Я спасла шестерых голубей и теперь живу с ними

У 33-летней Анны Струковой 15 питомцев, и половина из них — голуби, хотя раньше она не обращала на этих птиц внимания. Теперь Опездол, Люцифер, Жизель, Густав и другие животные — главные герои ее блога. Анна рассказала «Холоду», как стала подбирать на улице и выхаживать больных голубей, как смогла вывезти их из России — теперь они живут в Черногории — и уместить их с другими домашними животными в одной квартире.

Я всегда хотела иметь много питомцев. Так сильно, что в детстве после школы украла из Краснодарского зоомагазина красноухую черепаху Василия. Его потом пришлось отдать в зоопарк, так как он перестал помещаться в домашнем аквариуме. В детстве я была безответственной хозяйкой: за животными ухаживали родители, потом они уставали от этого и отдавали питомцев в другие заботливые руки. 

Пять лет назад, в первый же год совместной жизни с моим мужем Вовой, я решила кого-то завести. Коты или собаки казались мне банальными вариантами, поэтому я решила взять кролика — мы назвали его Твикс.

Сейчас мы все умрем от того, что потрогали голубя

Мы думали, что содержать кролика — это просто купить клеточку и зерно, но все оказалось гораздо сложнее: кроликов нужно кастрировать, им нужны вольеры, сородичи, их нужно лечить и правильно кормить. Открылся новый мир, который нам пришлось изучать вдвоем. Сначала мы планировали, что кролик будет моей ответственностью, но Вова быстро втянулся. Оказалось, что он тоже очень любит животных. 

Голуби в нашей жизни появились внезапно. Я, как и многие другие люди, никогда не обращала на них внимания: для меня эти птицы терялись в фоновом шуме города. Но однажды я вышла из дома и услышала, что рядом с подъездом кто-то жалобно мяукает. Оказалось, что это писк раненого голубя: он сломал лапу и крыло и не мог двигаться, а еще у него был порван глаз. 

Я опаздывала по своим рабочим делам, но решила: если вернусь, а ему все еще будет плохо, попробую ему помочь. Часа через четыре я пришла домой, стала смотреть ютуб, и вдруг такая: а, голубь! Мы вышли на улицу — он все еще лежал на том же месте и, увидев меня, снова жалобно запищал. Мы подняли его, посадили в коробку и притащили домой, совершенно не представляя, что с ним делать.

В голове была куча страхов: сейчас мы все умрем оттого, что потрогали голубя, а затем вымрет весь наш подъезд, потому что мы притащили птицу с улицы. Я думала, что этот голубь уже старик, но оказалось, что это птенец-подросток, который, видимо, учился летать и неудачно выпал из гнезда. Мы хотели его вылечить и отпустить. 

Пока лапа срасталась, наступила зима, а голубей выпускают только в стабильно теплое время года. Когда весной мы вышли на улицу, чтобы отправить его на свободу, он тупо отказался улетать. Голубь сидел у меня на плече, а потом спрыгнул в лужу и очень быстрым шагом пошел домой. За полгода мы тоже к нему привязались и решили: раз ему у нас нравится, пусть живет. Мы назвали его Густав.

После того как у нас появился Густав, мы стали замечать на улице больных голубей. Когда ты знаешь, как ведет себя здоровая птица, становится очевидно, когда она больна. Мы поняли, что голуби — умные и интересные птицы. Я прочитала, что они живут в стаях, им хочется общаться с себе подобными, и подумала, почему бы тогда не завести Густаву кого-нибудь еще? 

Одна подписчица написала мне в инстаграме, что к ней в подъезд зимой залетел белый голубь и не хочет уходить. Я сразу поняла, что это жертва свадеб. На свадьбах выпускают белых голубей, они потом не знают, как жить эту жизнь, и погибают на улицах. Подписчица привезла птицу ко мне домой — так у нас появился Пьер. Если Густав — это уличный бродяга, парень-симпатяга, у него характер раздолбая, он очень активный, суетной и агрессивный, то Пьер — супер-интеллигент и максимальный эстет, который протяжно курлыкает и долго, аккуратно купается. 

Я покупала белую голубку, а ко мне приехал черный голубь Люцифер

Следующим нашим питомцем стала голубка Жизель. Другая подписчица нашла ее крошечным птенчиком и написала мне. Видимо, с ее родителями что-то случилось, и она осталась брошенной. Сейчас я стараюсь на такое не реагировать — если человек нашел голубя, пусть сам с ним возится. Тогда же мне всех было жалко, я сама поехала и забрала Жизель. Как ни странно, ее вырастил Пьер. 

Пьер — породистый голубь, которого вывели люди, и у него все животные инстинкты должны быть притуплены — он просто декоративная принцесса. Но когда он увидел дома птенца обычного сизаря, то решил, что будет папой. Пьер выкормил Жизель — я вообще не участвовала в этом. 

Когда голуби хотят кормить потомство, у них в зобу — в мешочке под клювом — вырабатывается зобное молочко, и его они отрыгивают птенцам в ротовую полость. Пьер рыгал в зоб Жизель стабильно раз семь в сутки. Наверное, благодаря нему она выжила и выросла в красивую голубку, которая потом влюбилась в Густава — они образовали пару, и этим разбили Пьеру сердце. 

У Пьера и Густава была активная вражда, они ненавидели друг друга. Мне приходилось выпускать их гулять и летать в разное время суток, потому что они сразу начинали драться. Кажется, Пьер так и не простил Густава.

Мы стали активно искать Пьеру голубку, потому что стало очевидно, что он теперь страдает в одиночестве. У голубей практически невозможно на глаз определить пол. На 100% можно сказать, голубка это или голубь, только сделав ДНК-тест пера или когда кто-то уже снесет яичко. Я подумала, что имеет смысл обратиться к голубятникам: если они разводят птиц, то должны знать их пол. 

Я очень не люблю голубятников. Они занимаются селекцией птиц, чтобы те были красивенькими, и эта красота очень часто мешает качеству жизни. Получаются генетические уроды с отвратительным здоровьем. Такой голубь никогда не выживет в дикой природе: у них маленькие клювики, огромные перья. Но я решила пойти на уступки ради Пьера. 

Я написала голубятникам, сказала, что мне нужна голубка, и заплатила 500 рублей. Я думала, она приедет из Подмосковья, а ее отправили из Севастополя на автобусе без корма и воды. Если бы я знала, что птица будет ехать так долго в таких условиях, я бы ее никогда не купила, но мне никто об этом не сказал. Самое смешное, что я заказывала белую птицу, а ко мне приехал черный голубь Люцифер. 

В тот же день наши друзья нашли Олимпию. Она просто валялась в их ЖК и не двигалась. Они знали, что у нас уже есть голуби, и написали нам. Она оказалась той самой голубкой для Пьера, а Люцифер просто стал жить с нами. Он был очень больной, как дед, хотя был еще молод — это показало обследование у орнитолога. 

Олимпии я дала такое имя, потому что она статная и могущественная — как возлюбленная Хагрида из «Гарри Поттера». Люцифер — потому что он такой готичный, Пьер — потому что похож на француза. Жизель — потому что ее выкормил француз Пьер. Густав — просто, когда я на него посмотрела, подумала, что он Густав. Еще был Боб, но он оказался девочкой — это мы поняли, когда они с Люцифером образовали пару. Боб недавно умерла — мы подозреваем, что у нее оторвался тромб, так как она была здорова.

Ребята, которые не могут жить на свободе

До отъезда из России у нас жили шесть голубей, три кролика — Дэня, Пончик и Сахарок, — собака Пупуня и достопочтенный морской свин Джонатан. Когда-то на улице я нашла брошенную морскую свинку в коробке — мне вообще везет на такое — и притащила домой. Выяснилось, что она слепая. Потом мы узнали, что свинкам нужны сородичи, и я принесла ей из приюта моей подруги двух свинок, от которых отказались предыдущие хозяева, — маму и сына. На сегодняшний день в живых остался только самый младший из них — Джонатан, — он живет с нами уже пять лет. Он инвалид, у него не работают задние лапы: видимо, в прошлой семье на него наступили и не стали лечить, или он таким родился.

Собака Пупуня попала ко мне из приюта три года назад. В клинику, где работала одна моя подруга, женщина принесла собачку с криками, что это толстенький мальчик и ему плохо. Оказалось, что это девочка и она рожает. Почти все щенки погибли, выжила одна Пупуня. Хозяйка забрала только свою собаку. Щенка подлечили и попросили меня взять к себе на передержку. Я согласилась с расчетом, что через три недели верну Пупуню, но в итоге не смогла это сделать. Она идеально вписалась в нашу семью. Пупуня — метис, помесь йорка и чихуахуа. Она абсолютно асоциальная в плане других собак, но спокойно относится к голубям, кроликам и свинкам. 

Когда началась мобилизация, Вова дерзко и резко уехал в Казахстан, а я осталась с шестью голубями, тремя кроликами, морским свином и собакой одна в Москве. Стало очевидно, что в России оставаться мы больше не хотим и нужно определяться, куда двигаться дальше. 

В Казахстане Вова подобрал еще одного больного голубя и назвал его Опездол. У него болезнь Ньюкасла — это повреждение центральной нервной системы, из-за этого у Опездола тремор головы, дискоординация, и он никогда не сможет летать. Наша релокация отложилась еще на год, потому что Опездол находился в процессе выздоровления и было невозможно с ним перемещаться. В маленькой казахстанском городе Костанай, где жил Вова, была большая проблема с орнитологами, так что Опездола наш семейный орнитолог лечила удаленно.

Наши голуби — это ребята, которые не могут жить на свободе. Наверное, с уличной жизнью справился бы только Густав, но он сам сделал свой выбор. Все остальные не созданы для воли. Жизель тоже дикий голубь, но у нее много патологий, которые несовместимы с улицей — она там просто загнется. Остальные — искусственно выведенные принцессы, их физические данные не подходят для дикой среды обитания. 

В Москве мы жили в однушке

Для релокации мы с Вовой выбрали Черногорию. У этой страны не было каких-то экстраординарных требований по ввозу животных, и все наши питомцы легко могли туда попасть. Плюс в Черногории было реально получить ВНЖ. 

Стало очевидно, что за раз я всех не увезу. Первыми в Черногорию влетели Вова с Опездолом. Из Костаная они, выкупив целое купе в поезде, доехали до Астаны, затем на самолете добрались до Стамбула, а оттуда уже до Черногории. В Которе — городе, где мы решили поселиться, — они жили по съемным суточным квартирам, потом нашли нам постоянное жилье, на год заключили договор аренды, затем Вова получил ВНЖ, и только после этого я со всеми остальными питомцами начала свой путь.

Я перевозила животных этапами и каждый раз брала в компанию подружку, которой оплачивала билеты туда и обратно. Первыми мы перевезли шесть голубей и собаку. Две птицы в переноске и собака были записаны на мою подругу, четыре птицы в двух переносках — на меня. Таким образом мы уложились во все квоты Turkish Airlines и Air Montenegro. Я думала, что сложнее всего будет перевозить голубей, но оказалось, что больше всего проблем с морской свинкой. По нашему маршруту мы нашли только две авиакомпании, которые были согласны взять Джонатана на борт — Belavia и Air Montenegro. 

Во второй раз с морским свином и кроликом мы полетели из Москвы в Минск, из Минска в Стамбул, переночевали в отеле и вылетели в Черногорию. Третьим этапом я перевезла двух оставшихся кроликов, но летела уже сама, потому что проходила по квоте. Голуби летали в багаже, остальные животные — в салоне самолета. Все питомцы классно освоились в Черногории. Здесь у них квартира 100 квадратных метров, а в Москве мы жили в однушке. 

Вова любит голубей даже больше, чем я. Мои животные тоже любят Вову больше, чем меня: я убираю за ними и ворчу, а Вова просто их любит. В Черногории у нас еще появилась кошка Лулу, которую подобрал Вова. У Лулу тяжелый характер, поэтому она изолированно живет на кухне. Ночью она гуляет в коридоре и гостевой спальне, но с голубями, собакой, кроликами и морским свином не пересекается. Может быть, в будущем я при помощи зоопсихолога смогу ее социализировать, но пока это не в приоритете.

Большая квартира позволяет нам сочетать несочетаемое. Голуби могут летать по ней целый день, а кролики и морская свинка сидят по вольерам. Пупуня гуляет утром, и ей достаточно этого развлечения — дальше она просто спит у себя в кроватке. 

Я стараюсь сделать для них все, пока они живы

Недавно у нас появились три котенка. В черногорском чатике какая-то девочка написала, что нашла котят на помойке и ищет им передержку. Я решила, что у меня сейчас есть ресурс, место, время и даже свободные деньги на случай, если она их сбагрит мне, и решила помочь. 

У меня расслабленная жизнь, я осознанно себя к этому привела, чем очень горжусь. Я SMM-менеджер и маркетолог, у меня есть задачи, которые я могу делать тогда, когда есть время и желание. Дедлайны для них я устанавливаю сама. Если вдруг у меня форс-мажор, кто-то из питомцев заболел или обосрался, я могу перенести консультацию, и никто ни разу не был против. Со стороны может показаться, что я живу в полнейшем хаосе и ношусь с горящей жопой каждую секунду, но на самом деле места для отдыха и работы в моем графике очень много.

Мы с Вовой не ведем таблицу расходов и доходов — ни своих, ни наших питомцев. Если на что-то не хватает денег, значит, нам нужно больше работать — вот единственный вывод, который мы можем сделать по истечении месяца. В среднем, я думаю, только на питомцев мы тратим 500–700 евро в месяц. 

Для голубей производят специальные подгузники, но не все мои птицы их носят. Кто-то не делает это по состоянию здоровья — проблемы с позвоночником. Кто-то — по личным убеждениям. Например, Густаву не нравится, когда на Жизель надеты подгузники. Он начинает сердиться и старается изо всех сил снять с нее этот предмет одежды. Я не придумала, как с этим бороться. Если я прохожу мимо и вижу на полу какую-нибудь какульку — влажная салфетка, одна секунда, и снова все чисто. В этом нет никакой проблемы. Если голуби купались, я тоже не буду надевать на них подгузники. Они ходят голенькими, пока не высохнут. 

Есть много мифов о том, что голуби переносят опасные болезни. На самом деле голуби опасны только друг для друга: они переносят много разных зараз именно внутри стаи. Чтобы человеку заразиться от голубя, ему нужно иметь нулевой иммунитет, целовать больного голубя в засос, неистово жрать его дерьмо и спать с этой птицей в обнимку в каком-то замкнутом, непроветриваемом пространстве (по мнению специалистов, голуби, живущие в городской среде, переносят значительное количество заболеваний, которые передаются контактным или воздушно-капельным путем. Поэтому они рекомендуют избегать скопления голубей и контактов с ними. — Прим. «Холода»). Европейцы уже давно содержат голубей как домашних питомцев — они полноценные члены семьи. 

Когда у меня погибает питомец, я грущу. Я никого не хороню, у меня нет какого-то сакрального отношения к телам погибших животных. Я очень трепетно, ответственно и с большим уважением отношусь к своим питомцам и стараюсь сделать для них все, пока они живы.