Химик с русскими корнями стал «крестным отцом МДМА»

Александр Шульгин — рок-звезда и неоднозначная фигура в истории современной химии. Со своей супругой он попробовал около 200 психоактивных веществ, большинство из которых изобрел и синтезировал сам. Пара написала две «кулинарные книги» с рецептами наркотиков, в промежутке пережив вооруженный рейд на свою домашнюю лабораторию. В прессе Шульгина прозвали «крестным отцом МДМА» — вещества, популярного на вечеринках 1990-х и 2000-х. «Холод» рассказывает историю биохимика, всю жизнь изучавшего влияние наркотиков на человеческую психику.

Наркотики вредят вашему здоровью, за незаконное хранение, распространение и изготовление ПАВ предусмотрена уголовная ответственность. 

Александр Шульгин родился в семье учителей 17 июня 1925 года в городе Беркли, Калифорния. Мать, американка, преподавала литературу и английский, а отец, эмигрант из Челябинска, — историю. Будущий химик рос застенчивым, плохо ладил с одноклассниками, любил лазать по подвалам и учился игре на скрипке. Еще в школе он оборудовал свою первую химическую лабораторию в подвале родительского дома. Шульгина, по его воспоминаниям, завораживало смешивание реактивов. К уже имеющимся в наборе юного химика веществам он добавлял все, до чего мог дотянуться: муку, зубной порошок, жидкости, взятые из гаража и строительных магазинов. 

В 16 лет Шульгин получил Национальную стипендию на учебу в Гарварде. Там он изучал органическую химию, но отчислился на втором курсе, в 1943 году, чтобы пойти служить в Военно-морской флот США. Во время прохождения службы у него развилась инфекция левой руки. В качестве обезболивающего судовой врач предложил морфий. Именно тогда Шульгин впервые столкнулся с наркотиками. Он так описывал ощущения: «Палец ужасно болел, но боль уже не мешала мне. Эта мысль завораживала: оказывается, можно находиться в агонии, но толика химического вещества, полученного из цветов мака, делает эти страдания несущественными». 

Следующий судьбоносный эпизод случился в госпитале, когда корабль доплыл до суши. Хирург осмотрел больной палец и сказал, что проведет небольшую операцию. Перед процедурой медсестра подала Шульгину апельсиновый сок. На дне стакана он заметил белые кристаллы. Химик решил, что это успокоительное, выпил его и потерял сознание. Вскоре после этого ему ввели дозу тиопентала — препарата для наркоза ультракороткого действия (от 10 до 30 минут). 

Операция прошла быстро и без осложнений, однако после Шульгин приходил в себя дольше положенного. Он удивился, когда узнал, что его обморок на самом деле — следствие эффекта плацебо: «кристаллы» в стакане оказались обычным сахаром. С этого момента Шульгину, по его словам, стало интересно изучать измененное сознание и препараты, которые помогают этого состояния добиться. 

После окончания Второй мировой войны Шульгин получил докторскую степень по биохимии в Калифорнийском университете и также окончил аспирантуру в области психиатрии и фармакологии. А в 1955 году устроился химиком в Dow Chemical, одну из крупнейших в мире химических компаний. Там Шульгин занимался коммерческими препаратами и разработал первое биоразлагаемое средство от насекомых-вредителей, которое принесло компании большую прибыль. «За это они предоставили мне полную свободу, так что я мог исследовать все что хотел», — вспоминает в своей книге Шульгин.

В 1956 году Шульгин начал изучать психоделики. На тот момент было востребовано довольно мало психоактивных веществ: каннабис, мескалин, ЛСД, псилоцибин и несколько других соединений. Первым внимание Шульгина привлек мескалин — психоделик, вызывающий галлюцинации и эйфорию. Сначала он изучил всю актуальную литературу и очерки энтузиастов, попробовавших этот наркотик, а в апреле 1960 года испытал его на себе. Химик принял 400 миллиграммов сульфата мескалина под присмотром двух друзей — психиатра и медика. Об этом опыте Шульгин писал так: «Я увидел мир таким, каким видел его ребенком». Он наблюдал «мельчайшие детали», забытые воспоминания и ощущения. Так, продолжая работать в Dow Chemical, он стал исследовать психоделики. 

Два вещества, четыре плюса

Из веществ, аналогичных мескалину по структуре и свойствам, науке был известен ТМА, или триметоксиамфетамин, — психоделик, который изучали в рамках программы ЦРУ с целью создания препарата для «выбивания» секретных сведений. Для исследований Шульгин синтезировал в лаборатории 140 миллиграммов ТМА, разделил дозу между тремя приятелями и стал за ними наблюдать. Все отреагировали на вещество по-разному. Один сначала мучался от тошноты, затем расслабился и ощутил «сильную эйфорию», другой то говорил без остановки, то замолкал и мечтательно разглядывал потолок. На третьего же ТМА не произвел никакого видимого эффекта. 

Месяц спустя Шульгин решил сам попробовать ТМА. За ним наблюдали его друг, который ранее участвовал в эксперименте, и первая жена Нина. После приема ТМА у Шульгина изменилось восприятие цвета и звука. Чуть погодя ученый стал угрюмым и раздражительным, бросался едкими комментариями, впал в «социопатическое» настроение. «Мескалин дал мне столько же красоты, сколько ТМА — злости», — описывал свое состояние химик. 

Итогом экспериментов с ТМА стала первая научная публикация Шульгина. В ней реакция испытуемых сравнивалась с результатами другого эксперимента с ТМА, единственного на тот момент. Реакции друзей Шульгина оказались аналогичны тем, что были описаны ранее, за исключением галлюцинаций, которых не было. 

Затем Шульгин обратил внимание на растения и эфирные масла, психоделические свойства которых были мало изучены. Из эфирного масла мускатного ореха Шульгин синтезировал новое соединение — ММДА (психоделик из класса амфетаминов, вызывает эйфорию и усиливает эмпатию). Химик собрал небольшую группу доверенных коллег, дал им дозу психоделика, а затем принял вещество сам. 

Во время трипа, то есть состояния с измененным сознанием после приема ПАВ, у Шульгина случилась паническая атака, многократно усиленная психоделиком, а неделю спустя он проснулся в ужасе из-за того, что «реальности не существует». Этот пост-эффект стал доказательством, что ММДА действительно способен оказывать на психику воздействие, сравнимое с мескалином. 

После этого Шульгин поставил изобретение наркотиков «на поток». Он менял структуру уже существующих ПАВ и пробовал то, что получалось. Чуть позже каждое новое вещество ученый будет сначала испытывать на себе, потом на коллегах и друзьях, а после — публиковать подробные отчеты в научных журналах. 

Для того чтобы оценивать эффект от наркотиков, Шульгин придумал специальную шкалу. Минимальная оценка, «минус», означает отсутствие эффекта. Максимальная, «четыре плюса» — пиковый эффект, религиозный экстаз или уникальный мистический опыт, который делит жизнь человека на до и после. Сам Шульгин испытал «четыре плюса» всего дважды, хотя попробовал свыше 200 разных психоактивных веществ. И это состояние ему не нравилось, отчасти потому что выйти из-под воздействия «четырехплюсового» наркотика труднее обычного: ощущение полной власти и контроля над окружающим миром дает слишком сильный аффект. 

В 1966 году Шульгин решил уволиться из Dow Chemical и полностью посвятить себя изучению наркотиков. Но работа на корпорацию имела существенный плюс: там Шульгин мог легально исследовать психоделики. После увольнения он оказался перед выбором: уйти в подполье, синтезировать наркотики «для себя» и не контактировать с научным миром или найти работу, которая позволила бы получить лицензию от Управления по борьбе с наркотиками. Шульгин решил попробовать второй вариант. 

Но прежде ученому захотелось получить еще одно образование, на этот раз в области медицины. Шульгину было важно как можно больше узнать о работе мозга и нервной системы: как работают нейромедиаторы, за что отвечают те или иные участки мозговой коры. Поэтому он поступил на медицинский факультет в своей альма-матер в Сан-Франциско и два года изучал неврологию. 

Сразу после окончания учебы с Шульгиным связался незнакомец и предложил ему стать консультантом по психоделикам. Позже выяснилось, что этот человек работал рекрутером в NASA. Шульгин должен был искать вещества, которые подготовят психику космонавтов к длительной изоляции на орбите. Ему готовы были выделить отдельную лабораторию и сотрудников, но работа должна была проходить под грифом «совершенно секретно». Ученому не подошли такие условия, и он отказался.

В итоге Шульгин решил совмещать консультирование, преподавание и эксперименты. В 1971 году он стал профессором фармацевтической химии в Университете штата Калифорния в Сан-Хосе, а в 1973-м — консультантом калифорнийской лаборатории только что созданного Управления по борьбе с наркотиками (DEA). Параллельно Шульгин читал лекции по психофармакологии и токсикологии в Сан-Франциско и проводил эксперименты в домашней лаборатории по заказу DEA. 

«Ферма» и ее жители

Свою лабораторию Шульгин назвал «Фермой». Химик построил ее в начале 1970-х годов после увольнения из Dow Chemical, на участке в получасе езды от Сан-Франциско. Когда-то там была ферма его родителей с грядками и домашним скотом. Теперь же на склоне холма расположился жилой дом, а чуть поодаль — лаборатория Шульгина в окружении дубов, сосен и мескалиновых кактусов пейот. 

Со стороны «Ферма» напоминала заброшенный сарай: бетонные стены, плоская алюминиевая крыша, куча старой мебели и инвентаря перед входом. Обстановка внутри тоже была соответствующая. По углам была паутина, под рабочими столами валялись кучи сухих листьев. Повсюду стояли стеклянные бутылки и колбы разных размеров, металлические канистры, торчали трубки и резиновые шланги. В конце помещения висела школьная доска, исписанная мелом. Еще на «Ферме» стоял странный запах. Журналист New York Times, побывавший в гостях у Шульгина, описывал его как «запах горящей шины, облитой мочой».

Обычно Шульгин работал до глубокой ночи под классическую музыку — Шостаковича, Рахманинова и Прокофьева. Первой, кто тестировал новое вещество после ученого, была его вторая жена Энн. Если первая супруга поддерживала Шульгина, но не принимала участия в его экспериментах, то брак с Энн превратился в исследовательский тандем длиной в 30 лет. 

Энн работала в больнице расшифровщиком диагнозов, увлекалась живописью и психотерапией. Она поверила в терапевтический потенциал психоделиков задолго до знакомства с Шульгиным и использовала мескалин и ЛСД на своих знакомых, пока это было легально. Шульгин и Энн поженились в 1981 году, через три года после знакомства, на заднем дворе «Фермы». 

Со временем Энн стала полноценным соавтором Шульгина. Вместе они изучали психотерапевтический потенциал психоделиков в лечении тревоги и связанных с ней ментальных расстройств. А еще проводили вечеринки, где гости могли испытать на себе вещества, синтезированные Шульгиным. Мероприятие всегда начинались с подробных инструкций о дозировке и возможном эффекте. Обычно оно длилось пару дней, чтобы участники могли почувствовать все грани ощущений и полноценно отдохнуть. Многие из гостей записывали свои мысли, ощущения и приходящие во время трипа образы. Из них супруги создавали отчет и публиковали его в научных журналах вместе с рецептом наркотика, о котором шла речь. 

Мартини с психоактивным эффектом

Главным веществом, которое сделало Шульгина звездой контркультуры, стал МДМА (психоактивное вещество, вызывает чувство эйфории, доверия и сочувствия к другим людям). Строго говоря, его первооткрывателем был немецкий химик Антон Келиш, который случайно получил МДМА еще в 1912 году в качестве компонента кровоостанавливающего лекарства. Позже веществом заинтересовались агенты секретной программы ЦРУ «МК-Ультра», которая была направлена на поиск способов манипулировать сознанием с помощью ПАВ. Правда, вскоре они разочаровались в эффекте. 

Шульгин же впервые синтезировал МДМА в 1965 году, еще работая химиком в Dow. В первый раз наркотик не произвел на него сильного впечатления. Два года спустя к Шульгину на конференции подошла молодая девушка и рассказала, что недавно употребляла МДМА. Это пробудило в ученом энтузиазм: он впервые увидел человека, попробовавшего этот наркотик, и решил дать МДМА еще один шанс.

Химик повторно синтезировал и протестировал вещество. Эффект оказался поразительным, не похожим ни на что, с чем Шульгин имел дело раньше. В МДМА, по его словам, были «поразительная радость и теплота». Действие наркотика было таким мягким, что вскоре Шульгин стал называть его «низкокалорийным мартини собственного изобретения». Шульгин стал активно собирать отзывы на новое вещество и находил все больший психотерапевтический потенциал наркотика. 

Одним из друзей Шульгина был психотерапевт Лео Зеф. Он работал с психоактивными веществами в 1960-х годах, а в конце 1976 года впервые попробовал МДМА из рук Шульгина. Зефа так впечатлил эффект, что он тут же стал использовать вещество на клиентах, а еще обучать работе с МДМА психиатров и психотерапевтов по всем США. 

В начале 1980-х годов МДМА заинтересовались уже не психотерапевты, а наркодилеры. Наркотик стремительно стал набирать популярность у творческой молодежи, адептов эзотерических практик и тусовщиков. 

В 1985 году Управление по борьбе с наркотиками официально внесло МДМА в список запрещенных веществ. К этому моменту отношения Шульгина с чиновниками стали куда более прохладным, чем 20 лет назад, когда он только устроился на работу в DEA. Хотя Шульгин каждый год заново получал лицензию и время от времени открывал двери лаборатории для инспекторов Управления, внутри ведомства появились те, кто сомневался в чистоте его намерений и экспериментов. 

В 1986 году DEA начало внутреннее расследование против химика. Его подозревали в изготовлении и сбыте МДМА, но в итоге не нашли состава преступления и закрыли дело. А затем произошли два события, которые ухудшили отношения Шульгина с властями. В 1989 году только что избранный президент Джордж Буш-старший объявил наркотики главной внутренней угрозой. А вскоре на пенсию вышел глава калифорнийской лаборатории DEA Роберт Сейджер, который много лет дружил с Шульгиным, часто бывал у него в гостях и поддерживал его эксперименты. Оставшись без единомышленников среди властей, химик вызывал все больше подозрений.

Параллельно Шульгин с женой писали свою первую книгу. Первые экземпляры они напечатали в 1991 году за свой счет. 800-страничный труд назывался PIHKAL (аббревиатура, с английского — «Фенэтиламины, которые я знал и любил»). Книга была поделена на две части: первая повествовала о семье Шульгина, друзьях и его знакомстве с Энн, а вторая состояла из подробных рецептов 179 ПАВ, включая МДМА. В тексте рассказывалось, как их изготовить, в какой дозировке употреблять, какие возможны положительные и негативные эффекты. 

Несколько экземпляров Шульгин лично отправил сотрудникам Управления, рассчитывая, что те найдут вторую часть полезной. Но книга произвела противоположное впечатление: она разозлила начальство DEA, так что в 1992 году Управление инициировало новое расследование. На этот раз Шульгину приписывали нелегальное изготовление 600 доз ЛСД, но следствие снова приостановило разбирательство из-за отсутствия улик.

В конце сентября 1994 года на «Ферму» пришли с внеплановой проверкой. Сотрудники нашли множество нарушений в лаборатории, попросили снять копии со всех документов и намекнули, что у Шульгина нет лицензии на работу с «анонимными веществами». Дело в том, что некоторые поклонники Шульгина присылали ему наркотики на анализ: те, что купили на вечеринке или синтезировали по его научным работам. В тот день все ограничилось предупреждениями, но уже 27 октября 30 вооруженных людей в бронежилетах в окружении полицейских машин и пожарных ворвались в лабораторию Шульгина. Химика обвинили в незаконном хранении запрещенных наркотических веществ — тех самых, что ему присылали поклонники. 

Шульгин никак не скрывал этого факта: письма с «образцами» валялись по всему дому. Кроме того, к обвинению приписали еще и мескалиновые кактусы, которые росли на заднем дворе. Один из агентов прямо сказал, что формальным поводом к проверке стала публикация PIHKAL, «кулинарной книги для тех, кто хочет готовить наркотики». Разбирательство закончилось штрафом в 40 тысяч долларов: 25 тысяч за незаконное хранение и 15 тысяч в качестве компенсации юридических расходов. Таких денег у Шульгиных не было, поэтому пара создала счет для пожертвований. В итоге поклонники и друзья Шульгина перечислили не менее 28 тысяч долларов. 

После разборок с DEA Шульгины стали более осторожными. На время свернув публичную деятельность, пара начала писать вторую книгу, TIHKAL («Триптамины, которые я узнал и полюбил»). Она, как и сказано в названии, посвящена триптаминам — алкалоидам, способным оказывать психоактивное действие и одновременно играющим важную роль в развитии живых организмов. Самые известные производные триптамина — серотонин, мелатонин и псилоцибин. По аналогии с первой книгой, в TIHKAL было описано 55 инструкций по синтезу ПАВ. Книгу пара напечатала в 1997 году.

Со временем Шульгину удалось вернуть лицензию на работу с ПАВ, после чего на двери «Фермы» появилась табличка: «Лаборатория работает с разрешения шерифа округа Контра Коста, отделения Управления по борьбе с наркотиками Сан-Франциско, федеральных и штатных представительств Агентства по охране окружающей среды США». Ниже было несколько номеров сотрудников ведомств. 

Крестный отец экстази

К началу нового века слава Шульгиных стала общемировой. В 2002 было продано 35 тысяч копий PIHKAL и 12 тысяч TIHKAL. Но известность Шульгину приносили не только книги и выступления на конференциях. Еще в 1990-е годы журналисты прозвали его «крестным отцом экстази» — таблетированной формы МДМА, которая стала невероятно популярна у тусовщиков, светских див, бизнесменов и музыкантов. Наркотику посвящали книги и музыкальные альбомы. 

При этом у экстази, как и у любого наркотика, есть негативные эффекты: усиление тревоги, подавленность, депрессия и апатия, скачки настроения, резкое повышение температуры. Среди наркопотребителей даже появилось выражение Tuesday blues и Suicide Tuesday. Оно отсылает к тому, что если принять экстази в субботу, то ко вторнику депрессивное состояние достигает пика со всеми возможными последствиями — от панических атак до суицида.

Шульгин от ассоциаций с экстази отмахивался и говорил, что то, что намешали наркодилеры, не имеет ничего общего с тем, что он синтезировал. А еще химик до последних дней настаивал на декриминализации ПАВ. Шульгин подчеркивал, что большинство психоактивных веществ, запрещенных законом, безопаснее для человека, чем алкоголь и сигареты. В книге PIHKAL он писал: «Только два узаконенных наркотика — табак и алкоголь — несут ответственность за 500 тысяч смертей в США каждый год». Сейчас эта цифра еще больше: от заболеваний, вызванных употреблением спиртного и табака, в США ежегодно умирают 650 тысяч человек, из них 480 тысяч смертей обусловлены курением, а 178 тысяч — алкоголем.

Также Шульгин подчеркивал, что просвещением в сфере наркопотребления должны заниматься «не полицейские, а врачи, химики и токсикологи». В любой наркополитике он видел лицемерие со стороны власти, корысть и попытки посеять моральную панику. Кроме того, Шульгины много писали и рассказывали публично о терапевтическом эффекте психоделиков. В 2000-е и 2010-е годы ПАВ, после долгого перерыва с 1970-х, стали потихоньку возвращаться в науку как потенциальное средство для лечения депрессии, тревоги и посттравматических расстройств. 

В последние годы жизни Шульгин часто выступал с лекциями — то на конференциях, то в шатре посреди пустыни на фестивале Burning Man. В 2010 году химик пережил инсульт, потом у него обнаружили рак печени. В том же году на экраны вышел полуторачасовой документальный фильм Dirty Pictures о его работе. 

Александр Шульгин умер 2 июня 2014 года в 88 лет на «Ферме» в окружении жены и внуков под медитативную буддийскую музыку. Его жена Энн скончалась 9 июля 2022 года.