев: «На меня он производил грандиозное впечатление. У меня к нему был огромный пиетет. Я даже обращался к нему на “вы” первое время, а он меня поправлял». Официоз Яшин не любил: презирал галстуки, носил джинсы и красную майку с Че Геварой, на экзамены надевал галстук с «Симпсонами». Активистов, которые приходили в «Молодежное Яблоко», предупреждал: это не комсомол, не надо вступать ради идеи сделать карьеру партийного функционера. Участников движения все это по-настоящему увлекало: Яковлев вспоминает, что, когда он с коллегами по «Молодежному Яблоку» впервые в жизни оказался в ночном клубе, на танцполе побывать так и не получилось — они всю ночь спорили о том, может ли еврей быть президентом России.

Уличную политику тогда в России еще не запретили, но, чтобы тебя заметили, нужно было сделать что-то по-настоящему запоминающееся. Вскоре под руководством Яшина и по его сценариям «Молодежное Яблоко» начало устраивать яркие публичные акции. Тогда это было в тренде: нацболы захватывали административные офисы, кидались яйцами в чиновников и обливали их майонезом; участники прокремлевского движения «Идущие вместе» сооружали огромный унитаз на площади перед Большим театром в знак протеста против оперы по либретто Владимира Сорокина и сжигали американский флаг у посольства США. У «Молодежного Яблока» перформансов и провокаций было пополам: активисты чистили зубными щетками унитаз перед зданием Минобороны, протестуя против отмены отсрочек от призыва, забрасывали шариками с красной краской мемориальную доску Юрия Андропова на здании ФСБ и так далее. Придумывал все это зачастую Яшин — и нередко сам бросался на амбразуру: например, осенью 2006 года они вдвоем с активисткой Марией Гайдар свесились на альпинистском снаряжении с Большого Каменного моста, держа в руках огромную растяжку «Верните народу выборы, гады!». Все это обратило на себя внимание в Кремле. «Когда Путин подписал указ об отмене губернаторских выборов, замглавы президентской администрации Владислав Сурков дал большое программное интервью, — вспоминает журналист Олег Кашин, тогда писавший о молодежной политике в “Коммерсанте” и друживший с Яшиным. — В нем была фраза, что лимоны и некоторые яблоки сейчас растут на одной ветке. И некоторые яблоки —  это было про Яшина».

«Яшин был очень-очень активным, прямо гиперактивным. Всегда что-то придумывал неожиданное. Театрализованные акции — тогда это было в новинку, — говорит Александр Шуршев, который в нулевые возглавлял петербургское “Молодежное Яблоко”. — До этого акции, которые проводила молодежь — это прийти, поставить стенд и стоять вокруг него, раздавать листовки».

Середина 2000-х была временем так называемых «цветных революций» в странах бывшего СССР: в Украине и Грузии власть поменялась в результате того, что люди вышли на улицы. Кремль придумывал, как этому противостоять, его противники — как это использовать. «В оранжевой революции в Украине очень важную роль сыграло молодежное движение “Пора”. И было представление, что пора бы российской молодежи тоже свое слово сказать», — вспоминает журналист Роман Доброхотов. 

В 2005 году, когда ему был 21 год, Доброхотов и сам возглавил московское отделение молодежного протестного движения «Идущие без Путина». Вскоре его пригласил на встречу в кафе Илья Яшин и стал предлагать объединиться, рисуя на листе бумаги «какие-то стрелочки с кружочками». «У нас такого прагматичного, серьезного подхода не было. Мы в этом же кафе обычно собирались, выпивали по пиву и так генерировали какие-то идеи акций», — говорит Доброхотов, признавая, что всех участников разных оппозиционных молодежных движений тогда можно было поместить в один автозак.

Однако Яшин относился к политике серьезно. Он защитил диплом на тему «Технологии организации протеста в современной России», а в марте 2005 года задумал движение «Оборона» — коалицию, которая, по его мысли, должна была стать российским вариантом украинской «Поры». В состав коалиции вошли молодежки «Яблока» и СПС, и она стала проводить акции протеста в том же перформативном духе: летом 2005 года, например, активисты пришли к администрации президента на лыжах и в масках Путина, призывая его отметить «дембель» (окончание второго срока) и уйти. Яшин стоял около ряженых с мегафоном и кричал, что «через тысячу дней в России появится новый, демократически избранный президент». Тогда в это действительно верилось: «Казалось — ну ладно, олигархов пересажали, бизнес прижали, но свободные СМИ в стране есть, демократы в Думу вернутся, страна еще может стать нормальной», — вспоминает журналист Илья Барабанов, писавший тогда о политике для «Газеты.ру».

Когда стало ясно, что настоящей смены власти не будет и Путин просто выбирает, кого назначить преемником, Яшин придумал еще один перформанс — более радикальный, чем раньше. В сентябре 2007 года вместе с соратником из петербургского «Молодежного Яблока» Александром Шуршевым они надели огнеупорные костюмы и подожгли себя напротив здания Кремля, растянув плакат «Никаких преемников, или Гори в аду!».

Это был один из последних его перформансов — повзрослев, Яшин отошел от акционизма в сторону более конвенциональной политики. Собственно, при всей театральности акций «Обороны» внутри движения Яшин стремился выстраивать традиционную политическую структуру. «Меня тогда это раздражало, что молодежь, буквально по 20 лет, собираются и пишут протоколы, собрания, слушания, постановили — это довольно тоскливо», — вспоминает Олег Кашин. Закончилось это плачевно: после того, как Яшин отвлекся на избирательную кампанию в Мосгордуму, в январе 2006 года его не избрали в состав совета «Обороны». «Для него это была личная трагедия, — вспоминает Барабанов. — С теми людьми, которые тогда его подставили, он до сих пор, по-моему, не общается и не здоровается».

Выбрав политику своей профессией, Илья Яшин шел по «стандартному западному пути», говорит Илья Барабанов: «Тогда все, понятно, ориентировались на американский опыт: молодой политик идет на местные выборы, потом на следующий уровень, потом в конгресс, потом становится президентом». Однако карьера начала буксовать уже на первом этапе —  хотя «Молодежное Яблоко» бросило на кампанию Яшина на выборах в Мосгордуму все силы. «Я приезжал, помню, в какую-нибудь школу во Внуково, добирался на перекладных, шел к завучу и говорил: “Вы по закону нам обязаны предоставить актовый зал для встречи с кандидатом. Вот вам его фотография, давайте наклеим объявления”. А кандидат — такой же сопляк, как и я. И приходило пять бабушек в этот актовый зал, и Яшин что-то обещал этим бабушкам, — вспоминает Игорь Яковлев. — Они хорошо на него реагировали: хороший интеллигентный мальчик с поставленной красивой речью, говорящий правильные слова. Но их приходило пять штук. Ну и результат был соответствующим». В итоге Яшин набрал чуть более 14% голосов и занял в своем округе третье место, уступив единороссу и коммунисту.

Так 22-летний политик пережил первое предательство — и первую проигранную кампанию.

Пока Яшин делал себе имя на улице, он продолжал быть членом «Яблока» — и был одним из немногих партийцев, кто оставался на виду, когда парламентской фракции у них уже не было. Руководители «Яблока» воспринимали деятельность молодежки без восторга, но до поры до времени не препятствовали — хотя, как писала газета «Русский курьер», однажды лидер московского отделения Сергей Митрохин заставил Яшина извиняться перед Путиным за плакаты, на которых президенту пририсовали гитлеровскую челку и усики.

«Либералы и улица — это считалось моветоном, — вспоминает бывший председатель петербургского “Яблока” Максим Резник. — Старые яблочники говорили: надо вместо акций доклады строчить, заниматься интеллектуальной работой. А я им говорю: ребята, вас так никто не услышит!». По его словам, в реальности деятельность Яшина сохранила бренд «Яблока» в публичном поле. «Что тогда у “Яблока” оставалось? Они реально были в полном нокауте, когда не прошли в Госдуму. Они себя вообще не мыслили за ее пределами! Кабинетные люди, вообще ничего не знающие про народ, — продолжает политик. — И тут появилось “Молодежное Яблоко”, и оказалось, что есть уличная политика».

Через некоторое время заметность Яшина стала чрезмерной для его формально скромных позиций в «Яблоке». «Партия ему становилась и мала, и тяготела к слишком осторожной, неповоротливой, консервативной политике, — говорит Кашин. — Я как-то ему сказал: ты сейчас можешь стать заместителем Явлинского. И он так грустно ответил, что это нереально, что у Явлинского и так много заместителей». «Мне кажется, Илья просто стал в какой-то момент очень ярким за счет уличных акций, — рассуждает Шуршев из петербургского “Яблока”. — И самостоятельным, соответственно. Где яркость и самостоятельность, там есть амбиции».

Амбиции Яшина начали проявляться в 2007 году — вместе с Максимом Резником он тогда стал одним из создателей «Солидарности», очередной предвыборной коалиции демократических сил. Однако в «Яблоке» «Солидарность» воспринимали как конкурентов. «Яшин тогда стал ездить по регионам и по факту переманивать членов региональных отделений в образующуюся структуру “Солидарности”. И для партии это был большой риск, большая угроза, — говорит Игорь Яковлев. — Люди же везде амбициозные: в “Яблоке” могут быть на вторых ролях, а в “Солидарности” им предложат возглавить отделение».

Параллельно Яшин начал критиковать лидера партии Григория Явлинского за авторитаризм и компромиссы с администрацией президента. По его словам, будучи в «Яблоке», он все чаще и чаще начал сталкиваться с тем, что партия подчиняется Кремлю. Например, перед выборами в Госдуму 2007 года возникла идея сделать лидерами федерального списка трех человек, символизирующих три поколения российских либералов — диссидента Сергея Ковалева, Григория Явлинского и 24-летнего Илью Яшина. «Мы обсуждали эту идею с зампредом партии Сергеем Иваненко, и он мне сказал: “Да, идея классная, но надо только согласовать это все дело”, — вспоминает Яшин в разговоре с “Холодом”. — Я говорю: “Подождите, с кем согласовать?”. Он говорит: “Ну как, с администрацией президента”. Я говорю: “Подождите, почему мы должны что-то согласовывать с администрацией, мы ж независимая партия”. Он говорит: “Ну, потому что такие правила игры, если не согласуешь, то не будет никакого списка”». Сергей Иваненко заявил «Холоду», что эта история — «вранье»; сам он в прошлом говорил, что у «Яблока» всегда были «рабочие» отношения с АП, но никаких указаний кремлевских чиновников партия никогда не выполняла.

Яшин в итоге отказался участвовать в выборах, а «Яблоко» снова провалило кампанию и не прошло в Госдуму. К тому времени у молодого политика был уже почти открытый конфликт с руководством партии — и в декабре 2008 года его со второй попытки исключили из «Яблока» за участие в «Солидарности». Его соратники по молодежке, оставшиеся в партии, сделали карьеру: Игорь Яковлев стал партийным пресс-секретарем, Иван Большаков, который вместе с Яшиным забрасывал здание ФСБ шариками с краской, спустя 17 лет членства в партии стал ее зампредом. Впрочем, никто из них не стал новым лидером «Яблока».

У Ильи Яшина тогда не было шансов продолжить карьеру в «Яблоке»: партия бы не восприняла 24-летнего парня как лидера, говорит Яковлев. Внутри партийных процедур ему стало тесно, он уткнулся в стеклянный потолок, а потому пытался самореализоваться за счет критики Явлинского, считает его бывший соратник. «Думаю, если бы он хотел в “Яблоке” остаться, он мог бы так или иначе пойти на какие-то компромиссы, — рассуждает он. — Но он был слишком свободным. Не номенклатурным нисколько. Отмороженным по-хорошему».

Пока Илья Яшин еще состоял в «Яблоке», на работу он ходил в офис партии в центре Москвы. Его рабочее место было в подвальном закутке около лестницы. Роман Доброхотов вспоминает, как в начале нулевых однажды зашел туда — и за соседним с Яшиным столом увидел «взрослого мужика, под тридцатку, который всех нас намного старше, но сидит почему-то в офисе молодежки и за компьютером в уголке тихо печатает».

«У меня тогда промелькнула мысль: блин, не хотел бы я, когда мне исполнится 30, сидеть в уголке какого-то молодежного движения так же, как когда мне 20. Ну, из серии — что за неудачник», — вспоминает Доброхотов.

Этим неудачником был Алексей Навальный, на тот момент не слишком известный зампред московского отделения «Яблока», который делил кабинет с молодой звездой Яшиным. Навальный боролся против точечной застройки в Москве вместе с Сергеем Митрохиным, но в итоге у него тоже случился конфликт с руководством, и его исключили из партии еще раньше, чем Яшина (официально — за пропаганду националистических идей, по мнению Навального — за критику Явлинского). Единственным членом бюро «Яблока», который голосовал против исключения Навального, был Яшин.

Постпартийную карьеру бывшие коллеги строили по-разному. Яшин пытался заниматься профессиональной политикой: участвовал в выборах, организовал акции, создавал партии и движения. Навальный же стал публиковать антикоррупционные разоблачения в «Живом Журнале» и после неудачного запуска националистического движения «Народ» в политических объединениях особенно не участвовал. Когда 5 декабря 2011 года и Яшин, и Навальный оказались на сцене митинга против фальсификации выборов, с которого началась новая история российского политического протеста, журналисты описывали их так: «лидер оппозиции» Илья Яшин и «блогер» Алексей Навальный. 

Навальный перед выборами активно продвигал стратегию голосовать за любую партию, кроме «Единой России», — и считал, что голоса украли именно у тех людей, кто так и поступил. А сам митинг на Чистых прудах организовало движение «Солидарность», у истоков которого стоял Илья Яшин. Для «Солидарности» это было, в общем-то, рутинным мероприятием: раньше на такие акции приходили максимум 500 человек, а обычно — 20. «Выходили в основном люди пожилого возраста, такие демократы первой волны, — вспоминает Яшин. — И я часто ловил себя на мысли, что я среди них самый молодой. [И возникал] вопрос — есть ли будущее у этого всего?».

В декабре 2011 года все было по-другому. Момент, когда он увидел заполненный молодежью Чистопрудный бульвар, Яшин считает одним из главных в жизни: именно тогда он понял, что занимается политикой не зря.  

Людей, которые вышли на улицу, тогда не волновало, кто организовал акцию. Они были пользователями социальных сетей: блогерская риторика и харизма Алексея Навального оказалась им куда ближе, чем более традиционные политические прокламации Яшина. «Они могут смеяться в своем зомбоящике, они могут называть нас “микроблогерами” и “сетевыми хомячками”. Я сетевой хомячок! И я перегрызу глотку этим скотам!» — кричал Навальный, а в ответ, как писали «Ведомости», «молодые люди с айпадами в руках» скандировали: «Навального в президенты!». Блогер Рустем Адагамов цитировал одного из молодых протестующих: «Идите нафиг с вашей “Солидарностью”».

«Язык 2011 года — это язык мемов, шуток. Для Навального он был естественен, — рассуждает Доброхотов. — Яшин, наоборот, все время был таким дяденькой, он был всегда серьезным. А 2011 год серьезность не терпел ни в каком образе». О том, что Яшин старался быть серьезным, профессиональным политиком, вспоминают и другие свидетели тех событий; таким же Яшин показан и в документальном сериале «Срок», снимавшемся зимой 2011 — весной 2012 годов. «Яшин на нескольких митингах обязательно задвигал: “Мы должны сменить политическую попсу на политический рок”. Он считал, что это крутой тезис, — вспоминает Илья Барабанов. — Я ему после пятого митинга говорю: “Илюх, придумай новый мем-то, из раза в раз одно и то же я цитировать не могу в заметке”».

«Яшин оказался психологически причислен скорее к предыдущему поколению, — говорит Сергей Пархоменко, один из организаторов протестов 2011–2012 годов. — Он правда давно этим занимался, рано начал. И он ассоциировался со многими попытками [изменить ситуацию в стране], которые были предприняты, какое-то время продолжались и кончились ничем. “Яблоко”, такая партия, сякая партия, Марши несогласных, “Стратегия 31”, какие-то блоки, конгрессы. Казалось, что нужно все это сообщество оставить немножечко в стороне, обойтись без них». Когда в фейсбуке провели голосование о том, кто должен выступать на митинге на проспекте Сахарова 24 декабря, на первом месте оказался Леонид Парфенов, на втором — Навальный, на третьем — Юрий Шевчук. Яшин занял 19 место.

Блогерство в России рубежа десятилетий оказалось более эффективным, чем профессиональная политика. «Навальный стал первым человеком, который воспользовался цифровой эпохой и стал выкрикивать свои лозунги в этот [интернет-]рупор, вместо того чтобы делать это на улице с каспаровскими бабушками, — объясняет Доброхотов. — Он общался с огромной аудиторией не посредством акций, а посредством рассказов о том, как в России все устроено».

Символом «нового протестного движения», которое вывело на улицы людей, прежде в политике никакого участия не принимавших, стала Ксения Собчак. В 2000-х она занималась глянцевой журналистикой и олицетворяла московский гламур, а 24 декабря вышла на сцену на проспекте Сахарова и заявила, что ей «есть, что терять». Во время выступления Собчак толпа начала свистеть. За ее спиной в тот момент стоял Яшин. Тогда они впервые познакомились — и вскоре у Яшина и Собчак начался, как называли его журналисты, «настоящий революционный роман»: «Она — принцесса, он — представитель политического андеграунда».

Яшин и Собчак стали главными звездами лагеря «ОккупайАбай». В мае 2012 года волна протестов, продолжавшихся с декабря, сначала привела к эскалации насилия — когда митинг на Болотной площади, приуроченный к инаугурации Владимира Путина на третий срок, закончился столкновениями с ОМОНом, — а потом вылилась в круглосуточный политический лагерь под открытым небом у памятника казахскому поэту Абаю на Чистых прудах. Протестующие больше недели ночевали в спальниках, готовили еду на полевой кухне, слушали лекции и пытались придумать, каким может быть горизонтальный протест без лидеров. Фотографии Яшина и Собчак — оба в черных кожаных куртках с повязанными белыми лентами бок о бок стоят на возвышении над толпой протестующих — расходились по твиттеру с подписью «Любовь на баррикадах». Собчак привозила в лагерь морс и пирожки из собственного дорогого ресторана. Яшин выступал перед людьми, и «его слова передавала по цепочке собравшаяся вокруг толпа».

В этом тандеме Яшина тоже далеко не все воспринимали как лидера. В сериале «Срок» есть такая сцена: за столом в баре сидят Ксения Собчак, Илья Яшин и главред радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Последний говорит: «Я считаю, что в общественном мнении существует три лидера: Навальный, Собчак, Удальцов. Тчк.».

В середине мая «ОккупайАбай» разогнала полиция. А уже в июне полиция пришла с обыском домой к Ксении Собчак, где ночевал Илья Яшин, — так началось Болотное дело, первый большой политический процесс новой эпохи. Тогда все это: обыски, допросы, массовые задержания — было чем-то экстраординарным. Разговаривая с Ильей Яшиным в эфире «Дождя», журналист Филипп Дзядко признавался, что знает о том, что чувствуют люди во время обысков, только из книг советских диссидентов.

Майские события и последовавшая за ними реакция властей опрокинули оппозиционную политику в состояние, похожее на то, какой она была до декабря 2011 года. Митинги протеста больше никогда не собирали сотни тысяч человек, а блогеры и прочие люди из интернета начали участвовать в конгрессах, подозрительно напоминающих те, что проходили в 2000-х. И профессиональные политики в этой ситуации снова очень пригодились. Осенью 2012 года в интернете прошли выборы в Координационный совет оппозиции — еще один орган, который должен был сплотить политические силы, противостоящие Кремлю, с разных политических флангов. Яшин занял на них пятое место (всего в КС вошли 45 человек). Больше голосов получили только Навальный, Гарри Каспаров, писатель Дмитрий Быков — и девушка политика, Ксения Собчак. 

«Моя амбиция в сознательном возрасте всегда была не в том, чтобы быть первым, создать какую-то организацию, где все будут признавать мое лидерство. А в том, чтобы быть участником какого-то интересного большого процесса вместе с историческими личностями, — говорит Яшин. — В некотором смысле мое конкурентное преимущество в политике — то, что мне интересно общаться с людьми, которые умнее, сильнее и опытнее меня, потому что я от них этот опыт и ум черпаю».

Главным человеком, у которого Илья Яшин черпал опыт и ум, стал Борис Немцов.

Ночью с 27 на 28 февраля 2015 года журналистка Ирина Воробьева приехала на Большой Москворецкий мост рядом с Кремлем. В тот момент там не было ни ограждений, ни цветов, ни толпы. На месте, где несколько часов назад убили Бориса Немцова, стояли одна полицейская машина и два человека. Одним из них был оцепеневший Илья Яшин. Именно из его твита весь мир узнал, что Немцов мертв. 

С бывшим вице-премьером, которого Борис Ельцин когда-то рассматривал в качестве возможного преемника, Яшин сблизился в конце нулевых, когда он еще состоял в «Яблоке», а Немцов был одним из лидеров «Союза правых сил». До их знакомства Яшин относился к Немцову «скептически» из-за вечного противостояния двух партий, но когда у молодого политика начались конфликты с руководством, Немцов ему «просто позвонил». «Алло, Илья, это Немцов. А что там у тебя в “Яблоке”? Тебя правда собираются исключать? А чем тебе помочь? — пересказывал этот разговор Яшин. — И меня это так поразило. Незнакомый совершенно человек звонит тебе и спрашивает, чем помочь».

С лидером «Яблока» Григорием Явлинским отношения у Яшина складывались совсем иначе: внутренняя культура партии, как говорят собеседники «Холода», предполагала иерархию и субординацию, и основатель партии воспринимался как человек, который «сидит где-то на облаке, занимается федеральной политикой, и иногда ему звонит Путин». «С Немцовым можно было дружить, — резюмирует Максим Резник. — С Явлинским дружить нельзя было — ему нужно было поклоняться».

Сам Яшин много рассказывал о том, что Немцов относился к нему «по-отечески» и заряжал молодого коллегу на борьбу. «Непросто быть российским оппозиционером — все постоянно в депрессиях, в унынии, кто-то уезжает, кто-то спивается и так далее, — рассуждает он. — Если нужно было насытиться жизненной энергией и энтузиазмом — достаточно было просто с ним поговорить, послушать его байки про то, как его Ельцин президентом назначал, как он с Березовским воевал — и все вставало на свои места». 

В 2009 году, когда Немцов решил баллотироваться в мэры Сочи, он позвал Яшина возглавлять свой предвыборный штаб. Тут уже молодой коллега помогал более старшему, возвращая его в русло системной политики. «Борю очень грязно мочили в местных СМИ, — вспоминает Илья Барабанов. — Как-то Немцов приходит в штаб, говорит: слушайте, меня так говном поливают, может, наймем ассенизаторскую машину, тоже мэрию польем? И Илюха такой: “Боря, ну это ту мач!”». По словам соратника Немцова Владимира Милова, Яшин часто возвращал политика в рабочее русло, заставлял придерживаться избранного плана. «Он говорил, что просто надо делать свою правильную работу, которая даст плоды, и не заморачиваться на какие-то радикальные шаги, — рассказывает Милов. — Яшин в этот результат вкладывался, честно говоря, часто даже больше, чем сам Немцов — он более системно видел, как правильно вести кампанию».

Результаты выборов заставляли заподозрить фальсификации: количество досрочно проголосовавших было аномальным. Почти три четверти голосов набрал кандидат от власти Анатолий Пахомов. Немцов занял второе место с 13,6%. Результаты выборов его штаб не признал.

Через шесть лет Немцова убили в центре Москвы. О том, что Яшина это сильно изменило, говорят и он сам, и его друзья. «Сложно не измениться, когда ты стоишь над мертвым телом твоего друга. Он лежал с открытыми глазами, стеклянными абсолютно, — вспоминает Яшин. — Конечно, это переворачивает сознание, дает ощущение конечности жизни. Переоцениваешь многое: ты что-то раньше мог бы оправдать, лояльно отнестись, а теперь понимаешь, что люди буквально лишаются жизни, а ты малодушничаешь. Более строго относишься к себе и меньше поблажек себе даешь».

До убийства Немцов готовил доклад о войне в Донбассе. Яшин заявил, что он закончит работу друга. «И тут же возникла мысль: а может, его за этот доклад и убили? Ну, блин, страшно, — рассказывает Яшин. — Но тут же себя одергиваешь: человек жизнь отдал за это, значит, нужно как-то со своим страхом справиться, потому что иначе какой вообще смысл? Когда я про Кадырова начал говорить публично, тоже, в общем, страшно было. Но как бы — вот могила твоего друга».

Доклад под названием «Путин. Война» вышел в мае 2015 года, а еще через девять месяцев Илья Яшин выпустил другое исследование в формате, который придумал Немцов. Это был доклад о Рамзане Кадырове, в котором глава Чечни обвинялся в причастности к убийству Немцова. После этого друзья Яшина приставили к нему охранника. Тот заметил, что за политиком «ходят бородатые мужчины». Яшин стал вести себя осторожнее, но никаких кардинальных решений не принял. «Уехать из России после убийства Немцова для меня абсолютно невозможно, — говорил он. — Потому что это будет фактически предательством его памяти. Потому что Немцов остался и жизнью заплатил за свои убеждения».

Вспоминая о Борисе Немцове, Илья Яшин часто рассказывал, как в 2010 году пошел вместе с ним в поход — подниматься на Эльбрус. Немцову очень хотелось взойти на самую высокую российскую вершину и поднять там флаг с надписью «Россия без Путина». Яшин в горы до этого никогда не ходил, но согласился на авантюру за компанию.

Вместе с ними на Эльбрус взбирался Альфред Кох, с которым Немцов в конце 1990-х работал в правительстве. Кох тогда увидел Яшина впервые, и тот произвел на него впечатление «истинного революционера — искреннего, честного и не обезображенного серьезным образованием». По дороге к вершине они «ежесекундно собачились»: Альфред Кох в должности вице-премьера курировал приватизацию и отвечал за залоговые аукционы, а в «Яблоке» эти события считали преступлением, которое привело к власти олигархов. Спорили они так яростно, что один из их попутчиков — немец, который почти не говорил по-русски — даже испугался: говорил, что людям, которые так ненавидят друг друга, опасно вместе идти в горы. Впрочем, Коху споры с Яшиным доставляли удовольствие: «Я увидел, что этот парень способен слушать, анализировать аргументы и признавать их силу, даже если они ему не нравятся».

На высоте 4600 метров подниматься им предстояло по леднику. Провалиться в трещину грозило смертью, поэтому они шли, связанные веревкой. «Инструктор говорил: Немцов поскольку здоровый, ты за ним иди по снегу, наступай просто туда, куда наступал Немцов, иди по его следам, — вспоминал Яшин. — Ты поменьше весишь, раз он не провалился, то ты точно не провалишься».

Инструктор просчитался. Наступив в очередной раз в след Бориса Немцова, Яшин провалился в расщелину и остался болтаться над пропастью.

«Очень хорошо помню реакцию Немцова, — рассказывал Яшин. — Он сделал то, чего делать ни в коем случае было нельзя. Он просто побежал меня вытаскивать. Нужно было, наоборот, упереться и тащить по тросу. Но у него была реакция не рациональная, а абсолютно эмоциональная».

Все обошлось, но на этом проблемы не кончились. Через двести метров группа наткнулась на обломки потерпевшего крушение на Эльбрусе российского военного вертолета Ми-8. Примерно в тот же момент Яшина начало тошнить от горной болезни. Он решил вернуться в базовый лагерь — но только после того, как написал на борту вертолета: «Сердюкова и Путина — в отставку!» (Анатолий Сердюков тогда возглавлял Минобороны). Надпись политик сделал майонезом — больше было нечем. 

Немцов потом рассказывал эту байку и смеялся. Он все-таки поднялся на вершину — а когда вернулся, встретил Яшина, который, глядя на стадо баранов, раздраженно шутил про электорат «Единой России».

«Он так и не побывал на вершине Эльбруса, у него все впереди, — писал про соратника Немцов. — Я совершенно не завидовал Яшину и всем прочим, кому еще только предстоит весь тот кошмар, который мы вытерпели».

Чтобы пережить потерю Немцова, Илья Яшин завалил себя работой, вспоминает Илья Барабанов.

«Когда возле тебя убивают ближайшего друга, для большинства людей естественным было бы в ужасе убежать с криками “Никогда больше, так страшно”. Яшин не убежал. Продолжил», — говорит Сергей Пархоменко. Уже весной 2015 года политик целиком погрузился в избирательную кампанию в законодательное собрание Костромской области — на региональных выборах он возглавил список партии «Парнас». В памяти у Яшина был пример того же Немцова, который за два года до этого выиграл выборы в парламент Ярославской области.

«Я видел, как Яшин ездит из двора во двор и проводит встречи. Каждый день выступает, выступает, выступает», — говорит Александр Шуршев, который помогал кандидатам на этой кампании. В костромских дворах ставили деревянные стульчики, привозили агитационный куб и микрофон, и Илья Яшин рассказывал костромчанам «не про кровавый путинский режим, а про то, что не так в регионе и стране, на примере каких-то очень понятных вопросов — о пенсиях и так далее». Шуршев вспоминает, что тогда впервые увидел в Яшине настоящего, взрослого политика: «Это уже не брить голову перед военкоматом, не сжигать себя перед Кремлем, это не на митинге даже выступать. Это общаться с людьми, которые зачастую тебя плохо понимают».

Повторить результат Немцова его ученику не удалось. «Парнас» не прошел в областную думу. Кампания была трудной — руководителя штаба арестовали, список партии сняли с выборов, но восстановили всего за три недели до дня голосования, когда все сотрудники штаба уже разъехались. Яшин надеялся, что давление на партию приведет на участки протестно настроенных избирателей. Получилось наоборот. То поражение Яшин и сейчас вспоминает как сильнейший удар за все свое время в профессиональной политике. «Я не понимал, что делать, — признает он. — Вроде как все должно было быть нормально, мы все рассчитали, по десять встреч каждый день проводил. Казалось, что ветер дует в наши паруса, а получили противоположный результат».

Сразу за этим поражением последовало еще одно. Незадолго до думских выборов 2016 года развалилась коалиция демократических сил, которую на базе «Парнаса» создавал Алексей Навальный и другие оппозиционные политики. После того как сопредседатель «Парнаса» Михаил Касьянов отказался участвовать в праймериз коалиции, Навальный и его сторонники решили не выдвигаться от «Парнаса». Яшин тогда был заместителем председателя «Парнаса» — но снова, как и во время конфликта в «Яблоке», оказался на стороне Навального. На выборах «Парнас» провалился, а после них Яшин из партии вышел.

Распад коалиции мало кого удивил: ни одно объединение российских оппозиционных сил за последние десятилетия долго не продержалось — и чаще всего разваливались они изнутри из-за конфликтов между лидерами. Яшин и Навальный стали частью того же порочного круга, с создателями которого они изначально хотели бороться. Два политика, которые сотрудничали с Ильей Яшиным в разные периоды его карьеры, говорят, что построение коалиций — не его сильная сторона: он амбициозный, категоричный, не приемлет другую точку зрения на многие вопросы. Сам Яшин тоже признает, что во время того конфликта действовал слишком жестко: «Мы не смогли прийти к компромиссу. Может быть, мы не приложили достаточно усилий, чтобы договориться. Но если у тебя не получается, это не значит, что не надо пытаться».

После очередной серии неудач Яшин, как он признается сейчас, думал о том, чтобы завязать с политикой. «Были мысли: может, нужны какие-то другие кандидаты, другие политики, — вспоминает он. — Но потом я подумал: а где они, эти другие политики? Я что-то очереди не вижу. Походил, порефлексировал и решил пробовать снова».

К 34 годам имя Ильи Яшина — человека, который с юности выбрал политику своей профессией, — появилось в избирательном бюллетене всего трижды: до выборов его, как правило, не допускали. Имидж человека, у которого нет никакой работы, кроме уличных протестов, ему претил еще в нулевые. Илья Барабанов вспоминает, как во второй половине нулевых Яшин сидел у него на кухне и обсуждал с его мамой-учительницей, как ему устроиться в школу. 

«Над ним кремлевские товарищи подтрунивали — как можно всерьез воспринимать человека, который нигде никогда не работал, только по улицам бегал», — рассказывает Барабанов. К тому же Яшину все время приходилось объяснять, на что он живет. То он говорил, что его «кормит перо», то есть он зарабатывает, публикуя колонки. То рассказывал, что как профессиональный политолог пишет аналитические записки для избирательных штабов на выборах (эти же два источника дохода он назвал в разговоре с «Холодом»). Кроме того, политик упоминал, что деньги ему приносят репетиторство и меценаты, а в последнее время — донаты за видео на ютубе. 

В 2012 году в интервью «Дождю» Илья Яшин говорил, что через десять-пятнадцать лет видит себя на посту министра регионального развития. «Есть у меня ощущение, что придется когда-то надеть галстук и пиджак», — рассуждал он. Пока что единственной работой Яшина, которая могла бы требовать такого дресс-кода хотя бы в теории, оказалась должность главы муниципалитета.

В выборах муниципальных депутатов в Москве Яшин решил участвовать осенью 2017 года. Многие соратники, включая Алексея Навального, говорили ему, что это «понижение статуса», но Яшина этот аргумент не убедил. «К оппозиции всегда была претензия: что они там могут, только языком чесать. И отчасти это правда. Но что оппозиции дают делать-то? Только языком чесать и дают. Ему говорили: ты кто вообще? Он хотел понимать опыт реального управления, показать, что он может заниматься дворниками, ЖКХ, плиткой. Показать, что может управлять», — объясняет Максим Резник.

Те муниципальные московские выборы оказались едва ли не самой успешной кампанией в истории оппозиции при Владимире Путине. Независимым кандидатам, которых объединили Дмитрий Гудков и Максим Кац, удалось получить контроль над 16 московскими муниципальными советами. В Красносельском округе кандидаты из команды Яшина взяли семь мандатов, единороссы — три. «Он был окрыленным, — вспоминает Юлия Галямина, которая тогда стала депутатом в Тимирязевском районе. — Потому что это была возможность применить свои ресурсы, силы. Другое дело, что нет особенных возможностей что-то сделать, но даже в этом случае он находил свою нишу, это было круто и заразительно».

«Местное самоуправление — фундамент демократии, — объясняет еще один муниципальный депутат Константин Янкаускас. — Один раз раздвинешь пространство, появится много новых независимых депутатов, и это будет средой, откуда будут вырастать новые политики. Мы не только возьмем власть снизу, но и создадим новый очаг развития гражданского общества».

Полномочий у муниципальных депутатов мало, но Яшин был намерен полностью отработать кредит доверия избирателей. Он с первых дней погрузился в муниципальную бюрократию, вспоминает Янкаускас, — и сумел «грамотно разрулить» сложную кадровую ситуацию: из администрации муниципалитета одним днем уволились люди, лояльные «Единой России», и работать стало некому. Пока Алексей Навальный выводил десятки тысяч людей на несанкционированные акции протеста, Яшин расселял аварийный дом, налаживал работу социального такси, заседал в призывной комиссии — и, пользуясь депутатским правом устраивать районные праздники, провел в своем районе согласованный митинг «День свободных выборов». 

В итоге за 13 лет политическая карьера Яшина сделал полный круг — и в 2019 году он во второй раз попытался стать депутатом Мосгордумы. Но времена были уже другие. Как говорит Дмитрий Гудков, после этой кампании «стало понятно, что все, с выборами игры закончились». Яшина и остальных оппозиционных кандидатов сняли с выборов, забраковав собранные ими подписи. Это спровоцировало очередные уличные протесты — и Яшин снова стал их лидером. Как когда-то на Марше несогласных, он забирался на крышу машины, припаркованной у входа в его муниципалитет, и вел оттуда «прием граждан». На протестном митинге кричал, срывая голос: «Я не знаю, выиграем мы или проиграем, но я точно знаю: я, сука, не сдамся без боя!».

Те акции подавляли жестко: полицейские избивали протестующих, суды назначали многим не ставшие уже привычными штрафы, а арест. Возмущение действиями властей привело к последнему на сегодняшний день разрешенному большому оппозиционному митингу — 10 августа 2019 года на проспекте Сахарова независимых кандидатов и избитых граждан со сцены поддерживали Леонид Парфенов и рэпер Face, а в толпе гуляли завернувшийся в российский флаг Юрий Дудь и Оксимирон. 

Ильи Яшина на площади не было — он в тот момент отбывал очередной административный арест: суды тогда назначали их политикам подряд, друг за другом. «Он смелый чувак, это я могу сказать точно, — говорит Юлия Галямина. — Когда мы вместе с ним сидели в отделе полиции, он перевернул портрет Путина, который висел на стене в актовом зале, вверх тормашками — хорошая была история, смешная».

«Когда нас посадили, ко мне приходили разные люди — они сказали, что Яшина, меня и еще нескольких человек назначили где-то на Лубянке организаторами массовых беспорядков и нам грозила уголовная статья, — вспоминает Дмитрий Гудков, который тогда тоже оказался под административным арестом. — Но была борьба башен — и что-то, видимо, переиграли, решили не идти по жесткому сценарию. А так мы с Яшиным могли бы еще с тех пор сидеть».

Выйдя на свободу, Яшин продолжил работать главой муниципалитета, опять пытался баллотироваться в Мосгордуму (его снова не зарегистрировали), женился и развелся. Тем временем под предлогом пандемии коронавируса в России фактически запретили любые политические акции, включая одиночные пикеты; Алексея Навального попытались отравить, а потом посадили в тюрьму; количество уголовных дел, заведенных против оппозиционных активистов, начало стремительно расти — как и количество людей и организаций, которые власть объявила «иностранными агентами», «нежелательными организациями» и экстремистами. 

Летом 2021 года Яшин ушел с единственного поста, который ему удалось вырвать у российского государства. Он объяснил тогда, что хочет избавить свой муниципалитет от административного давления: муниципалитет постоянно проверяла прокуратура, это выматывало и мешало работать. Вместо Яшина совет Красносельского района возглавила его единомышленница Елена Котеночкина. В апреле 2022 года она уехала из России, после чего на нее возбудили уголовное дело по статьей о «фейках» про российских военных. Еще один муниципальный депутат из совета Красносельского района, Алексей Горинов, уезжать не стал — и сейчас сидит в СИЗО в ожидании приговора.

Как говорит Олег Кашин, из всех оппозиционных политиков своего поколения Илья Яшин оказался формально самым успешным: он единственный, кто сумел прийти к власти через выборы, пусть и на муниципальном уровне. Сам Яшин по-прежнему меряет себя по Йошке Фишеру — немецкому политику, который начинал в юности как уличный активист, а стал министром иностранных дел, — и не считает такую траекторию невозможной в России. «Когда Ельцина [в 1987 году] снимали с должности первого секретаря горкома и он попал в опалу, тоже казалось невозможным, что он будет лидером государства, — говорит Яшин. — Видите, оказалось возможным. Как Борис Ефимович [Немцов] говорил — в России надо жить долго. Я, мне кажется, еще и половины этой дороги не прошел. Самурай — это не цель, самурай — это путь».

25 мая 2022 года, через три месяца после того, как Россия начала войну с Украиной, Илья Яшин приехал на окраину Москвы, в Тушинский районный суд. Там его должны были судить за антивоенные высказывания в соцсетях. Это было утро буднего дня — но, несмотря на это, у суда собралось больше ста человек. «Казалось бы, кто туда может вообще приехать. Но я прихожу — а там огромная толпа у входа, мне аплодируют, меня обнимают, — вспоминает Яшин. — Это [было] круто».

«Мне сейчас гораздо проще, чем в середине нулевых, — говорит политик. — Тогда [на улицы] выходило несколько десятков человек, и было ощущение какого-то меньшинства, одиночества. Это создавало романтический контекст — ты один против всех, — но и угнетало. А сейчас я чувствую, что представляю если не большинство, то значительную часть общества. Я говорю слова, которые отражают мысли и эмоции миллионов. Я выхожу на улицу — ко мне подходят люди и благодарят, я чувствую их поддержку физически. Это дает эмоциональные ресурсы. Это дает силы».

Слова — единственный инструмент политической работы, который сейчас остался у Яшина. Любой выход на уличную акцию чреват для него уголовным делом по «дадинской» статье (предусматривает уголовное наказание за нарушение правил публичных акций в случае, если человек получает три административных; два административных протокола у него уже есть). Участвовать в выборах ему запрещено: признали его человеком, причастным к «экстремистским» структурам Алексея Навального. Раньше он планировал по крайней мере помогать избираться другим независимым политикам — но теперь понял, что стал для властей таким токсичным, что своей публичной поддержкой может кандидатам навредить. Поэтому главное, чем Яшин занимается сейчас, — это его ютуб-канал. С момента вторжения России в Украину канал вырос почти до полутора миллионов подписчиков. В нем Яшин делает то, что по новым законам грозит уголовным делом: называет войну войной, а Владимира Путина — военным преступником, рассказывает о потерях российских войск и об убийствах мирных жителей в Украине.

После начала войны большинство оппозиционных политиков и активистов из тех, кто еще работал в России, покинули страну. Яшин остался — и заявил, что готов сесть в тюрьму. Первое, что он сделал после 24 февраля, — пошел к стоматологу и вылечил зубы: «Если придется отправиться за решетку, там мне никто зубы лечить не будет».

Яшин много говорил о том, что в самые сложные времена чувствует больше всего энергии. «Ты не просто как-то проводишь дни — в твоей жизни есть смысл, наполненность, содержание, — объясняет он “Холоду”. — Жизнь не превращается в какую-то рутину бесконечную». 

За 20 с лишним лет в политике у Яшина неоднократно появлялась возможность получить должность — надо было просто пойти на какие-то компромиссы. Готовность на них разбросала бывших лидеров протестов по разные стороны баррикад: Алексей Навальный сейчас сидит в тюрьме, а Владимир Рыжков, выступавший с ним на одних сценах, — в той самой Мосгордуме, куда несколько раз пытался прорваться Илья Яшин.

Еще в конце 2000-х бывший лидер «Союза правых сил» Никита Белых, который готовился к назначению губернатором Кировской области, рассказывал Яшину, что его судьбой интересовались в администрации президента: «Что ты все бегаешь с флагами по улицам, может быть, ты хочешь поработать у меня в Кировской области каким-нибудь мэром там или сити-менеджером?». Яшин отказался — по его словам, он хотел бы, чтобы мэром его назначили избиратели. Сейчас, когда Никита Белых отбывает восемь лет в колонии за коррупцию, Яшин называет то решение одним из самых правильных в жизни — иначе «сидел бы, скорее всего, в соседней камере».

Перед прошлогодними думскими выборами Яшину предлагали баллотироваться от партии «Новые люди» — согласованного Кремлем проекта, призванного аккумулировать голоса умеренно оппозиционных россиян. Яшин рассказывал, что его кандидатуру обещали включить в список при одном условии: нужно было публично отречься от Навального. «Но Яшин, конечно, в этом смысле принципиальный, поэтому послал их всех к херам, — говорит Илья Барабанов, который знает об этой истории со слов политика. — Он жесткий все-таки чувак. Очень прямолинейный, и если что-то считает правильным, ни на какие компромиссы не будет идти».

До конца июня Яшин оставался самым известным оппозиционным политиком, который был в России и находился на свободе. Но даже до очередного задержания он не считал себя «лидером оппозиции». «Оппозиция — это то, что может стать в результате легальных процессов властью, — объяснял Яшин “Холоду”. — У нас сейчас нет никаких легальных путей, чтобы стать властью. Поэтому все, что мы можем, — говорить правду и пытаться как-то формировать общественное мнение. Это, конечно, замечательно, но это скорее диссидентство, чем оппозиция».

Когда журналист Юрий Дудь попросил Яшина назвать трех главных российских политиков, он ответил: номер один — Алексей Навальный, номер два — Владимир Путин, а кто номер три, придумать не смог. На вопрос «Холода», не считает ли он политиком номер три себя, Илья Яшин ответил: «Честно говоря, смешно обсуждать, кто первый, кто второй. Один в могиле, другой сидит, остальные уехали. А те, кто остались — ну, давайте мы будем считать, кто из нас первый, кто второй, кто третий. Это конкуренция за что? Это очередь куда, простите? В автозак? В Следственный комитет? У группы “Кирпичи” есть в песне строчка: “Я не лезу в чемпионы, я как любил макароны, так и буду любить макароны”».