Последнее слово Алексея Навального в суде по делу об «экстремизме» называется «Совесть и интеллект». И это пик его публичных выступлений. Так считает филолог и переводчик Дмитрий Симановский. Как главный российский оппозиционер прошел путь от уличных лозунгов до разговоров о философии и этике и цитат ученых-культурологов — об этом Симановский пишет в новой колонке для «Холода».
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Последнее слово в российском суде уже оформилось в самостоятельный жанр политической публицистики. Навальный, который только за 2021 и 2022 год выступал в суде более 10 раз, невольно стал одним из корифеев жанра. Так, 20 февраля 2021 года ему пришлось произнести аж два последних слова. Количество выступлений, конечно, заметно снижает медиаажиотаж вокруг них, но даже очевидные истины (коррупция — зло, в Кремле — преступники, политика — дело каждого) Навальный не устает проговаривать, находя для этого все новые образы и аргументы. Он прибегает к самым разным риторическим и стилистическим приемам. Содержание этих приемов со временем меняется, а вместе с ними эволюционирует и публичный образ политика.
Большинство довоенных последних слов Навального — часть его метатекста (тексты, связанные между собой, помогающие понять роль явления в культуре. — Прим. «Холода»): ссылки на авторитеты ему не нужны, он упирает на очевидную абсурдность обвинения, форсирует мемы собственного сочинения и основные положения своей программы. Политик и публицист бьет в, пожалуй, самую больную (до войны) точку режима — коррупцию. И именно эта борьба, а не либеральная идея и не «стихийный национализм», позволила Навальному достучаться до миллионов.
Навальный прилагает максимальные усилия, чтобы его готова была слушать самая широкая аудитория. Словосочетания «нищая зарплата» и «богатейшая страна» есть практически во всех его текстах, а вот высоких слов и даже намека на морализаторство он тщательно избегает. Клеймя Путина и его окружение, он выходит за пределы оговоренных Уголовным кодексом преступлений, только чтобы подчеркнуть какую-нибудь мемогенную деталь типа «уточки» или «аквадискотеки». Осторожность с этически нагруженными высказываниями в прежних речах Навального я объясняю аллергией на «публичную духовность», свойственную людям, становление которых пришлось на постсоветский период.
Разбирая тексты Навального, легко обнаружить, что практически все они содержат четыре тропа: ирония/самоирония, неисправимый оптимизм («прекрасная Россия будущего»), призыв к действию («не сдавайтесь!») и уничижительное упоминание Путина. В этом он проявляет чрезвычайную последовательность, пусть даже его насмешки над «бункерным» кому-то могут напомнить сцену с черным рыцарем из «Монти Пайтона». Однако после возвращения в РФ и с того света кое-что изменилось: в самодостаточный метатекст Навального стали проникать цитаты. В слове от 20 февраля 2021 года Навальный ссылается на авторитетные источники: Библию, «Гарри Поттера» и мультсериал «Рик и Морти».
Первое после начала войны последнее слово начинается с отсылки к творчеству певицы Монеточки, а заканчивается цитатой из Толстого: «Война — произведение деспотизма. Те, которые хотят бороться с войной, должны бороться только с деспотизмом». Ради снижения пафоса Навальный сопровождает цитату описанием рутинного обыска в учебном классе для зэков: «И я вот стою голый и смотрю на стену, а со стены на меня смотрит Лев Толстой».
В опубликованном на прошлой неделе последнем слове Навальный идет дальше: он впервые говорит о совести как об утраченной опоре российского общества и цитирует профессора Лотмана.
Юрий Михайлович Лотман — историк культуры, в конце 1980-х его лекции по русской литературе показывали по Центральному телевидению, но известен он прежде всего как глава московско-тартуской семиотической школы. Одно из ключевых понятий семиотики, интертекстуальность, — это диалог между текстами. Текст в этом контексте — любое сообщение от флажкового семафора до романа или телесериала.
Интертекстуальность в виде культурных отсылок встречалась у Навального и раньше. Подзаголовком своего блога он еще в 2000-х выбрал парафраз реплики из серии «Футурамы», в которой самовлюбленный и туповатый капитан Зепп Бранниган собирается протаранить ничего не подозревающую Нейтральную планету, потому что нейтралы кажутся ему ненадежными и склонными к предательству. Да, культурных отсылок хватало и раньше, тем не менее я позволю себе утверждать: чем жарче разгорается «финальная битва между добром и нейтралитетом», тем отчетливей метатекст Навального становится интертекстом, тем гуманистичнее его риторика, тем трезвее суждения.
Позаимствованный Навальным тезис Лотман развивает в работе «Клио на распутье». В этой статье великий филолог выдвигает предположение, что история в будущем будет рассматриваться не как цепь единственно возможных «больших» событий, но как бесконечное разветвление дорог и перекрестков, двигаясь по которым каждый из нас совершает ежедневный выбор. «Крест, перекресток уже в санскрите обозначал выбор, судьбу, человеческие начала: разум и совесть. Перепутье предоставляет выбор идущему. Клио вышла на перепутье». И пусть «прекрасная Россия будущего» у нас на глазах из гиперболы превращается в оксюморон, возможность выбора у нас никто не отнимет.
«Нельзя судить камень за то, что он падает вниз, но не говорите себе: “Я был в таком положении, я ничего плохого не хотел, но были такие обстоятельства, я иначе поступить не мог...” Это неправда! Не бывает обстоятельств, когда нельзя поступить иначе. А если у нас такие обстоятельства все-таки находятся, значит, у нас нет совести. Совесть — это то, что диктует, как поступить, когда есть выбор. А выбор есть всегда…»
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
