Спереди стрелять будут, сзади пердеть

Несколько российских сел заполонили добровольцы, которые приехали на учения перед отправкой в Украину. Местные им не рады

В нескольких регионах России на протяжении последних недель активно набирают добровольцев, чтобы отправить их на войну с Украиной. Добровольцам предлагают высокую зарплату, а требований к ним предъявляют немного — не нужно ни боевого опыта, ни даже полного среднего образования. Подготовку добровольческие батальоны проходят на военных полигонах. Один из них расположен в нижегородском поселке Мулино, другой — в оренбургском селе Тоцкое-2. Местные жители жалуются, что приезжие солдаты валяются пьяными на улицах, свистят вслед женщинам и оставляют после себя горы мусора. «Холод» поговорил с жителями этих мест и рассказывает, как они уживаются с военными.

Имена всех героев изменены.

«Я мать мальчишки, который погиб, и я гребу за вами»

Дворник Лариса Кучина из военного городка Тоцкое-2 каждое утро убирает мусор на центральной площади. Несколько дней назад она увидела на скамейке двух неместных мужчин. «Я к одному подошла. Ты че, говорю, тут сидишь, плюешь — не видишь рядом урну? — рассказывает Кучина. — А он мне отвечает: ваша работа убирать, а наша работа — защищать». Эти мужчины были добровольцами, которые приехали на учения на полигон, расположенный рядом с Тоцким.

«Я говорю: “Сслышь, ты, защитник долбаный! Чему ты хвалишься, какой из тебя защитник, если ты тут сидишь, гадишь?”» — вспоминает Кучина. Ей стало очень обидно, что «какая-то тварь сидит и хвалится». Она развернулась и пошла домой за орденом Мужества, который посмертно получил ее сын, воевавший контрактником в Украине и погибший в первые дни войны.

«Я взяла его медаль. Прихожу к этому мужику, говорю: “Смотри, кто тут защищает родину! Явно не ты! Я мать этого мальчишки, который погиб, и я гребу за вами! И мне не стыдно!”».

Такие перепалки в последнее время у Ларисы Кучиной случаются часто. Добровольцам, которые не сидят в воинской части, а бродят по селу, она не рада. «У нас в какой-то день даже нигде пива не было, все раскупили. А чего, им деньги заплатили по 200 тысяч и еще платят каждый день, и они все при деньгах. Вы же едете не от хорошей жизни. Ну, вы получили такие деньги, вы отправьте женам, детям. А они здесь магазины снабжают», — говорит она.

По ее словам, добровольцы постоянно выпивают на лавочках, оставляя после себя «целые поляны» мусора: «Мы каждое утро выгребаем 10-15 мешков бутылок с одной только площади». Особенно много мусора, рассказывает Кучина, дворники выгребли с улиц поселка перед визитом Дмитрия Медведева, который прилетал посмотреть, как на полигоне готовят военных. Лариса Кучина, в отличие от секретаря Совета безопасности, за учениями не наблюдала, но мнение о подготовке добровольцев составила: «Не знаю, какие из них защитники, если они днем бухают, а ночью идут на стрельбы. Какие с них стрелки? Они спереди стрелять будут, сзади пердеть».

Спереди стрелять будут, сзади пердеть
Дмитрий Медведев на Тоцком полигоне. 5 августа 2022 года. Фото: Екатерина Штукина / Pool / AP / Scanpix

«Нужно же как-то отгородить этих людей»

Тоцкое-2 — село в Оренбургской области, там живет чуть меньше 15 тысяч человек. Рядом с ним расположен учебно-артиллерийский полигон. На этот полигон из разных регионов России в последние недели отправляют проходить подготовку добровольцев, которые вызвались воевать с Украиной.

С июня в регионах России власти стали активно набирать добровольцев в так называемые «именные батальоны», заключая с ними краткосрочные контракты. Региональные власти пытаются предложить таким солдатам как можно более выгодные условия: кроме обычной зарплаты контрактников, им обещают по 200–300 тысяч рублей из регионального бюджета. Требований к добровольцам предъявляют мало: образования достаточно среднего, возраст — от 18 до 50, а в некоторых местах и до 60 лет. Берут и тех, кто был осужден на условный срок, если судимость погашена. В некоторых батальонах не нужен и боевой опыт.

Чтобы научить добровольцев воевать, их отправляют на полигоны. Известно, что в Тоцкий район шлют тех, кто записался в «Самарский батальон», батальон «Алга» из Татарстана и ульяновские батальоны «Симбирск» и «Свияга».

Большинство мужчин, которые живут в Тоцком-2, — военные. С началом войны они уехали в Украину — и многие, как сын Ларисы Кучиной, не вернулись.

Несколько дней назад Кучина вместе с напарницей, муж которой тоже уехал воевать, отдыхала на лавочке. К ним подошел мужчина лет пятидесяти с кнопочным телефоном в руках, спросил, не хотят ли женщины поесть и не знают ли, где в селе можно снять квартиру. Кучина беседу с ним поддерживать не стала и пошла работать, потеряв напарницу из виду. Через несколько минут коллега ее догнала. «Говорит, что к ней подошел этот хрен. И сказал: пошли квартиру снимем, поедим! Она ему: я тебе сейчас как веником дам! А он: давай, я от этого еще больше возбуждаюсь! Я говорю: вот, Ирка, пока муж приедет с Украины, тебя и выебут на площади», — рассказывает Кучина.

Мириться с неудобствами, которые солдаты доставляют поселку, Кучина не готова: «Не, ну терпеть нельзя этого. Это нужно как-то предотвратить, чтобы здесь люди не страдали! Нужно же как-то отгородить этих людей! Да, действительно, они нас будут защищать. Но тем не менее они наносят другим вред! Почему мой сын погиб, а я должна вот это все терпеть?».

«Их называют героями и освободителями — у них планка уезжает»

Не только в Тоцкое-2 в последнее время везут добровольцев. Часть из них едут в нижегородский поселок Мулино, где расположен один из самых крупных в России центров боевой подготовки. По данным украинских военных, именно в Мулино базируется 3-й армейский корпус, который создают сейчас российские власти; по информации CIT, этот корпус будет состоять в том числе из добровольцев.

Мулино — тоже небольшой поселок: там живет около 14 тысяч человек, и большинство — это семьи военных. С началом войны там «было затишье: наши ребята все уехали», говорит местная жительница, 33-летняя Татьяна Милашина, сейчас — домохозяйка, а в прошлом — сотрудница силового ведомства. Поэтому когда в Мулино стали привозить добровольцев, то жители заметили сразу.

«Стало много бухарей, — Милашина объясняет, что изменилось в привычной жизни поселка. — Мы столько лет здесь живем, каждого знаем. А эти — кучками ходят. Вчера шла по улице в девятом часу вечера, у “Пятерочки” один из ихних просто стоял и спал пьяный. Другой на лавочке спал. Конечно, заметно, что их много — и отдыхают они очень много».

19-летняя Кристина Полоротова, которая в начале августа приезжала в родное Мулино навестить родных, говорит, что из дома ей было выходить «неприятно». «Шла по делам в 11 утра — около дома два человека валялись пьяные, а еще несколько возле рынка сидели пьяными у лавочек. С подругой выходили на улицу ночью — они нам свистели, кричали, пытались внимание обратить. Это точно были не мулинские, я за 20 лет жизни никогда не видела, чтобы кто-то валялся пьяным утром. У нас тихий поселок».

Полоротова говорит, что не удивлена, что таких людей взяли в добровольцы: «Людей набирают, видимо, на мясо». Ее муж — бывший военный, некоторые из ее знакомых погибли в Украине, и поэтому к боевым действиям она относится «очень негативно»: «В политике я не разбираюсь. Мне вот чисто только [происходящее не нравится] из-за [гибели] людей».

Недавно в Мулино и в соседнем поселке Новосмолинcком запустили патрули, которые должны следить за добровольцами. Патрульных, говорят местные жители, набирают из тех же добровольцев. «Вы ж понимаете: он сегодня в патруле, а завтра — с ними в казарме. Ему иной раз страшно, неудобно: он побратался с кем-то, а завтра будет его арестовывать», — рассуждает Игорь Гаев, житель поселка Новосмолинский. Он бывший военный, участвовал в боевых действиях в Сирии. Незадолго до начала войны с Украиной его контракт истек, и он открыл бизнес: мастерскую по гравировке.

Эта мастерская стоит прямо на дороге, по которой добровольцы ходят от воинской части до магазина. Несколько раз они заглядывали к нему, чтобы спросить, где достать наркотики, утверждает Гаев. «Это люди, которые увидели возможность заработать, самые низшие слои общества. Естественно, когда людям дают такую возможность, да еще и называют их героями и освободителями, у них планка уезжает», — рассуждает он.

Но всех добровольцев грести под одну гребенку не надо, говорит Гаев: «Есть и адекватные ребята, далеко не все — выпивохи. Я разговорился с одним: лет сорок-пятьдесят, ему все надоело, решил развеяться таким образом. Кто-то за денежкой идет. Люди как люди».

Однако волнует Игоря Гаева не столько моральный облик добровольцев, сколько то, что воевать их учат очень недолго. «За время своей службы я сам был командиром — и не таких обучали. Совсем дубовых и деревянных можно обучить. Из любой обезьяны можно выучить достойного солдата. Но воспитывать нужно не неделю. А сейчас человека, который последний раз автомат держал в девятьсот лохматом году, посылают сразу на войну».

Спереди стрелять будут, сзади пердеть
Пункт отбора добровольцев в Омске. 3 августа 2022 года. Фото: Алексей Мальгавко / Коммерсантъ

«Наши ребята вернутся с войны в это говно»

Сейчас Игорь Гаев больше всего опасается, как бы добровольцы не навредили детям, которые живут в поселке: «Мимо моей мастерской ходят девчонки и ребятишки прямо дотемна. И я запереживал, я сам отец, за чужих детей боязно». Знакомые женщины — особенно те, что работают в военных частях — тоже жаловались ему, что добровольцы «не дают им прохода, как будто дорвались, ей-богу». «Эмоциональное состояние у них — как будто попали в детский лагерь. Кучу больших детей собрали в одном месте, они там спят, едят, а потом ищут развлечений и приключений», — добавляет он.

Есть, впрочем, и люди, которые считают, что рассказы о неудобствах, причиняемых жителям добровольцами, преувеличены. «Мне, допустим, все равно: отдыхают они и отдыхают, никого не трогают. Лично мне и моим знакомым никто ничего не делал», — говорит Татьяна Милашина. Как добровольцы относятся к местным жителям, зависит и от самих жителей, считает она: «У нас и девочки такие есть — сами легкодоступные и слишком много разговаривают».

О том, как добровольцы будут вести себя на фронте, Милашина тоже не переживает. «Они же там будут под командованием, правильно. Здесь-то какое командование? А там ими будут распоряжаться. Перевоспитаются», — уверена она. 

Лариса Кучина из села Тоцкое-2 с таким снисхождением относиться к чужакам не готова. Она считает, что ее сын погиб в Украине не для того, чтобы она «сидела в грязи и ходила по грязи». «Наши дети хотели бы, конечно, для своих родителей и жен, чтобы жили мы нормально, ни в чем не нуждались. Они хотели, чтобы, пока они там на войне, мы бы их ждали в мире и покое. А теперь получается, что нам тут и гадят. Мы для чего это должны выносить? Наши ребята вернутся с войны в это говно. И скажут — вот блин, наш весь городок засрали, пока мы были там, какие-то приехали добровольцы».

Фото на обложке
Алексей Мальгавко / Коммерсантъ
Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.