По данным Министерства юстиции Украины на 13 апреля, за время войны в стране родились больше 26 тысяч детей. Нередко женщины вынуждены рожать в метро, в бомбоубежищах, дома без помощи врачей. Многие доулы, сопровождавшие беременность и роды в мирное время, продолжают делать это и сейчас. Среди них Светлана Кресина, доула с четырнадцатилетним стажем из Днепра, совладелица семейного консультативного центра «Аист» и мать троих детей. «Холод» поговорил с ней о том, как она сопровождает женщин в родах во время бомбежек, что делают в роддомах при воздушной тревоге и как помогать роженице онлайн.
«Женщинам сейчас очень тяжело. И легче пока не становится»
24 февраля я проснулась в 5:15 от непонятного звука — подумала, что кошка скинула какие-то коробки в коридоре. В тот день прошлись почти по всем городам ракетными обстрелами. У нас в Днепре было относительно тихо, но я поняла, что началась война.
У меня так устроена психика, что в стрессовых ситуациях я начинаю очень быстро работать. Сначала я нашла рекомендации о том, что делать, чтобы не впасть в панику, и разослала их по всем рабочим чатам. Потом в чате украинской доульской ассоциации мы стали обсуждать, что делать, потому что беременные женщины начинали паниковать. Нам надо было стать маяком, голосом спокойствия. Я предложила хотя бы раз в два часа делать прямые эфиры в инстаграме, делать дыхательные упражнения, приходить в чувство. Первые недели войны мы делали это каждый день, начиная с 10 утра — это была своего рода побудочка, во время которой мы передавали людям разные техники, как сохранять спокойствие, как успокаивать деток, как проходить в бомбоубежище.
Очень быстро стали организовываться чаты помощи, в том числе по эвакуации, и в фейсбуке кто-то задал вопрос: «А есть ли чаты для беременных?». Через пять минут я сделала такой чат. Мы не знали, как это все будет работать. Ты просто что-то делаешь, и люди подтягиваются. Я стала приглашать в этот чат разных специалистов — акушеров-гинекологов, лактологов, психологов, педиатров, которые давали советы в своих областях.
Первую неделю я жила с телефоном в руках день и ночь. Сначала обращения касались психологических проблем — было очень много панических атак, истерик. Мы учили женщин, как распознать паническую атаку и что делать, если ты просто перенервничала, как научить партнера успокаивать женщину, как поговорить с малышом.
Запросов очень много 24х7. На смену одним вопросам приходят другие. Например, когда женщины стали эвакуироваться, пошел поток вопросов о том, как рожать в другой стране. Многие, кто приезжают в Польшу, Германию, Молдову, не понимают, как там работает система родовспоможения.
Много женщин не уезжают за границу, а остаются в Западной Украине, например, во Львове. Там мы столкнулись с другой сложностью — роддома неохотно принимают партнеров. Да, доктора тоже люди, я все понимаю, но беременной женщине сложно оставаться совсем одной, тем более в другом городе. Важно, чтобы с ней кто-то был.
Женщинам сейчас очень тяжело. И легче пока не становится.
«Мы создали инструкцию по родам в полевых условиях»
На второй день войны во время воздушной тревоги в метро родился первый ребенок — девочка Мия. С одной стороны, это была большая радость, с другой стороны, после этого у беременных женщин появился страх родить в полевых условиях — в подвале, бомбоубежище или в дороге во время эвакуации. Тогда пошел второй вал обращений. Мы создали инструкцию по родам в полевых условиях и провели эфир на эту тему. И он просто взлетел, его посмотрели около 10 тысяч человек.
До коронавируса и войны у нас в центре «Аист» была большая команда — 18 человек. Мы закрывали все ниши: и подготовку к родам, и ведение в родах, и послеродовое сопровождение. Мы и сейчас сопровождаем женщин на всех этапах, но команда уменьшилась до восьми человек — во время ковида некоторые сотрудники приняли решением перейти в другую деятельность, пара доул ушли в декрет.
Через три-четыре дня после начала войны мы и специалисты-волонтеры стали помогать родильным домам делать бомбоубежища: доставали генераторы, воздухоочистители, электроприборы, постельное белье, памперсы. Я позвонила в один местный роддом и спросила, какая помощь им нужна. Потом написала пост в фейсбуке, и мы запустили сбор. Закрыли его за два дня. Я сама не ожидала, что все произойдет так быстро. Потом еще неделю мне звонили и предлагали разную помощь: биотуалеты — не вопрос, генераторы — не вопрос. Я даже не успевала плакать от осознания, что так может быть.
Сначала мы брались за все задачи, но потом я стала находить более узконаправленные чаты по конкретным видам помощи и перенаправляла в них женщин. Позже стало понятно, что некоторые доулы, в том числе с маленькими детьми, эвакуируются из Украины. Многие из них жили в тех городах, где были очень сильные обстрелы. Тогда я стала собирать базу доул, кто куда переезжает по Украине и за пределы страны, чтобы перенаправлять к ним беременных женщин, которые тоже эвакуируются.
Я сама не уехала из Днепра, только дочек отправила в безопасное место. У меня есть возможность, но я не понимаю, как в такой ситуации можно уехать. Мне даже сын как-то сказал: «Мам, я не понимаю, кто тебе дороже».
«Родильные дома нашего города спустились на нижние этажи»
Нужно учитывать, что у нас в городе относительно спокойно. Да, прилетают ракеты, много воздушных тревог в течение дня, но тем не менее.
Чтобы сэкономить время на перемещения в бомбоубежища во время воздушной тревоги, родильные дома нашего города спустились на нижние этажи, все окна в них заклеены. Если нет воздушной тревоги и город в относительной безопасности, роды происходят в родильных залах на нижних этажах. Если же начинается воздушная тревога, все спускаются в бомбоубежище — они у нас в городе более-менее обустроены.
Понятно, что это помещения без окон, где нет индивидуальных условий. Но, как правило, они хотя бы зонированы: отдельная комната для женщин в первой фазе родов, отдельная комната для мамочек с новорожденными детками, отдельная комната, куда вынесена временная операционная, и если позволяют условия, то есть отдельная зона для партнеров и доул. Но такие возможности есть, конечно же, не у всех роддомов. В некоторых бомбоубежища не предусмотрены совсем, и тогда персонал создает их самостоятельно.
Некоторые роддома даже просят, чтобы женщины приходили с партнерами. Да, с одной стороны, в бомбоубежище не так много места и воздуха, но с другой — это лишние руки, которые во время эвакуации помогут женщине донести малыша.
Есть еще одна проблема — комендантский час, когда разрешено перемещение только тем, у кого есть пропуск. Из-за этого я не смогла попасть на роды к одной девушке. Мы приехали с ней в роддом до комендантского часа, но уже на месте схватки как будто бы прекратились. Женщина отпустила меня домой и легла спать. Врач тоже уверил нас, что до утра вряд ли что-то произойдет. Я приехала домой, а через два часа у нее начались роды, когда в городе уже действовал комендантский час. Женщина родила за пять минут до конца комендантского часа.
С одной девушкой мы родили за три воздушные тревоги. Два раза спускались в бомбоубежище, а на третьей не успели — ей провели кесарево сечение в обычной операционной, потом ее спустили на каталке в бомбоубежище, я была с малышом.
С другой девушкой успели родить за комендантский час. Это были естественные роды, и мы всего один раз спускались в бомбоубежище. Все эти спуски, безусловно, влияют на протекание родов. Женщины волнуются, много страха и паники, поэтому, по моему мнению, процент естественных родов может быть сейчас сильно меньше, чем раньше.
«Просто рожают мертвых деток»
Около пяти сопровождений у меня было онлайн — с женщинами, которых я не знала. Они из других регионов — Бучи, Ирпеня, Харькова, Черновцов. С кем-то мы дышали, кому-то я объяснила, на каком этапе родов они находятся. С некоторыми женщинам важно было просто помолчать, чтобы они понимали, что не одни в этом процессе.
Когда сопровождаешь женщину в родах онлайн, важно, чтобы рядом с ней был кто-то из близких. Все время быть на связи с самой женщиной — значит постоянно вытягивать ее из процесса родов. Эффективнее всего общаться с теми, кто рядом с ней. Чтобы женщина могла погружаться в процесс родов, а ее близкие говорили, как она, что они делают, что происходит. Например, в Буче я держала связь с родственницей рожавшей женщины. Спрашивала, что они видят, как женщина дышит. Когда начался потужной период, они отключили телефон, но через полтора часа перезвонили и сказали, что роды прошли хорошо. Женщина рожала без медиков, потому что территория была уже оккупирована. Врачи не могли зайти к ним из-за обстрелов.
Двух беременных женщин в Ирпене мы просто потеряли. Я узнала о них через волонтерские чаты, они были в истерике. Мне удалось найти людей, которые были готовы эвакуировать этих женщин из города. Но в последний момент связь пропала. Я до сих пор не знаю, где они.
Еще я сопровождала девушку-сироту. Мы с ней пять ночей прожили в телефонном режиме — с паническими атаками, тошнотой, рвотой. У нее была сложная ситуация. Она думала садиться на эвакуационный поезд и ехать в Польшу, но в итоге так и не смогла, а соседи отказывались брать ее к себе в бомбоубежище. Я думала взять девушку к себе, но у нее были некоторые нюансы здоровья, из-за которых ей требовалась медицинская помощь. Дома я бы не смогла ей помочь. Тогда мы договорились с одним роддомом, который в итоге взял эту девушку к себе жить. Она потом мне писала: «Боже, я тут как на курорте, у меня свой душ, свои условия. Меня никто не матюкает, не выгоняет». Короче, до слез.
Кроме сопровождения беременных женщин в качестве доулы я еще работаю как волонтер. У меня транзитный дом, поэтому я могу принимать на одну-две ночи эвакуирующихся людей, которым нужно переночевать и ехать дальше. В один из дней у нас остановилась женщина из Святогорска, до войны она руководила центром поддержки женщин, пострадавших от домашнего насилия. Когда началась война, она занималась эвакуацией людей из Изюма — это небольшой город, который находится в оккупации. Там люди живут в подвалах, там же рожают без всякой помощи — нет ни связи, ничего. Многие беременные там просто рожают мертвых деток. Это, наверное, сложнее всего осознать — после обстрела роддома в Мариуполе.
Я хочу, чтобы после завершения войны каждая родившая в военное время женщина тоже была награждена! Потому что роды в военное время — это настоящий подвиг.
