Прогремевшее на всю Россию в 2012 году изнасилование бутылкой в казанском ОВД «Дальний» закрепило за силовиками репутацию карателей. Однако вопреки представлениям общества правоохранительная система России за последние 26 лет стала «гуманнее»: жестокие пытки теперь используются реже. К такому выводу пришла «Команда против пыток» в исследовании под названием «Анатомия распада». Снижение жестокости силовиков связывают с возможностью быстрой огласки через интернет и работой независимых СМИ. Однако, несмотря на позитивную динамику, российская правоохранительная система все еще далека от того, чтобы называться гуманной, — и то, как силовики относились к подозреваемым в теракте в «Крокусе», лишний раз это подтверждает. «Холод» рассказывает, как изменились пытки в России за последние 26 лет.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Задержание обвиняемых в теракте в «Крокус Сити» 22 марта сопровождалось жестокими пытками. Одному из них, Саидакрами Рачабализоде, люди в форме отрезали кусок уха и заставили жевать его. На видео с допросов и избрания меры пресечения все четверо обвиняемых жестоко избиты: их лица в синяках, а 19-летнего Мухаммадсобира Файзова привезли в суд на каталке — он почти не реагировал на происходящее, а в его тело был вставлен катетер с мочеприемником.
После этого началась дискуссия о том, что российские власти не только перестали скрывать факты пыток, а, наоборот, легитимизируют их, вследствие чего их станет только больше. Однако исследователи «Команды против пыток» (КПП) рассказали «Холоду», что пока нет предпосылок к тому, что количество пыток увеличится, а вот публичных практик действительно может стать больше.
«Тут налицо цель устрашения. А она обычно не движет классическими пытателями. Рамки допустимого расширились, но это вряд ли прочно войдет в практику, по крайней мере в ближайшее время», — говорят в «Команде против пыток».
26 лет «гуманизации»
В своем исследовании «Команда против пыток» проанализировала 320 заявлений людей, которые обращались за помощью к правозащитникам с жалобами на пытки с 1998 по 2023 годы. В выборку попадали в том числе и те дела, которые не доходили до суда, но где у правозащитников есть свидетельства применения пыток.
Исследователи отмечают, что делать выводы по количеству пыток в российской правоохранительной системе с помощью этих данных не стоит, однако они позволяют оценить жестокость применяемых наказаний по отношению к жертвам. Для удобства анализа «Команда против пыток» разбила выбранный период на пять пятилеток и выделила пять категорий по степени жестокости пыток: тяжкий вред здоровью, который привел к смерти заявителя, тяжкий вред здоровью, вред здоровью средней тяжести, легкий вред здоровью и отсутствие вреда здоровью.
В первую пятилетку (1998–2003), по данным КПП, было больше всего (40% от общего числа) пыток, которые приводили к легкому вреду здоровья, и самая большая из всех периодов доля пыток, которые приводили к тяжкому вреду здоровью. В эти годы доля смертельных кейсов была на уровне 4% от общего числа заявлений.
Во второй период (2004–2008) резко выросла доля пыток со смертельном исходом — 15% от общего числа дел, а доля тяжкого вреда здоровью, наоборот, снизилась: с 16% в первую пятилетку до 3% во вторую. Однако в дальнейшем число смертельных исходов и доля пыток, которые привели к тяжелым последствиям для здоровья, планомерно сокращались. К 2023 году смертельный исход был только в 3% дел, а тяжкий вред здоровью — в 4%.
Однако еще лучше тенденцию «гуманизации» отражает доля издевательств, которые не привели к последствиям для здоровья: если в первую пятилетку их было около 36%, то по итогам 2023 года их доля выросла в 1,75 раза — до 63% от общего числа обращений.
Пытки правда стали мягче?
Правозащитники отмечают, что уменьшение количества пыток с тяжким вредом здоровью не значит, что как таковых пыток в полиции, СИЗО и колониях стало меньше. К тому же не все пострадавшие сразу фиксируют травмы и обращаются к юристам. Чем больше времени прошло между пытками и фиксацией повреждений, тем меньше вероятность, что медицинское заключение будет правильным. К тому же иногда медики поверхностно описывают повреждения, и некоторые диагнозы становится невозможно подтвердить.
В КПП также призывают не забывать, что с этической точки зрения сравнивать степень тяжести пыток некорректно: сказать «лучше бейте, чем применяйте пытку противогазом», было бы неправильно. Правозащитники напоминают, что в нормальной правовой системе любые пытки, даже те, которые не нанесли какого-либо вреда здоровью, неприемлемы. Тем не менее исследование констатирует, что жестокость пыток за 26 лет действительно снизилась.
Некоторые виды силового воздействия на задержанных и заключенных перестали быть популярными. Например, силовики реже стали связывать людей и надевать наручники для пыток, а также использовать сексуализированное насилие. Некоторых специфических способов пытать людей тоже стало меньше: к таким относятся, например, утопление, принуждение к физическим упражнениям, длительная фиксация в неудобной позе, прижигание окурками и поливание кипятком.
Однако стали более популярными дистанционные методы воздействия: шокеры и слезоточивый газ. Побои, в том числе с использованием подручных средств (палок, бит, предметов мебели), по-прежнему широко распространены внутри российской правоохранительной системы — на них приходится более 60% всех случаев. Чаще всего заключенных и задержанных избивают руками, ногами и применяют к ним боевые приемы — например, заламывание рук и сваливание с ног, — но в последние годы и таких кейсов становится меньше, отмечают в КПП.
Почти в два раза сократилось количество воздействий на одного пострадавшего в рамках одной пыточной сессии. Например, если в конце 1990-х одного задержанного подвергали за раз в среднем 3,5 разным воздействиям, то сегодня — двум.
Другими словами, если 15–20 лет назад правозащитники сталкивались с кейсами, в которых человека в рамках одного эпизода могли бить подручными предметами, душить, применять электрошок, выбрасывать в воду и пытать психологически (как, например, в делах нижегородцев Алексея Михеева и Алексея Якимова), то сейчас силовики обычно используют не более двух методов воздействия, как это было в деле дагестанки Юлдуз Курашовой, которую грубо задержали и избили руками.
Пытают всех
Прямой связи между пытками и статьей, по которой проходит жертва, нет. В КПП рассказали «Холоду», что пытать могут и сразу после задержания, когда на человека еще не завели дело. Также встречаются случаи насилия в отношении свидетелей и даже случайных людей. «Гуманизацию» насилия в России правозащитники связывают с развитием интернета, ростом популярности соцсетей, независимых СМИ, а также некоммерческих организаций, которые помогают пострадавшим от пыток.
«Система стала адаптироваться под видимость. Силовиков пытаются посадить за стекло, через которое все видно, поэтому они адаптируют свое поведение. Однако мы как правозащитники не можем сказать, что некормление человека гуманнее избиения палкой», — сказали «Холоду» в «Команде против пыток».
В последние годы силовики стали чаще выбирать пытки, которые не оставляют следов на теле жертвы. Поэтому побои становятся менее жестокими, а избиения заменяют психологическим давлением или пытками сном (когда заключенному не дают спать по ночам). Популярность таких средств, как резиновые палки и слезоточивый газ, правозащитники объясняют протестной активностью, которая выросла в 2010-е годы: чаще всего полицейские применяют подручные предметы во время и после публичных акций протеста.
В КПП напоминают, что одна из главных причин пыток — это палочная система, которая вынуждает сотрудников правоохранительных органов «выбивать» из россиян нужные им показания ради статистики. В ближайшее время подобная система, вероятно, сохранится. Невзирая на публичные пытки подозреваемых в теракте в «Крокусе», КПП не ожидает нового роста жестокости и числа пыток, однако признает, что это может привести к росту числа публичных кейсов, ведь цель силовиков в данном случае не статистика, а запугивание и устрашение.
