«Попытка свержения государственного строя» уже почти 100 лет остается популярным способом российских силовиков обосновать репрессии против неугодных властям граждан. В 1938 году под эти обвинения попала группа советских ученых, а также представители малого народа на севере России — саамов. Несколько десятков человек, интересующихся культурой и традициями саамов, превратились в террористическую ячейку, которая якобы обсуждала свержение Сталина и готовила военный переворот с целью присоединения российских территорий к Финляндии. На самом деле никакой попытки государственного переворота не было — его просто выдумал НКВД. «Саамское дело» — в материала «Холода».
Мурманск — последний город, основанный в Российской империи. Порт, при котором позже появится город, заложили на берегу Баренцева моря в 1915 году. Население Мурманска в те годы было пестрым: среди строителей были выходцы из центральных регионов России, которые ехали сюда в поисках работы, а также немецкие, австрийские, чешские военнопленные Первой Мировой и китайцы. Их привезли на стройку Мурманска после того, как на Дальнем Востоке успешно ввели в строй железную дорогу. По сути, это и были первые мурманчане. А по соседству с ними в тундре Кольского полуострова тысячи лет жил коренной народ — саамы, или, как их называли до революции, лопари.
Предки мурманских саамов пришли на Кольский полуостров, когда закончился Ледниковый период. На протяжении столетий они соседствовали с европейской цивилизацией, но жили от нее отдельно, сохраняя независимость и самобытность. Однако близость к европейцам меняла обособленное сообщество, а в их жизнь проникали новые порядки. Соседние страны облагали саамов данью и насаждали христианство.
Саамы жили в территориальных общинах — сийтах, численность такой ячейки обычно составляла 100–150 человек, но в исключительных случаях могла достигать и 300. Территория сийта включала в себя зимнее поселение, лососевые реки, озера для пресноводной рыбалки, охотничьи угодья, оленьи пастбища и прибрежные районы. Члены сийта помогали друг другу, делили природные ресурсы, зимой вместе охотились и разводили оленей, а летом расходились по большой территории в тундре и перемещались по заранее оговоренному маршруту.
Саамы и сегодня живут на территории Финляндии, Норвегии, Швеции и России. Они занимаются рыболовством, охотой, собирательством и разведением северных оленей на вольном выпасе. Часть народа до сих пор ведет традиционный кочевой образ жизни и перемещается в зависимости от сезона ловли рыбы и выпаса оленей.
Сегодня в мире насчитывается около 80 тысяч саамов. Из них всего полторы тысячи живут в России — в Мурманской области. Это один из самых малочисленных коренных народов в стране. Куда больше представителей этого народа живет в Финляндии, Швеции и Норвегии — там у них есть свои парламенты, представители в правительствах и собственный суд. В 2008–2018 годах также существовал «Саамский парламент Кольского полуострова» в России, но он самораспустился.
Но создание СССР все изменило: новые власти насаждали трансформацию образа жизни северных народов, чтобы они догнали «передовые народы» Советского Союза. Это значило, что саамы должны были отказаться от своих традиций и перейти от кочевого образа жизни к оседлому.
Террористическая ячейка ученых
Сохранять культуру саамов помогал самоучка из Петрограда Василий Кондратьевич Алымов. До переезда в Мурманск он долгое время проработал на крупных железнодорожных стройках еще во времена Российской империи. На север Алымов перебрался в 1922 году в качестве партийного лектора. Прочитав несколько лекций в местной партийной школе, он решил остаться на Кольском полуострове и подыскать постоянную работу. Так он стал следователем при Совете народных судей.
Фото: архив В. Берлина / lexicon.dobrohot.org
Профильного образования у Алымова не было, но он быстро учился, много читал и наверстывал отсутствие профессиональных знаний. Чтобы работать следователем в молодой Советской России, этого оказалось достаточно. На этой должности он проработал недолго, впоследствии перейдя в губернское статистическое бюро, а оттуда — в губернскую плановую комиссию. Алымов был разносторонним человеком, помимо работы и продвижения советских идеалов он публиковался в местных изданиях и изучал культуру местных жителей — саамов.
Репутация Алымова была настолько хорошей, что его часто рекомендовали для знакомства желающим получше узнать о крайнем севере и называли «ходячей энциклопедией Мурманска и всего края». Биолог Иоган Эйфельд вспоминал: «Он очень напоминал мне классический образ интеллигентного сельского учителя. Меня поразила широта, можно сказать, энциклопедичность его знаний о Кольском полуострове».
Алымову саамы были очень интересны. Он регулярно ездил в тундру, знакомился с оленеводами, изучал их традиции и помогал им, если им было нужно что-то в Мурманске. Приезжая в саамские поселения, Алымов проводил подсчет численности саамов, изучал устройство саамских сийтов, а также строил различные теории о происхождении этого народа и формировании его культуры.
За 15 лет в мурманской прессе вышло 130 статей Алымова об истории и культуре саамов. Он писал об ассимиляции коренного народа в советском обществе, фиксировал смертность и рождаемость, записывал воспоминания пожилых саамов, а также пересказывал мифы и эпос этого народа. Алымов стоял у истоков письменности российских саамов — до XX века у них не было собственного алфавита, а язык был исключительно устным (у норвежских саамов был собственный, созданный в XIX веке). При непосредственном участии ученого у саамов сперва появился алфавит на основе латиницы, а позднее — на кириллице.
Влияние Алымова в регионе было настолько велико, что в 1928 году он возглавил Комитет Севера — ведомство по делам северных народов. Однако в новой должности Алымов проработал недолго — 27 февраля 1938 года его вместе с женой и сыном арестовали по подозрению в контрреволюционной деятельности.
«Саамский заговор»
Следователи НКВД (предшественник КГБ СССР) утверждали, что группа саамов при поддержке нескольких русских и представителей народа коми собиралась устроить вооруженное восстание, захватить территории Восточной Карелии и Кольского полуострова, создать там отдельную Лопарскую республику и включить ее в состав Финляндии. НКВД настаивал, что в Финляндии у группы якобы были контакты, которые помогали «повстанцам». Исследовательскую деятельность силовики называли «прикрытием».
В общей сложности арестовали 34 человека: помимо Алымова в основном это были знакомые и коллеги ученого, например, помогавшие с созданием саамской письменности преподаватели Института народов Севера Александр Эндюковский и Захарий Черняков.
Самому старшему подозреваемому было 57 лет, младшему — 27. У каждого из них были какие-то «сомнительные» факты биографии: один служил в белой армии, родители другого были раскулачены, Алымов, например, 30 лет назад состоял в меньшевистском крыле РСДРП, членов которой после революции объявили врагами народа.
«Саамский заговор», или «Алымовское дело» — лишь один эпизод борьбы с «контрреволюционными силами». Помимо саамов от аналогичных обвинений пострадали живущие на территории СССР карелы, коми, мари, мордва, удмурты и финны. Точно так же, как в деле Алымова, представителей коренных народов обвиняли в создании антисоветских организаций, диверсиях, терроризме и подготовке госпереворота, после чего они подвергались гонениям и репрессиям.
Репрессии в отношении северных народов — лишь часть «национальных операций» НКВД — масштабного террора в отношении представителей этнических меньшинств. В результате подобных операций в 1930-х годах пострадали около 335 тысяч человек, из них почти 250 тысяч были приговорены к расстрелу. В рамках «борьбы с диверсионно-повстанческими и шпионскими кадрами разведок капиталистических стран» пострадали жившие на территории СССР поляки, немцы, латыши, литовцы, эстонцы, финны, греки, болгары, румыны и многие другие.
Десяток винтовок для свержения Сталина
На первом допросе Алымов все отрицал. На вопрос, бывал ли он за границей, особенно в Финляндии, ответил, что лишь ездил в командировку в Персию и отдыхал в Турции, но Финляндию не посещал и с финнами знаком не был. Об общении с саамами Алымов рассказал, что общался с многими, бывал в тундре. Но на вопрос о саамах, враждебных к советской власти, ответил коротко: «Нет таких». Когда следователь заявил, что Алымов использует научную работу как ширму для прикрытия шпионской и диверсионной работы, тот ответил, что никакой работы во вред советской власти не ведет.
Однако уже через 10 дней во время второго допроса показания Алымова кардинально изменились. Согласно протоколу, он признался, что в 1935 году «вошел в контрреволюционную националистическую саамскую организацию», которая «рассчитывала на поддержку буржуазной Финляндии», «проводила агитацию за отторжение Кольского полуострова», «вредила колхозам», сокращала поголовье оленей, поджигала ягельники и устраивала диверсии на дорогах.
Центром восстания якобы планировалось сделать деревню Чальмны-Варрэ на реке Поное, где должен был сесть самолет из Финляндии. В протоколе также утверждалось, что «саамская группировка» планировала убить первого секретаря райкома партии и обсуждала покушение на Иосифа Сталина.
Протоколы допросов членов «саамской группировки» повторялись слово в слово. Обвинений же по ходу следствия становилось все больше. Если сначала Алымову предъявили обвинения по двум пунктам 58-й статьи Уголовного кодекса («Измена Родине»), то позднее к ним добавились еще пять. Когда дело дошло до очных ставок, никто из подозреваемых уже не спорил: да, вербовали, да, планировали переворот.
В деле даже появились фотографии оружия, которое члены группировки якобы хранили для вооруженного восстания: 25 боевых винтовок, 10 охотничьих ружей и пять тысяч патронов к ним. Также по ходу следствия росло и количество «повстанческих групп, которые ждали своего часа в тундре» — с шести до десяти, а число «участников» заговора выросло до 70 человек.
22 октября 1938 года Василия Алымова и еще 14 фигурантов «Саамского заговора» признали виновными и приговорили к высшей мере наказания. 15 человек, включая Алымова, расстреляли на Левашовской пустоши под Ленинградом. Еще 13 человек получили по 10 лет лишения свободы. Жену Василия Алымова расстреляли вслед за мужем, а его приемного сына приговорили к восьми годам лагерей.
Через полгода после этих событий старший лейтенант Поликарпов, казнивший Алымова и других фигурантов дела, застрелился.
Реабилитация и ренессанс
После «Алымовского дела» издание книг на саамском языке прекратилось. Не стало и уроков саамского языка в школах — их было некому вести, так как все 18 учителей саамского были расстреляны или попали в ГУЛАГ. Коренной народ стал терять свои традиции, язык и образ жизни, так как его представителям было безопаснее ассимилироваться, чем поддерживать родную культуру и идентичность — за попытки поддержки и развития саамской культуры можно было получить реальный срок.
Уже в 1940 году дело Василия Алымова и его товарищей о «Саамском заговоре» было подвергнуто пересмотру. В одном из документов так и написали: «Саамская повстанческая организация высосана из пальца». А спустя 20 лет после ареста ученых — 4 июля 1957 года — военный трибунал Северного военного округа установил, что все участники «заговора» были арестованы незаконно, а дело — сфальсифицировано. Правда, сотрудников спецслужб, которые вели расследование, осудили еще до того, как обвиненных саамов и ученых реабилитировали в 1957 году.
После Второй мировой войны были ликвидированы 30 саамских поселений, а их жителей переселили в большие совхозы. Советские власти проводили насильственную русификацию: вынуждали родителей отдавать детей в школы-интернаты, где обучение шло исключительно на русском, а саамская культура и язык не изучались. В итоге целые поколения саамов утратили навыки ведения традиционного хозяйства и перестали говорить на родном языке. Лишь спустя 40 лет в некоторых северных школах вновь появились уроки саамского языка и культура саамов начала возрождаться.
«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше
Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.
О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.
Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!
