«Когда здороваюсь, по имени не называю — боюсь перепутать»

У некоторых людей есть трудности с распознаванием лиц. Это называется прозопагнозия - она, по оценкам немецких экспертов из Института генетики человека и Вестфальского университета имени Вильгельма, встречается примерно у 2,5% населения. Специально для «Холода» Анна Алексеева поговорила с людьми с этим расстройством о том, с какими трудностями они сталкиваются - и как их преодолевают. 

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

Прозопагнозия бывает врожденной и приобретенной и никак не влияет на интеллект. Она может передаваться по наследству или возникнуть в результате травмы головы, инсульта или нейродегенеративного заболевания. Многие люди с расстройством аутистического спектра также испытывают трудности с распознаванием лиц и эмоций. 

В 2018 году исследователи из Борнмутского университета (Великобритания) составили список симптомов, характерных для прозопагнозии. Среди них — невозможность идентифицировать на фото знаменитостей или даже себя, неспособность узнать знакомых, если они поменяли прическу или цвет волос, и трудности с узнаванием людей в непривычной обстановке. Посмотреть полный список можно здесь.

Думаю, мои трудности с распознаванием лиц могут быть связаны с родовой травмой. У мамы было высокое верхнее давление — 220, она долго не могла разродиться. Врачи даже спросили у родственников, кого спасать, в случае чего — мать или ребенка. К счастью, выжили мы обе. Со слов мамы, я до трех лет практически не спала — возможно, из-за внутричерепного давления. Тяжелые роды на мне сказались, видимо.

В детский сад я не ходила — мной занималась бабушка, поэтому мой круг общения был достаточно узкий. Трудности начались, как только я пошла в школу: я поняла, что совсем не различаю учителей. Зашла в кабинет химии — значит, тут должна быть условная «Мариванна». Но, если будет другая учительница с похожей комплекцией и прической, я не замечу подмены. А распознать ее в учительской — вообще без шансов. 

У меня часто возникают сложности с очередями. Раньше, когда занимала очередь за кем-то, старалась запомнить, во что одет человек: красная куртка — сегодня совсем легко! Но человек мог снять куртку — и все, я зависала. Поэтому я стала запоминать людей и по обуви.

Много лет я работала в офисе, но потом перешла на фриланс и наконец вздохнула свободно: запомнила аватарку, никнейм — и никаких трудностей.

Иногда я подшучиваю над мужем, что выбрала его — лысого, с татуировками и рыжей бородой, — чтобы ни с кем не перепутать. Однажды он сбрил бороду — а я его бритым никогда в жизни не видела, — и стал для меня каким-то чужим мужиком. Это был шок. Я ему даже прикоснуться к себе не давала: не мой муж — и все. Когда щетина отросла сантиметра на два, мне стало легче. Больше с внешностью муж не экспериментирует.

Еще в юности я задавалась вопросом: как люди составляют фоторобот? Став матерью, я с ужасом осознала, что, если ребенок потеряется, я не смогу его описать, да и себя тоже. Хотя я могу вспомнить свою фотографию и описать себя по ней — себя на фото я узнаю, так что у меня еще легкая степень прозопагнозии. Лица родных я помню, я могу узнать их на улице, но описать — нет. Для меня всегда было чем-то на грани фантастики, когда люди, например, видели мельком преступника и могли описать его для фоторобота. 

Некоторых людей, если у них есть какая-то приметная черта во внешности, особая мимика или голос, я запоминаю сразу, даже если видела их лишь однажды. Но такое случается редко. Обычно я не узнаю человека вне того места, где мы общались. Например, один-два раза в месяц к нам в гости приезжают друзья мужа, мы прекрасно общаемся, но на улице я их не узнаю. Бывает, ко мне подходит кто-то, здоровается, а я не понимаю, кто это. 

У моего гинеколога и педиатра моих детей один типаж: обе худенькие, с острыми чертами лица и темным каре. С одной из них (подозреваю, что с педиатром) я пересекаюсь в нашем районе, но, когда здороваюсь, по имени не называю — боюсь перепутать. Иногда думаю - а может, я вообще незнакомую тетку все это время приветствую? 

Классную руководительницу старшего сына все никак не могу запомнить: она молодая, у нее длинные волосы, но, если она соберет их в пучок, я ее не признаю. Однажды мне надо было идти на родительское собрание, а класс перевели в другую аудиторию, и я пыталась найти ее по классному руководителю. В итоге я ушла домой, потому что так и не поняла, кто из учителей наша классная. Поэтому я прошу мужа ходить на собрания, а то ведь в коридоре могу пройти мимо учительницы своего ребенка, не поздоровавшись. Стыдно.

Как-то я пошла на встречу выпускников. Я сразу узнала одноклассника — мою первую любовь. Рядом с ним была женщина. Я спросила: «А это твоя жена?». Оказалось — это наша классная руководительница. Хорошо, что они приняли мой вопрос за шутку!

Несколько месяцев назад из одной статьи я узнала про прозопагнозию и сразу расспросила родных и детей — ни у кого проблем с восприятием лиц не оказалось. Если бы я узнала обо всем раньше, то меньше бы комплексовала и сразу бы приняла свою особенность, как, например, рост или цвет глаз. Прозопагнозия — не самое страшное расстройство, с ним можно жить. Теперь я могу хотя бы объяснить человеку, почему снова прошла мимо, не поздоровавшись. С другой стороны, про такое не всем расскажешь: люди с опасением относятся к тем, кто отличается от большинства, и, кто знает, вдруг примут за сумасшедшую.

Я помню в лицо только родных, близких друзей и тех, с кем часто вижусь. Чтобы более-менее запомнить лицо человека, мне надо его раз пять увидеть и потом встречаться регулярно: лица людей, с которыми я редко вижусь, очень быстро стираются из памяти. Например, я совсем не помню лиц своих одноклассников и однокурсников. В большинстве случаев, когда ко мне кто-то подходит пообщаться, я понятия не имею, кто передо мной. Но не просить же людей представляться всякий раз. Мне легче, когда у человека яркая внешность или есть пирсинг и татуировки.

В детстве мне всегда казались одинаковыми бабушки у подъезда — все на одно лицо. Пожилых и детей я до сих пор распознаю хуже остальных. Классе в пятом я не узнал одноклассника, который побрился налысо. Я думал, что в класс пришел новенький. 

Мне довольно долго казалось, что с восприятием лиц у всех сложно и что я в этом смысле ничем не отличаюсь от остальных. Потом я понял, что ошибаюсь. А в студенческие годы узнал про прозопагнозию, наткнувшись на тест на аутизм. Вообще, я подозревал, что я несколько аутичный человек — тесты всегда показывали высокий результат, но специалисты, к которым я обращался, РАС не подтвердили, сказали только, что у меня есть аутичные черты — но такое бывает у многих людей. Если анализировать мое детство, то у меня были небольшие сложности с социализацией, но не могу сказать, что я сильно страдал по этому поводу. В садик я не ходил, учился в семейной школе, мало с кем общался, дружил с аутсайдерами, «странными» ребятами. 

У меня всегда была очень узкая сфера интересов. В 16 лет я увлекся игрой на губной гармонике и связал с ней свою жизнь, став музыкантом. Мне так понравился этот инструмент, что я играл на переменах, на улице. При этом по образованию я биолог, у меня довольно редкая специализация: я изучал миксомицетов — нас таких всего три специалиста на всю страну. Но из науки я все-таки ушел и полностью посвятил себя музыке. Я знаю все о губной гармонике — она, как и миксомицеты в свое время, стала моим специальным интересом.

Не скажу, что прозопагнозия мне очень сильно мешает. Я музыкант, широко известный в узких кругах. Ко мне на фестивалях и тусовках часто подходят пообщаться люди, которые знают много подробностей о моей жизни. А я не могу вспомнить, кто это. Но, думаю, так часто бывает с публичными людьми и без прозопагнозии. 

Неловкие ситуации случаются, но нечасто. Например, когда я учился в аспирантуре, ко мне в лабораторию пришла дочь моего научного руководителя, которая работала в университетской библиотеке. Я с ней общался так, будто мы не знакомы, а она потом спросила: «Ты разве меня не помнишь? Я же тебе книги в университете 5 лет выдавала».

Я никогда не скрывал, что плохо запоминаю лица, даже писал о своей прозопагнозии в соцсетях. Я думал, что это — редкое явление, а нас оказалось много.

Долгое время я думала, что если не все, то многие видят лица так же, как и я. Однажды лет в 16 я заговорила с незнакомым человеком, приняв его за другого, но тогда я не придала этому значения. Потом я все чаще стала принимать посторонних людей за знакомых и совсем перестала здороваться и заводить разговор первой. Иногда я слышала от подруг, что я не поздоровалась с чьей-то мамой, но больше мне никто ничего не говорил. Возможно, кто-то думал, что я невоспитанная или забывчивая, но в целом ничего страшного в этом не было. Ну, не поздоровался — идешь дальше. Никто ведь не хамил.

Мой папа такой же: однажды я шла ему навстречу по узкой дорожке, никого вокруг не было. Если бы были еще прохожие — ладно, но он точно увидел меня и прошел мимо, как незнакомец. Не узнал! Однажды, посмотрев по телевизору молодежную передачу, папа принял одну из героинь за меня и спросил, с кем это я там целовалась. «Как он мог так обо мне подумать?» — возмущалась я про себя.

Людей с интересным характером, яркой харизмой и внешностью я не спутаю с другими. Тех, кто похож на персонажа фильма или сказки, или на животное, тоже распознать гораздо проще, даже годы спустя. Ну и те, кого я часто вижу, даже если не общаюсь с ними, распознаются без проблем. У меня возникают трудности с людьми, которых я не видела дольше двух месяцев. 

Мужчин мне распознавать сложнее. У женщин более разнообразные фигуры, разная походка, разная длина, густота и цвет волос, разные прически, женская одежда ярче. А мужчины одеваются в основном в черное и носят короткие стрижки. Я часто путаю актеров, из-за этого бывает сложно уследить за сюжетом фильма. Поэтому мужу со мной смешно смотреть фильмы. 

Однажды я шла по торговому центру, посмотрела налево, вижу — какая-то девушка смотрит на меня. Я пошла дальше. Через несколько секунд я поняла, что видела свое отражение в зеркале. На фотографиях, где запечатлено много детей, я пару раз принимала другую девочку за себя. Но это все единичные случаи. Моя основная трудность в том, что один конкретный знакомый может напоминать мне двух или даже трех других человек. Чтобы понять, кто же все-таки передо мной, я начинаю «отсеивать» лишних по определенным признакам, например: нет, у той моей знакомой, про которую я сейчас подумала, совсем другой ребенок. Или наоборот: похожие люди мне часто кажутся одним человеком. Когда я вижу лицо, которое мне кажется знакомым, меня сразу начинают одолевать сомнения: это на самом деле вот этот человек или это другой знакомый? А может, это вообще посторонний?

Я всегда переживала, что, если я вдруг попаду в руки бандитов и смогу вырваться от них, то не смогу описать следователям внешность преступников, разве что в общих чертах: рост, комплекция, цвет волос. Если передо мной поставят несколько похожих по типажу мужчин, я вряд ли смогу узнать бандитов. Надеюсь, что мне не придется столкнуться с этим.

Коллеги с прошлой работы знали, что я плохо распознаю лица — я им сама сказала. Они восприняли это с юмором. Нынешние коллеги пока не в курсе. Я стараюсь всматриваться в «нужные» лица, пытаясь запомнить мелочи: высокий или низкий лоб, ямочка, родинка, горбинка. Спасает, когда люди начинают говорить первыми: по голосу человека уже не спутаешь, и я сразу чувствую себя полноценной. 

Год назад я начала анализировать свою особенность, вбила в поисковик «плохое распознавание лиц» и узнала, что это прозопагнозия. Она есть и у известных людей, например, у Брэда Питта. Мне стало легче: я узнала своего «врага» в лицо и успокоилась.