Предприниматель Женя Зеленояблочная переехала в Бангладеш ради денег и нового опыта, но увиденное в этой стране ее ужаснуло. Грязь, нищета, попрошайки на каждом шагу, антисанитария и слабо развитая медицина вынудили ее вернуться в Россию. Этот негативный опыт изменил мнение Зеленояблочной о родине, в которой, как она признает, хватает своих проблем, но все же нет таких, как в Бангладеш. Она рассказала «Холоду», что поразило ее больше всего и почему она больше не хочет уезжать в другую страну.
Я живу в Воронеже и владею там двумя кофейнями. Однажды я получила предложение поработать в Бангладеш на строительстве атомной электростанции (АЭС). Зарплата, которую мне предлагали, была хорошей. Я согласилась, потому что мне было интересно пожить в другой стране и попробовать управлять своим бизнесом удаленно — тогда у меня было только одно заведение.
Строительством АЭС в Бангладеш занимается госкомпания «Росатом». Там постоянно нужны специалисты, потому что не всем подходят условия в стране с плохо развитой экономикой и непростым климатом. Тебя могут взять на работу даже без образования физика-ядерщика. Меня, например, позвали заниматься бумажной волокитой. Я подумала: если мне понравится, я останусь там надолго. Но все получилось иначе: я уехала в конце 2023 года и уже в мае 2024-го вернулась обратно.
Мою квартиру чистили от плесени
Перед переездом я только в общих чертах знала о стране, в которой собиралась работать. Когда я получила оффер, начала смотреть видеообзоры тревел-блогеров. Почти во всех роликах про Бангладеш говорили, что это филиал ада на земле. Сначала личный интерес оказался сильнее страха — правда, потом оказалось, что блогеры не преувеличивали.
На переезд я потратила не очень много денег: транспортировку вещей, билеты, квартиру и коммунальные услуги оплачивал работодатель. Он же предоставлял и медицинскую страховку. Там это просто необходимость из-за влажного жаркого климата, местной кухни и отсутствия банальных правил гигиены у местных жителей.
Вообще я довольно позитивный и жизнерадостный человек, поэтому мои первые впечатления оказались приятнее, чем то, что я видела в роликах про Бангладеш. Когда мы приземлились и вышли в аэропорту Дакки, столицы Бангладеш, я сразу обратила внимание на специфический запах, красивые пальмы и высокие здания. Было ощущение, что я попала в южный город, и это чувство было скорее позитивным.
Но когда нас привезли в городок Ишварди рядом с атомной станцией «Руппур», все стало совсем по-другому. Условия оказались гораздо хуже, чем в столице: очень грязно, нет крупных торговых центров, а магазины с продуктами больше напоминали киоски. В Бангладеш есть местные Wildberries, если их можно так назвать. Это деревянные столы под небольшим навесом. Посылки, которые приходят людям, валяются в упаковках прямо на земле. Сами бенгальцы тоже часто сидят на голой земле, без каких-либо настилов или табуреток.
Квартира, в которой я жила, была с хорошим ремонтом. Но в Бангладеш очень влажный климат, и на стенах постоянно появлялась плесень. Периодически приходилось вызывать специалистов, которые очищали квартиру от нее. Жилье было довольно дорогим по меркам страны, в каждой комнате был кондиционер. Для сравнения, местное население чаще всего проживает совсем в других условиях: в их домах нет никаких кондиционеров и у них земляные полы с настилами. Аренда моей квартиры стоила около 20 тысяч така — это примерно 16 тысяч рублей.
Я переезжала в Бангладеш одна, но некоторые уезжали туда семьями и сталкивались с проблемами. Компания предоставляет работнику станции всего одну комнату, даже если он уехал туда с женой и детьми. Поэтому трех-четырех человек могли поселить в однокомнатную квартиру, а это слишком маленькое пространство для жизни. Не все были согласны на такие условия и просили, чтобы их расселили по разным квартирам или даже домам — благо все мы жили в одном комплексе. А еще работодатель не оплачивал переезд несовершеннолетних детей, поэтому родителям самим приходилось организовывать их жизнь и дистанционное обучение.
Во время работы на атомной станции я должна была соблюдать несколько правил. Например, работодатель запрещал нам передвигаться на местном транспорте типа рикш или тук-туков, потому что они довольно опасные. В Бангладеш часто случаются аварии с общественным транспортом, иногда даже с летальным исходом. А еще работникам станции запрещают употреблять алкоголь под угрозой увольнения.
После 2022 года многие уехали в Бангладеш из-за политической обстановки в России. Но, например, работа на атомной станции не особо страхует от призыва: были случаи, когда ребят с действующими контрактами призывали служить.
Дружба ради денег
Бангладеш — очень густонаселенная страна, несмотря на небольшую территорию. Там живет даже больше людей, чем в России — у них высокая рождаемость при очень низком качестве жизни. Местным жителям часто не хватает денег даже на пропитание. При этом бенгальцы очень доброжелательно относятся к русским, особенно к тем, которые приезжают работать на строительстве АЭС.
Многие местные мужчины хотят заарканить русскую девушку и жениться на ней, а женщины мечтают выйти замуж за русского. Браки между бенгальцами и россиянами — не очень частое явление, но такое случается.
Первые полтора месяца мне было интересно наблюдать за совершенно другим образом жизни и людьми. Бенгальцы — очень приветливые и общительные люди. Они спокойно подходят к незнакомцам на улице, завязывают диалог, пытаются пообщаться с тобой. Я разговаривала с ними на смеси ломаного английского и немногих бенгальских слов, которые успела выучить. Они в свою очередь учили некоторые русские слова. В основном общались мы через переводчика, но налаживать контакт у меня получалось.
На атомной станции работают и россияне, и бенгальцы (на площадке АЭС «Руппур» работает более 23 тысяч человек, около 80% из них — граждане Бангладеш. — Прим. «Холода»). Среди местных эта работа считается суперпрестижной, и люди, которые общались со мной, пытались узнать, как туда устроиться. Но это было не в моей компетенции, и я никак не могла им в этом помочь.
Особенно активное внимание бенгальцы проявляют к тем, кто недавно приехал в Бангладеш. Новички еще не научены горьким опытом и охотно начинают дружить с местными. А потом многие из них начинали просить денег. Мне знакомый бенгалец говорил что-то вроде: «Мадам, у меня проблемы, дайте мне денег, пожалуйста». Еще они придумали для русских словосочетание «хава-хава», которое означает «я хочу поесть».
Я сердобольный человек и сначала помогала местным, особенно детям — в Бангладеш очень много беспризорников. Все начиналось с просьб купить еду, потом лекарства, а потом уже они могли сказать: «Мадам, мне холодно, купите, пожалуйста, курточку». Так я поняла, что меня откровенно разводят и пора уже завязывать с таким общением. Но мне все равно очень жаль местных детей, которые попрошайничают. Это в Бангладеш разновидность бизнеса: детишки рассказывают тебе слезные истории о том, что у них нет родителей или болеет мама. Ты даешь им деньги, а потом к ним подходит человек и отбирает их.
Есть и более трагичные случаи. Иногда в Бангладеш можно встретить подростков с вывернутыми наизнанку конечностями: некоторые родители намеренно калечат своих детей, чтобы им было проще попрошайничать и давить на жалость.
Еще бенгальцы очень любят фотографироваться с русскими. Для них белая кожа и светлые волосы — это эталон красоты. Когда меня в очередной раз попросили сфоткаться, я отказала, потому что в тот момент покупала продукты. Тогда бенгалец на чистом русском ответил мне: «Деловая колбаса». Это было очень забавно.
Я травилась все время
Цены в Бангладеш намного ниже, чем в России, особенно на фрукты и местные продукты. Исключение — товары, которые там не производят. Например, молоко стоит 146–180 така (117–144 рубля. — Прим. «Холода»). За 500–600 така (400–480 рублей) можно было купить себе полный продуктовый набор на несколько дней: фрукты, овощи, курицу.
Общепит в этой стране — отдельная тема. Все четыре с половиной месяца, что я прожила в Бангладеш, моя жизнь состояла из отравления, восстановления и нового отравления. Думаю, что одной из причин этого были местные кафе и антисанитария в них. Я не очень люблю готовить, но регулярные отравления не оставили мне выбора.
Большинство заведений в стране больше похожи на придорожные забегаловки конца 1990-х с некрасивыми клеенчатыми скатертями, которые плохо протираются. В туалете вместо бумажных полотенец висит махровое, которым все подряд вытирают руки. И вообще у бенгальцев нет культуры мыть руки перед едой.
Цены в кафе тоже невысокие: в пределах тысячи така (800 рублей) там можно было плотно пообедать вдвоем. В последние годы в Бангладеш стало много заведений, которые открыли россияне. Они были более-менее надежными, потому что там строже относились к гигиене — но и цены в них были другими.
В местных кофейнях ценник примерно такой же, как и в России. Например, в российских регионах большой капучино стоит 200–350 рублей, а в Бангладеш — 280–320 така (224–256 рублей), что даже чуть дешевле. А вот уровень местных бариста отличается от нашего, но ребята очень старались, и мне было приятно туда ходить. Для меня это был маленький островок привычной жизни.
При этом многие посетители кофеен жаловались на проблемы с пищеварением, потому что бариста не ставят открытый пакет с молоком обратно в холодильник. А в Бангладеш очень часто 40 градусов тепла, кондиционеры не всегда справляются с жарой, и молоко начинало быстро портиться. Бариста не сильно заморачивались и продолжали готовить напитки из этого подкисшего молока.
Еще меня поразило, что в Бангладеш не продается ничего для женщин. Всех девушек, которые едут туда работать, сразу предупреждают, чтобы они заранее закупались прокладками или тампонами. Средства гигиены и косметика начали появляться в местных магазинах совсем недавно, и эти товары очень плохого качества, а их ассортимент ограничен. Вообще эта страна очень сильно заточена на мужчин, а на улицах бросается в глаза меньшее количество женщин.
Кучи мусора везде
Коллеги-бенгальцы часто расспрашивали меня про жизнь в России, а я — о том, как они живут в Бангладеш. Из их рассказов я узнала, что у них все плохо с социальными и страховыми выплатами, а почти все образование у них платное. То есть далеко не каждая семья может позволить себе отправить ребенка в школу. Поэтому огромная часть населения даже не умеет читать и писать.
Пенсии в стране выплачиваются участникам войны за независимость 1971 года, когда Бангладеш перестал быть колонией Пакистана. Еще какие-то выплаты получают чиновники из местного правительства и военные в отставке. Остальная часть населения вообще никак не застрахована и не защищена социально.
Бенгальцы очень стремятся поехать учиться и работать за пределы Бангладеш. Те, кто уезжает из страны, обычно туда не возвращаются. Хотя есть исключения: я ходила на маникюр к девушке из Кыргызстана. Она училась в вузе в Москве и познакомилась там с бенгальцем. Они поженились и переехали в Бангладеш, то есть молодой человек вернулся в свою страну и увез за собой свою женщину.
Мне повезло, что у меня была страховка, которую мне предоставляла компания. Для многих местных это недоступно.
А еще в стране серьезные проблемы с транспортом. Я могла поехать в соседний город только на служебной машине, а для этого нужно договариваться с руководителями, которые могут не разрешить поездку. В Бангладеш почти невозможно пользоваться местным транспортом. Автобусы переполнены до такой степени, что люди едут там на крыше. Еще там есть поезда, на которых можно поехать в Индию. Это большая электричка, в которой всегда набито гораздо больше людей, чем она может вместить. Владельцы машин могут очень хорошо заработать в этой стране, потому что это возможность как-то организовать транспорт.
Местные жители в городских и междугородних поездках чаще пользуются тук-туками и рикшами. Эти маленькие машинки вмещают максимум двух человек, но бенгальцы маленькие и худые, так что туда набивается по восемь пассажиров. Это медленный и довольно опасный транспорт.
Еще меня очень удивляло, что люди могут так спокойно относиться к грязи вокруг. Сразу после переезда я заметила, как много мусорят местные жители. У них вообще плохо развита культура уборки мусора. Возможно, это связано с культурными традициями: когда-то давно ты выбросил косточку, а потом она стала удобрением для земли. Но сейчас люди чаще всего выбрасывают пластиковые упаковки, которые не разлагаются.
Работники АЭС в жилом комплексе убирали за собой, но стоило выйти за его пределы — и ты видишь огромные кучи мусора. Их никуда не вывозят, никто их не убирает, и они никого особо не волнуют.
Я боялась за свою жизнь
Я заключила контракт на минимальное пребывание — это четыре с половиной месяца. Изначально я ехала в Бангладеш с готовностью возвращаться туда, но довольно скоро расхотела находиться в этой стране. В первую очередь, меня пугало состояние здоровья: как я уже говорила, я постоянно травилась, и мой организм вообще не переносил местную еду.
Когда я только приехала в Бангладеш, местная служба безопасности устроила мне инструктаж: сотрудники рассказали, куда лучше не ходить, что не надо есть и пить. Ты сначала думаешь: «Да ладно, ничего страшного». А потом понимаешь, что здесь тебя может укусить комар и ты можешь умереть от лихорадки денге.
Поворотным моментом стало очередное отравление, после которого меня отправили в местную больницу. Там мне поставили капельницу и занесли какую-то инфекцию, от которой мне очень сильно раздуло руку. Врачи говорили, что ее будут вскрывать. Мое воображение сразу нарисовало страшные картины ампутации — к счастью, все обошлось. Но я пролежала в больнице две недели, и это был огромный стресс.
Я тогда очень испугалась за себя и свое здоровье и поняла, что доработаю по контракту и больше не вернусь. Мне казалось, что я подвергаю свою жизнь серьезному риску. Я решила, что если хочу семью и детей в будущем, то ездить в такую страну мне не стоит. Здоровье мне дороже нового опыта.
Кстати, с гинекологией в Бангладеш тоже все плохо. Если пациентка попадает на осмотр к мужчине, он может отказаться осматривать ее из-за религиозных убеждений. А УЗИ делают через шторку, чтобы не было видно женского тела. Это огромная проблема, потому что большинство врачей в стране — мужчины. У нас на станции работала девушка-бенгалка, которая мечтала немного заработать, поехать учиться в Россию и потом открыть в Бангладеш гинекологическую клинику, где будут работать женщины.
Свой дом лучше всего
После возвращения в Россию я пока не хочу думать о переезде куда-то еще. Наверное, не стоит судить по единственному опыту жизни в другой стране, но там я поняла, что родной дом лучше, каким бы он ни был. Любая эмиграция — это очень сложно: тяжело привыкать к совершенно другим традициям, образу жизни, еде, культурной среде. Я не нашла ответ, для чего мне это нужно. А в родной стране у меня есть и бизнес, и близкие люди. После возвращения мне удалось открыть вторую кофейню, и я поняла, что у меня вообще нет причины уезжать.
Во время жизни в Бангладеш я посмотрела на то, как там живут люди, и подумала, что здорово было бы чем-то им помочь и сделать их жизнь лучше, но так как я решила там больше не жить, я хочу применить свои усилия в России. Может быть, у нас не все идеально, но тут я тоже могу делать что-то хорошее для людей. Хотя бы создавать классное пространство, в котором людям будет приятно проводить время — например, те же кофейни.
Если честно, у меня здорово изменилось восприятие России после возвращения. Да, я продолжаю думать, что ограничение свобод — это очень плохо. Но еще я поняла, что на самом деле в моей стране делается достаточно много для жителей. Сейчас я изучаю социальные меры поддержки, которые оказывают в России матерям. Очень много кринжовых мер, которые принимаются для повышения рождаемости. Но есть и реально полезные меры, например, в семье поддержку может получать не только мать, но и отец.
Не исключено, что если бы я уехала в страну с хорошо развитой экономикой, я сделала бы другие выводы. Но с моим опытом я могу сказать: то, что мы в России воспринимаем как норму, на самом деле не везде привычно и нормально. Мы привыкли, что школа должна быть бесплатной, а частные школы — выбор по возможностям. В вузах бюджетных мест мало, но они хотя бы есть. А в Бангладеш даже базовое образование — это привилегия тех немногих людей, у которых есть деньги.
Конечно, у нас есть трудности, есть куда стремиться и расти. Рост цен — это очень неприятно, постоянно думаешь, что надо больше зарабатывать. Но при этом понимаешь, что ты по крайней мере можешь рассчитывать на бесплатную квалифицированную медицинскую помощь и не бояться, что тебе занесут инфекцию в руку. То есть в целом здесь можно не выживать, а полноценно жить, строить будущее и что-то планировать.
