«Это удар по каждому из нас»

Российские журналисты — о деле Светланы Прокопьевой, которой грозит шесть лет лишения свободы за колонку
«Это удар по каждому из нас»

В феврале 2019 года к псковской журналистке Светлане Прокопьевой пришли с обыском — против нее возбудили уголовное дело по статье об оправдании терроризма (ч. 2 ст. 205.2 УК). Поводом стала колонка Прокопьевой, посвященная теракту в Архангельске в октябре 2018 года, когда 17-летний Михаил Жлобицкий подорвал себя при входе в здание ФСБ, обвинив перед этим силовиков в пытках и репрессиях. Обвинение посчитало, что Прокопьева, рассуждая о причинах поступка юноши, представила его борцом с репрессивным государством. Сама журналистка в последнем слове сказала, что ее задача была в том, чтобы попытаться найти причины, по которым «возник это нездоровый, ненормальный теракт». Прокуратура потребовала приговорить Прокопьеву к шести годам лишения свободы и запретить ей заниматься журналистикой на четыре года. Приговор огласят в полдень 6 июля.

«Холод» публикует мнения российских журналистов о деле Светланы Прокопьевой.

Наталья Синдеева
Наталья Синдеева
Гендиректор телеканала «Дождь»*

Дело против Светланы Прокопьевой должно быть прекращено по нескольким причинам. Во-первых, это совершенно несправедливое дело, это опять притянутые за уши обвинения. Второе — это [фактически] запрет на работу журналистов. То, что наше законодательство в последнее время так сильно ограничило работу журналистов, и сама эта статья — это все недопустимо. Журналисты не могут так работать.

А уже дальше — гуманистический вопрос: как можно вообще за слова осуждать — и уж тем более сажать в колонию? Это недопустимо. Это невозможно. Самое главное, что это рождает страх у других журналистов, других СМИ заниматься своей работой профессионально и честно.

*объявлен СМИ — «иностранным агентом»

Татьяна Фельгенгауэр
Татьяна Фельгенгауэр
Журналист «Эха Москвы»/ Фото: Валентина Чкония

Я считаю, что это абсолютно сфабрикованное дело. Нет никаких намеков на оправдание терроризма в тексте Светланы Прокопьевой. Я вообще не понимаю, как можно кого-то судить за слова — это прямое наступление на свободу слова. Я считаю, что все журналисты Российской Федерации сейчас находятся в опасности, потому что каждый из нас — я, вы, мы все — можем оказаться на скамье подсудимых только потому, что какие-то эксперты интерпретируют наши слова так, как им этого хочется. Это очень опасное судебное разбирательство. Я считаю, что нужно приложить максимум усилий для того, чтобы у Светланы был не просто условный, а оправдательный приговор. Потому что невозможно допустить ситуацию, при которой любые правоохранительные органы сводят счеты с журналистами при помощи уголовного преследования.

Журналисты поднимают важные и подчас неприятные для государства темы. Журналист имеет право критиковать государство. Это его работа. И государство должно прислушиваться к журналистам, а не пытаться их посадить только потому, что что-то неприятное прочитали в какой-то колонке. Я считаю, что сейчас первоочередная задача любого СМИ в России — неважно, московского, питерского, благовещенского, хабаровского, воронежского, — встать на защиту Светланы Прокопьевой. Иначе мы автоматически подписываем себе запрет на профессию.

Иван Голунов
Иван Голунов
Специальный корреспондент издания «Медуза»*

Дело Светланы Прокопьевой, к сожалению, наглядно показывает бессмысленность и неэффективность работы правоохранительной системы в стране. Системы, которая не смогла предотвратить взрыв в здании ФСБ по Архангельской области — и, вероятно, с досады начала преследование тех, кто вспоминает об этом событии. Напомню, что дела по статье «оправдание терроризма» из-за высказываний о событиях в Архангельске также возбуждены и в других регионах СЗФО: в отношении активистки из Вытегры Надежды Ромасенко и пенсионера из Санкт-Петербурга.

Почему все должны забыть о взрыве в архангельской ФСБ? Почему не нужно его осмыслить, попытаться понять, что привело к нему? Разве мы все про это знаем? Совсем нет. Попытка понять причины, которые вынуждают 17-летнего парня собрать взрывное устройство и прийти в здание местной ФСБ — это важная для общества часть работы журналиста. Если журналистам заткнуть рот, то никто не будет обсуждать такие события, как взрыв в ФСБ? Вряд ли… На кухнях много ругают власть, — может быть, неплохо было бы тогда запретить делать кухни в квартирах?..

*объявлена СМИ — «иностранным агентом»

Анастасия Лотарева
Анастасия Лотарева
Главный редактор издания «Такие дела»

Я думаю, что сейчас, с этим конкретным делом, нам буквально закрывают рот. Со всеми этими «журналистскими» делами постоянно думаешь — что будет следующим? В арсенале — неподъемные штрафы на 300 тысяч рублей, потенциальная колония, нарколаборатория — и вот это конкретное дело. Где человек просто (и, должна сказать, очень выверенно, следя за словами) рассуждал о проблеме, что и является в том числе нашей профессиональной обязанностью. Я легко могу представить, что эта колонка в рамках осмысления того, что случилось, появляется в нашем проекте.

Любые ограничительные законы — по терроризму ли, по оправданию нацизма ли — независимо от того, хороши они или плохи, ставят ограничительные рамки. А тут нет никаких рамок, есть дубина, которой бьют по голове так, как хотят. И да, работать в такой неуверенности в завтрашнем дне крайне неуютно — что следующее покажется госпоже Лаховой «пропагандой гомосексуализма», если ей уже и мороженое радужное не угодило? Какой очередной текст безымянный майор из ФСБ решит положить себе в копилочку достижений, изо всех сил превозмогая «терроризм»?..

Юлия Таратута
Юлия Таратута
Главный редактор Wonderzine

В конце 2018 года студент Михаил Жлобицкий устроил теракт в приемной УФСБ Архангельска, оставив предсмертную записку о том, что в своем самоподрыве он винит государство. Через несколько дней журналистка Светлана Прокопьева предположила, что репрессии государства могут толкать людей на подобные действия. Теперь ее судят за «публичное оправдание терроризма», обвинение просит шесть лет тюремного срока.

Светлана говорит, что государство на нее обиделось и руководствуется соображениями мести. И это выглядит именно так — квартиру журналистки обыскивает десяток вооруженных людей в масках, у нее изъяли три ноутбука, два телефона, диктофон и флэш-карты, заблокировали ее счета. Когда коллеги журналистки вышли на пикеты в ее защиту, протоколы составили уже на них.

Это перевернутая картина. Государство не может обижаться, его нельзя оскорбить. Оно не должно испытывать эмоций и не может требовать извинений.

Но мы живем в ситуации, когда государство их требует постоянно, а в случае, если извинения принесены недостаточно внятно, применяет силу. Государство должно просто работать — защищать нас, а не вызывать страх, демонстрировать мускулы и поощрять людей, которые пользуются его аппаратом насилия в своих интересах. Светлана Прокопьева должна быть свободна — она делала свою работу.

Тихон Дзядко
Главный редактор телеканала «Дождь»*

*объявлен СМИ — «иностранным агентом»

Павел Аптекарь
Павел Аптекарь
Заместитель редактора отдела «Мнения» газеты «Ведомости»

Выражу свое личное мнение — таких дел не должно быть. Нельзя преследовать за мнение, пусть даже нелицеприятное, которое не призывает к беспорядкам, не призывает к насилию. Это совершенно возмутительная история, которая выдумана с начала и до конца, высосана из пальца какого-то высокопоставленного политического управленца или офицера ФСБ.

В «Ведомостях» была похожая история, еще очень давно, когда Роскомнадзор увидел оправдание терроризма в статье Майи Кучерской, посвященной женщинам, которые взорвали себя в московском метро. Это был реальный теракт с массовыми жертвами, Майя пыталась объяснить мотивы женщин. Роскомнадзор вынес нам тогда предупреждение. Здесь же человек убил себя — и заведено уголовное дело, журналиста требуют отправить на шесть лет за решетку. Это показывает, куда и насколько Россия продвинулась за последние 10 лет.

Николай Редькин
Николай Редькин
Редактор The Flow

Одна из задач журналиста — разбирать суть проблемы и выяснять, откуда идут ее корни. Светлана попыталась это сделать — в итоге кому-то это не понравилось. Мне кажется, что нужно говорить о страшных вещах вроде терроризма, и замалчивать эту проблему, делать вид, что все хорошо — значит, зарывать голову в песок. Держу кулаки за Светлану, восхищаюсь и вдохновляюсь ее смелостью. Ее дело — это большая несправедливость, которую надо преодолеть.

Иван Давыдов
Иван Давыдов
Редактор проекта «Republic-Власть»

Мыслепреступлений не бывает. Тот, кто пытается разобраться в причинах происходящего вокруг нас, — особенно, когда вокруг происходят опасные и страшные вещи, — не преступник, а человек, выполняющий полезную и важную для общества работу. А вот те, кто пытается ему помешать, а остальных запугать… Кстати, у террористов та же цель — запугать. Дело Прокопьевой должно быть прекращено.

Олеся Герасименко
Олеся Герасименко
Специальный корреспондент «Русской службы BBC»

Для меня главная проблема в том, что на Прокопьеву, очевидно, завели уголовное дело и максимально запугивают именно по совокупности ее работы в регионе. Я не допускаю мысли о том, что одна колонка, одно мнение вызвало все это уголовное дело. Прокопьева писала о псковских десантниках и поднимала в статьях очень много других проблемных тем. И вот — накопилось, что называется. Именно поэтому я выступаю против суда над ней и против любого приговора, кроме оправдательного. Конечно, вряд ли мы такое увидим, но это моя позиция.

Никто не должен сидеть в тюрьме за мыслепреступление.

Виктор Мучник
Виктор Мучник
Главный редактор ТВ2

Так получилось, что прокуратура запросила для Светланы Прокопьевой шесть лет заключения сразу же после обнуления Конституции. Я понимаю, что процесс шел своим чередом. Однако же это совпадение во времени не кажется случайным. Нам говорят — вот новая правовая реальность, в которой вы теперь будете жить. За мнение, неугодное тем, кто правит сегодня Россией, будете получать тюремные сроки. Только за мнение. Высказанное в рамках профессиональной журналистской работы. Понятно, что только больному уму могло привидеться в словах Светланы оправдание терроризма. Светлана Прокопьева, профессиональный и честный журналист, храбрый человек, должна быть оправдана. Дело чести медиасообщества — добиться этого.

Юрий Сапрыкин
Юрий Сапрыкин
Руководитель проекта «Полка»

Это уже избитая формула, но в этой истории я, пожалуй, впервые настолько остро это чувствую: дело против Светланы Прокопьевой — это дело против меня. Я тоже пишу колонки, я тоже выступаю на радио, я тоже пытаюсь разобраться в том, что происходит, — и именно это, и ничего, кроме этого, грозит для Прокопьевой шестью годами тюрьмы. Это не первый случай, когда в России судят за слова, но, если раньше в вину журналистам вменялась клевета, недостоверные данные, чьи-то оскорбленные чувства, то сегодня это буквально мнение, мысль, попытка разобраться в происходящем.

Представьте себе, что вы читаете статью, где эксперты пытаются найти причину, почему разбился самолет, — ошибка пилота? конструктивные недостатки? экстремальная турбулентность? — и за каждую из этих версий эксперту грозит тюрьма по статье «оправдание авиакастроф». Абсурд? Бред? Но с Прокопьевой происходит именно это. И это не просто убивает свободу мысли, свободу дискуссии (понимаю, что для многих силовиков это не большая ценность) — это означает, что бедствия, от которых силовики как бы пытаются нас оградить, запрещая говорить об их причинах, будут из-за этого повторяться снова и снова.

Глеб Черкасов
Глеб Черкасов
Журналист

Наказание за мыслепреступления, уголовное преследование за статьи и записи в социальных сетях — опасная дорога, на которую легко встать и с которой трудно сойти. Мы слишком поздно спохватились, тревожиться надо было 10-15 лет назад.

Но и теперь надо сделать все, чтобы остановить наказания за слова и строки. Дело Светланы Прокопьевой должно быть прекращено.

Ирина Малкова
Ирина Малкова
Главный редактор The Bell

Нельзя преследовать журналистов просто за то, что они делают свою работу. Нельзя подбрасывать им наркотики, ломать руки и нельзя сажать в тюрьму за слова и высказанное мнение, называя это оправданием терроризма. И это, конечно, относится не только к журналистам: вообще было бы хорошо пореже сажать людей в тюрьму, а преследовать только за реальные преступления, а не за комментарии и репосты в соцсетях, которые не несут никакой угрозы. Но журналисты все же в особом положении: разбираться в неприятных для властей всех мастей вопросах и писать об этом — их работа, и именно в этом заключается ее значимость для общества.

При этом в нашей жизни стало так много острых углов, что попытки затронуть любую проблему, начиная от смертности от Covid-19, заканчивая причинами теракта, помещают тебя в узкий коридор, где за компанию с тобой — Роскомнадзор с угрозами блокировки за любую информацию, которую прокуратура без всяких доказательств назовет фейком, или ФСБ со Следственным комитетом — с угрозами разрушить твою жизнь и жизнь твоих близких. Дело Светланы Прокопьевой и запрошенный для нее огромный срок при полном отсутствии состава преступления — самое яркое тому подтверждение.

Егор Сковорода
Егор Сковорода
Редактор «Медиазоны»*

Я бы тут заметил, что кошмарный срок, который запросили для Прокопьевой, формально очень логичный (для прокурора): по этой статье предусмотрено наказание от 5 до 7 лет заключения. Это статья, которая в принципе наказывает только за слова. Пару лет назад все осознали, что любой может оказаться под уголовным делом за дурацкий репост, потом 282-ю статью чуть смягчили, и вот теперь ее место занимает 205.2.

Это проблема не только журналистов, которым, как Светлане, затыкают рот угрозой вот такого срока (а ведь еще ей просят 4 года запрета на профессию), это проблема всего общества. Никто не должен сидеть в тюрьме за слова и мысли.

*объявлена СМИ — «иностранным агентом»

Екатерина Фомина
Екатерина Фомина
Главный редактор русскоязычной версии Coda Story

Текст, за который сейчас Светлана Прокопьева может на шесть лет оказаться в тюрьме, — про подростка, который совершил взрыв в здании ФСБ Архангельска. Это авторская колонка, в которой журналистка рассуждает, почему совсем молодые люди решаются на такие страшные поступки, что их на это толкает.

Я много ездила по регионам — видела безнадегу и бесперспективность, с которыми живут подростки, разговаривала с совсем юными парнями и девушками, которые не видели смысла в своей жизни. Потом я много писала про них: про то, как они совершают суицид, как нападают на учителей в школах, а некоторые пытаются что-то для себя изменить — но не могут. Потому что подросток — это все еще маленький человек, и ему нужна поддержка: родителей, наставников и — в конце концов — государства. Светлана написала именно от этом, привлекая внимания к проблеме беззащитности человека в нашей стране и сложившейся системе силового государства.

В России очень мало независимых журналистов. В России очень мало хороших региональных журналистов. Мы не должны позволить посадить Светлану — потому что следующим может стать любой из нас, за абсолютно любой текст. Ведь проще же обвинить нас, которые пишут о проблемах, в терроризме, чем заставить государство решать социальные проблемы.

Дарья Черкудинова
Дарья Черкудинова
Журналистка, соавтор подкаста «НОРМ»

Я считаю, что это дело абсолютно безумное, несправедливое и фрустрирующее. Я желаю Светлане сил и победы. Такого не должно случаться никогда и ни с кем. Потому что за слова, за мнения, за исторический экскурс, за абсолютно безобидные вещи и, более того, за правдивые слова нельзя заводить уголовные дела, нельзя просить шесть лет колонии.

Меня бесконечно расстраивает и обескураживает все происходящее со Светланой. Это немыслимо и это зло в чистом виде, которое с ней происходит. Надеюсь, что добро победит.

Саша Сулим
Журналист

Сергей Звезда
Сергей Звезда
Главный редактор TJournal

«Подумаешь, опять эти журналисты заступаются за кого-то своего, лицемеры. Да и почему вокруг Прокопьевой столько шума? Сама виновата, раз не могла держать рот на замке», — подобная реакция ошибочна по двум причинам.

Во-первых, мы заступаемся за ту, кто в силу своей профессии заступается за всех, кто живет с ней в одном регионе и не только. А во-вторых, те самые ее слова на «Эхе» — это не оправдание терроризма, а обычное авторское мнение. Если люди, которые делают новости для таких же обычных людей, не смогут обсуждать эти самые новости, не улетучатся ли у аудитории последние остатки доверия к СМИ?

Когда Прокопьева говорит на митинге «Я хожу в те же магазины, что и вы, ругаюсь на те же лужи, что и вы. И ещё недавно не могла представить себя уголовником», она не приукрашивает. А, возможно, и ведет себя слишком уж сдержанно, учитывая весь этот кошмар с цензурой.

Татьяна Иванова
Татьяна Иванова
Главный редактор издания «Бумага»

Полтора года назад Светлана Прокопьева сказала, что подрыв 2018-го — результат нездоровой социально-политической ситуации в стране. Теперь демонстрацией болезни стало все ее уголовное дело, абсурдное и жестокое, которое бесспорно должно быть прекращено. Уже в который раз за последнее время попытка заглушить один голос превращается в масштабную и даже международную кампанию солидарности. И в который раз на нашей стороне только огласка и публичность — и страх, что в этот раз они могут не сработать.

Сергей Смирнов*
Главный редактор «Медиазоны»*

*«Медиазона» и персонально Сергей Смирнов объявлены СМИ — «иностранными агентами»

Дмитрий Колезев
Шеф-редактор Znak.com

Государственное обвинение требует чудовищный срок для человека, который выполнил свой гражданский и профессиональный долг, сделал журналистскую работу и указал государству на его ошибки. На ошибки, которые привели к трагедии. И вместо того, чтобы признать эти ошибки или хотя бы задуматься о них, государство обрушивает свой гнев на журналистку. Это — признак не силы государства, а его слабости, трусости, отчаяния. Пытаясь вот так заткнуть рты своим критикам, власть лишь умножает ненависть к себе. Дело Светланы Прокопьевой — это угроза для журналистов, угроза для общества, в конечном счете, угроза и для самого государства.

Светлана Прокопьева не оправдывала терроризм, она должна быть оправдана.

Маргарита Логинова
Журналист «Тайга.инфо»

Я не знаю Светлану Прокопьеву лично, но я точно знаю, что я такой же журналист, как она, и, раз ее судят за журналистскую работу, за текст, который, конечно же, ни разу не оправдывает терроризм, а лишь обращает внимание на исторические параллели в политическом терроризме и указывает на бессилие государства, то и я могу оказаться в подобной ситуации. Мне больно за Светлану, профессионала, который находится под уголовным преследованием по абсурдному обвинению, которому обвинение требует 6 лет лишения свободы и запрет на публикацию ее текстов в течение 4 лет. И за всех нас, журналистов, которых закон в очередной раз не защищает, тоже больно. Так быть не должно.

Свободу Светлане Прокопьевой.

Александр Поливанов
Медиадиректор Sports.ru

Самое опасное в деле Светланы Прокопьевой — рост самоцензуры. И сейчас многие талантливые люди не пишут в СМИ, не снимают в кино, не сочиняют песни на разные темы, боясь «как бы чего не вышло». Этого «как бы чего» становится все больше, пожирает все живое, как черная дыра. Черная дыра неосмысленности, отсутствия рефлексии, пустословия.

Если Светлану Прокопьеву признают виновной, черная дыра так и будет расти дальше, все быстрее и быстрее.

Роман Анин*
Роман Анин*
Главный редактор «Важных историй»*

На мой взгляд, дело в отношении Светланы Прокопьевой должно быть прекращено по двум причинам. Первая — главная причина — я специально перечитал ее текст несколько раз. Я не вижу в этом тексте не то, что признаков оправдания терроризма, а вообще каких-либо признаков нарушения закона. Это очень хороший текст, под каждым словом которого я готов подписаться. В этом тексте я вижу только сочувствие журналиста к покончившему с собой молодому человеку. И я не знаю ни один суд в мире, если это только не суд последнего кровожадного диктатора, который может осудить журналиста за это проявление сочувствия.

Еще в этом тексте есть, безусловно, осуждение государства, которое выбрало репрессии в качестве способа коммуникации с оппозицией и с людьми, которые в чем-то с ним не согласны. И я тоже не знаю ни один суд в мире, который мог бы за это осудить. Кроме известных государств типа Северной Кореи. Но если Россия выбрала Северную Корею как ориентир, к которому нужно стремиться, то посочувствовать нужно не Светлане Прокопьевой, а всем нам.

Второе — это дело должно быть прекращено, потому что в нем есть явные признаки фальсификации. Я имею в виду, прежде всего, три экспертизы, которые проводились в рамках этого дела. Чтобы доказать так называемые признаки оправдания терроризма, должно быть экспертное заключение, которое эти признаки в статье обнаружит. Те эксперты, которые были привлечены стороной обвинения, во-первых, сделали две противоречащие друг другу экспертизы. А во-вторых, третья экспертиза, которая, насколько я понимаю, стала окончательной в этом коротком списке доказательств от обвинения, вообще выполнена институтом, который отрицает свою причастность к этой экспертизе.

Но в целом, мне кажется, и суд, и граждане России должны читать по-русски и понимать слова, которые написаны черным цветом на белом фоне. Эксперты, которые объясняли бы суду смысл этих слов, избыточны.

*«Важные истории» и персонально Роман Анин объявлены СМИ — «иностранными агентами»

Николай Нелюбин
Николай Нелюбин
Журналист «Фонтанки»

Света очень точно сказала простую истину в своем последнем слове. «Репрессии развиваются постепенно». Постепенно заканчивается и свобода слова в России. К началу третьего десятилетия свобода закончилась и в провинции, которая традиционно была интересна только местным вождям. Почитайте показания главреда псковского «Эха» на суде по Свете.

В случае посадки коллегам Светы, кто еще умеет не затыкать язык в задницу и честно говорит о системе, останется только продолжать оставаться быть честными. Хотя бы с самими собой. И заодно учиться носить передачи в СИЗО. Лишний навык для журналиста. Не лишний навык для гражданина России эпохи третьего десятка лет правления Владимира Путина.

Не верь, не бойся, не проси. Света не боится. Это впечатляет.

Евгений Берг
Журналист

Тимур Олевский
Тимур Олевский
Журналист телеканала «Настоящее время»*

На плакате, с которым я вышел бы в пикет к зданию ФСБ, если бы был в Москве, было бы написано: «Не мешайте говорить!». Те люди, которые хотят расправиться со Светланой Прокопьевой, буквально подтверждают ее слова о репрессивном государстве, которое лишает нас любых вариантов ненасильственного диалога.

Эта злая сила хочет одного — чтобы в нашей жизни появилась фигура умолчания, некого затемнения, на которую мы даже боимся поднять глаза. Эта злая сила — а это именно она, причем персонифицированная, — тем самым ставит под угрозу наше существование и свое тоже. Месть ФСБ Светлане Прокопьевой в суде за слова пробивает брешь в ад. Черт побери, мы все не должны этого допустить.

*объявлен СМИ — «иностранным агентом»

Илья Азар
Илья Азар
Специальный корреспондент «Новой газеты»

2020-й год запомнится нам всем не только из-за коронавируса, но и из-за решительного наступления власти на людей, на наши права и свободы. Про «закручивание гаек» (как и про мифическую «оттепель») постоянно говорили и раньше, эти клише уже тошно слышать. Но, кажется, в этом году и правда принято решение больше ни с кем не «миндальничать»: одиночные пикеты вывели из законной зоны (я вот только что вышел из ОВД после очередного задержания — на этот раз на одиночном пикете в поддержку Светланы Прокопьевой), осудили Кирилла Серебренникова, серьезно повредив всей российской культуре, опробовали во время «самоизоляции» систему слежки и контроля.

И, конечно, — дело Прокопьевой. В России журналистом быть непросто: тебя могут убить, похитить, избить арматурой, могут подбросить наркотики или сломать руку (тоже, кстати, в этом году), но, кажется, еще никогда журналиста в России не сажали в колонию за его непосредственную профессиональную деятельность. За колонку, за мнение, за слова.

Нельзя никого судить за слова. И тут неважно, шесть лет колонии даст судья или год условно. Это удар по профессии, это удар по каждому из нас, по всем, кто живет в России — и хочет делать это и дальше.

Потому что после обвинительного приговора Прокопьевой рано или поздно вся журналистика в России превратится в шоу «Соловьев LIVE».

Максим Поляков
Максим Поляков
Заместитель главного редактора «7×7»

20 лет назад политики говорили такое в СМИ и на митингах. А сейчас за это просят шесть лет. Шесть лет — за ежедневную журналистскую работу. За анализ ситуации. Невозможно требовать тюремного срока для журналиста за то, что он качественно и нормально выполняет свою работу.

Филипп Дзядко
Филипп Дзядко
Редактор

Если вы отправите Светлану Прокопьеву в тюрьму, наша страна станет еще слабее, чем сейчас. Не только потому, что мы на годы лишимся сильного журналиста, честно делающего работу, важную для всех граждан России, — от кассира до бизнесмена, от полицейского до президента. Потому что без критики, без другого мнения и, в частности, без рассказа о проблемах правоохранительной системы, страна превращается в минное поле, в царство жестокости и перегноя, где виновны все и где ни у кого нет права на справедливость. Где никто не может быть счастлив. И это коснется всех, в том числе вас, тех самых правоохранителей. Прокопьева — среди тех, кто своей работой старается вытащить из этого царства всю страну: и вас, тем самых силовиков, и вас, тех самых судей, тоже. Поэтому, если вы посадите ее, проиграют все. И вы проиграете, вы сами себя съедите.

Но не только поэтому страна станет слабее и страшнее. Прокопьеву судят за слова. Она сказала, что растут поколения людей, для которых не осталось возможности быть услышанными. И тогда они хватаются за оружие. Вам страшно? Еще бы. Но слушая это, вы не меняете систему, а хватаетесь за свое оружие — продажный суд. Вы правда думаете, что, не дав журналисту говорить, решите проблему поколений, лишенных прав и возможностей?

Светлана Прокопьева должна быть свободна, ее дело — прекращено. Ей должны быть принесены извинения, выплачена компенсация — что угодно, что может исправить чудовищную ошибку, которая совершается у нас на глазах. И скорее, скорее, если еще не поздно, прочитайте ее текст — не глазами обиженных пацанов, а людей, которые еще могут помочь своей стране и самим себе. Хотя бы из чувства самосохранения. Может быть, еще не поздно, может быть.

Андрей Яковлев
Андрей Яковлев
Специальный корреспондент The Village

Дело Светланы Прокопьевой — это Средневековье. Не скажу ничего нового, но нельзя судить журналистов за их работу. Нельзя сажать в тюрьму за слова. Казалось бы, это очевидные истины, но почему-то уже в который раз наше государство считает по-другому. Оно угнетает своих граждан и машет мечом налево и направо. Так нельзя.

Андрей Борзенко
Андрей Борзенко
Главный редактор студии подкастов «Либо/Либо»

Дело Светланы Прокопьевой — кристально чистый случай, где встретились локальный нервный энтузиазм какого-то мелкого силовика и общая заточенность системы на репрессии. Не поймешь, что первично, особо нечего анализировать, и остается только требовать: «Свободу Светлане Прокопьевой!».

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наши социальные сети!

«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше

Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.

О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.

Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!