Залечь на дно в Туле

История убийцы, которого нашли спустя 25 лет поисков — а потом отпустили на свободу

В 1995 году в Волгограде застрелили боксера. Убийцу искали 25 лет — а когда нашли, отпустили на свободу. Специальный корреспондент «Холода» Мария Карпенко съездила в Волгоград, чтобы разобраться в этой истории.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

По холодной чукотской тундре, недалеко от побережья Северного Ледовитого океана, в один из дней 1991 года пробирался вездеход. На нем ехали золотоискатели — рабочие старательской артели «Чукотка». Был с ними и Николай Тараканов — еще не отметивший 30-летие повар родом из небольшого городка под Владимиром. Он работал в артели уже шесть лет и привык к суровой жизни на Крайнем Севере.

Вездеход подъехал к одной из многочисленных горных рек, которыми иссечена Чукотка. Перед тем как перебираться через воду, пассажиры закрепили вещи на крыше машины. Но в воде вездеход накрыло волной — и баулы смыло в горный поток. В сумке Тараканова вниз по реке уплыл и его советский паспорт. Вскоре повар восстановил документы — и в следующий раз он вспомнил об этой истории только спустя 30 лет. Когда его вызвали на допрос к следователю.

Запах дыма


Вечером 3 октября 1995 года Игорь Шефер — высокий, хорошо сложенный 24-летний блондин — вышел из своей квартиры в Волгограде выгулять пса — бультерьера по кличке Берри. Было прохладно; поверх спортивного костюма Игорь накинул белую куртку с золотистой надписью Adidas и немецким флагом. Модную вещь он привез из Германии, откуда вернулся полтора года назад — после неудачной попытки построить за границей спортивную карьеру в кикбоксинге. В родном Волгограде Шефер начал новую жизнь: стал хорошо зарабатывать, разошелся с женой, недавно родившей дочку, и завел новые отношения.

Когда Шефер вышел из квартиры, его девушка, 28-летняя Анна Березкина, закрыла за ним дверь и отправилась в ванную — но остановилась, обратив внимание на звуки, доносившиеся с лестничной площадки. Она услышала, как на этаж поднялся лифт, двери открылись, но в квартиру никто не позвонил. Вскоре из подъезда донесся скулеж собаки. Девушка заволновалась и решила посмотреть, что показывает видеодомофон: Игорь установил камеры и перед входом в квартиру, и перед входом в подъезд. Ничего подозрительного она не увидела — если не считать светлой машины, которая подъехала к дому, а затем быстро тронулась с места.

В этот момент Анна почувствовала просочившийся в квартиру запах дыма — а потом услышала стон. Она быстро распахнула дверь. Рядом с шахтой лифта лежал на боку мертвый бультерьер. На полу рядом с ним стонал Игорь Шефер. Под его головой расползалась бурая лужа, на белой куртке выступили пятна крови. В него стреляли трижды. Первая пуля задела только куртку. Вторая попала в правый бок; третья вошла в затылок.

На лестничную площадку высыпали соседи. Когда приехали милиционеры и врачи скорой помощи, Шефер лежал с подушкой под головой: ее подложила Анна. Он был в сознании — сумел без ошибок назвать номер телефона своей тети, которая жила в соседнем подъезде, и просил врачей скорее отвезти его в больницу. Всем — сотрудникам скорой, милиционерам, соседям, девушке — на вопрос о том, кто стрелял в него, Игорь дал один и тот же ответ: «Белый». О ком идет речь, с первого раза поняла только Анна Березкина. Всем остальным Игорь пояснял: Белый — это прозвище Мишки Ильина. До недавних пор — его близкого друга.

Фельдшеры скорой помощи вынесли Шефера из подъезда на носилках и увезли в больницу, где его сразу подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. В реанимации спортсмен провел семь дней. На восьмой день Игорь Шефер умер.

Труп пса Берри с пулей в голове милиционеры отнесли к мусорным бакам. Пистолет, из которого была выпущена эта пуля, следователи так и не нашли. Как не нашли и 26-летнего Михаила Ильина. Спустя полтора года расследование убийства боксера приостановили. Фотография Ильина, светловолосого парня с насмешливым взглядом, и ориентировка — «одет в темную куртку, джинсовые брюки» — так и остались висеть в базе людей, объявленных в федеральный розыск.

Хулиган и хорошист

Михаил Ильин и Игорь Шефер росли в соседних дворах: их улицы — Невская и Рокоссовского — пересекаются в самом центре Волгограда. Оба были обычными подростками; весь набор доступных им развлечений их сосед и ровесник описывает так: «Идешь на Волгу — яблочки поворовал, идешь обратно — груши поворовал».

В отличие от хулигана Ильина, бросившего школу после восьмого класса, Шефер рос вежливым и спокойным. Его одноклассники и учителя вспоминают, что он первым бросался на помощь классной руководительнице, учился на четверки и пятерки, особенно любил физкультуру и военную подготовку. На спорт Шефер и его друзья тратили и все свободное время: Игорь с седьмого класса начал заниматься боксом, Миша — из-за светлых волос его еще называли Белый — играл в футбол и хоккей, а его старший брат Паша по кличке Руль просто тягал железо. В качалке спортивного клуба «Метеор» — подвального помещения с окнами вровень с асфальтом — они проводили недели и месяцы. Парни занимались, девушки на них смотрели.

На одной из девушек — 19-летней блондинке Тане Муковниной из соседнего двора — Игорь в декабре 1991 года, за три недели до распада Советского союза, женился. К неудовольствию своей матери: как вспоминает теперь Муковнина, свекрови не нравилось, что у нее нет высшего образования, да и вообще она хотела женить сына на гражданке Германии. Родители Игоря — этнические немцы — тогда загорелись идеей переехать на историческую родину, где как раз началась программа репатриации. «Они его туда сманивали-сманивали, — рассказывает Татьяна. — Говорили: у тебя там по боксу будет все лучше получаться».


Игорь Шефер и Татьяна Муковнина. Фото: архив Татьяны МуковнинойСпортивная карьера Игоря Шефера, который занимался одновременно и боксом, и кикбоксингом, тогда шла в гору и в России: он ездил на соревнования за границу, его портреты печатали на афишах, он побеждал в боях и получал денежные призы. «Высокий, сам худощавый, на чем сидеть — размером с кулачок, а плечи широкие, — описывает бойца один из волгоградских тренеров по боксу. — И когда его увидишь одетым, никогда не подумаешь, что у него легкий вес — подумаешь, тяж или полутяж».

Залечь на дно в Туле
Игорь Шефер и Татьяна Муковнина. Фото: архив Татьяны Муковниной

Уговоры родителей в итоге возымели эффект: в 1993 году — через два года после свадьбы — 22-летний Игорь все-таки уехал жить в Германию, не взяв с собой ни жену, ни годовалую дочку Лену. Впрочем, уже через несколько месяцев Шефер вернулся на родину — и в семью. «Когда он приехал, я ему сказала: ты 10 месяцев не звонил и не писал, я иду подавать на развод, — рассказывает Татьяна. — Но поскольку ребенок маленький был совсем, нам дали месяца три на раздумья. За это время мы помирились — и снова стали жить вместе».

Что именно не задалось у Игоря за границей, Татьяна не знала — муж лишь сказал, что в Германии ему не понравилось. Но вскоре после его возвращения она увидела письма, которые Игорь привез с собой: его старые волгоградские товарищи по качалке, братья Белый и Руль, наперебой звали Игоря вернуться в Россию, обещая работу и деньги.

После возвращения Шефер начал проводить с братьями Ильиными больше времени — и у него действительно стали водиться деньги. Он купил машину, брутальный джип «Ниссан Террано», на котором возил жену с дочкой гулять на Мамаев Курган. В квартире появился большой телевизор и новая мебель. На шее Игорь стал носить золотую цепь. «Он всегда был тихий, скромный, застенчивый. Хоть и боксер, но не наглый, очень душевный. А они — Ильины — его испортили, — говорит Татьяна и морщится. — Мне не нравилось, какие у него появились замашки. Их слова, фразы, нагловатое поведение. Крутизна какая-то. Крутизна из девяностых». Чем конкретно зарабатывали муж и его друзья, Татьяна, как она утверждает, не знала: «Я была тихая, скромная, сидела с ребеночком дома. Как курочка-наседка. Друзья если приходили, я уходила в другую комнату. Да и вообще — они никогда нам, женам, ничего не рассказывают».

Свежий воздух

«Игорь — попал он просто под ******** [беспорядочную резню]. Как все попали, ***** [блин]. В Германии ему надо было остаться, не надо было сюда приезжать. В лихие девяностые попал. Всех убивали. Тогда время такое, фильмы смотришь — у нас здесь круче было. Вот такой город был, пацаны вот такие все были», — не поднимая взгляда, обращенного в стол, пожилой мужчина поднимает вверх большой палец. Для бывшего боксера Геннадия Саломатина (имя собеседника изменено по его просьбе, — прим. «Холода») смерть Игоря Шефера была далеко не самым трагичным событием в жизни — в девяностые на его глазах убили множество близких ему людей.

В брошюре об истории волгоградского бокса есть целый разворот с фотографиями погибших спортсменов. Дата смерти почти у всех приходится на 1990-е. «Ну, не прямо всех из них убили. Кто-то погиб в автомобильной катастрофе… Вот Ромку — да, застрелили. Коля с браконьерами поругался, и кто-то ему гарпун в живот воткнул, — рассказывает еще один боксер, передвигая палец с одной фотографии на другую. — Расстреляли… Зарезали… Расстреляли… Застрелили. Ну, время было такое». «Раз в квартал кого-то убивали, а то и раз в месяц, — соглашается другой бывший спортсмен. — Тогда время было такое, что мы убийству особо не удивлялись».

В новых постсоветских реалиях вчерашние волгоградские мальчишки, воровавшие груши из сада, стали придумывать, как выбраться из нищеты и начать жить красиво. «Десятилетиями мы жили совершенно по другим правилам. Когда ты денег мог получить только одним способом — как зарплату. И безналичные деньги не могли априори превратиться в наличные — никогда, ни при каких обстоятельствах. Стена. И вот эта стена разрушилась, и безналичные стали превращаться в наличные. И поперло. Это кайф. Это как свежий воздух», — вспоминает свою молодость, пришедшуюся на девяностые, один из волгоградских политиков.

Залечь на дно в Туле
Михаил Ильин (слева) с друзьями. Фото предоставлено знакомым Ильина

Источники заработка могли быть самыми разными. Например, на улицах города появились команды наперсточников. «Задача — угадать, под каким наперстком шарик. А он [на самом деле] у тебя в руке. Пять человек в бригаде. Час-два поработают — едут на авторынок и покупают себе по машине. У меня лично не было такого, но я знал тех, у кого [за] день [заработок] — по квартире на человека. Кто бухал, кто на девочек тратил. Денег было просто во», — уверяет Геннадий Саломатин и проводит ребром ладони под подбородком. У молодежи в этой ситуации вариантов было не так много. «Кто-то шел по спорту, — рассказывает сосед Ильиных и Шефера. — Кто-то шел в институт, надеясь, что папа его пристроит на работу». «А кто-то шел отнять деньги, — перебивает Геннадий Саломатин. — Выходишь — у тебя вот такой карман денег. А приходишь — у тебя два кармана денег. Подходишь к любому — забираешь у него все, и тебе ничего. Если менты подойдут — пошли ***** [к черту]».

Братья Ильины, выросшие в бедной семье, в те годы стали богатеть на глазах. «Еще пару лет назад мы все были нищими. Идем за шаурмой — Руль спрашивает: "А мне купите?". Угощали его шаурмой, чебуреки ему покупали, — вспоминает их знакомый. — А потом — бабах! «Тойоты», джипы… Как они начали, дыщ-быщ! Они там делили такие котлеты! Мы только с белой и с черной завистью смотрели: я даже не могу представить такие космические деньги». На вопрос о том, откуда брались такие суммы, все собеседники «Холода» отвечают одинаково: Ильины и Шефер распродавали дорогой металл — никель — с волгоградского завода «Красный октябрь».

Волгоградская область считалась «красной» — на нее не распространялась власть «воров в законе». «У нас город не "воровской". У нас блатных как бы нет, — объясняет "Холоду" выросший в 1990-х волгоградский политик. — У нас основа криминала — это спортсмены и браконьеры». К концу 1980-х Волгоград был поделен между разрозненными группировками — и одну из самых крупных возглавлял тренер по вольной борьбе Владимир Стариков по кличке Казак. Его банда курировала большинство волгоградских магазинов. «Когда все рухнуло, появились торговцы, появился рынок. Естественно, [появился] соблазн крышевать, — говорит Александр Осипов, депутат волгоградской думы, который в девяностые работал криминальным журналистом. — Тренера начали понимать, что можно просто брать под покровительство торговцев. Когда возникает денежная масса, кто-то ее должен контролировать».

Залечь на дно в Туле
Михаил Ильин. Фото предоставлено знакомым Ильина

До распада СССР одним из основных криминальных промыслов Волгограда было браконьерство. Волга кишела осетровыми — рыбы было так много, что добывавшие ее нелегально рыбаки выкидывали рыбьи туши прямо на берегу, вырезав из «машек» — самок — икру, которую на жаргоне называли «кашей». Эту отрасль тоже контролировал бывший спортсмен — боксер Николай Горшенев по кличке Дядя Коля Деревянный. «Работал на заводе, денег надо, жрать дома нечего, — вспоминает один из бывших волгоградских боксеров. — Поехали мы вниз [на Волгу]. Деревянный там начальником. Он мне говорит: ты че работаешь, дурак? Иди лови! И на караваны сдавай. Вас никто не будет [трогать]. Инспектора едут, видят, что лодка наша — не подъезжают». Как рассказывает собеседник, товар сбывали прямо там же, на реке — передавали ведра с икрой и самих осетров из лодки в открытый иллюминатор теплохода «Илья Репин».

К началу 1990-х рыба из Волги ушла — ее начали ловить ниже по течению. Тогда у криминальных группировок появился новый источник заработка: никель, который в изобилии был доступен на территории металлургического комплекса «Красный октябрь», и другие металлы. Раньше их использовали в рыбной ловле вместо груза — но в 1990-х никель подорожал и мог приносить выгоду сам по себе. «Я работал на "Красном" — там лежал никелевый лист, дырку закрывал. Он лежал-лежал десятилетиями — а потом в один прекрасный момент его не стало, — вспоминает бывший сотрудник завода. — Тогда и началась работа криминала на "Красном октябре": когда поняли, что ферросплавы — это дорого. Воровали со складов завода, прямо из цехов. Допустим, у меня плавка идет, материал готовится к плавке. Лежит куча феррометаллов, почему бы не отсыпать? Работяги мгновенно рванули — иномарки себе купили… Они вытаскивали, сдавали криминалу, криминал собирал кучки более серьезные, и пошло-поехало». Все добытые ферросплавы и цветные металлы сбывали за валюту в Прибалтику — Эстонию или Латвию. «Я ездил в Прибалтику постоянно, мне там говорили: привези никель, медь! — рассказывает еще один волгоградец, выросший в 1990-е. — Найди в России, купи и привези, получишь сразу в пять раз больше. А я даже не понимал, как металл можно привезти. Я понимал, как можно привезти икру».

Бывший сотрудник завода «Красный октябрь» период с 1993 по 1994 год называет «первым, романтическим этапом»: уже спустя несколько лет дорогие ферросплавы распродадут, спортсмены займутся металлоломом и поставят его прием и продажу на поток.

За полгода до того, как Игорь Шефер вернулся из Германии, в Волгограде произошла знаковая перестрелка. Поздно вечером на крыльце ресторана «У Каштана», где отмечал юбилей спортсмен Юрий Ванин, из автомата были расстреляны он и двое его гостей — в том числе боксер Георгий Лапшин. Убитые были членами группировки Казака; спустя несколько месяцев киллер застрелил и его. После этого главным в волгоградском криминальном мире стал воспитанник Лапшина — боксер Владимир Кадин. «Он резко, буквально за каких-то полгода все под себя подмял, — вспоминает участник событий тех лет. — Его признали как лидера». Рядом с Кадиным всегда был его лучший друг, тоже боксер — Станислав Галкин.

Залечь на дно в Туле
Владимир Кадин (в центре) и его приближенные. Фото предоставлено знакомым Кадина

Именно «под Кадиным», по словам бывшего сотрудника волгоградской милиции, работали в «бригаде» Игорь Шефер, братья Ильины и еще несколько парней, выросших по соседству с ними, — перепродавали никель с завода «Красный октябрь» в Прибалтику, отдавая часть заработка главе группировки. «Есть понимание, где зачерпнуть. Есть понимание, куда деть, — описывает схему работы теневого бизнеса бывший сотрудник завода. — Начинаешь заниматься этой темой. А тут тебе говорят: брат, ты занимайся, только пришли [долю]! И если ты прислал — все, ты часть системы. А не прислать ты не можешь — потому что ты не можешь быть партизаном, такого не бывает».

За тем, как предприимчивым молодым людям объясняли, что нужно делиться, собеседник «Холода» из числа бывших сотрудников волгоградской полиции наблюдал лично. «Когда вот эта вся шобла [братьев Ильиных] первый свой капитал добыла — году в 1993-1994, еще до того, как вернулся из Германии Шефер — Вова со Стасиком [Владимир Кадин и его правая рука Станислав Галкин] их всех выловили и вывезли на консервный завод, на лодочную станцию, — рассказывает он. — Закрыли в контейнер и стреляли всю ночь по этому контейнеру. Я выезжал туда. Фантастика, что никого не убили: весь контейнер в решето».

Бывший оперативник предполагает: боксер Игорь Шефер, который был знаком с Владимиром Кадиным и Станиславом Галкиным еще по тренировкам, мог понадобиться братьям Ильиным именно для того, чтобы вести дела под «крышей» авторитетов — тоже боксеров. Кадин принимал посетителей в «офисе» — в помещении в доме на набережной Волги — и однажды, приехав туда, милиционер встретил вернувшегося из Германии спортсмена. «И буквально через полгода весь город заговорил: Шефер, Шефер, Шефер… — продолжает оперативник. — Он поднимался. Подтягивать Вова начал его ближе к себе, давать работу». Лояльный, умный, сильный — такой соратник был нужен Владимиру Кадину, рассуждает собеседник «Холода»: «У Шефера какая-то интеллигентность немецкая была. Он такой вот, все время аккуратно одетый, размеренный, спокойный, никогда на этих сленгах не разговаривал, производил впечатление очень порядочного, интеллигентного человека. Даже если в спортивном костюме — не гопник с улицы». Поэтому с боксером Шефером авторитеты разговаривали на равных. Этим он отличался от Михаила Ильина — ему бы в «офисе» просто не открыли дверь.

Перехват

За несколько месяцев до убийства Игоря Шефера его жена Татьяна ушла от мужа вместе с дочкой и стала жить у мамы — в доме по соседству. Поссорились супруги из-за визита свекрови: когда она собралась в гости к сыну, Игорь попросил жену пожить в другом месте. «Я говорю: я тебе не игрушка, я так не буду: мама приехала — уйди, мама уехала — вернись, — вспоминает Татьяна. — Не помню, что он ответил, но я ушла с дитем, с вещами и не вернулась».

После расставания они с Шефером почти не виделись: Татьяне было неприятно, что Игорь стал жить с другой девушкой. Поэтому примерно раз в месяц к Татьяне заходили друзья Игоря — приносили 200 долларов и игрушки для дочки. Один из них — Леша по кличке Клепа — зашел к Татьяне 3 октября 1995 года. «Он пришел, сказал, что Игорь тоже хотел подняться, но не смог — с собакой, что ли, остался во дворе, — рассказывает Татьяна. — А потом я ушла с друзьями в кафе. Телефонов не было мобильных. В кафе я допоздна пробыла — может, кто-то мне звонил [домой], но не дозвонился. И только на следующий день мне дозвонилась моя подруга, муж которой работал в милиции. Она сказала, что ее мужа накануне вечером вызывали в дом Игоря — в него стреляли».

Не понимая, что делать, Татьяна решила: раз лучший друг Игоря — Миша Ильин, значит, надо ехать к нему и все узнать. Адрес она знала: Татьяна часто приходила вместе с дочерью в гости к жене Ильина Вере. У пары был общий четырехлетний сын. «Мне открыла Вера, — продолжает Татьяна. — Я спрашиваю: "Где Миша?" А она: "Не знаю, его нету, я ничего не знаю про него, я тут ни при чем…". Тут я смотрю — на лестнице милиция. И до меня как-то дошло, что [Ильин] причастен к этому».

Залечь на дно в Туле
Игорь Шефер и Татьяна Муковнина с дочерью Еленой. Фото: архив Татьяны Муковниной

И в квартире Ильиных — адрес сумел продиктовать раненый Шефер, — и у матери братьев милиция сразу после стрельбы устроила засаду, но никого не дождалась. До шести утра сотрудники дежурили на перекрестке неподалеку от места стрельбы: пытались поймать светлую «Волгу», которую видели отъезжающей от подъезда незадолго до того, как боксера обнаружили раненым. За ночь они остановили две «Волги» — но Михаила Ильина в них не было

Не помогли пролить свет на произошедшее и друзья Игоря Шефера, которые, судя по материалам дела, видели его последними: Эдуард Долгов и Алексей Шумара по кличке Клепа. Клепа был водителем Шефера и примерно за час до стрельбы привез Игоря домой на своей белой «девятке» — сразу после того, как занес алименты его бывшей жене. На допросе мужчина не сумел вспомнить ни одной детали ни об Игоре, ни о стрельбе. Долгов, в свою очередь, честно рассказал следователям, что, узнав о покушении, неделю не появлялся дома и скрывался в квартире друга. Почему он так себя вел, в протоколе не уточнялось.

Спустя две недели после стрельбы в волгоградской милиции констатировали: «Задержать не представилось возможным». В розыск Михаила Ильина объявили 20 октября 1995 года, арестовав заочно.

Тараканов и Тараканов

4 марта 2020 года Николай Тараканов, сухощавый темноволосый мужчина, как всегда, проснулся в своей постели — в отцовском деревянном доме, который стоит на берегу небольшой речки в городке Меленки под Владимиром. С момента его путешествия на Чукотку прошло почти 30 лет, и он давно уже жил спокойной жизнью у себя на родине: не пил, возился в огороде, работал то поваром, то строителем и покидал свой дом, только чтобы погостить у сестры в Твери. Поэтому Тараканов был ошарашен, когда в тот день в его дверь постучали полицейские — с вопросом, известно ли ему что-нибудь о том, что по его паспорту и под его именем уже много лет живет совсем другой человек

Другого Николая Тараканова, 50-летнего коротко стриженного мужчину спортивного вида, задержали за несколько недель до того в Туле — рано утром, когда он вышел из дома со спортивной сумкой и пошел к своей машине, чтобы поехать на тренировку. Паспорт на имя Тараканова, который мужчина предъявил в ОВД, полицейских не устроил — и вскоре мужчина признал: на самом деле его зовут Михаил Ильин, он уехал из Волгограда 25 лет назад и все это время жил в Туле под чужим именем.

Судя по протоколу, единственным, кого поставили в известность о задержании Михаила Ильина, был его 29-летний сын Станислав. Ему было четыре, когда его отец исчез. Еще мальчиком он стал профессионально играть в футбол — так же, как когда-то отец. Последние несколько лет Ильин-младший живет в Москве и работает фитнес-тренером. На допросе у следователя он сказал, что с момента бегства отца ни разу с ним не общался и ничего о нем не знает. То же самое сказала следователю бывшая жена Михаила Вера.

Среди знакомых убитого Шефера все это время ходило много версий того, куда делся Ильин. Одни говорили, что кто-то видел его в Прибалтике. «Один пацан его видел два раза! В Москве встретил, а потом вместе на море летели, — пересказывает другую историю знакомый Ильина. — Он подходит, говорит: "Белый!". А он ему: "Да ******** [отстань], не я это, ****** [блин]. Ты уже ко мне в Москве подходил!"».

Михаил Ильин под именем Николая Тараканова и вправду часто ездил за границу. Загранпаспорт он сделал вполне официально в 2010 году; его вместе с российским паспортом, водительскими правами и страховым удостоверением (все документы — на чужое имя) изъяли у задержанного в феврале. В использовании поддельных документов (ст. 327 Уголовного кодекса, самое жесткое наказание — два года лишения свободы) Михаил Ильин признался сразу.

Он рассказал, что решил скрыться из Волгограда, когда узнал от своих знакомых, что его подозревают в убийстве Игоря Шефера. В Туле он оказался весной 1996 года — приехал на попутном КАМАЗе. Перед этим он попросил знакомого — бывшего парня Анны Березкиной, с которой встречался Шефер, — найти для него документы на другое имя. Тот достал откуда-то паспорт на имя Николая Тараканова и отправил Ильина к человеку, который был готов поменять в документе фотографию. Впрочем, к нему Ильин обратился только в 2000 году — он приехал в Переяславль-Залесский, заплатил две тысячи долларов и через несколько дней получил новый паспорт с чужим именем и собственным фото. Через год, по словам Михаила, он «утратил или постирал» свой паспорт — поэтому снова поехал в Переяславль и обратился в паспортный стол за новым. Вопросов, как он утверждает, ни у кого не возникло.

В волгоградском Следственном комитете тот факт, что в России несколько лет жили по одному паспорту два человека, объяснили так: когда Ильин оформлял поддельные документы, единой базы выданных паспортов попросту не существовало — она была создана только в 2004 году.

В 2007 году Николаю Тараканову исполнилось 45 лет, и он отправился в Муром менять свой паспорт. То же самое, но уже в Тульской области, сделал и Михаил Ильин. В итоге двум Таракановым с разницей в неделю выдали паспорта с одинаковыми персональными данными, но разными фотографиями, хотя единая база МВД на тот момент работала уже третий год.

Залечь на дно в Туле

Когда спустя 25 лет жизни под чужим именем Михаила Ильина задержали и этапировали в Волгоград, он был сильно удивлен, говорят сотрудники правоохранительных органов: «На протяжении нескольких часов он задавал один и тот же вопрос — "как вы меня нашли?"». С ответом на этот вопрос почти сразу после задержания выступило тульское управление МВД. Полицейские рассказали, что получили информацию о том, что подозреваемый в убийстве, находившийся в федеральном розыске с середины 1990-х, может скрываться в Туле, и стали ее проверять. Для этого они подобрали окурки, которые выбросил подозреваемый, собрали с них образцы ДНК и после экспертизы подтвердили, что Николай Тараканов — на самом деле Михаил Ильин. Кто изначально указал оперативникам на Тараканова, в полиции не уточнили. На запрос «Холода» о том, каким образом проводилась экспертиза — с чем именно сопоставляли генетический материал, собранный с окурков беглеца, — в тульском управлении МВД «Холоду» рассказывать отказались, сославшись на тайну оперативно-розыскной деятельности.

Как полицейские сумели вычислить Михаила Ильина, не знает и его адвокат — он, впрочем, уверен, что версия про окурки и ДНК не имеет ничего общего с реальностью, поскольку полицейские и без этого могли просто задержать мужчину для выяснения личности. Кроме того, сличать генетический материал фальшивого Тараканова оперативникам было не с чем: образцы ДНК Михаила Ильина в 1995 году никто не собирал. Единственная версия юриста: после того, как его подзащитный два года назад снял с учета свою машину, настоящему Николаю Тараканову стали приходить уведомления из налоговой с требованием заплатить налог на пользование транспортным средством — и тот забеспокоился.

Оригинальный Николай Тараканов говорить на эту тему не хочет — он до сих пор взволнован случившимся. «Я прожил такую спокойную жизнь! У меня нет интернета, — объяснял «Холоду» Тараканов по телефону своей сестры, потому что собственным мобильным не пользуется. — Я живу в своем облаке, так скажем. Я же ничего не натворил, мухи, как говорится, не убил. Я показал [полиции] документы, говорю — я что, получается, теперь невыездной? Меня успокоили — нет, живите как живете. Если вы отшельник и живете, получаете удовольствие, слыша голоса птиц, то и живите дальше».

Вдова Игоря Шефера Татьяна в разговоре с «Холодом» предположила, что Михаила Ильина полицейским «сдала» женщина, с которой он жил в Туле после бегства, — потому что он якобы «загулял». Однако никаких данных, подтверждающих эту версию, нет. Гражданская жена Михаила Ильина — сотрудница тульского автосалона Наталия Платонова (фамилия героини изменена, — прим. «Холода»), высокая стройная брюнетка с длинными волосами и выступающими скулами. Ей 41 год. В той самой тульской квартире, возле которой полицейские подкараулили Михаила Ильина, Наталия теперь живет одна с сыном. В списке ее групп во «ВКонтакте» — «Женская психология», «Диетические вкусности» — в феврале появилась страница Следственного комитета Волгоградской области.

Говорить об Ильине-Тараканове его гражданская жена не захотела. «Вообще эта история закончится когда-нибудь? Я очень устала, — сказала она. — Это мой любимый человек. Буду я с ним или не буду с ним, я не буду этого делать. Я потом что буду говорить сама себе? Это только мои с ним личные отношения. Я его знать не знала вообще, когда там что-то совершалось. Пускай господь сам всех рассудит!».

Лишний, ненужный

Когда на Игоря Шефера напали, его жена Татьяна забыла прежние обиды. Правда, в больнице она успела поговорить с ним всего один раз. «Сперва меня к нему не пустили. А потом заведующий отделением сам мне позвонил и говорит: Игорь попросил кушать, привезите ему еды, но можно только бульон, шиповник и йогурт. Я приготовила и пришла. Он был в сознании, тихо, но разговаривал. Про дитя спрашивал, говорил, не плачь, не переживай. Когда он со мной разговаривал, все время ему что-то откачивали изо рта, все время он плюнуть хотел»,— вспоминает она.

Через несколько дней Татьяна приехала в реанимацию снова, но через стеклянную перегородку увидела, что у кровати мужа стоят свекр и свекровь. «Я развернулась и уехала. Я не думала, что он умрет, думала, в другой раз приду. Каждый день я звонила [в реанимацию] по три раза — утром, в обед и вечером. Одиннадцатого числа перед работой позвонила — «Как у Шефера состояние?» — «Ухудшилось». В следующий раз набрала в обед. Медсестра положила трубку, минут десять ее не было, потом взяла и говорит: в 11:15 он скончался».

Залечь на дно в Туле
Игорь Шефер и Татьяна Муковнина с дочерью. Фото: архив Татьяны Муковниной

Хоронить Игоря Шефера пришла толпа народа — большинство Татьяна даже не знала: «И с кем он учился, и с кем тренировался, и соседи… Столько молодежи мужского пола, это неописуемо». Туда же пришли и сотрудники милиции — наблюдать за потенциальными подозреваемыми. «Мы пришли на похороны — бах, ни фига себе! — а там мусора с камерами! У нас же всегда так было, кого-то блатного хоронят — все с камерами, — вспоминает знакомый убитого. — Чтобы зафиксировать, кто пришел. И мы — в стороночку, даже не подходили к гробу»

После кладбища собравшиеся поехали в лучший городской ресторан в гостинице «Волгоград», где арендовали целый этаж. По словам Татьяны, и поминки, и дорогой памятник из черного карельского мрамора, и хорошее место на Центральном кладбище оплатил Станислав Галкин, «правая рука» главного волгоградского авторитета Владимира Кадина. Потом он много раз говорил вдове, что очень жалеет о смерти Шефера, — и что если бы Игорь и Михаил пришли к нему, он бы «эту ситуацию разрулил».

Следующие несколько лет он помогал вдове и дочке Шефера деньгами, а Татьяну еще и устроил работать в бутик — один из первых в Волгограде. «Он помогал мне до 1997 года, а в 1998 я [снова] вышла замуж, — рассказывает Татьяна. — Мы сидели компанией в кафе, и тут Галкин зашел. Он говорит: "Муж"? Я говорю: "Муж". Он спокойно отнесся — ну, уже три года прошло».

Свидетели, которых следователи допрашивали 25 лет назад, говорили, что Михаил Ильин и Игорь Шефер перестали общаться в конце весны 1995 года. Но причину конфликта оперативникам никто не объяснил.

«Вроде его кинули с доли, Ильина-младшего, — говорит его знакомый. — Работали вместе, а в результате показалось, что он лишний, ненужный». Версию о том, что конфликт друзей был связан с их общим делом, выдвигают большинство собеседников «Холода». «Игорек, я думаю, с подачи Вовы [Владимира Кадина] Белого подвинул и все себе забрал», — говорит бывший милиционер. По его словам, после этого Ильину «больше ничего не оставалось», как попытаться убить Шефера, — даже несмотря на то, что таким образом он переходил дорогу одному из самых авторитетных людей Волгограда.

В декабре 1995 года следователь приостановил дело, поскольку следов Ильина найти не удалось, — но прокурор велел продолжать: в частности, потому что счел неотработанной «информацию о причастности фигурантов к организованной преступности и о возможных сообщниках совершения преступления». Однако уже через месяц расследование заморозили окончательно. В деле говорилось, что Михаил Ильин стрелял в Игоря Шефера из-за «сложившихся личных неприязненных отношений». 20 лет спустя суд тоже рассматривал именно этот мотив убийства — личную неприязнь.

"Пускай Белый идет гуляет"

О том, что человека, которого она всю жизнь считала убийцей своего мужа, поймали, вдова Игоря Шефера Татьяна узнала 14 февраля, в День всех влюбленных. Она бросилась звонить дочери: 28-летняя Лена Шефер тем вечером гуляла со своим молодым человеком. «У меня трясутся руки, — призналась Татьяна "Холоду" в тот вечер. — Я уже смирилась с тем, что его не поймают никогда».

Четыре месяца Михаил Ильин пробыл в волгоградском СИЗО, пока следователь работал над делом. Вскоре он нашел себе адвоката — Германа Студеникина, который прославился в Волгограде тем, что защищал чемпиона мира по кикбоксингу Владимира Поташкина: в 2017 году спортсмена, которого в медиа называли приближенным Владимира Кадина, задержали и обвинили в вымогательстве; суд приговорил его к семи годам тюрьмы. Свою вину в убийстве Шефера Ильин не признал — сказал, что в тот день был за городом (следователь говорит, что это неправда).

Дочь Игоря Шефера Елена впервые увидела Михаила Ильина 7 мая 2020 года — на первом заседании суда. Она была уверена, что впереди — долгое разбирательство с участием присяжных, но адвокат Студеникин на заседании неожиданно попросил судью прекратить уголовное дело, объяснив, что срок давности по нему истек, — а суд удовлетворил ходатайство и освободил Михаила Ильина в зале суда.

Залечь на дно в Туле
Карточка дочери Игоря Шефера и Татьяны Муковниной Елены. Фото: архив Татьяны Муковниной

Дело в том, что современный российский Уголовный кодекс «замораживает» действие срока давности по уголовным делам, если подозреваемый скрылся. Но в Уголовном кодексе РСФСР, который действовал в 1995 году, норма была иная — если беглеца не нашли за 15 лет, дело прекращают за истечением срока давности, даже если речь идет об убийстве. Поэтому за убийство Игоря Шефера не накажут уже никого.

Когда судья ушел писать постановление, Лена Шефер оказалась лицом к лицу с Михаилом Ильиным. «Я была в маске, [видно было только глаза], у меня слезы на глазах, глаза красные, — рассказывает она. — Он [Ильин] на меня смотрит, говорит: "Как ты на маму похожа". Я говорю: "Зачем вы это сделали, зачем вы его убили?". А он такой — даже отрицать ничего не стал — говорит: "Он тебя бросил два раза". Я говорю: "Это не ваше дело, это их с мамой отношения, он в Германию уезжал, это вас не касается, а меня он не бросал, он мне помогал". Он даже не стал отнекиваться, хотя бы мог сказать: по молодости, по глупости, не поделили. Не извинился. Смотрит — и все».

Когда Михаил Ильин вышел свободным человеком из здания суда, из припаркованной рядом машины выскочили его родные — как предполагает Лена, жена и сын: «Все втроем обнялись, счастливые. А я осталась — сирота — стоять. Он лишил меня отца, всего лишил. И я осталась с таким решением. Как это так? И все, вот его наказание».

Залечь на дно в Туле
Михаил Ильин с женой Верой. Фото предоставлено его знакомым

Знакомые Михаила Ильина по его прошлой волгоградской жизни с решением суда, напротив, согласны и не удивляются тому, что Белый отрицает вину. «Пускай отпускают, он отбегал свое», — говорит его бывший сосед. «Все, 25 лет прошло, можно похерить. Пускай Белый идет гуляет, он нормальный пацан», — соглашается бывший боксер.

Ни сам Михаил Ильин, ни его сын и бывшая жена говорить с «Холодом» не стали. Станислав Ильин, судя по его соцсетям, во время судебного процесса над отцом приезжал в родной Волгоград, но после того, как дело прекратили, вернулся в Москву. Куда отправился выпущенный из-под ареста Михаил Ильин, неизвестно.

На Центральном стадионе, где тренировался Игорь Шефер, зала кикбоксинга больше нет. В атлетическом клубе «Метеор» по вечерам проходят занятия кружка «Культура Ирландии»; в окнах мелькают блестящие юбки участниц студии «Восточные танцы». Металлургический завод «Красный октябрь» в нулевых и десятых много раз перепродавали и почти обанкротили; его предыдущий владелец, баскетболист Дмитрий Герасименко, скрывался на Кипре от международного розыска.

Залечь на дно в Туле
Клуб «Метеор». Фото: Мария Карпенко

Анну Березкину — девушку, с которой встречался Игорь Шефер, — прозвали «черной вдовой», говорит ее знакомый: другого ее парня, боксера Игоря Гарина, тоже вскоре убили на «стрелке» (сама Анна на сообщения «Холода» не ответила). Водитель Игоря Шефера Алексей Шумара теперь руководит двумя малыми предприятиями в Волгоградской области. Друг убитого Эдуард Долгов ездит на заработки в Москву. Квартиру на Невской улице, где жил до убийства Михаил Ильин, его бывшая жена Вера спустя семь лет после исчезновения мужа продала своему соседу, известному в Волгограде человеку — кадровому офицеру, директору музея «Сталинградская битва» Борису Усику. Двое его сыновей росли бок о бок с Михаилом Ильиным — и, по словам собеседника «Холода», вели с ним дела. Одного из них — Юрия — уже нет в живых: он разбился на машине; второй, Андрей, сделал карьеру в прокуратуре.

Сейчас в Волгограде ежегодно проводятся турниры, посвященные памяти погибших боксеров. Один из них — в честь Владимира Кадина: его застрелили на веранде ресторана в центре города летом 2011 года. А за два года до того убили его ближайшего сподвижника — Станислава Галкина. Он похоронен недалеко от Игоря Шефера — и Татьяна, приходя на кладбище к мужу, часто навещает и его могилу.

При участии
Иллюстрации
Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.