Заместитель председателя Совбеза Дмитрий Медведев сразу после начала войны изменил тон — теперь он один из самых грубых и радикальных политиков России. 4 ноября Медведев опубликовал в своем телеграм-канале программный пост, в котором заявил, что цель России — остановить «Сатану, Люцифера или иблиса». Что произошло с человеком, который раньше выступал за модернизацию, дружбу с Западом и развитие технологий, — объясняет публицист Иван Давыдов
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Составляя списки того, что изменилось навсегда, часто забывают о превращении малозаметного чиновника Совбеза Медведева Д.А. в самого яркого публициста страны. Да, конечно, над ним можно смеяться. Над ним и смеются. Даже соратники смеются. Даже платные блогеры из симоньяновского пула аккуратно подтрунивают. А уж когда над тобой подтрунивают блогеры из симоньяновского пула — это что-то вроде досрочного отпевания.
Отчего бы и не посмеяться, но это его записи растаскивают на цитаты. Его образы уходят в народ, его фразы превращаются в мемы. И попробуйте сказать, что это не так. Что, слабо, свора хрюкающих подсвинков? Не получается отрицать очевидное, недалекие обыватели со стекающей по подбородку от вырождения слюной? Ну, то-то же.
Если честно, я ему даже завидую. Много лет и я пытаюсь производить что-то вроде публицистики, но до таких высот подняться не сумел. И не сумею никогда уже. Сдался, смирился. А Дмитрию Анатольевичу хватило нескольких месяцев.
Вот, сравните, чуть больше года назад: «Да, ЕР достаточно давно является правящей партией, но она это право каждый раз подтверждает на выборах. КПСС этого права на выборах не подтверждала, потому что никакой конкуренции не было, ни с кем она не соревновалась. Партия была одна. Знаете, как в старой шутке: партия одна, а стучать нужно громче. А ЕР всегда получает подтверждение своего статуса, даже в весьма непростых условиях и в условиях реальной конкуренции. Если она окажется к ней не готова, она утратит статус правящей партии». Унылая какая-то жвачка от серенького партийного функционера. И теперь: «На дегенератов из польского МИДа, требующих от России компенсации “военных потерь”, можно реагировать двояко. Либо подготовить им счет “за все”, что СССР передал Польше в период социализма. А это сотни миллиардов долларов. Либо сказать, чтобы они подтерлись своим поганым расчетом. Известно, что из-за санкций туалетная бумага в ЕС сильно подорожала». Пламя, огонь, взрыв, извержение вулкана! Речь не мальчика, но мужа — или даже что-нибудь хуже.
И это, заметьте, я еще Иблиса (с маленькой буквы) не поминаю. Держу себя в руках. Хотя Иблис, безусловно, — тоже за наследника Медвежонка.
Жил себе человек, не трогал никого особо, кроссовки коллекционировал, уточку свою, видимо, любил. По крайней мере домик ей построил очень уютный. И вдруг эта всепожирающая ярость!
Конспирологи изощряются в предположениях. Кто все это пишет за него? Дугин? Проханов? Гальванизированный труп легендарного Зоила, античного пакостника? А главное — зачем? Медведев — предполагают — включился в гонку преемников. Ведь в ходе большого транзита шансы есть только у ястребов, и ему приходится максимально обострять собственную позицию, чтобы доказать, что и он — грозный хищник, не хуже старших товарищей. Или, например: Медведев понимает, что эра системных либералов кончилась, впереди — эпоха репрессий, и спешит максимально обезопасить себя, демонстрируя гиперлояльность. Или, допустим: Медведева, как человека чужого и не особенно ценного, бросают на амбразуру, чтобы показать Западу, что на фоне многих прочих российских политиков Путин — образец адекватности и корректности. Или даже: изображая из себя невменяемого, Дмитрий Анатольевич заранее готовится защищаться в ходе грядущего и неизбежного международного трибунала.
Алкогольную версию так даже и воспроизводить лень. Хотя я вот лично думаю, что без рюмочки тут, конечно, не обходится. Мало у кого из русских гениев получалось. «Кто не знает, что Ломоносов наш, — читал я в одной старой книжке, — не мог писать стихов, не напиваяся почти в полпьяна водкою виноградного». Особого в этом греха не вижу и в судьи записываться не рвусь. Не с моими, в конце концов, привычками.
Это не водка кричит. Не желание продраться еще выше — он, между прочим, был уже президентом, куда выше-то? Во владычицы морские все равно не возьмут. Не желание подстроиться под старших товарищей с чекистским бэкграундом. Нет. Это кричит катастрофа. Маленькая катастрофа обыкновенного человека.
У него ведь были идеи — хотя и над ними смеялись тоже. «Ждем тебя, веселый гном!» — восклицали восторженные либералы. Он ел с Обамой гамбургер и обещал нам счастье, которое построят нанороботы. Где это все? Где модернизация, где «Сколково», где «четыре “И”»? Кто вообще теперь помнит, что это такое — «четыре “И”»?
Институты. Инвестиции. Инновации. Инфраструктура. Никто не помнит. И я не вспомнил, пришлось лезть в поисковик.
Если переименовать полицию в милицию — вообще никаких воспоминаний не останется о третьем президенте России и его достижениях. Скомкали человека, как салфетку на том памятном съезде «Единой России», когда было объявлено о «рокировке», и все. И кончилась жизнь. Если это не катастрофа, то что тогда катастрофа?
Их ведь много таких — вполне вроде бы вписавшихся в новую, нормальную, человеческую жизнь (я писал недавно для «Холода» о казенных правозащитниках, к примеру). Имевших что-то вроде убеждений и что-то вроде планов. Пытавшихся что-то строить с переменным успехом. И до последнего державшихся за возможность быть у власти, боявшихся лишнее слово сказать. Скомканная салфетка летит на пол… И приходится потом натужно изображать, будто ты всю жизнь как раз и мечтал воссоздавать ущербный недосовок по заветам человека, идеал которого остался в ГДРовском Дрездене.
Я даже понимаю, почему именно теперь в Медведеве прорезался публицистический дар. Просто у оптимистов, сделавших ставку на путинское государство, до последнего существовала иллюзия, что государство это откажется от предельной радикализации, вынуждено будет вернуться во что-то, что похоже на человеческую нормальность. После 24 февраля надежд не осталось. «Специальная военная операция» поставила на них жирный, последний, неоспоримый крест. Ну или Z. Тоже удобный знак для перечеркивания всего, что было сделано ранее.
Вот и вопит эта ненависть — из пустоты в пустоту. Объект не важен (но понятно, что объект выбирается все-таки с умыслом — зачем создавать себе лишние проблемы). Важна только форма. Только боль. Он вам не Демон, не хитрый царедворец, не карьерист, не выживальщик. Просто раздавленный судьбой человек, сам себя превративший в ничто.
Летом мы с приятелем отправились в пеший поход по Подмосковью. Долго шли, присели отдохнуть на бетонные блоки возле какого-то недостроенного дворца (помню, я еще подумал: «Зампрокурора, наверное, жить здесь будет»). Травы пахнут, пчелы гудят, ветерок — благодать. Схватились за телефоны, конечно: не красотами же любоваться. И хором прочли:
«Меня часто спрашивают, почему мои посты в Телеграм такие резкие. Отвечаю — я их ненавижу. Они ублюдки и выродки. Они хотят смерти нам, России. И пока я жив, я буду делать все, чтобы они исчезли».
— Как ты думаешь, кому он это пишет? — спросил приятель.
— Да никому, — ответил я. — Миру, начальникам своим, тебе, мне. Себе. Никому.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
