Ровно четыре месяца назад, 24 февраля, российские войска вторглись в Украину и начали войну, которая не собирается заканчиваться. За это время миллионы людей потеряли свои близких, дома, имущество, были вынуждены уехать из родного города на неопределенный срок — и пока не могут вернуться. После начала вторжения появились десятки благотворительных инициатив, которые помогают украинским беженцам, — однако если в первое время они легко привлекали внимание и пожертвования, то теперь, когда война рутинизировалась, им куда сложнее находить деньги и волонтеры. По просьбе «Холода» Анастасия Чуковская, координирующая помощь украинцам в Венгрии (например, продуктовые сертификаты, бесплатные занятия для украинских детей и многое другое), рассказывает, как изменился информационный фон — и почему помощь сейчас еще нужнее, чем раньше.
Перепост в моем фейсбуке про детский лагерь для украинских детей, который мы помогаем делать, в конце июня собрал 52 лайка. Пост про аукцион украинских художников — 85 лайков. Пост про программу помощи продуктами — 137 лайков. Пост про все наши проекты помощи — 250.
Месяц назад пост про закупку гуманитарной помощи набрал 311 реакций. В начале мая пост про бездомных беженцев — 426 лайков, в апреле пост про проблемы детей, вырванных из своей системы образования, — 435 лайков. В конце марта у меня на странице был очередной рассказ про то, как мы селим людей — 601 лайк. 20 марта пост про тех беженцев, которые не выдерживают мыкаться без приюта, — 1600 реакций и 466 шеров. Дальше могу уже не мотать. Интерес к теме упал, просмотры — тоже. Причины могут быть какие угодно. Может, я пишу неинтересно, фотографии невовлекающие, VPN лень включать — да и просто осточертело, сколько можно это читать.
В венгерских медиа Украина уже не тема номер один, ее нет на первом экране. Можно было и не проверять — по пунктам выдачи гуманитарной помощи все видно. Они кричат в соцсетях каждый день: принесите шампуней! Пожалуйста, нужны прокладки! Несите детские сандали! Нужны овощи и фрукты! Реакций на эти призывы мало — люди активно участвовали в марте и апреле, а сейчас разъехались кто куда. Волонтеров все меньше, они устали, выгорели, перессорились, исчерпали свои социальные капиталы (мой, видимо, случай). Школы закрылись, а родительские сообщества тоже играли важную роль. Только беженцы никуда не делись.
Не знаю, остались ли еще люди, которым кажется, что украинцы в Европе на каникулах? Это не так. В начале войны я виделась с журналисткой Викторией Ивлевой-Йорк, и она сказала, что беженство — это, наверное, самое страшное, что может произойти с человеком в его жизни. У меня все время звучит в голове та ее фраза.
Все происходящее мне кажется лотереей. Кому-то повезет: людей поселят, позаботятся о них, об их котах, собаках, будут помогать с работой. Другие попадут в государственную систему, не интересующуюся ими и их потребностями. Государство не заботит, что кому-то нужны подгузники и детское питание, что кто-то не может летом оставить детей, чтоб выйти на работу, потому что садики и школы закрыты, что работа на местных заводах тяжелая, а в заводские общаги не селят, если в семье есть дети. Вся история с беженцами в Венгрии состоит из множества нюансов — и ничего хорошего в этих нюансах нет.
Меня недавно спросили: зачем сейчас жертвовать, если ЕС постоянно выделяет деньги в помощь беженцам? Если крупные организации собирают миллионы? У меня тоже есть вопрос — а куда идут эти деньги? Когда они поступят, отразится ли это на жизни конкретных людей, которых я встречаю каждый день? Мы в Венгрии этих денег не видим. Ни одна крупная организация не дает в нужном объеме ни элементарной еды или средств гигиены, ни игрушек, ни книжек, ни нижнего белья — ничего из того, что нужно. Не предоставляет группу помощи по устройству в школы, не кормит горячими обедами, не помогает снять квартиру, не делает денежных выплат, не проверяет, все ли в порядке в общежитиях (не всегда), нет ли там кейсов эксплуатации (есть), не отнимает ли администрация гуманитарную помощь (отнимает), не похоже ли все это на тюрьму (бывает). Я прочитала, что Дмитрий Муратов пожертвовал деньги, вырученные от продажи Нобелевской медали, в UNICEF, и вспомнила встречи с ними. Результат — одна из украинских поп-ап-школ в Будапеште получила от них принтер и компьютер. Вот это да! Вот это подгон! Больше ничем помочь не могут. На вокзале с нами их не было, еды не давали, людей не селили, чем занимались последние месяцы — я не знаю. (Речь только про Венгрию, в других странах я за их деятельностью не следила.)
Я так истерично рисую эту мрачную картину, что может показаться, что у нас вообще ничего нет. Это не так. Есть волонтеры — обычные люди, непрофессиональные благотворители, которые обрабатывают сообщения в фейсбук-группах и стараются поднять на уши свои сообщества. Есть небольшие венгерские НКО, которые тянут на себе то, что удается тянуть. Но они ставят очень маленькие цели. Например, устроить в школу только 30 детей. Или помочь деньгами сотне человек. Или расселить 200 человек. Будапештский цирк поселил и трудоустроил сотню людей. Музыканты стараются помочь украинским музыкантам. Некоторые школы и организации дают свои помещения под классы, которые украинские учителя организуют. Если есть что-то поддерживающие в эти темные времена — это вот такое взаимодействие: вне политики, вне бюрократии.
Тут стоит сказать про нестыковки с цифрами. В Венгрию из Украины за все это время приехали примерно полтора миллиона человек. На статус временной защиты подали только 25 тысяч. Это все цифры, которые мы знаем. И эти цифры не отражают того, что здесь происходит. В Венгрию можно попасть не только через границу с Украиной, но и через другие европейские страны: границ нет, а люди перетекают из страны в страну в поисках места. С другой стороны, многие беженцы въехали к нам и поехали дальше. Часть людей ждет виз в Великобританию и Канаду (отдельная проблема — билеты; люди экономят на всем и стараются найти разовые подработки, пока ждут; ни Великобритания, ни Канада не предоставляет жилье в Венгрии ожидающим визы). Украинцы, у которых биометрические паспорта, могут не подаваться на временную защиту в течение 90 дней (у многих они скоро истекут). Некоторые не подавались на защиту, потому что думали, что вот-вот все закончится и можно будет вернуться. Некоторые не подаются, потому что просто не знают, что им делать. Ни одна организация не знает, сколько у нас детей и каких они возрастов. А вот цифры, которые я знаю точно. Один местный фонд объявил, что единоразово выплатит 30 000 форинтов (примерно 75 евро) беженцам из Украины. Но только тем, кто в Будапеште, — ведь, чтоб это оформить, надо ехать к ним в офис. К ним моментально записалось больше 3000 человек. А у них возможности были всего на 200.
Тупо, что помощь заканчивается, когда начинается самое сложное. Тупо, что мы не стали миллионерами и не можем закрыть какие-то элементарные вещи собственными деньгами. Тупо, что помогают люди, у которых не так много возможностей, но они делают все от себя зависящее. Тупо, что везде политика.
Я недавно подводила итоги первой сотни дней помощи и увидела, что больше 500 человек жертвовали деньги на разные наши проекты. Я улыбалась своей таблице и думала о том, что это потрясающе. На эти деньги мы пару месяцев селили несколько десятков человек в день в разных квартирах и гостиницах, покупали людям билеты на самолеты, покупали еду, медикаменты, платили гонорары украинским художникам, которые расписывали украинскую школу, помогали адресно деньгами, начали рассылать продуктовые сертификаты, закупаемся продуктами для общежитий. Все это удалось сделать с помощью людей со всего мира, с которыми я даже не знакома.
Сейчас пожертвований все меньше. Может, я пишу неинтересно, может, просто осточертело. Но сообщений с просьбами о помощи приходит все больше. Несколько я получила, пока писала этот текст. Вот они.
«Дітей в нас багато 22, дівчата і хлопці з 7 до 17 років».
«Ми проживаємо в Секешфегерварі в гуртожитку нас 41 особа з них 20 дітей віком від 5 до 17 років».
«Здравствуйте.Мы живем в Венгрии,ищем гум помощь.Вы можете подсказать куда обратиться? Нужна гуманитарная помощь в виде одежды,посуды и еды.Мы живем в общежитии где очень много маленьких деток, все с Киева Одессы Харькова и нами не занимается ни кто»
«Найголовніше: Ліки першої необхідності, дітям книги на українській мові, так як всі школярі, речі особистої гігієни:
Туалетний папір 12 шт
Пральний порошок 20кг
Щоденні прокладки 6уп
Гелі для душу 15шт
Мочалки для душу 22шт
Бальзам для волосся 3-4шт
Шампуні 15шт
Засоби для миття посуду 8шт
Губки для миття посуду 2-3уп
Доместос 7-8 шт
Дезодорант чоловічі 8, жіночі 22
Цукор 14шт
Чай чорний 15 шт
Кофе розчинний скільки можна».
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
