Детские травмы и отношения с Путиным

В конце прошлого года в Германии вышли воспоминания бывшего канцлера Германии Ангелы Меркель — «Свобода. Воспоминания 1954–2021». На фоне политического кризиса и полномасштабного вторжения России в Украину в Германии многие критикуют Меркель и видят причины нынешних проблем в ее решениях. По просьбе «Холода» член Совета по делам иностранцев и интеграции города Дрезден Максим Андреев рассказывает о книге Меркель и о том, какие ответы на критику можно найти в ее воспоминаниях.

Я переехал в Германию из России в конце 2015 года, как раз в то время, когда Ангела Меркель, как утверждали российские пропагандисты, «открыла границу» для беженцев с Ближнего Востока и тем самым обрекла страну на окончательную «исламизацию». Тем не менее Германия Меркель казалась мне куда менее опасным местом для жизни, чем Россия, переживающая патриотический угар после вторжения в Украину и оккупации Крыма и с каждым годом все больше напоминавшая мне Германию несколько иных времен. Полномасштабная война, развязанная Россией в феврале 2022 года, и ее последствия для Германии заставили многих, включая меня, пересмотреть свои взгляды на результаты 16 лет правления Меркель.

Детство и университет

Мемуары Меркель начинаются многообещающим и эмоциональным прологом, а дальше ты упираешься в стену формального перечисления всех деталей ее детства, которые она смогла вспомнить. Например, зачем-то мы узнаем, что в трехлетнем возрасте после трехмесячного пребывания у бабушки в Гамбурге, вернувшись в Темплин к своей маме, Ангела вдруг обращается к ней на «вы» и не хочет заходить в дом. В школе на уроке плавания она однажды долго не могла прыгнуть с трамплина, а в старших классах на уроках профориентации ее очень вдохновляли конструкции из преднапряженного железобетона. 

Сама книга немного напоминает такую конструкцию: по всему ходу повествования мы пробиваемся сквозь плотно утрамбованный бетон фактов и периодически натыкаемся на звонкие металлические стержни эмоций, по которым удается считать живого человека.

Воспитываясь в ГДР в семье протестантского пастора, не питавшего особой любви к социалистической диктатуре, Ангела с детских лет научилась жить в «двух мирах». Например, родители учили ее правильно отвечать на хитрые вопросы гдровских учителей («Что было на часах у песочного человечка — точки или штрихи?»), которые таким образом пытались выяснить, западные или восточно-немецкие мультики смотрят дети дома. 

Советы отца помогли будущей канцлерин избежать вербовки со стороны Штази во время поступления в аспирантуру в Тюрингии. Трюк заключался в том, что нужно было согласиться на сотрудничество и сказать, что ты не можешь терпеть и скорее хочешь рассказать об этой важной социалистической миссии всей своей семье. Товарищ майор, понимая, что имеет дело с патологическим болтуном, обычно терял интерес к такому агенту.

Получить высшее образование для члена семьи «неблагонадежного элемента» в ГДР было не так-то просто. Путь был закрыт практически на все гуманитарные специальности, поэтому дочке пастора пришлось отказаться от мечты изучать психологию и выбрать теоретическую физику. Во время учебы в Лейпциге начинает формироваться характер, который станет ее визитной карточкой в немецкой и международной политике. 

«Когда я вспоминаю те первые дни, я всегда думаю о том, как сижу за своим столом марки Sprelacart в комнате с четырьмя кроватями и решаю упражнения по математическому анализу, алгебре и теоретической физике. Я часами корпела над задачами, пока в какой-то момент меня не осеняла блестящая идея. Ощущение, что я нашла решение, было великолепным и освобождающим. За это время я поняла, что не стоит сразу бросать все на самотек, а вместо этого нужно упорствовать, верить в свои силы пробить себе дорогу самостоятельно. В отличие от учебы в школе, время, проведенное в университете, действительно заставляло меня выкладываться на полную».

После окончания университета Ангеле и Ульриху Меркель (ее первому мужу, чью фамилию она носит по сей день) все-таки удается найти места в аспирантуре в Берлине. Так начинается ее путь ученой в Академии наук. Там она встает перед моральной дилеммой: допустимо ли работать на ГДР с полной отдачей сил, укрепляя тем самым человеконенавистнический режим? Дискуссии с теми немногими близкими людьми, в которых нельзя было заподозрить стукачей, все время крутились по одному и тому же кругу и ничем не заканчивались.

Путь в политику

В ноябре 1989 года, когда падает Берлинская стена, ей 35 лет. Ее второй муж и коллега по квантовой химии Йоахим Зауэр воодушевлен новыми перспективами, которые открываются для него как для ученого, и намерен продолжать свой путь в науке. Меркель же решает принять активное участие в демократических реформах.

«Я чувствовала только одно: я была наэлектризована происходящим. Я была убеждена: здесь создается что-то новое, я хочу быть частью этого, я нужна сейчас, с моим опытом, моей жизнью, с тем, что я могу сделать и что для меня важно».

В дискуссиях о том, как должно произойти объединение Германии — плавно, с сохранением прежних структур и конфедерацией или через моментальный переход на рыночную экономику и скорейший вход в состав ФРГ, Меркель категорично заявляет, что реформировать ГДР изнутри невозможно.

«Это как кардиган: если первая пуговица застегнута неправильно, приходится начинать все сначала, чтобы застегнуть его правильно. И первая пуговица ГДР была застегнута неправильно».

Такая радикальная позиция оказывается близка Христианско-демократическому союзу (ХДС) — партии Гельмута Коля, тогдашнего канцлера ФРГ. Происхождение и взгляды Меркель оказываются как раз кстати, и после первых же выборов он дает ей возглавить Министерство по делам женщин и молодежи (или, как он сам его называет, «Министерство женщин и прочей фигни»). 

Следующие годы в двух правительствах Коля проходят прежде всего в борьбе с консервативным крылом собственной партии. Внутрипартийный расклад сил меняется после того, как верхушка ХДС и лично Гельмут Коль оказываются замешаны в коррупционном скандале. В партии возникает запрос на обновление, и Меркель становится ее главой:

«“Ты должна это сделать!” — говорит мне Георг Брунхубер. Он был моим коллегой по Бундестагу из Баден-Вюртемберга, которого все называли исключительно “Шорш”.

“Шорш, вы же гораздо консервативнее меня. Я совсем не такая”, — ответила я.

“Нет-нет“, — возразил Брунхубер, — с консервативностью мы сами справимся. А ты должна позаботиться о том, чтобы за ХДС снова могли голосовать наши дочери. Только лишь с нами одними они этого не сделают”».

После серии поражений социал-демократов на земельных выборах Герхард Шредер решает организовать досрочные выборы в 2005 году. Ангелу Меркель он считает простым противником и выигрывает против нее в телевизионных дебатах.

Когда стали известны первые результаты выборов, которые показали легкий перевес голосов в пользу ХДС/ХСС и отсутствие большинства у прежней коалиции социал-демократов и Зеленых, Шредер отплывает в сторону параллельной реальности:

«Вы серьезно думаете, что моя партия примет предложение госпожи Меркель о переговорах при сложившихся обстоятельствах, если она заявит, что хочет стать федеральным канцлером? По-моему, надо все же оставить церковь в деревне (немецкая поговорка, которая означает “сохранять здравый смысл” или “не перегибать палку”, но которая в контексте намекает на провинциальное происхождение Меркель. — Прим. «Холода»). Немцы ведь четко высказались по вопросу о кандидатах. Это ведь просто невозможно серьезно отрицать. — Затем он, показывая на Меркель, заявил: — Она не сможет создать коалицию под своим руководством с моей социал-демократической партией, это совершенно ясно. Не стройте себе иллюзий».

В пятницу 18 ноября 2005 года был подписан коалиционный договор между ХДС, ХСС и социал-демократической партией. Церковь осталась в деревне, а в Канцлерамт все еще мог попасть только тот, кто сможет собрать большинство. Этим человеком стала Ангела Меркель.

Канцлер

16 лет правления Меркель нельзя назвать ни застойными, ни скучными. В самом начале ей предстоит провести непопулярные экономические реформы, направленные на стабилизацию бюджета, включающие в себя повышение налогов, а сразу после этого в 2008 году Европейский союз настигает сначала финансовый, а потом и долговой кризис. 

Изначально сторонница свободной экономики хочет избежать массированного вмешательства государства посредством спасения проигравшихся банков и выступает за то, чтобы Греция и другие страны, набравшие слишком много долгов, сами выкарабкивались из их проблем. Однако она быстро понимает, что оказывается в цугцванге, угрожающем развалом Евросоюза, что стало бы настоящей катастрофой для немецкой экономики, полностью завязанной на экспорт. Из двух зол она выбирает меньшее — спасение Греции при условии взятия на себя обязательств по жесткой экономии.

Если судить по газетным заголовкам, Меркель тогда возненавидели все — начиная от евроскептиков и заканчивая самими греками. Вырванная из контекста фраза про «безальтернативность» принятых мер дала название новой право-популистской партии «Альтернатива для Германии». На своих первых выборах она не смогла пройти в Бундестаг, набрав меньше 5% голосов, но стала набирать популярность после другой фразы Меркель, которая навсегда останется в истории, а именно: «Wir schaffen das!» («Мы справимся с этим!»), произнесенной по поводу приема беженцев с Ближнего Востока.

Миграционный кризис 2015 года Меркель считает расхлебыванием проблем, заложенных предыдущими правительствами:

«Сначала был введен евро… При этом критерии, связанные с валютным союзом, для государств-членов фактически не были обязательными, и сегодня нам приходится справляться с уязвимостями, возникшими из-за этого решения. Конечно, изначально все были в восторге от Шенгенского соглашения, благодаря которому контроль на внутренних границах государств-участников этого соглашения был фактически отменен, за редкими строго обоснованными исключениями. Однако теперь Шенгенское соглашение оказалось под давлением, как никогда ранее, из-за большого числа беженцев».

То, что пропагандисты называют «открытием границ» (и без того открытых), произошло 4 сентября 2015 года. В Венгрии на границе с Австрией уже долгое время скапливались беженцы: они проходили по так называемому Балканскому маршруту, пытались попасть в Австрию и Германию, но их задерживали венгерские полицейские. 

В какой-то момент ситуация стала приобретать масштабы гуманитарной катастрофы. Новости все больше напоминали Ангеле Меркель Прагу 1989 года, когда тысячи восточно-немецких беженцев штурмовали посольство ФРГ, чтобы покинуть страну «развитого социализма». Она провела консультации с юристами, скоординировала действия с главами Венгрии и Австрии и опубликовала пост в фейсбуке (беженцы в основном получали информацию именно там), в котором сообщила, что беженцы могут беспрепятственно прибыть в Австрию и Германию для получения убежища. 

«Выходные были захватывающими. Сотни людей встречали на главном вокзале Мюнхена и других железнодорожных станциях Германии тысячи беженцев, прибывших из Венгрии через Австрию в Германию. Волонтеры приветствовали ищущих защиты людей аплодисментами, а порой даже ликованием, раздавали сладости, предлагали еду. Эти добровольцы ни на секунду не колебались, когда их помощь была нужна, и “своим приемом беженцев нарисовали образ Германии, который определенно может вызывает гордость за нашу страну». 

Разумеется, у Меркель не было планов принять в Германии «всех беженцев мира», поэтому следующим шагом было достижение договоренностей с Турцией о лучшем контроле границ, помощи в размещении беженцев на своей территории и приеме нелегалов из Германии. Цифры заявок на убежище быстро пошли вниз. Германия на самом деле снова справилась и с этим кризисом. Чего нельзя сказать о другом.

Меркель и Путин

В 2008 году в Бухаресте состоялся Саммит НАТО, на котором, по словам Зеленского, произнесенных им 3 апреля 2022 года (после того, как стало известно о резне в Буче) Меркель и Саркози «из абсурдного страха перед Россией» отвергли прием Украины и Грузии в НАТО. Это обвинение застает ее уже в статусе бывшей канцлерин в путешествии по Италии. Тем не менее, она находит время, чтобы попросить свое бюро опубликовать заявление:

«Бывшая федеральная канцлерин Др. Ангела Меркель считает свои решения, связанные с Саммитом НАТО в 2008 году в Бухаресте верными».

С одной стороны, отношения Меркель и Путина не завязались с самого начала. В отличие от Шредера, Путину не удалось найти в Меркель товарища, которому можно подсесть на уши и напевать песни про злых американцев. Во время визита Меркель в Томск в 2006 году он прокатил ее по бедным районам города, застроенным разваливающимися деревянными домиками и похвастался: «Точно таких же бедных людей американское правительство подкупило в Украине и подговорило их принять участие в Оранжевой революции в 2004 году. Я такого никогда не допущу в России».

«Но нас в ГДР никто не соблазнял на Мирную революцию американскими деньгами, — возразила она. — Мы сами этого хотели, и это изменило нашу жизнь к лучшему. Именно этого хотели и люди в Украине». 

Путина явно не впечатлил этот ответ, он сменил тему и зачем-то намекнул на то, что не собирается никуда уходить после своих двух сроков, так как российская конституция, в отличие от американской, запрещает лишь два президентских срока подряд. В следующие годы он уже не пытался «залезть в душу» своей немецкой коллеге, а просто при возможности по мелочи гадил как трудный подросток: подсаживал на встречи огромного лабрадора, зная, что Меркель боится собак, постоянно опаздывал, объясняя это тем, что не смог удержаться и просто накатил в номере любимого немецкого пивка, и все в таком духе.

Таким образом Меркель с самого начала было понятно, с кем она имеет дело. Однако Россия от этого не исчезала с карты, и как глава государства она должна была считаться с последствиями своих решений.

«Я считала иллюзией предположение, что статус кандидатов на членство в НАТО обеспечил бы Украине и Грузии защиту от агрессии Путина, что этот статус имел бы такой сдерживающий эффект, что Путин смирился бы с развитием событий, ничего не предпринимая. <…> В ходе последних восточных расширений в каждом случае потребовалось не менее пяти лет, чтобы страны стали членами альянса после получения статуса кандидатов. Я считаю, что предположение о том, что Путин просто пропустит время между решением о подписании плана действий по членству (Membership Action Plan) и началом членства Украины и Грузии — это выдача желаемого за действительное, политика, основанная на принципе надежды».

Меркель не хватало общей стратегии по сдерживанию России внутри НАТО. Многие соседние с Россией страны предпочитали действовать по принципу «если это игнорировать, то оно само исчезнет». И хотя желание стран, освободившихся от советской диктатуры, но которым не повезло, как бывшей Восточной Германии, сразу же попасть под защиту НАТО, было полностью понятно, Россия от одного лишь этого желания не только не исчезла с карты, но и продолжала оставаться вооруженной до зубов ядерным оружием, а помимо этого еще и постоянным членом Совбеза ООН. 

Является ли это «абсурдным страхом», о котором говорил Зеленский? Меркель считает, что нет. По ее мнению, это всего лишь отражение разных взглядов на сдерживающий эффект включения Украины и Грузии в план действий по вступлению в НАТО.

В отличие от стремления в НАТО, Меркель всячески поддерживала желание Украины, Грузии и других стран бывшего СССР наладить сотрудничество с Европейским союзом. Касалось это и России, но и здесь серьезным барьером стали амбиции Путина, который не хотел, чтобы его ставили вместе с «рядовыми» странами, а вместо этого жаждал сделать Россию новым евразийским центром власти в противовес США. Любые попытки сближения с ЕС со стороны своих соседей он воспринимал как вторжение в свой «задний двор» и всячески пытался им помешать.

После вторжения России в Грузию летом 2008 года среди членов ЕС, включая Германию, возникло желание активнее действовать без или даже против России. В 2009 году в Праге собрался саммит так называемого Восточного партнерства при участии Азербайджана, Армении, Грузии, Молдовы, Беларуси и Украины. Среди прочего, странам предлагалось заключить соглашение об ассоциации с ЕС. Большинство стран Путин смог запугать ухудшением отношений с Россией и отговорить от этой идеи. Больше всего проблем возникло с Украиной. Меркель вспоминает разговор с тогдашним президентом Виктором Януковичем 29 ноября 2013 года в Вильнюсе:

«Передо мной сидел высокий, крепкий мужчина, выглядевший растерянным. Мы говорили через переводчика».

“Дайте мне еще немного времени, — ответил Янукович. — Я не могу сделать это прямо сейчас. Вам ведь не обязательно решать все так быстро, однажды я все же подпишу”.

Что я могла на это сказать? Страх буквально сочился из каждой поры его кожи. Вероятно, он и сам понимал, что оказался между всех стульев. Уговаривать его подписать что-либо было бессмысленно. Его просьба о дополнительном времени казалась мне риторической уловкой. Путину удалось выбить из него всю решимость и перетянуть Украину на свою сторону. Пока».

После протестов на Майдане и бегства Януковича в Россию Путин не стал мириться с поражением и постарался сделать жизнь украинцев невыносимой уже при помощи насилия. Момент, когда он стал открыто врать в личных разговорах про крымских «зеленых человечков», Меркель называет «сменой агрегатного состояния» в немецко-российских отношениях. Она не обрывает контакт с ним полностью, но ограничивает взаимную работу до необходимого минимума.

В том числе благодаря этим контактам удается наладить сначала диалог между Путиным и новым президентом Украины Петром Порошенко в рамках Нормандского формата, а потом и добиться заключения Минских соглашений, которые, по мнению Меркель, являлись «единственным более или менее надежным путем остановить дальнейшее продвижение российских войск и послужить тому, чтобы Украина шаг за шагом смогла восстановить свою территориальную целостность».

В последней главе «Мировая политика в тени пандемии» мы возвращаемся к печальному результату всех этих усилий — полномасштабному вторжению Россию в Украину. Пандемия, из-за которой были практически невозможны личные встречи, забила последний гвоздь в крышку гроба Минских соглашений. 

На момент прощального визита Меркель в Москву в конце августа 2021 года Путин демонстрировал не только полную апатию по отношению к попыткам найти дипломатический путь решения своей проблемы с Украиной, но и в целом мыслями был уже с новым немецким правительством и не хотел глубоко обсуждать вообще никакие темы.

«Мы попрощались. За спиной осталось два десятилетия совместных встреч — времени, за которое изменился Путин, а вместе с ним и Россия: от начальной открытости к Западу, через отчуждение от нас, до полной ожесточенности. Несмотря на все трудности, я и сейчас, оглядываясь назад, считаю правильным то, что до конца своего срока я придавала большое значение сохранению контактов с Россией — например, через встречи в рамках Петербургского диалога, поддержание моего личного диалога с Путиным, а также через торговые отношения, которые, помимо взаимной экономической выгоды, способствовали сохранению связей.

Россия, наряду с США, остается одной из двух ведущих ядерных держав мира и географическим соседом Европейского союза».

Эпилог

Ночью 11 сентября 2024 года я возвращался в Дрезден с научной конференции в Мюнхене и около двух часов был дома. В три часа ночи мост Карола, построенный во времена ГДР в 1971 году, по которому я раньше часто ездил, из последних сил пропустил последний трамвай и спустя несколько минут обрушился, только чудом никого не убив.

В основе его конструкции лежал преднапряженный железобетон, который так вдохновлял юную Меркель на школьных уроках профориентации. Революционная для своего времени идея создавать предварительное напряжение при помощи стальных тросов позволяло существенно увеличить размер пролетов и одновременно уменьшить общую массу конструкции. О чем в то время не знали — это что за годы эксплуатации сквозь бетон может просачиваться влага, которая, как показали результаты исследований, с первых дней работала над разрушением тросов. 

Анализ нескольких других восточно-немецких мостов показал, что они страдают от того же дефекта и должны быть снесены. Теперь Германия стоит перед необходимостью расплачиваться за ошибки восточно-немецких инженеров миллиардами, которых в бюджете нет в том числе и из-за ошибок, возможно, совершенных Меркель в ее политике по отношению к путинскому режиму.

Ангелу Меркель часто называют «строительницей мостов» (Brückenbauer) от политики, имея в виду ее способность находить общий язык с любыми своими оппонентами и выстраивать компромиссы. Как и в случае с мостом Карола, публика всегда очень радуется, когда удается найти виноватых в какой-то проблеме, и сейчас в интернете курсируют фотографии бетонных блоков, установленных на Рождественских рынках для предотвращения исламистских и право-экстремистских терактов, на которых остроумные господа пишут ироничное «Danke Merkel!» («Спасибо, Меркель!»). 

Но чего эти господа сделать не смогут — так это построить новые мосты взамен разрушившихся старых. Для этого нужны политики, которые не боятся сказать «Wir schaffen das!».

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.