На кинофестивале One World в Праге показали документальный фильм Беаты Башкировой (Бубенец) «Шаманская сказка» — о якутском шамане Александре Габышеве. Башкирова (Бубенец) — авторка резонансных фильмов о Майдане, аннексии Крыма и войне в Донбассе, показ ее картины «Полет пули» срывали активисты SERB. Также она снимала фильмы о православном активисте Энтео и о предвыборной кампании Ксении Собчак в 2018 году. Габышева она начала снимать в 2019 году и застала все этапы его «похода на Путина» — от внезапной популярности шамана до применения к нему карательной психиатрии. По просьбе «Холода» Константин Шавловский поговорил с Башкировой о том, что за человек Габышев, о том, что общего у шамана Габышева и SHAMANa и почему именно съемки Собчак стали самыми тяжелыми в ее жизни.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Почему шаман?
— Я родом из Якутии — саха по маме, украинка по отцу. Но в Якутии я при этом никогда не жила, хотя она всегда меня интересовала. И я захотела там снять док. Это очень кинематографический регион, там кино как будто витает в воздухе. И когда я коллегам-кинематографистам стала рассказывать об этом желании, мне буквально все стали присылать видео с шаманом, который шел в Москву, чтобы изгнать Путина из Кремля.
Александр Габышев стал одним из главных героев новостей в 2019 году после того как отправился маршем из Якутска в Москву, чтобы «изгнать Путина из Кремля», потому что Путин — это «демон, которого не любит природа».
12 мая 2020 года Габышева принудительно госпитализировали в Якутский республиканский психоневрологический диспансер. «Мемориал» признал его политзаключенным.
Я тогда подумала: неужели и якутский фильм я буду делать про политику? Я уже и на «Сроке» (онлайн-проект, а затем и документальный фильм Александра Расторгуева, Павла Костомарова и Алексея Пивоварова, посвященный протестам 2012–2013 годов. — Прим. «Холода») работала, снимала и митинги, и оппозиционеров, и революцию на Майдане, события в Крыму, Донбасс, Собчак. В общем, почти все мои герои, кроме Энтео (православный активист, бывший руководитель движения «Божья воля». — Прим. «Холода»), в некотором смысле бросали вызов Путину. И мне не очень хотелось снимать фильм про очередного оппозиционера, хоть и шамана, чья цель жизни, опять же, связана с Путиным.
Как вы поменяли свое решение?
— Когда к нему на пути стали присоединяться люди, стало понятно, что это не такая уж простая история, как мне показалось в начале. В конечном итоге меня привлекла идея сделать роуд-муви. У Саши [Габышева] была конкретная цель: начав путь в 2019-м, дойти до Москвы в 2021 году. К тому же и у нас с Мишей Башкировым была идея сделать вместе фильм про шаманизм, Михаил — сценарист и антрополог, ему шаманская фактура была понятна.
Мы поехали снимать путь шамана, рассчитывая, что будем два года идти по дорогам России, и наш герой будет проводником в жизнь российских регионов, к людям, которые там живут. Но очень быстро его остановили и отправили обратно в Якутск. И началась история с домашним арестом (формально мерой пресечения у Габышева была подписка о невыезде, а не домашний арест. — Прим. «Холода»), а наш фильм стал, к сожалению, превращаться в очередное кино про политические репрессии в России.
Как вы знаете, возобновить поход ему не дали и в итоге отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Но мы все равно понимали, что должны дождаться 2021 года, потому что шаман говорил, что, если изгнание Демона, как он называл Путина, не состоится, в мире произойдет катастрофа. А мы к тому времени уже относились к его предсказаниям серьезно, потому что, например, когда наступал 2020 год, он прямо в Новый год сказал, что он будет годом, после которого мир не будет прежним. И мы думали, что это его метафора, а через два месяца началась пандемия, и действительно мир очень сильно изменился. Точно так же он говорил, что если он не прогонит Демона, то начнется война.
![Кадр из фильма «Шаманская сказка», Беата Бубенец. Шаман Александр Габышев крупным планом](https://holod.media/wp-content/uploads/2024/03/shaman_06-1024x683.jpg)
В фильме я не увидел, что он говорит что-то о войне.
— Он говорит про путь воина. Он же себя называет «шаман-воин» и рассказывает о двух вариантах развития событий. Первый — мирный, если ему дадут дойти до Кремля и он совершит свой обряд экзорцизма. И второй — если его остановят. Второй вариант он называл «путем воина», и говорил, что тогда в мире произойдет большое насилие. Можно понять это так, что он предсказывал грядущую войну, но, конечно же, своим, поэтическим языком.
Но мы смотрим сейчас «Шаманскую сказку» и видим, как Александр Габышев в 2019 году идет изгонять Путина, который буквально только что, в 2024-м, спокойно переизбрался на свой пятый срок. Не устарел ли фильм?
— Нет. Если бы фильм вышел раньше, до начала полномасштабного вторжения, он бы просто не был понят. И после начала войны многие люди, кто был знаком с моим материалом, стали мне писать, что шаман, оказывается, был прав. К тому же дистанция почти в пять лет позволила убрать из фильма публицистичность: осталось только самое важное, если угодно, вечное.
Как менялось ваше отношение к герою? Он — вообще настоящий шаман?
— Когда мы снимали, в Якутске как раз проходила конференция по шаманизму (имеется в виду круглый стол «Миссия шамана в современном обществе: традиции и новые сакральные технологии». — Прим. «Холода»), где в том числе обсуждали фигуру Александра Габышева: можно ли его считать настоящим шаманом.
Проблема шаманской традиции, по крайней мере в Якутии, в том, что она была прервана в начале XX века — с приходом советской власти. Шаманов репрессировали, быть шаманом было опасно. Если у тебя были шаманские корни, то это тщательно скрывалось, детей даже отдавали воспитываться в чужие семьи, чтобы скрыть их принадлежность к шаманскому роду. В таких условиях продолжить традицию было невозможно. Поэтому возникает вопрос: кого считать шаманом сегодня?
Да, безусловно, с точки зрения традиций Габышев — не настоящий шаман, потому что он не проходил необходимые ритуалы посвящения и тому подобное. Но в той же Бурятии, например, ты можешь заплатить несколько тысяч рублей, пройти все обряды посвящения и стать официальным шаманом.
Мне поэтому понравилось, как на конференции выступил потомок великого якутского шамана и сказал, что для него Габышев — настоящий шаман, потому что у него есть шаманская ответственность перед народом, перед людьми. И поэтому он его признает. В общем, на счет него мнения разделились, даже ученые отвечают на этот вопрос по-разному.
А вы как отвечаете?
— Для меня Саша — очень чувствительный человек в первую очередь. Он каким-то образом улавливает и чувствует будущее. Я не думаю, что это какое-то сказочное волшебство, потому что я, как документалист, знаю: любой человек может развить в себе такие способности. Например, когда начинаешь заниматься документалистикой, много наблюдаешь за реальностью, тоже сильно развивается интуиция. И это не экстрасенсорные какие-то способности — это повышенная внимательность к реальности, с которой ты взаимодействуешь. И точно так же ты часто понимаешь, как будут дальше развиваться события, — интуитивно.
Наш шаман, до того как отправиться в поход, жил в тайге и вообще был изолирован от людей, но как-то, тем не менее, почувствовал, что в мире может произойти беда. Хотя он никогда до этого даже и не интересовался политикой: люди в Якутии вообще далеки от московских проблем в этом смысле. И важно, что он до того, как отправиться в путь, не столкнулся с социальной несправедливостью, которая поставила бы его в оппозицию к власти. В его случае это было озарение, и оно произошло внезапно.
Почему, как вам кажется, власти решили применить к Габышеву метод карательной психиатрии, а не какой-то другой репрессивный механизм?
— Сила и основное преимущество шамана были в том, что у него не было политических амбиций. Он не боролся за власть, у него была идея, его духовная и мистическая практика, которые невозможно дискредитировать, просто посадив его в тюрьму. Как говорил часто сам Саша, человека можно посадить в тюрьму, можно убить, но идею свободы невозможно ни убить, ни посадить в тюрьму. А когда ты сажаешь человека в психушку, ты дискредитируешь именно его идеи, объявляя их безумными.
![Кадр из фильма «Шаманская сказка», Беата Бубенец](https://holod.media/wp-content/uploads/2024/03/1shaman_05-1024x682.jpg)
Власти его действительно испугались?
— Безусловно, власти испугались, но мы не знаем наверняка, чего именно. Есть две основные версии — мистическая и рациональная. Конечно, постоянно циркулируют слухи, что сам Путин пользуется услугами шаманов, и кто-то периодически заявляет, что знает людей, которые знают людей, которые проводили ритуалы для Путина или его окружения. Так что, возможно, власти действительно испугались магической силы шамана. В пользу этой версии говорит, например, тот факт, что его отправили не просто в обычную психушку, а сослали аж в Приморский край.
Чтобы, если он вышел, идти до Кремля ему было бы еще дольше?
— Многие говорили о том, что с приближением шамана к Москве дела у власти становились все хуже. Были, опять же, слухи, что у президента возникли сложности со здоровьем, что активизировались какие-то протесты — например, в Бурятии, где их сроду не было, — и так далее. Но все это может быть слухами и совпадениями.
Вторая версия заключается в том, что власть испугалась самого факта этого движения. Потому что к шаману действительно стали присоединяться люди, и, если бы он продолжил свой путь, кто знает, может быть, к моменту, когда он дошел бы до Москвы, с ним шла бы уже многотысячная орда.
Как шаман воспринял ваше появление?
— Он вообще не противился съемкам — наоборот, хотел, чтобы как можно больше разных людей освещали его путь. И около него с самого начала были люди, которые его снимали, блогеры и ютуберы, и вот они восприняли нас как очередных конкурентов, которые хотят про «их» шамана что-то снимать. Они меня прогуглили, прочитали, что я снимала про Украину, что я опасная, и стали его этим пугать.
Поэтому поначалу он воспринял нас настороженно, но, по-моему, эту настороженность он скорее разыгрывал для своего окружения. Ему же нужно было удерживать свой «небесный отряд», не допускать в нем конфликтов и ссор, которые, тем не менее, случались.
Мне кажется, что во мне он сразу признал землячку и я для него сразу была в принципе своя. А когда мы были уже в Якутске, то мы с Мишей стали ему очень близкими людьми, потому что были свидетелями его пути. Когда он жил в Якутске и пока шло следствие, вокруг него уже сформировалось новое окружение.
Как в Якутии к нему относились? Кажется, что несколько иначе, чем люди в остальной России, для которых он по большей части был поводом для мемов.
— Думаю, что поводом для мемов он был все-таки среди столичной публики, хипстеров и оппозиционеров. Парадоксальным образом шамана поддерживали, и вполне искренне, в основном простые русские люди. В том числе благодаря тому, что он — иной, чужой: он соответствовал, видимо, архетипу героя, мага, который должен прийти из далекой страны и победить зло. А в Якутии он был обычным мужиком. Про него говорили: «Вот наш Сашка пошел, регион на всю страну позорит». Местные власти боялись, что у них из-за него будут какие-то проблемы. Им он был очень неудобен.
Ваш фильм называется «Шаманская сказка» — почему это сказка?
— Потому что он сам говорил все время: «Это моя сказка». Он был и сказочником, и главным сказочным героем. И, кстати, всем, кто присоединялся к нему в пути, он давал сказочные прозвища.
![Кадр из фильма «Шаманская сказка», Беата Бубенец](https://holod.media/wp-content/uploads/2024/03/shaman_09-1024x682.jpg)
У вас тоже было?
— Да. И мы с Мишей, кстати, были единственными, кому он дал человеческие имена. Всех остальных он называл именами волшебных персонажей: Кот, Волк, Филин, Ворон, Ангел, Дед Мороз, Эльф, Локи и так далее. А нас он поначалу называл нашими именами, и вот когда он дал нам прозвища, мы поняли, что он нас принял. И так мы были включены в его картину мира (Бубенец так и не сказала, какие прозвища дал им Габышев. — Прим. «Холода»).
Путина он назвал Демоном и тоже включил в свой мир. Народные сказки — это ведь не что-то благостное, часто это очень грубые и жестокие истории, где редко бывает счастливый финал. И мне кажется, что у нашего шамана и у нас получилась такая не окультуренная, а настоящая народная сказка.
Где зло победило добро?
— Пока что скорее с открытым финалом. Потому что Саша говорил, что, несмотря на то что мирным путем Демона не удалось изгнать, все кончится хорошо. Просто до этого прольется много крови и слез.
Как вам кажется, есть ли какая-то связь с тем, что шаман не дошел до Кремля, но в Кремле после 2022 года завелся свой SHAMAN, чья песня «Я русский» стала чуть ли не гимном «СВО»?
— Думаю, что это просто совпадение. В любом случае ответ на этот вопрос знает только сам певец, который взял себе такой псевдоним в 2020 году, уже после начала легендарного похода. Любопытно, что у него и у нашего шамана день рождения в один день, 22 ноября. Возможно, это такой пиар-ход для привлечения внимания, для того, чтобы все задавались вопросом, гадали — так же, как гадали, посвятил он песню «Живой» Навальному или нет.
«Шаманская сказка» — первый ваш документальный фильм с 2017 года. Но между ним и «Полетом пули» вы работали в предвыборном штабе Ксении Собчак, снимая сериал «Кандидат.док». И буквально недавно, в связи с президентскими выборами в России, я прочитал пост Ксении Чудиновой о ее работе пресс-секретарем Собчак, где она пишет, что теперь испытывает досаду и стыд. Как вы смотрите на то, что думали, чувствовали и говорили тогда?
— В отличие от Ксении Чудиновой я, конечно, не испытываю ни стыда, ни досады. Могу рассказать, почему я тогда решила снимать Ксению. До этого я снимала только мужчин и задумалась, почему же у меня не было женщин-героинь. И когда Ксения Собчак заявила о том, что хочет баллотироваться в президенты, я поняла, что она — абсолютно моя героиня, которая мне по-настоящему интересна. А это очень важно, чтобы герой тебе был суперинтересен, чтобы у тебя к нему было сильное притяжение.
Но я действительно не просто снимала свой фильм про нее, а делала документальный сериал о ее предвыборной кампании для ютуба и искренне ее политически поддерживала. Ты же можешь снимать человека, с которым ты вообще ни в чем не согласен. И для меня как для режиссера абсолютно не имеет значения идеология героя. Если мне интересна его природа — этого достаточно для фильма. Но Ксению в тот момент я поддерживала и политически, и это было никак не связано с кино.
Я поддерживала ее по двум причинам: во-первых, она была единственным политиком в России, кто публично осудил присоединение Крыма, что лишило ее огромного процента поддержки среди россиян. Мало кто из оппозиционных политиков решался на такое, и понятно почему: всем политикам, включая того же Навального, важно быть популярным. А если в России ты говоришь, что Крым не наш, то и ты тоже сам становишься «не наш», автоматически. А во-вторых, она выступала против репрессивных законов, направленных в том числе против ЛГБТК+-персон. Это был один из важных пунктов ее предвыборной платформы. Я ее поддерживала и не могу сказать, что мне как-то стыдно за это. Я бы и сейчас поддержала политика с такими взглядами.
Вообще это был непростой период — предвыборная кампания Собчак. У меня было много стрессовых ситуаций в работе, я снимала войну, революции, митинги, у меня срывали показы и на меня оказывали давление спецслужбы. Но самое стрессовое — это были съемки предвыборной кампании Собчак. Такой оголтелой травли со всех сторон в моей жизни больше не было: нас травили все — и провластные пропагандисты, и сторонники Навального.
Вы собирались сделать фильм из материалов предвыборного закулисья — почему он не сложился?
— Да, я хотела делать фильм «Против всех», у нас с Ксенией была договоренность, что из материала, снятого мной, я могу сделать кино, которое не должна буду с ней согласовывать. И у меня даже осталась одна из первых сборок, к сожалению, в очень плохом качестве. Но я уронила жесткий диск и потеряла почти весь материал. А бэкап хранился не у меня и тоже был утерян. Мне очень жаль, что этот фильм не получилось сделать тогда. Но, возможно, я использую часть сохранившихся материалов для своего следующего фильма.
![Беата Башкирова (Бубенец)](https://holod.media/wp-content/uploads/2024/03/photo_2024-03-27_21-58-49-1024x576.jpg)
Вы были с камерой на Майдане и на войне в Украине и сняли, наверное, самые громкие российские фильмы на эту тему: «Чечен» и «Полет пули». У вас нет желания вернуться к теме войны сегодня?
— У меня очень много материала, который я сняла в Украине: это и революция, и Крым, и Донбасс. Мне кажется, что я вообще единственный документалист, который снимал Крым и события 2014 года с обеих сторон.
И я еще тогда хотела делать большой фильм на эту тему, начала даже работать с украинскими продюсерами, мы выиграли деньги украинского кинофонда. Но в какой-то момент началась кампания среди украинских киношников против этого фильма: из-за того, что я гражданка России, и из-за того, что в этом фильме будет показана не только украинская сторона, но и те, кого они называли террористами.
Причем речь шла не о военизированных формированиях, а о людях, которые остались жить на территориях самопровозглашенных ЛНР и ДНР. И террористами и предателями их называли не чиновники, а украинские документалисты. Они говорили, что их нельзя ни в коем случае показывать в документальном кино, нельзя давать им слово. И в какой-то момент моя украинская продюсерка Ольга Бесхмельницына задала мне вопрос: «Беата, а ты уверена, что у тебя не получится антиукраинское кино?»
Для меня это сначала прозвучало вообще как шутка. Но это была не шутка, давление усиливалось, и от меня нужны были какие-то гарантии. В общем, началось все то же самое, что и в России, — такая же цензура, только с другой стороны. И мы завершили сотрудничество, но поскольку я уже несколько лет жила этой историей, то как-то не могла просто так смириться с тем, что ничего не будет. И так появился фильм «Полет пули», снятый одним кадром.
Я показывала этот эпизод французскому монтажеру Кутайбе Бархамджи, и он первым сказал, что это готовое кино, которое вообще не надо монтировать. А мне казалось, что, блин, у меня столько классного материала и этот эпизод — не самая сильная его часть. Но, чтобы сделать однокадровый фильм, не нужны были дополнительные деньги, и я его выпустила.
Как его восприняли в России — известно, показы на «Артдокфесте» срывали SERB. А что сказали в Украине?
А в Украине его не показывали. Мои украинские продюсеры, с которыми у нас не получилось сотрудничество, посмотрели и сказали, что материал очень сильный с художественной точки зрения, но им кажется, что такое кино показывать не время. А это был 2017 год.
Но вы не ответили на вопрос: вам не хотелось бы вернуться с камерой на войну?
— Нет. Для меня этот фильм был снят уже тогда, еще в 2014 году. И «русский мир» я там увидела во всех его проявлениях. Но все свои материалы я вывезла с собой во Францию, и как раз сейчас я хочу сделать фильм, где в том числе буду их использовать. Я сейчас работаю с архивами.
Вы будете делать архивное кино?
— Да, эта идея пришла ко мне, конечно же, после 24 февраля 2022 года, когда мы уехали из России. Несмотря на то, что я все эти 10 лет была непосредственным свидетелем, наверное, почти всех крупных политических событий в России и в Украине, которые привели в итоге к полномасштабной войне, для меня 24 февраля стало шоком. И я начала переосмыслять то, что со мной происходило все эти годы.
Моя профессия ведь очень сильно повлияла на то, что я оказалась в эмиграции. После начала полномасштабной войны я не могла оставаться в России не только потому, что я не согласна с действующей властью. Мне просто было опасно там находиться, и причиной этого стали мои фильмы. И сейчас я пересматриваю все свои архивы, начиная с 2012 года, осмысляя эти съемки уже как свою личную историю. Я же часто так снимала, что становилась героиней своих фильмов. Из-за этого, кстати, мы спорили с Сашей Расторгуевым, потому что он говорил: «Беата, трушные режиссеры не становятся героями своего кино, они должны быть за кадром, а ты сама становишься персонажем».
Но гениальность фильма «Полет пули» не в последнюю очередь именно в этом — ваша камера провоцирует события, с которых начинается фильм. И получается, что он не только про войну, но и про камеру на войне.
— Да, и это то, о чем мы с Сашей спорили. Я же работала на «Сроке» и делала репортажи, которые набирали очень много просмотров. Но у Саши была идея, что важнее метод, в котором ты работаешь, а за камерой может быть кто угодно. А мне казалось, что важнее личность самого режиссера, потому что именно он притягивает или не притягивает те или иные события, которые создают кино.
![Кадр из фильма «Полет пули», Беата Бубенец](https://holod.media/wp-content/uploads/2024/03/flight_bullet1-1024x576.jpg)
Помимо архивного кино, какое будущее вы видите для себя во Франции? Вы сможете работать как документалист в эмиграции?
— Во-первых, я сейчас начала преподавать в Сорбонне французским студентам: провожу мастер-классы и в качестве тьютора курирую их работы. Во-вторых, в перспективе я хотела бы сама стать продюсером документального кино, у меня есть свои ученики, я же преподаю еще и режиссуру документального кино онлайн. Да и свои фильмы удобней продюсировать самой, конечно. Ну и пока я не закончила с архивным фильмом, едва ли я начну снимать. А там посмотрим. В общем, пока мне есть чем заняться.
Вы много пишете о том, как российские независимые режиссеры оказались сейчас в двойной изоляции: их отменяют в Европе и запрещают в России. Что вы думаете об этом культурном фронте?
— С одной стороны, я очень хорошо понимаю, что имеют в виду украинские активисты от кино, когда говорят про отмену русской культуры. Потому что, когда весной 2022 года я запустила в инстаграме хэштег #денацификацияроссии, я, конечно, не представляла себе объема всех этих дискриминационных кейсов. Я спонтанно затронула эту тему, и мне в личку люди стали писать свидетельства о проявлении русского шовинизма, а я стала их публиковать. И чем больше я публиковала, тем больше свидетельств приходило — это было как снежный ком.
Кстати, к разговору о том, чем я хочу дальше заниматься, — я бы хотела написать докторскую диссертацию, опираясь на эти свидетельства. Это настоящий кошмар, который поощряется в России на государственном уровне и на самом деле очень долго не осознавался большей частью российской оппозиции как проблема.
Российская оппозиция считает, что все проблемы сходятся на Путине: убери его, и все станет хорошо. Но не Путин изобрел шовинизм, и с его уходом этот вирус из общества никуда не исчезнет, а именно он приводит в итоге к тому, что люди начинают оправдывать войну. Об этом и говорят украинские активисты, когда они ополчаются на русскую культуру, и в этом смысле я их понимаю.
Но, с другой стороны, как представительница независимого документального кино из России, которая никогда не получала и не могла получить никакой поддержки от своего государства, я могу сказать, что для меня и для таких людей, как я, единственной возможностью делать фильмы была поддержка международных кинофондов и международного киносообщества. И то, этих возможностей у нас было не очень много.
Мне кажется, что так называемая отмена русской культуры бьет прежде всего по независимым режиссерам вроде меня. А те, против кого на самом деле якобы направлен этот бойкот, от него вообще никак не страдают. Провластные режиссеры продолжают получать госфинансирование, делать свои фильмы и собирать миллиарды рублей в прокате. И получается, что те режиссеры, которые как раз и могли бы переосмыслить русскую культуру, высветить проблемы шовинизма, имперскости, начать серьезный и честный разговор о том, что происходит в России и с Россией сегодня, этой возможности практически не имеют.