
Перед вступлением Дональда Трампа в должность президента США Z-пространство гадает о возможных вариантах условий для мирных переговоров между Россией и Украиной. Но на самом деле рассуждать о переговорах невозможно, не поняв, какое представление о том, что именно происходит на войне, имеет главный актор — Владимир Путин. О том, что Путин знает о войне, — в новой колонке писателя и исследователя Z-сообщества Ивана Филиппова.
Главная тема последних двух недель, и не только в Z-пространстве, — вступление Дональда Трампа в должность президента США и возможное начало мирных переговоров. Сценариев развития событий множество. Усиление американской военной помощи Украине. Снижение американской военной помощи Украине. Новые санкции против России или отмена части из них. Телефонный разговор Путина с Трампом. А то и личная встреча. Переговоры о судьбе Украины без участия Украины или же — как и должно быть — вовлечение президента Владимира Зеленского в обсуждение условий мира. Территориальные уступки. Репарации. Внеблоковый статус. Членство в Евросоюзе…
Все эти темы обсуждают и главные издания США, России и Украины, и бесчисленные Z-каналы, документирующие войну. Но у обсуждаемых вопросов по понятным причинам нет очевидных ответов. На что согласится Владимир Путин? Знает только он. Насколько будет готов к эскалации Дональд Трамп? Узнаем не раньше 21 января.
Но есть один вопрос, который напрямую связан с ходом войны и Z-пространством и который, как мне кажется, общественность незаслуженно игнорирует. Мы с вами обсуждаем возможные компромиссы, но, чтобы понять хотя бы какой-то образ будущего, необходимо понимать, что именно думает о положении дел на фронте и ближайших перспективах каждый из участников. Насколько информирован Дональд Трамп? Что знает о войне Владимир Путин? Наконец, понимает ли всю тяжесть ситуации Владимир Зеленский?
Давайте сразу оставим за скобками президентов Трампа и Зеленского. Можно предположить, что американский лидер обладает достаточно оперативной информацией. О степени же информированности Владимира Зеленского, пожалуй, красноречиво свидетельствует следующее его заявление: «Возьмем Курскую операцию — это одна из наших самых больших побед не только прошлого года, а в течение всей войны».
А вот о том, что именно знает о войне Владимир Путин, порассуждать хочется. В том числе и потому, что ответ на этот вопрос напрямую влияет на позицию Кремля на возможных мирных переговорах.
Третий год Z-каналы пишут о бесконечных проблемах, с которыми ежедневно сталкивается российская армия. О недостатке транспорта, средств защищенной связи, прицелов, бронежилетов и так далее и тому подобное. Каждый день я читаю такие тексты с первых дней войны. Последние несколько недель все чаще и чаще военные авторы пишут о том, что российская армия для штурмовых действий использует гражданские автомобили. Вероятно, не от хорошей жизни.
Потери техники ВС РФ, зафиксированные визуально, превысили отметку в 20 тысяч единиц, согласно подсчету проекта Oryx. Среди них 11933 единицы — это бронетехника переднего края: танки, БМП, различные бронетранспортеры и бронеавтомобили.
Дальше. Российская армия несет тяжелые людские потери. Слова «стачивание», «мясной штурм», «скотобойня» и «обнуление» вошли в обиход давно. Сами Z-авторы цифры называют редко, ограничиваясь возмущенными текстами о командирах-мясниках, которые не жалеют солдат. В поименном списке погибших, который ведут совместно «Медиазона» и «Русская служба Би-би-си», сейчас 88726 погибших российских военных.
Признает ли Владимир Путин эти потери? Нет, российский президент ни разу не назвал цифры потерь, даже отдаленно напоминающие реальные. Признает ли он проблемы воюющей армии? Тоже нет. Последнее высказывание хоть с какой-то конкретикой на эту тему было в декабре 2022 года, когда Путин сказал:
«Мы знаем, что на поле боя не может быть мелочей. Поэтому нужно обратить особое внимание, я знаю, что министерство занимается этим, тем не менее хочу еще раз это подчеркнуть — медицинские аптечки, питание, сухие пайки, форма, обувь, защитные шлемы, бронежилеты, все должно быть на самом современном и высоком уровне. <…> У нас нет никаких ограничений по финансированию, страна, правительство дают все, что армия просит, все. Надеюсь, что ответ будет должным образом сформулирован и соответствующие результаты будут достигаться» (здесь и далее орфография и пунктуация оригиналов сохранены).
Стоит ли говорить, что все вышеперечисленное поставляют в армию в основном волонтеры, о чем Z-каналы пишут буквально ежедневно.
На днях, кстати, ровно об этой проблеме армии написал в своем Z-канале сенатор Рогозин, который старую цитату президента, очевидно, забыл:
«Еще хотел обратиться к тем, кто в тылу: не верьте брехунам и телешаманам, что на фронте наши парни ни в чем не нуждаются. Это некоторые должностные лица так, на всяких пожарный, свои задницы от возгорания прикрывают. Бойцы нуждаются во всем. Ничего лишним не будет, поверьте. Тем более, современное военное оборудование».
Продолжаем. Владимир Путин неоднократно заявлял о готовности к мирным переговорам с Украиной, но с учетом «реалий на земле». В октябре 2024 года он подчеркнул, что Россия готова рассматривать любые варианты мирных договоренностей, исходя из сложившейся ситуации на местах.
К подобного рода заявлениям есть масса вопросов. Хотя бы если мы и вправду говорим о текущих реалиях, то как быть с тем, что российские военные не контролируют значительную часть территории, которую недавно аж в российскую конституцию вписали? Как-то непонятно, что Путин предлагает с этим делать.
«А какими могут быть установленные соглашениями границы? Если по текущему фронту, то уже России придется официально отказываться от принятых в ее состав территорий. Ясно, что Владимир Путин на это не пойдет. А готов ли режим Зеленского ради мира отказаться от Херсона и Запорожья? Не уверен», — пишет Z-пропагандист Юрий Подоляка, который деликатно не упоминает и еще одно важное обстоятельство. Если речь идет о «реалиях на земле», то значительная часть Курской области находится под контролем украинской армии.
И здесь мы возвращаемся к главному вопросу: насколько полной информацией о ходе войны все-таки обладает Владимир Путин? Если судить по его публичным заявлением, то буквально любое из них в ежедневном режиме опровергают провоенные каналы. Война Владимира Путина, в которой у российской армии все хорошо, она всем обеспечена и блистательно наступает, — идет на какой-то другой планете. А на той, на которой живем с вами мы, канал «Военный осведомитель» публикует видео подготовки к отправке на фронт «музейного ГАЗ-69», на который наваривают «простенькую антидроновую сетку».
В Z-сообществе обсуждать не принято, что на самом деле знает о войне Путин. И дело не только в том, что имя российского президента — это табу, и произносить его можно исключительно в текстах, восхваляющих президентскую мудрость. Просто у этого вопроса не существует «правильного» ответа.
Если президент и вправду обладает всей полнотой информации и в курсе всего, то ежедневно документируемые ужасы и недостатки ему известны, и ему на них, получается, наплевать. Мясные штурмы, одноразовая пехота — если обо всем этом ему докладывают, значит, ценности для Путина жизни военных не представляют.
Если же президент не знает и это «бояре плохие» ему не все рассказывают, то, получается, опять «надули»? Только не западные партнеры, а свои? А если надули и лидер государства не понимает, в каком состоянии находится его наступающая армия, то как он может объективно обсуждать условия возможного мирного соглашения? Он ведь думает, что военные готовы к прямому конфликту с НАТО, а они Волчанск все никак взять не могут.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше
Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.
О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.
Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!