Я переехала в Швецию, и мне нравится

Виктория Большагина с 2017 года работала в российской IKEA маркетологом. Однако в 2022 году компания ушла из России — для Виктории и ее коллег это стало шоком. Ей нравилась работа именно в этой компании, поэтому в 2023 году она устроилась в офис IKEA в Швеции и переехала туда с мужем и дочерью. Швеция пришлась ей по душе: там комфортно, много природы и совсем другой уровень жизни. Виктория рассказала «Холоду», как происходил их переезд в Швецию, сколько стоит жизнь там по сравнению с Россией и что ее больше всего радует в местной жизни.

Я родилась в городе Октябрьский в Республике Башкортостан. С детства писала тексты и, когда впервые увидела здание факультета журналистики МГУ в Москве, влюбилась в него и решила поступать именно туда. В 2007 году меня взяли на вечернее отделение. 

Параллельно с учебой я работала — сначала журналистом, а на четвертом курсе решила попробовать себя в рекламе. В 2011 году устроилась в рекламное агентство, где четыре года проработала с брендом L’Oréal. Затем перешла в другие агентства, где сотрудничала уже с Unilever, Microsoft, MasterCard и другими клиентами.

В 2017 меня пригласили на собеседование в российский офис IKEA. Хотя я тогда была довольна своей работой и не искала новое место, все равно решила попробовать. За три месяца прошла несколько собеседований и тестирований, и в сентябре 2017 меня пригласили на работу. Так я начала заниматься рекламой в центральном офисе российской IKEA. 

Худший день

Мне было интересно погружаться во внутреннюю кухню компании: узнавать культуру бренда и его ценности. У нас была фантастическая команда из 28 человек, и мы все были на одной волне. Благодаря этому я с самого первого дня чувствовала себя очень комфортно. 

Ценности IKEA в России были такими же, как и во всем мире, и они заставляли меня чувствовать себя причастной к чему-то масштабному и важному. Самое главное — простота: минимум бюрократии, бережливость, разумное использование ресурсов. Экологичность — еще одна ценность, которая важна как для компании, так и для меня. Любой процесс внутри IKEA должен либо поддерживать окружающую среду, либо, как минимум, не наносить ей вреда.

К 2022 году я стала руководителем собственной маленькой команды из трех человек, и мне безумно нравилось то, что я делаю. Мы с мужем купили квартиру, а также построили дом и много путешествовали. IKEA стала для меня больше чем просто работой. 

Однако в марте компания объявила о приостановке деятельности в России. Это был один из худших дней в моей жизни. Мне было больно, потому что хотелось, чтобы хотя бы IKEA была с нами навсегда. Все сотрудники очень переживали. Мы понимали, что, вероятно, это приведет к уходу компании с российского рынка. 

Какое-то время мы продолжали работать: завершали уже начатые проекты или помогали удаленно коллегам из других стран. Также сворачивали деятельность, но так, чтобы, если что, потом можно было легко все развернуть обратно. 

Я чувствовала неопределенность. Мне очень не хотелось уходить из этой компании, потому что для меня она всегда была островком нормальности и надежности. И я задумалась о том, чтобы найти работу в IKEA в другой стране. 

Уровень жизни намного выше

Возможность переезда с помощью IKEA у меня всегда была — мне это и до 2022 года казалось интересным. Но потом у нас появилась дочь и изменились приоритеты.

Однако в мае 2022 года я решилась: начала готовить резюме и искать вакансии в шведской IKEA. Я уже бывала в Швеции — мы с мужем туда часто ездили в отпуск или в командировки. Муж тоже работал в компании со шведскими корнями и вскоре прошел серию собеседований, после которых получил предложение о работе в Швеции. У нас в этом плане все хорошо совпало. 

Процесс приема на работу в шведскую IKEA был таким же, как и в России, но на английском языке. В сентябре 2022 года я получила приглашение на работу: меня взяли в департамент коммуникаций, где я должна была заниматься налаживанием взаимодействия между командами внутри компании. Всю осень я готовила документы, и в январе 2023 года мы с семьей улетели в Швецию в город Мальме, где сейчас и живем. Мальме — третий по величине город страны, находится на юге. От него до Стокгольма 4,5 часа на поезде. 

Швеция мне сразу понравилась. Она чем-то похожа на Россию, особенно по погодным условиям. Продукты тут понятные, хорошая инфраструктура, удобно передвигаться на велосипедах. Уклад жизни очень комфортный — я почувствовала, что тут уровень жизни намного выше. 

IKEA очень помогла при переезде: купила нам троим авиабилеты, помогла сделать ВНЖ на два года, который мы сейчас продлили, и получить номер социального страхования, без которого тут вообще нельзя ничего делать. Кроме того, IKEA предоставила нам временное жилье на два месяца. 

Мне нравилась работа в департаменте коммуникаций, однако я чувствовала, что должна вернуться в рекламу. И через год жизни в Швеции мне удалось перевестись в отдел маркетинга на ту же позицию, на которой я работала в России. Но если там мы разрабатывали стратегии для определенной страны, учитывая особенности рынка, конкуренцию и цели, то сейчас я занимаюсь всеми — более 30 — рынками сразу. 

Шведский офис сильно отличается от российского. Это большая штаб-квартира на две тысячи человек. Тут есть хорошая столовая, где часть стоимости обеда покрывает компания, велосипеды, которые можно брать во время рабочего дня, если нужно куда-то быстро добраться. Также есть места для отдыха, для социализации и, конечно, для шведской фики (традиция делать перерыв на работе, чтобы выпить кофе, поесть сладости и поболтать с коллегами. — Прим. «Холода»).

Не можешь до конца всему радоваться

Адаптация прошла хорошо, потому что мы с мужем раньше были в Мальме и знали, чего ожидать. Многие говорят, что Мальме — опасный город, так как здесь много арабов (около трети населения города родились за пределами Швеции, членами наиболее крупных общин являются выходцы из Ирака и Сирии; согласно опросу полиции, лишь 56% жителей чувствуют себя в безопасности на улице. — Прим. «Холода»). Но за эти два года мы не сталкивались ни с каким криминалом и встречали только хорошее отношение к себе от людей разных национальностей. 

Несмотря на все положительное, нам было сложно. С одной стороны, все идеально и даже не к чему придраться. Но, с другой, ты находишься на каком-то фантастически высоком уровне истощения, потому что мозг устает от всего нового и ты не можешь до конца всему радоваться. Еще тяжело то, что родные находятся далеко, — бабушки с дедушками не видят, как растет их внучка, а мы с мужем не можем о них позаботиться. 

Моей дочери было непросто из-за незнания шведского языка. Ей было важно, чтобы дети, с которыми она играет, говорили с ней на одном языке, поэтому она чувствовала себя немного одинокой. В первом садике язык практически не учили: там проводили очень много времени на улице, собирали шишки и пели песенки. Но потом мы переехали и отвели ее в другой детский сад, где ее начали учить шведскому и уделять большое внимание разным активностям, развивающим речь. Уже через полгода дочь заговорила на шведском. 

Детские сады в Швеции мне нравятся, так как они уделяют много внимания развитию детей через игры, исследования и творчество. Это отличается от российских садов, где процесс обучения зачастую более структурирован и формален и у детей меньше свободы. Шведские детские сады предоставляют детям пространство для экспериментов и самовыражения.

Тут я поняла, что мне хочется проводить больше времени с дочкой, играть с ней. К тому же игра на родном языке, если ты находишься не в своей стране, позволяет сохранять и развивать язык, а для меня это особенно важно. Я считаю, что ребенок должен понимать, откуда и кто он. 

В течение этих двух лет я получила дополнительную квалификацию в качестве педагога дошкольного образования и педагога дополнительного образования. Сейчас я работаю учительницей по воскресеньям в детском центре, где веду занятия у детей от двух до четырех лет в группах. С рождением дочки я постепенно поняла, что хочу связать свою дальнейшую жизнь с этим направлением. Например, сейчас я завела блог, в котором делюсь опытом эмиграции, материнства и образования детей, так как я планирую развивать свой проект в сфере образования.

Хочу понимать свою дочь

В Швеции большое русское комьюнити. Многие тут живут десятилетиями, и они очень позитивно настроены, всегда готовы пообщаться, поддержать друг друга, сходить в гости. Я слышала, что в других странах русскоязычные как-то сторонятся друг друга и могут вообще общаться только на английском или локальном языках. В Швеции такого нет. У меня такой социальной жизни, как здесь, никогда не было. И, наверное, это поддержало меня больше всего, когда я сюда переехала. 

У меня нет друзей среди шведов. Но мы с мужем неплохо общаемся с местными коллегами. В то же время в IKEA интернациональная команда, многие мои коллеги, как и я, не говорят по-шведски, потому что в глобальном офисе язык коммуникации английский. 

Те шведы, с кем я постоянно взаимодействую и общаюсь, очень классные. У них потрясающее чувство юмора, какой-то совершенно фантастический уровень сарказма и самоиронии. Для них нормально подшучивать над собой. В России, например, так могут далеко не все. Я слышала, что чем люди севернее, тем они более сдержанные и менее приветливые. Но так как мы живем на юге, здесь все улыбаются друг другу. 

Моя пятилетняя дочка, например, как настоящая шведка, просто обожает смол-токи. Если человек идет с собакой, она обязательно сделает какой-нибудь комплимент. У нее также много друзей, и к нам часто в гости приходят шведские дети, чтобы играть․ С их родителями мы тоже общаемся, но на английском языке — тут все очень хорошо говорят на английском.

Со временем я обязательно займусь шведским языком, потому что планирую тут жить и работать. Пока же мой уровень нулевой, у мужа получше с этим: он занимается с репетитором. Плюс ко всему, скоро ребенок пойдет в школу, и мне хочется понимать преподавателей на общих собраниях. Хочется, чтобы дочь была уверена, что я все понимаю. Я вообще хочу понимать свою дочь, потому что всегда будут какие-то слова или темы, которые для нее понятны именно на шведском. 

Швеция — IKEA в масштабе

Многие вещи в Швеции, как и в остальных скандинавских странах, дороже, чем в Германии, Испании и других европейских странах. Кто-то называет Швецию, говоря о ценах здесь, одним большим аэропортом, но я не согласна. В России сейчас цены тоже очень сильно выросли, а если учитывать разницу в доходах, то там, возможно, даже дороже будет жить.

Средняя зарплата тут в районе 30 тысяч крон (более 250 тысяч рублей. — Прим. «Холода»). Аренда квартиры, где две спальни и кухня-гостиная, сейчас стоит в районе 15 тысяч крон (более 125 тысяч рублей. — Прим. «Холода») в месяц. На продукты семье нужно от пяти до восьми тысяч крон (примерно 40–65 тысяч рублей. — Прим. «Холода»). За коммуналку платим в районе полутора тысяч крон (около 12,5 тысяч рублей. — Прим. «Холода»). 

Сам Мальме сильно отличается от Москвы. Тут нет бурной культурной жизни, как в мировых столицах. Тут совсем другие приоритеты. Люди в больших городах привыкли к доставкам, ивентам, культурным событиям, а тут все больше про природу, семью, путешествия и внутреннюю гармонию. Но жизнь в небольшом городе в Швеции — это удивительный опыт. Здесь я чувствую, что у меня больше времени для себя, для семьи, мне нравится размеренность жизни. Кто-то говорит, что Швеция — скучная страна, но это тот уровень скуки, который лично мне подходит.

Мне кажется, для меня Швеция — это IKEA в масштабе, а IKEA в России была маленькой Швецией. Я думаю, что через бренд основатель компании Ингвар Кампрад просто перенес шведский образ жизни на другие страны. И это, на самом деле, очень помогло нам адаптироваться здесь.