В марте группа Little Big уехала из России в Лос-Анджелес, а 24 июня выпустила антивоенный клип «Generation Cancellation». В описании под видео они призвали остановить войну в Украине и во всем мире. «Холод» поговорил с солистом группы Ильей Прусикиным о критике клипа со стороны украинцев и россиян и о том, нужно ли разделять политику и искусство.
У вас не было выбора, уезжать из России или нет?
— Само собой.
Вам прилетело за антивоенный пост от правительства?
— Звонили, намекали. Не знаю, может, это пранкеры были, потому что в то время многим звонили, но говорили: «Удали». Я сказал, что не удалю.
И не было сомнений по поводу поста?
— Не было. Многие сейчас пытаются представить войну в Украине как что-то неоднозначное, но какая нахуй неоднозначность!? Правительство Российской Федерации решило напасть на суверенную страну Украину. Пропагандисты говорят: «Может быть Украина хотела напасть на нас?». Напали бы — стали бы защищаться. А тут совершенно другая ситуация.
24 июня вы выпустили клип на песню «Generation Cancellation». Идея появилась сразу после начала войны?
— По-моему, 25 февраля мы уже записали песню, и в тот же момент придумали клип. Это было молниеносно, нам хотелось высказаться. Мы приехали в Штаты в марте и почти сразу сняли клип. Выпустили сейчас, потому что графику делали ребята из России, которые разъехались по всему миру. В итоге то, что можно сделать за день, мы делали по две недели.
А после клипа были угрозы, нашествие ботов, звонки родным?
— Странно, но нет. Единственное — кремлеботы начали кидать нашей вокалистке Соне Таюрской жалобы на все фотки [в инстраграме]. Это прямо излюбленная их техника.
Еще СМИ начали муссировать тему, что нас надо лишить гражданства (речь о предложении продюсера Иосифа Пригожина лишить участников группы Little Big российского гражданства. — Прим. «Холода»). Потом Пригожин сказал, что такого не было, что это придумали СМИ. И про Галкина писали, и про иноагентов, мол: «Они же родину ненавидят, а давайте-ка мы будем лишать их гражданства!» И власти могут это сделать, мы же все понимаем. Они, блять, сделали статью [про иноагентов]. Что это за хуйня-то, блять? Теперь иноагентом могут признать, даже если есть «иностранное влияние». То есть если я в Америке, то я иностранный агент!
Кто-то из коллег, оставшихся в России, высказывал вам респекты за клип и отъезд?
— Очень многие. Слава Богу, у меня нет ни одного знакомого или друга, который бы написал: «Блять, чувак, ну это же не война, а военная спецоперация».
Война — это ужасно, она ничем не может оправдаться. Я сто раз говорил, что я как бы чистый гуманист. Вот есть Бог, он эфемерен, а есть человеческая жизнь — она реальна. И нет ничего важнее и святее этого. У моих друзей такое же мнение.
Украинцы много критиковали ваш клип. Был большой видеообзор, где говорится, что «Generation Cancellation» — очень неконкретное видео.
— Клип — это арт-объект. Есть такое понятие, как искусство. Есть, допустим картина, и человек видит на ней то, что хочет увидеть. Картине не обязательно объяснять саму себя. Это же глупо, правильно? Мы сегодня смотрели этот обзор, и автор даже не удосужился почитать пресс-релизы и все, что мы говорим о войне.
Мы позиционируем клип как антивоенный манифест. Мы хотим достучаться до всего мира, потому что войны происходят не только в Украине. А наша позиция по поводу войны, которую развязало правительство РФ, есть в описании, в пресс-релизах и так далее. Искусство отдельно, политическое заявление — отдельно. Было бы глупо петь о том, что Путин развязал войну. Это частушки.
В клипе есть сцена с надписью «fake news», где срут в голову. Автор обзора спрашивает: «А че ж на русском не написали?» Да потому что, блять, никто бы не понял [что это значит] в мире, кроме тебя и нас. Он сам занимается этим фейк-ньюс, выдает придуманный смысл за реальность, но у нас он был другим.
Российские музыкальные критики еще писали, что раз в конце клипа есть Белый дом, то вы хотели показать, что во всем виновата Америка.
— А ты загугли Белый дом и загугли дворец Путина! В клипе мы говорим о втором. И вообще, искусство не должно быть конкретным, на то оно и искусство.
Это, кстати, самая частая претензия к артистам от критиков и аудитории — мол, вы отделяете политику от искусства.
— Мы сделали антивоенный манифест. Он что, ничего не значит, потому что я не указал имена, явки и пароли? Ну, это глупо! Тогда это будет не искусство, а просто сборник фактов. Нахуй я тогда буду музыкой заниматься, может мне просто выпустить книгу о том, как все произошло, и кто гандон, а кто хороший? Поэтому мы сделали антивоенный манифест и четко обозначили свою позицию во всех СМИ, включая украинские, российские, американские, английские.
Я не собираюсь быть хорошим для всех. Я [снял клип] не для того, чтобы меня полюбили украинцы. И я понимаю, что они будут злиться на меня, что я сделал недостаточно. И я никогда не буду винить их в этом, потому что в них летят ракеты. Но я буду поступать и бороться так, как считаю нужным. Кто-то из музыкантов не высказался о войне, у меня к ним претензий нет. Я высказался! Я четко дал свою позицию и сделал искусство. Кто-то скажет: «Говно, а не искусство». Без проблем. Ну, я художник, я так вижу!
Вообще, касаемо артиста и войны, некоторые просто игнорируют происходящее даже не из политических соображений или из боязни, а считают, что и так много тяжелого контента.
— Я не могу никого обвинять, потому что я считаю это жлобством. Я сам не люблю, когда мне говорят там ты недостаточно высказался. Я знаю, как я хочу это сделать, и делаю это не для того, чтобы кому-то понравиться, а потому что у меня болит. Какое право я имею говорить кому-то, высказываться ему или нет. Я не вправе вмешиваться в мир другого человека. Так же как Путин и Правительство РФ не вправе вмешиваться в дела суверенного государства.
А что делать с артистами, которые участвуют в Z-концертах за войну?
— Я даже не хочу о них говорить, не хочу видеть их и смотреть, что они делают.
Наверное, кто-то разочаровался и в группе Little Big, которая высказалась не так, как им хотелось?
— Люди скорее разочаровались из-за того, что мы якобы зассали сказать в клипе конкретно о войне в Украине. Так, блять, мы сказали конкретно [в пресс-релизе]. В клипе надо подписывать всех? Вы вообще понимаете, что такое искусство?
Думаю, это разочарование другого толка, оно не имеет ничего общего с нашей позицией. Позиция у нас четкая и ясная. И она везде, мы ее не скрываем, она в открытом доступе во всех СМИ, даже блин пропагандистские издания писали, что мы выступаем против войны и против правительства РФ.
Будут ли у вас еще антивоенные видео и манифесты?
— У нас есть песня, которая называется «Refugees», мы записали ее примерно в начале апреля. Она про беженцев. Она очень грустная, прям пиздос. Но это будет не классический трек Little Big, нечто другое.
Сталкивались ли вы с каким-то неприятием на Западе?
— Не знаю, как в Европе, в Америке его вообще нет. Никто не кэнселит русскую культуру. В Нью-йорке проходят спектакли с Барышниковым от украинского постановщика. Все понимают то, что русские — не равно Путин. Есть люди, которые поддерживают [войну], ну, блять, им с этим жить, не нам.
А ответственность за произошедшее вы чувствуете?
— Я чувствую ответственность за то, что мы игнорировали все войны, думали: «Ну, гибнут где-то ливийцы и ладно». Но почему я должен брать ответственность за людей, которые не понимают что делать со страной, воруют, грабят? Я не знаю ни одного человека, который бы голосовал за «Единую Россию», за Путина. И я свой долг исполнил — я за них не голосовал.
В этом контексте вам припомнили ваши старые видео-блоги в проекте «"Спасибо", Ева!», который спонсировался Кремлем.
— Мы тогда не знали [что компания «"Спасибо", Ева!» спонсировалась властями]. Это продолжалось не больше года, и при этом я делал «Шоу Гаффи Гафа». Это антиправительственное шоу. Юрий Дегтярев (создатель «"Спасибо", Ева!». — Прим. Прим. «Холода») — гениальный продажник, он продал властям хуйню, в которой их же и гнобят. Хуй знает, как он это сделал. Если вы считаете, что я работал на правительство, посмотрите эти ролики — вы охуеете. Вот и все.
Будете позиционировать себя как музыкантов из Лос-Анджелеса?
— Ничто не изменит того, что мы русские. Даже если мы проживем здесь 300 лет, — ну, если изобретут очень прикольное лекарство от старости, — мы навсегда останемся русскими. И я люблю свою страну, я люблю свою родину, но ненавижу государство. Что поделать! Нам с этим жить, такая хуйня вышла!
Вы планируете свою жизнь хотя бы на месяц вперед?
— Мы в ахуе. Мы понимаем, что у нас жизнь начинается заново, что вернуться назад нам будет сложно. Мне кажется, в нашем случае планировать что-то невозможно. Мы живем как в детстве. Ты вот закончил универ и думаешь: «Ну, че делать? Пойдем на студию че-нибудь попишем». У меня такое было детство. Делаем, что делаем, и будь, что будет. Только так.
