В 2009 году 45-летняя жительница небольшого челябинского города Усть-Катав Дина Азизова забрала документы 10-летней дочери из школы и попрощалась с ее классной руководительницей, объяснив, что она с мужем и детьми переезжает в другой город. С тех пор троих детей Азизовой мало кто видел. Спустя 10 лет выяснилось, что мать никуда их не увозила: большую часть этого времени они провели взаперти в двухэтажном доме на холме у реки Юрюзань. Историю семьи, которая, по словам чиновников, «выпала из поля зрения» государства, рассказывает Екатерина Фомина.
Она что, пьяная?
Имена несовершеннолетних детей изменены.
Вечером 6 ноября между домами на горе Прямой, откуда открывается вид на весь Усть-Катав, в панике металась худая светловолосая женщина. Добежав до деревянных ворот одного из домов, она стала со всей силы стучать в них с криком «Помогите, у меня украли детей!».
«Бум-бум-бум — мне в садок стучится, звонка-то у меня нет. Она так ломанулась, аж ворота открылись, — вспоминает пенсионерка Валентина Шекунова. — Залетает, фонариком по окнам [светит]. Дурью орет. Истерика. Думаю, — ее убивают, что ли? Тут и убивать-то некому».
Шекунова сразу узнала в ворвавшейся во двор женщине свою соседку — Дину Азизову, с которой у нее был давний конфликт по поводу земли. Пенсионерка распахнула окно: «А че ко мне орешь? В полицию звони!».
Азизова не успокаивалась, но и в полицию звонить отказалась — сказала, что у нее нет телефона. Тогда Шекунова позвонила туда сама. В 18:51 в отделе МВД по Усть-Катаву приняли вызов.
— У меня соседка дурью орет, что детей украли, по бугру бегает.
— Она что, пьяная, что ли?
— Да нет, я никогда ее ни пьяной, ни обкуренной не видела.
— Ладно, сейчас приедем.
Полицейская машина прибыла на Прямую гору через 10 минут. Сотрудники МВД опрашивали Дину Азизову и ее соседей до глубокой ночи.
Нелли Сополева, другая соседка и приятельница Азизовой, вспоминает, что примчалась домой поздним вечером, узнав, что на их улице работает полиция. Увидев ее, Дина в смятении выбежала к ней навстречу: «Неллечка, у меня детей украли!».
— Я сначала удивилась: «Кому нужны твои дети?», — вспоминает Сополева. — А потом вдруг поняла: какие дети?.. Она же мне говорила, что они у старшей сестры в Набережных Челнах.
Когда соседка удивленно переспросила, о чем она говорит, Азизова отшатнулась от нее и ушла в дом.
Очень тихие дети
Дети Дины Азизовой — 20-летняя Дарина, 15-летний Даниил и 11-летняя Даяна — нашлись в тот же вечер дома у приятеля Дарины, ее ровесника Вячеслава Короткова.
Дарина и Вячеслав познакомились в интернете два года назад: стали переписываться в соцсетях, а потом пару раз встречались у дома девушки. Один раз она даже позвала его в гости. Короткову Дарина казалась «очень тихой, воспитанной». Гулять с ним девушка отказывалась — да и во двор к нему выходила только тогда, когда ее матери не было дома. «Говорила — нет-нет, типа не пускают, мама не пускает вообще на улицу гулять», — рассказывал позже Коротков. Тем не менее, они подружились. Однажды Дарина призналась другу, что ходила только в начальную школу, — он удивился, но в дела «чужой семьи» лезть не стал. Ему казалось, что девушку все устраивает. «Когда я с ней познакомился, она верила маме, и как бы ничего делать вообще не хотела, не собиралась», — объяснял он.
Однако в октябре Дарина прислала ему в чат несколько фотографий. На первой Коротков увидел белую стену в потеках крови. На второй — разбитую голову Дарины. От крови выбеленные волосы девушки слиплись и окрасились в розовый цвет. На третьем снимке было видно ее плечо, полностью покрытое багровыми синяками. Так Коротков узнал, что Дина Азизова постоянно избивает свою дочь. «Там было все просто в крови, — вспоминает Коротков. — Ей разбили голову, как оказывается, поводком [для собаки], — карабинчики там есть железные большие». В ответ на фотографии он написал Дарине, что он сам позвонит в полицию, если этого не сделает она.
Дарина ответила, что не сможет подать заявление на мать, но думает о том, чтобы сбежать из дома. Коротков сказал ей, что первое время она может пожить у него. Первая попытка у девушки сорвалась — в запланированный день Дина Азизова «психанула» на детей и осталась дома вместо того, чтобы уйти по делам. Побег пришлось отложить.
Звонок от Дарины 6 ноября стал для Короткова неожиданностью. Девушка набрала его номер около шести вечера и сказала, что едет к нему вместе с братом и сестрой. Из такси дети вышли с коробкой с вещами. За поездку заплатил Коротков, — у детей не было денег. Когда мать стала подозревать, что Дарина планирует побег, она пригрозила, что повесит ее младших брата и сестру. Девушка решила забрать их с собой.
Тем же вечером Дарине позвонили из полиции, — мать дала сотрудникам номер мобильника, который девушка забрала из дома. Около полуночи к дому подъехала полицейская машина.
Поговорив с Дариной, Даниилом и Даяной, сотрудники полиции узнали, что дети находились в заточении в доме на Прямой горе в течение нескольких лет. Мать запретила им выходить за пределы участка, установила во дворе видеокамеру и регулярно избивала всех троих. У детей не было документов, они не ходили в школу и не наблюдались у врачей, — для государства их все это время не существовало.
Пожар у реки Юрюзань
«Я люблю вас. Простите меня, пожалуйста. Скажи Д*** и Д***, что я буду любить их всегда. Не могу дозвониться до тебя, доченька. Простите», — такую смс 7 ноября, на следующий день после исчезновения детей, напечатала и отправила Дина Азизова. На часах было 8:09.
В 8:42 она в последний раз зашла на свою страницу «Вконтакте», которую заботливо вела последние семь лет. В свои альбомы Азизова собрала 57 тысяч фотографий — селфи в цветных рамочках, портреты детей, картинки с мудрыми изречениями, выкройки для шитья. Одна из последних записей на ее странице — детский плейлист «Песенки про маму».
В 8:52 в дежурную часть пожарно-спасательной части №75 поступило сообщение о пожаре на улице Комсомольская. Дым, поднимающийся над Прямой горой, увидели даже рабочие с железнодорожных путей за рекой Юрюзань, которая делит Усть-Катав на две части. Дом Азизовых в городе был хорошо виден отовсюду.
Соседка Азизовых Валентина Шекунова была на поминках, когда муж ее подруги, ездивший за пирогами, вернулся со словами: «К вам пожарные поехали». Шекунова закончила молитву и пошла домой. На соседнем участке дымился двухэтажный дом. Из небольшой постройки рядом с ним пенсионерка услышала незнакомый мужской голос:
— Вы здесь живете? Вы Азизову знали?..
— Как же не знала? Я с ней ругалась, я с ней судилась! — с готовностью ответила Шекунова.
— Ну все, больше судиться не будете. Она повесилась.
Местные СМИ позже отчитались, что «прибывшие на место пожара сотрудники полиции обнаружили в соседнем строении тело женщины 1964 года рождения».
Носилки с телом вытаскивали через распахнутое окно, — дверь по привычке охранял любимый пес хозяйки, Грэй. Сама она, при жизни всегда тщательно выбиравшая наряды, лежала на носилках в красном свитере, прозрачных капроновых колготках и голубых носках. Лицо прикрыли тряпкой; пока тело несли к машине, белокурые волосы Азизовой развевались по ветру.
Родня
Дина Азизова с мужем Суюном Рахматовым, 16-летней дочерью Дилярой и маленькой Дариной переехала в Россию из Узбекистана в 2002 году. Всем знакомым Дина рассказывала, что им пришлось бежать из страны из-за националистических гонений: Азизова имела гражданство Узбекистана, но не была узбечкой по национальности, — она родилась в Башкирии.
Старшую дочь Диляру Азизова родила в браке с первым мужем в 1986 году, когда ей самой был 21 год. «У папы [Даута] была большая семья, и братья его очень уважали, поэтому, когда у них рождались первенцы, давали имена на «Д», — объясняла она. — Я решила продолжить традицию и дочь назвала Дилярой — в честь двоюродной сестры, у которой успешно складывалась судьба. Хотелось, чтобы у дочки жизнь складывалась лучше, чем у меня». С первым мужем Азизова вскоре развелась, — знакомым она позже рассказывала, что он «пил да издевался» над ней.
Второй муж Азизовой, уроженец Узбекистана Суюн Рахматов, был старше ее на 14 лет. Они познакомились, когда мужчина пришел к ней домой чинить телевизор. В тот период Азизова была влюблена в другого человека — Руслана Ф., но отношения у них не складывались: мужчина не уделял ей должного внимания. Назло ему Дина стала встречаться с Рахматовым, а через некоторое время, по ее собственному признанию, сказала ему: «Женись, я тебе ребенка рожу». Через полтора года после свадьбы, летом 1999 года, она родила вторую дочь, Дарину, — «потому что дареная». По словам женщины, она пошла против врачей, которые сказали, что ей больше нельзя рожать из-за больных почек. Спустя три года Азизова с мужем и двумя детьми решила вернуться в Россию. Руслана Ф. она продолжала любить всю жизнь — и спустя много лет, регистрируя страницу в соцсети, назвала ее «beloved_woman_Ruslana».
Надежды Азизовой на счастливую жизнь на родине не оправдались: она признавалась, что после возвращения «на родной Урал» ее «не приняла ни мамина родня, ни папина». Женщина стала пытаться зарабатывать тем, что умела лучше всего, — шитьем, — но в бедной башкирской деревне ей платили только курами. Однако больше бедности Азизову мучило одиночество. «Когда вернулись в Россию, нас тут приняли как чужих… Я была как изгой, да и детство было нелегкое», — рассказывала она позже. Женщина нашла для себя неожиданный выход: «Решила — рожу себе свою родню. Четверо детей, женятся — будет восемь человек, а потом и внуки пойдут». В тот момент семья скиталась по Башкирии, жили в нищете, «не до ребенка было», — но когда случилась незапланированная беременность, Азизова решила рожать. Так в селе Мурсалимкино в 2004 году родился ее единственный сын — Даниил. «Горжусь, что в своей жизни ни один аборт не сделала и родила всех детей, данных Богом. И сына назвала Даниилом, в честь святого Даниила, чтобы он был добрым и справедливым», — рассказывала женщина. После родов Азизова приняла крещение.
Через два года семья решила переехать в соседнюю Челябинскую область — в 24-тысячный городок Усть-Катав, в часе езды от Мурсалимкино. В 2007 году Дарина, которой исполнилось 8 лет, пошла в первый класс в школу №3. Ее первая учительница Галина Скобочкина вспоминает девочку как «очень талантливую, способную, замкнутую слегка». Семья Дарины, по ее словам, была благополучной, родители приходили на школьные праздники, мать шила костюмы для местного театрального кружка. Учительницу удивляло только то, что девочке не делали никаких прививок, а мать запрещала ей питаться в школьной столовой, — еду всегда давала с собой.
В 2008 году Азизова родила третью дочь, которую назвала Даяной. Местному изданию Азизова рассказывала, что в роддом ее положили в день президентских выборов, — она, «как истинный патриот, пошла рожать, пополнять демографический фонд России». Азизова говорила, что дети — это четыре ее крыла, а все вместе они — команда «5Д». Всем детям женщина дала свою фамилию.
Через год после рождения дочери Азизова с мужем получила российское гражданство. Жили они по-прежнему бедно, но в городе к семье относились как к беженцам и жалели. «В городе многие [им] помогали, давали одежду. Они были очень бедные, у Дины зубов даже не было», — вспоминает местная предпринимательница Елена Шайгараева, владевшая магазином для рукоделия. В нем, по ее словам, швее делали скидку и иногда выдавали товары в долг.
В комнате, где жили Азизовы, не было кровати: родители спали на матрасе на полу, дети — в коробке из-под телевизора. Не было и шкафов, но все было аккуратно сложено в коробки из-под бананов. В части из них Дина Азизова хранила свои рабочие материалы: ткани, пайетки, нитки.
Довольно скоро она прослыла в городе «мастерицей на все руки» — шила одежду, маскарадные костюмы, головные уборы. Как-то из имевшихся в доме кусков блестящей ткани она за неделю соорудила шесть восточных нарядов для выступления танцевального ансамбля на Дне города. Дед Мороз и Снегурочка на новогоднем празднике во Дворце культуры играли в ее костюмах. Одна из знакомых Азизовой вспоминает, как она сшила на Новый год детский костюм Человека-паука: «Для нас это невидаль».
«Надо отдать должное, Дина была талантом, — признает Шайгараева. — Если бы не 1990-е и жизнь в Узбекистане, может, она смогла бы выучиться и стать настоящим дизайнером. У нее были золотые руки».
Руководительница кружка по шитью для взрослых Светлана Новик говорит, что Азизова могла сшить красивую одежду из самой простой ткани, — «с ее фигурой было позволительно». Затем открывает страницу Азизовой во «Вконтакте» и показывает на юбку, в которой она позирует на фотографии: «О, это из моего магазина тюль».
За трехметровым забором
Первый заместитель главы Усть-Катавского городского округа Сергей Пульдяев называет историю семьи Азизовых «очень запутанной» — с ее деталями в администрации не могут разобраться до сих пор. Очевидно, по словам чиновника, только то, что в какой-то момент «у мамы где-то что-то перемкнуло».
В 2009 году Дина Азизова забрала документы 10-летней Дарины из школы, объяснив, что семья возвращается обратно в Башкирию. При этом людям, близко знавшим семью, она сказала, что переводит дочь на домашнее обучение. Одновременно Азизова написала заявление в поликлинику и отказалась от визитов педиатра, который следил за здоровьем ее грудной дочери Даяны.
В Башкирию семья так и не уехала. Вместо этого Азизовы поскитались по окрестным поселкам, а спустя недолгое время вернулись обратно в Усть-Катав — и на этот раз поселились в районе Малиновка, который больше похож на деревню. Их соседка Валентина Шекунова вспоминает, что в дом на Прямой горе — в народе Прямушке — семья переехала в 2012 году. Первым делом новые жильцы разобрали на доски баню, построенную бывшими хозяевами, и поставили вокруг участка трехметровый забор. Шекунова говорит, что, впервые встретив на тропинке Дину Азизову, спросила у нее:
— Здравствуйте, новые соседи, откуда к нам приехали? Из Узбекистана? А почему дети в школу не ходят?
— А мы репетиторов наняли.
Пенсионерка удивилась: «Угу, думаю. Двести рублей в час репетиторы, какого же ты хрена с такими деньгами сюда залезла? Купила бы дом в центре за миллион».
Семья Азизовых при этом не производила впечатления богатой: отец семейства, Суюн Рахматов, в то время работал грузчиком, возил фрукты на базар. Потом сумел устроиться на местное градообразующее предприятие — Усть-Катавский вагоностроительный завод, на котором производят в том числе двигатели для космических кораблей.
Деревянный одноэтажный домик, купленный на материнский капитал, для семьи оказался тесен, поэтому спустя год после переезда Рахматов взял кредиты в трех банках и нанял рабочих, которые построили рядом с первым домом новый — двухэтажный, каркасный; он расположился выше всех по улице. Дому радовалась вся семья — дети назвали его «нашей избушкой», а Дина опубликовала на своем канале в Youtube видеоэкскурсию: «Так, наша крутая лестница, как бы с нее не шкваркнуться… Или шваркнуться — точно не знаю. Это моя кухня, точнее сказать, мое царство. Вот это мы заходим в нашу залу, как в шикарных домах Лондона или Парижа. Вот такая красотень. На следующей неделе к нам приедут окна вставлять…».
Азизова официально нигде не работала — в 2007 году она зарегистрировалась в качестве индивидуального предпринимателя, но в 2011 снялась с учета. Однако шитье никогда не забрасывала: постоянно училась чему-то новому, сохраняла себе в соцсетях тысячи видеоинструкций и выкроек, заказывала расходные материалы на Aliexpress. В качестве моделей Азизова использовала своих детей: на страницах в соцсетях, которые она вела под псевдонимами, десятки фотографий детей, одетых в костюмы бабочки, пчелки, зайца, Пьеро и Мальвины. Дочерям она с раннего детства осветляла перекисью волосы, чтобы они были похожи на нее. Перед съемками она делала им макияж и укладку.
Азизова любила гулять по Усть-Катаву и его окрестностям — в ее соцсетях много фотографий города и природы, — при этом все выложенные ей кадры с детьми были сделаны либо в доме, либо на участке рядом с ним.
Враждебный мир
Когда Дина Азизова с мужем в начале нулевых решила переезжать в Россию, ее старшая дочь Диляра уже была красивой 16-летней девушкой с длинной смоляной косой. Мать воспитывала ее строго. Сама Диляра теперь называет это «тотальным контролем». «Она оправдывала свое поведение тем, что я дочь от нелюбимого мужчины», — объясняет она. Девушка добавляет, что мать приучала ее к порядку «из-под палки». Вскоре после переезда семьи в Россию Диляра сбежала из дома, — а затем на шесть лет попала в колонию за совершенное ей убийство. Сама девушка об этом ничего не рассказывает. По одной из версий, она убила в ходе ссоры 14-летнюю девочку.
Дина Азизова не отвернулась от дочери. И она, и Суюн Рахматов стали больше работать, чтобы оплатить ей работу адвоката. Несмотря на бедность, семья регулярно посылала девушке посылки. Сама Азизова несколько раз ездила к ней в колонию. Младшим детям она постоянно объясняла, что Диляра ни в чем не виновата, и что они должны любить ее и ждать. Благодаря этому, из колонии старшую сестру с нетерпением ждал даже маленький Даниил, который родился, когда ее уже осудили.
Но, когда девушка наконец вышла на свободу, отношение матери к ней изменилось. Азизова снова стала контролировать каждый ее шаг. «„Ты с работы? Где задержалась на 15 минут?». Всю зарплату — маме», — вспоминает Диляра. В Усть-Катаве она прожила недолго. В 23 года девушка вышла замуж и переехала в Татарстан, в Набережные Челны.
В городе многие считают, что Дина Азизова так и не смогла смириться с тем, что случилось с Дилярой. «Получив шокирующий опыт со старшей дочерью, остальных она решила оградить от этого враждебного мира», — предполагает одна из ее знакомых.
Самый преданный ребенок
«Мама забрала мои документы из школы, — и все, я потерялась, — рассказывает 20-летняя Дарина Азизова. — И никого этот вопрос не волновал».
У Дарины детский голос и не по возрасту рассудительная речь. Из троих детей, сбежавших из дома, она — единственная совершеннолетняя. Когда младших детей 7 ноября забрали органы опеки, она поехала вместе с ними. Теперь Дарина вместе с братом и сестрой находится в областной больнице в Челябинске, — как их сопровождающая. У 15-летнего Даниила врачи обнаружили сколиоз четвертой степени, — из-за детской невылеченной травмы у него неправильно срослись ребра, и позвоночник сильно деформировался. Ему предстоит операция.
В последний раз Дарина выходила в город одна, когда ей было 13 лет. Ее младшие брат и сестра не выходили на улицу без матери никогда. Дом на Прямой горе, которому дети поначалу так радовались, стал для них местом многолетнего заточения. Ни в детский сад, ни в школу никого из детей Дина Азизова после переезда не отправила. Вместо этого она установила во дворе видеокамеру: без матери детям было запрещено выходить даже во двор.
Мать объясняла, что школа им не нужна, вспоминает Дарина, — и, чтобы отбить у них желание туда ходить, рассказывала, как в детстве ее обижали одноклассники, а родители за нее не вступались. Младших детей Азизова сама учила писать и считать, покупала прописи. После побега Дарина не без гордости рассказала, что ее сестра уже в три года считала до ста и знала азбуку наизусть.
Кроме того, мать учила детей тому, что умела сама, — шить, создавать объемные картины и другие декоративные предметы. «Она всегда жаловалась на боли в сердце и боялась, что ее не станет — и мы останемся никем и никто, — объясняет Дарина. — Она кричала, что боится, что мы ничего не сможем, — даже при том, что она нас многому учила: и рукоделию, и всему-всему».
При этом еду на всю семью готовила Дарина. Она же убиралась в доме с помощью младших. Мать говорила, что дети это делают «для себя» — учатся на будущее. Сама Дина Азизова больше всего заботилась о своей овчарке. Соседи вспоминают, что для нее она покупала большими пакетами сухой корм Chappi, — а для Усть-Катава «это роскошь». «В плане еды она больше старалась для собаки, — подтверждает Дарина. — Потому что, по ее соображению, собака — это самый преданный ребенок, который никогда не предаст, который никогда не бросит, который никогда не уйдет».
Дина Азизова любила снимать и выкладывать в соцсети своих детей в нарядных костюмах. На нескольких видео, которые она выложила в YouTube, ей позирует младшая дочь.
«Здравствуйте, меня зовут Даяна Азизова, сейчас я вам покажу фокус», — слегка картавя, произносит на камеру очень серьезная маленькая девочка в розовом платье и венке с искусственными цветами. У нее длинные высветленные волосы, на глазах стрелки. Девочка старательно раскладывает на столе в четыре ряда игральные карты. За кадром слышно женский голос: «По новой!».
Несмотря на красивые фотографии, большую часть времени дети Дины Азизовой ходили в обносках. «Всегда такая стремная одежда у нас была, в которой стыдно было бы выйти в город, показаться перед людьми, — говорит Дарина. — Из этого расчета она нас так и одевала. А хорошую одежду прятала». Спали дети на втором этаже на сложенных друг на друга кусках поролона. Весь дом и двор были забиты накопившимся хламом — его никто не выкидывал.
Телевизор дети не смотрели, мультфильмы и кино Азизова приносила домой на дисках. На троих детей был один планшет, которым разрешалось пользоваться только в присутствии матери. При этом поначалу Азизова давала детям пользоваться компьютером и даже разрешила им завести свои аккаунты в соцсетях. На странице у Даяны были видеоролики с фокусами. Дарина выкладывала в «Моем мире» семейные снимки и незамысловатые слайдшоу под музыку, которые сама научилась монтировать. Альбомы «Наша мамочка!» и «Костюмы, изготовленные мамочкой» в ее аккаунте соседствовали с картинками с котятами и цитатами вроде «Никто и никогда не будет любить тебя больше, чем мама. Запомни это!». Под одной из фотографий Дарина написала: «Нашу семью многие не понимают, у нас как у мушкетеров — один за всех и все за одного!».
Публичное место на фотографиях девочки появляется только раз: на снимках, сделанных не позже лета 2014 года, она вместе с нарядно одетой младшей сестрой кормит голубей в городском сквере. Фотографии с этого места — одни и те же — Дарина выкладывала на своей странице в течение двух лет.
У того, что Азизова разрешила детям пользоваться соцсетями, могло быть неожиданное объяснение. В тот период, спустя 20 лет после знакомства, она нашла в интернете Руслана Ф. Мужчина жил в башкирском городе Салават. Азизова добавила его в друзья, стала оставлять комментарии на его странице. «Быть может, кто-то без любви страдает, а кто-то без нее всю жизнь живет. Пусть будет так — но я-то точно знаю, что без любви не радует восход», — написала она под одним из его видео.
Дарина называет Руслана Ф. «любимым человеком матери, которого она очень хотела удержать». По словам девушки, когда мать нашла его, мужчина не хотел продолжать с ней отношения, но она придумала, как его «зацепить»: зная, что у него нет детей, попыталась вызвать у него «отцовские чувства» к своим. Азизова стала ставить мужчине лайки со страниц своих дочерей, — а он репостил видео, смонтированные Дариной.
Юрист Владимир Мизгирев, защищавший Дину Азизову в суде от ее соседки, вспоминает, что женщина неоднократно ездила к Руслану Ф. в гости в Салават. «Она поддерживала с Русланом хорошие отношения. Они созванивались, он к ней сюда не приезжал, а она к нему часто», — говорит он. Однажды Мизгирев по просьбе Азизовой даже составил для мужчины бумагу для суда, — у него была задолженность по кредиту. Однако отношений с Русланом у Дины так и не получилось. Вскоре они вновь перестали общаться, — уже навсегда. А соцсети Азизовой заполнились грустными стихами и постами о жизни с нелюбимым мужчиной.
Тем временем ее дети стали знакомиться и переписываться в соцсетях с новыми людьми, Дарина нашла бывших одноклассников. Матери это не понравилось. «Мама начала понимать, что я с кем-то общаюсь, и запретила пользоваться этой страницей», — вспоминает девушка. Своей страницы с фокусами лишилась и маленькая Даяна.
Дарина же стала заводить секретные аккаунты. Со временем их становилось все больше: когда мать находила один, она регистрировала другой. В интернете у девушки постепенно появлялись друзья. На одной из ее страниц в профиле стоит фотография, где она позирует в ободке с ушками в виде двух помпонов. Этот ободок ей сделала мама. «Меня все друзья называют Мишка, Мишулька, Мишутка. Мне нравится, — весело рассказывает Дарина. — Я часто такой ник себе ставила».
Каким мать видела ее будущее, Дарина не знает. Каждый раз, когда она пыталась начать с ней разговор о том, что она хотела бы продолжить учебу и жить нормальной жизнью, у матери случались «жуткие истерики». После очередного скандала Дина Азизова отобрала у дочери телефон и «вообще перестала выпускать куда-либо». «Она понимала, что меня нужно отрезать от социальных сетей», — объясняет Дарина.
Но отказаться от интернета совсем девушка не могла. Вскоре она сумела стащить один из мобильников матери и написать сообщение другу детства. «Когда мы только приехали из Узбекистана и жили в селе в Башкирии, [у нас] не было ни еды, ничего, родственники не поддерживали. Тогда мама разрешала общение — приходилось ходить в гости, только чтобы покушать, — вспоминает Дарина. — Мы постоянно ходили к тете Сание. Я подружилась с ее сыном, они начали [к нам] ходить в гости с гостинцами. Когда встали на ноги, мама, конечно, оградила меня от них». Тому мальчику Дарина и написала с просьбой о помощи. Тот сразу откликнулся. «Он просто купил мне б/у телефон и повесил на забор с задней стороны нашего участка, — рассказывает Дарина. — Забрать [его я сама не могла] — не могу выйти свободно. Но мы с мамой ходили в соседний домик кормить нашу собаку. Пока мы ее кормили, Данилушка выбегал и с забора [то], что мне принесли, домой заносил быстренько — и прятал, пока мама не увидела».
Дарина вспоминает, что мать «очень сильно бесилась», когда замечала, что они с братом и сестрой помогают друг другу, и старалась разобщить их. «Она мне говорила, что вот твоя младшая сестра — у нее естественная красота, а ты уродина, ты не такая красивая, не такая умная. Даню подзовет, скажет, — вот девчонки ходят красуются, на тебя им пофиг, — описывает она. — И в результате получается так: она нас настраивает друг против друга, и мы начинаем друг друга закладывать маме. Я, когда была маленькая, шла на поводу у мамы, у этой системы. Я периодически могла сдать ей Диляру. И я очень об этом жалею, если честно. Потом уже, когда мама начала меня вот так вот угнетать, я поняла, что это просто система, что я была неправа в свое время». Дарина вспоминает, что после возвращения Диляры из колонии мать на нее «очень морально давила, говорила: «Вот, младшие лучше, чем ты, а ты такой гадкий утенок, похожая на своего отца. Младших я люблю больше, младшие другие»». Впоследствии, когда сестра уехала в Набережные Челны, мать, по словам Дарины, стала ограничивать ее общение с остальными детьми и настраивать их против нее, чтобы они не решились обратиться к ней за помощью.
Несмотря на все это, Дарина всегда была уверена, что мать любит ее и остальных детей — «просто по-своему». «Единственное, меня очень сильно убивал тот факт, что она меня периодически избивала в кровь, — спокойно рассказывает она. — Ей всегда казалось, что она меня потеряет, что я уйду. При малейшем намеке на то, что мы хотим как-то отдалиться от нее, она нас избивала. Но больше всего, конечно, мне попадало, — потому что я как старшая старалась брать удар на себя, чтобы младшие не получали так, как я получала».
Со временем Дина Азизова стала все больше зацикливаться на идее, что дети от нее сбегут, и избиения становились все более жестокими, говорит Дарина. Даниилу, который жаловался на боль в покалеченном позвоночнике, мать стала открыто отвечать, что ей будет лучше, если он останется инвалидом, — тогда он от нее точно не уйдет. Последний месяц, по словам Дарины, был «практически невыносимым». По-настоящему страшно ей стало, когда во время очередного избиения она поняла, что мать себя уже совсем не контролирует: «Если раньше она могла один раз мне [рассечь] голову и на этом остановиться, то в этот раз она мне сделала три пробоины на голове — и на этом не остановилась. Она меня три часа подряд избивала… Хотя на улице с другими людьми она была совершенно другим человеком».
Кроме того, во время последнего скандала мать стала кричать, что она и младших детей начнет избивать так же, как ее. Это стало для Дарины последней каплей. «До этого я боялась кому-то об этом сообщить, потому что это моя мать. Я всегда искала вину в себе, думала, — может, это я какой-то не такой ребенок, — рассказывает она. — А потом, когда уже дело дошло до младших… Она ведь их тоже собиралась так же бить. Это уже неизбежно было. Поэтому я в тот вечер сбежала с ними из дома».
В ночь после побега Дарина рассказала инспектору по делам несовершеннолетних об угрозах, которые в последнее время мать часто повторяла. «[Она говорила]: если я убегу, то она повесит младших и себя следом, — пересказывает она. — Она угрожала поджечь дом, — потому что, по ее соображениям, если она подожжет дом, то мы останемся никем, — и отец нас не сможет к себе взять, потому что его тупо лишат родительских прав». Дарина подчеркивает, что несколько раз говорила сотрудникам полиции, что мать может покончить жизнь самоубийством, но никто не обратил на это внимания.
О смерти матери она узнала на следующий день от приехавшей в город Диляры. Их разговор услышали и Даниил с Даяной. «Они крепко держатся, даже не плачут, — говорит Дарина. — Младшие — они почему-то сильнее нас оказались».
«Какая бы она ни была, я ее люблю все равно, — продолжает она. — Иногда кажется, — если бы я раньше сообщила, как-то все это сделала по-другому, — то, возможно, она была бы жива. Возможно, с ней бы поработали какие-то врачи специальные, психологи, может быть, она бы и поняла свои ошибки. Я думаю, она нас любила, — только по-своему. Мать не может не любить».
Конечно, мы вам верим
69-летний Суюн Рахматов утверждает, что все это время даже не подозревал, что его дети живут в таких условиях: по его словам, мать избивала их, когда он уходил на работу, а «потом это все затирала, замыливала, рукава спускала, чтобы синяков не было видно». «Я приходил — все нормально, не обращал внимания», — говорит он. Рахматов, по его словам, верил жене, которая сказала, что дети находятся «на домашнем обучении, задания получают по электронной почте, и учителя сами приходят на дом», — но признает, что сам этих учителей никогда не видел. Он объясняет, что его это не смущало, поскольку дети говорили ему то же самое. Что они делали это под угрозой быть «отметеленными», Рахматов, по его утверждению, понял только сейчас. Отвести к врачам сына, у которого была заметно деформирована грудная клетка, мужчина также не пытался.
В 2017 году Рахматов уехал на заработки в Курганскую область и с тех пор семью практически не навещал, — но деньги жене высылал регулярно. Она, по его словам, постоянно его обманывала. «Говорила, что вот они впроголодь живут, денег не хватает. Потом — «у меня, оказывается, рак, нужно химиотерапию проводить», — рассказывает он. — В общем, три сеанса она вроде проводила. На самом деле ничего не было, оказывается. Потом надо дочери, — она институт оканчивает, дистанционно учится на программиста. Вроде бы я и так высылал деньги, без этого, зачем эти причины придумывать надо было, я не знаю». По телефону дети продолжали говорить ему, что у них все отлично, все учатся на пятерки.
Дарина защищает отца, доказывая, что он действительно ничего не знал. «Мама меня заставляла ему врать, и он верил, — объясняет она. — Он вообще не в курсе был происходящего. Он и по сей день в шоке. Он спрашивает: «Дети, как вы так жили? Почему вы мне ничего не сказали? Да если бы вы сказали, все бы было по-другому!»».
«У них было чинопочитание мамы. Как я понял, она у них всеми верховодила, а отец самоустранился. Он у нее был добытчиком», — отмечает Сергей Пульдяев. Валентина Шекунова говорит об этом проще: «Он всегда был под каблуком у Дины. Она маникюром ткнула ему, — и он побежал». По словам юриста Владимира Мизгирева, в 2018 году Азизова оформила официальный развод с Рахматовым. Однако Пульдяев эту информацию не подтверждает: «Я отправил запрос в ЗАГС, у них нет документов о разводе».
Азизова разрешала детям разговаривать по телефону только в ее присутствии. Поэтому ее старшая дочь Диляра долгое время не подозревала, что в доме что-то идет не так. Дарина вспоминает, что в тот короткий период, когда сестра жила с семьей в Усть-Катаве, мать ее и младших детей «не трогала совсем». «Она никак не могла знать о том, что происходит, мы просто подыгрывали маме, — объясняет она. — На тот момент я была в возрасте моей младшей сестры [11 лет], как-то не думала, что можно сказать сестре, что на самом деле творится». Диляра же, которую мать называла «гадким утенком», не могла предположить, что она может мучать детей, которых при ней так хвалит. «Эти дети же на нее похожи — белокурые, красивые. При мне никогда такого, чтобы хотя бы подзатыльник дать, не было», — говорит она. По словам девушки, когда она родила своих детей, мать даже объясняла ей, что с детьми нужно обращаться ласково.
Как и отчим, Диляра ежемесячно высылала матери деньги. Та постоянно жаловалась на здоровье. «То онкология у нее, то нужна операция. Для всех разные вариации были ее болезней», — говорит девушка. Несмотря на собственные финансовые проблемы, она была рада помогать матери. «Я ощущала себя немножечко изгоем в семье, поэтому и старалась финансово ей помочь больше, — объясняет она. — Ладно, что ей денег было много надо. Зато я слышала, как меня называют доченькой».
Несколько лет назад у Диляры все же появились сомнения, что ее сестры и брат живут так, как рассказывает мать: ходят в школу, обгоняют программу на два года. «Она пыталась нас вытащить, — говорит Дарина. — Пыталась обратиться в органы опеки, анонимные звонки делала… Она подумала, что мы можем тоже не учиться в школе, как она не училась в свое время, — и жить в таких же условиях, как она жила в свое время».
В 2014-2015 году, после обращений Диляры, к дому Азизовых несколько раз приходили сотрудники органов опеки. «Мама их дальше ворот не пускала, — вспоминает Дарина. — Но и они не рвались: «Да, конечно, мы вам верим, да зачем нам документальные подтверждения?». И уходили спокойно. Сейчас они мне говорят: «Если ваша мать нас не пустила, мы не имели права к вам зайти». Но они могли хотя бы запросить справки из школы о том, обучаемся ли мы».
Дом с маугли
Дина Азизова в Усть-Катаве считалась женщиной видной: всегда на каблуках, в необычных самодельных сарафанах, высветленные волосы аккуратно уложены. Ее знакомые вспоминают, что она была «красивая, ухоженная, сзади посмотришь — как будто прям девочка идет». «Ты сзаду пионерка, спереду — пенсионерка», — подшучивала над соседкой Нелли Сополева. Она вспоминает, как однажды позвонила Азизовой и позвала ее к себе на посиделки с подругами, — а та ответила, что не может прийти, так как не накрашена. «Здесь мужиков-то нет, можешь как с постели вылезла — так и приходить, — пересказывает Сополева свой ответ. — Тебя кто тут смотреть будет?». Дина спустилась к ее дому через полтора часа — уже с укладкой и полным макияжем.
В продуктовый магазин «Малинка» рядом с домом Азизова не ходила. Раз в месяц она ходила закупаться в центр Усть-Катава — и возвращалась к дому на такси с огромными пакетами. Мешками покупала сахар, крупы, муку. «Когда видел ее последний раз этим летом, она ждала такси около супермаркета, набрав целую гору продуктов, — вспоминает юрист Азизовой Владимир Мизгирев. — Сказала, что детей отправила к Диляре в Татарстан, а муж у нее на заработках. Я подумал: «Странно, живет одна, а столько еды…»».
Соседи же видели, что встречать мать выходила Дарина, — сама Дина сумки никогда не таскала. То, что Дарина до сих пор живет с матерью, не было для окружающих секретом. По словам соседа Азизовых Михаила, он однажды упрекнул Дину, что та заставляет девушку таскать тяжести. На это женщина ответила: «Я не для этого создана».
Нелли Сополева, которая часто виделась и созванивалась с Азизовой, говорит, что ей никогда не приходило в голову позвать в гости и Дарину: «Да что, мы же взрослые женщины сидим». О том, что остальные дети подруги тоже постоянно живут в ее доме, женщина, по ее утверждению, не знала: «Она никогда не говорила «дети», упоминала только Дарину». Про своих младших Азизова говорила, что они живут в Набережных Челнах у старшей сестры — и приезжают к ней только изредка. Сополева вспоминает, что на все ее просьбы позвать ее в гости подруга отвечала отговорками: то она шкаф-купе устанавливает, то кухонный гарнитур. Ничего этого в ее доме она не обнаружила, когда пришла туда после ее смерти. «Складно врала, не подумаешь, что что-то там у нее подсвистывает, — отмечает она. — А у нее свистело на всю голову».
Другая соседка Азизовых Лидия, у которой из окна открывается вид на их участок, — единственная из местных жителей, кто говорит, что о странных детях в доме на горе «все знали». «У нас уже начали говорить: здесь маугли живут, — признается она. — Город маленький, вся Малиновка [о них] знала». По словам Лидии, детей на участке она видела «все время». «Я знаю, что они постоянно здесь жили, были, — говорит женщина. — Если кто-то идет наверх на гору за ягодами, а девчонка старшая вышла маме за сумками, — она в сторону отойдет, спрячется. Мальчишку с собакой видела. Маленькую никогда не видела».
Дину Азизову Лидия называет «властной мадам». «Чтобы она их куда-то повела, я ни разу не видела, — рассказывает она. — У меня знакомая работает в одном здании с органами опеки, — за стариков отвечает. Я говорю — вы сходите проверьте, там маугли живут. А она говорит: «А что ходить, наши ходили. Она говорит, что дети приезжают в гости, девчонка в техникуме учится, здесь не живут»».
Валентина Шекунова признается, что знала о том, что в доме Азизовой живут и младшие дети, но, поскольку они были на дистанционном обучении, то повода для беспокойства она не видела. Ее больше волновал забор соседей, — из-за него она судилась с ними два раза.
Сигналов не поступало
Вице-губернатор Челябинской области Ирина Гехт спустя несколько дней после трагедии в Усть-Катаве заявила, что у государства не было ни единого повода «вторгаться в семейную жизнь» Азизовых. «Формально мы можем сказать, что соцзащита все сделала правильно, — сказала она. — Ведь сигналов не поступало».
Однако к тому моменту Дарина уже рассказала сотрудникам местного подразделения МВД по делам несовершеннолетних, что сигналы были, — в течение 2014-2015 года к Азизовым неоднократно приходили проверяющие, но всем им хватало устных объяснений матери, что с детьми все хорошо. «Когда в первый раз у нас брали показания сотрудники ПДН, они прямо при мне хватались за голову со словами «сейчас нас разнесут», — вспоминает девушка. — Потому что раз сотрудники приходили… Они говорили: «Нас походу Москва разнесет. Вся столица съедется смотреть на нас»». Дарина начинает нервно смеяться.
Сразу после случившегося в Малиновке в администрации Усть-Катава прошло заседание, на котором местные чиновники обсуждали ситуацию и пытались понять, кто в ней виноват. По словам собеседника «Холода», присутствовавшего на заседании, «для всех стало шоком и открытием», что, если человек захочет спрятать своих детей, то их никто не найдет. «Надо было видеть глаза начальника полиции, — рассказывает собеседник. — Он говорит: то есть сейчас любого ребенка можно скрыть?..».
«Это недоработка всех служб. Чуть-чуть здравоохранение, чуть-чуть образование, чуть-чуть ФОМС. Они переезжали и в какой-то момент просто выпали из поля зрения», — говорит первый заместитель главы Усть-Катава Сергей Пульдяев. Однако семья Азизовых не была для государства невидимой: первый дом они купили на «материнский капитал», с 2009 до 2013 года получали пособие для малоимущих. Собственниками нового дома, построенного на горе Прямой, значились все шесть членов семьи, включая несовершеннолетних.
При этом зарегистрированы Азизовы оказались в несуществующем доме в поселке Минка неподалеку от Усть-Катава. «По адресу прописки даже нет дома, там пустырь, — рассказывает юрист Азизовой Владимир Мизгирев. — Куда смотрела администрация села? Дети же в школу там должны были ходить, — а они не ходили».
21 ноября Следственный комитет по Челябинской области возбудил уголовное дело по ст. 293 («халатность»), — по версии следствия, «работники социальных служб и органов опеки должным образом не контролировали условия жизни и воспитания детей их матерью».
А полиция отчиталась, что начинает в регионе массовую проверку неблагополучных семей. Она продлилась ровно два дня.
Стайка
«На данный момент единственное, чего я хочу, — чтобы мои младшие брат и сестра не попали в детский дом. Пока это не решится, я больше никаких планов не строю, — говорит Дарина. — Им очень сложно будет в детдоме. Они привыкли всегда быть со мной, чувствовать мою поддержку».
Девушка боится, что ее отца, Суюна Рахматова, после всего случившегося лишат родительских прав: по ее словам, ее предупредили об этом местные чиновники. «Они уже озвучили, что они прикрепят детей к детскому дому, а для меня это очень страшно, — говорит Дарина. — Они считают, что мой отец вообще не старается для нас. Но я вижу, что он переживает, он беспокоится за нас, он нас любит». По словам девушки, местные чиновники настроились против ее отца после того, как он поехал рассказывать о случившемся на телешоу в Москву. «Одна из сотрудниц [ПДН] мне сказала, что, раз ваш отец решил поехать в Москву, то, конечно, ему здесь в городе никто помогать не будет, в том числе администрация, — наоборот, постарается его лишить родительских прав», — говорит Дарина.
Заместитель губернатора Ирина Гехт публично назвала троих детей «маленькой стайкой, которую разлучать нельзя». При этом, по ее словам, основной вариант, который обсуждается, — это оформление опеки на Дарину. «Но у меня на данный момент нет ни квартиры, ни работы, ни хотя бы образования, — возражает девушка. — Это невозможно». Чиновники говорят, что вопрос с жильем для детей можно было бы решить, отремонтировав дом на Прямой горе: при пожаре он пострадал не сильно, — «дом был хороший на самом деле».
О желании взять детей под опеку сразу заявила 33-летняя Диляра Азизова — но вероятность этого, учитывая ее судимость, мала. Приехав в Усть-Катав, она заявила журналистам, что ее отчим Суюн Рахматов домогался ее и якобы изнасиловал, когда она была ребенком, — и она не хочет, чтобы дети оставались с ним. Все эти годы Диляра с ним не общалась. «Мне важно, чтобы дети повторно не оказались в такой ситуации. Даже если останутся с ним, чтобы повторно не оказались под таким гнетом. Он тихий человек, но тихость наружная отличается от того, что у него сидит внутри», — сказала она. По словам женщины, о насилии со стороны отчима она рассказывала матери, — но та не поверила. Никто не верит ей и теперь. «Все-таки мой отец для Диляры — отчим, и какая-то неприязнь [к нему у нее] была. Когда у моей матери были любовники, у меня была аналогичная неприязнь к ним, это нормально, — говорит Дарина. — У Диляры тоже, может, вот это вот играет больше… Я очень сомневаюсь, что мой отец мог сделать ей что-то плохое».
Девушка подчеркивает, что она одинаково любит и сестру, и отца. В один из первых дней после побега, еще находясь в инфекционном отделении усть-катавской больницы, дети через стекло сказали съемочной группе одного из телеканалов, что все они хотят остаться с отцом. За эту фразу Дарина теперь не может себя простить. «Я сказала это из соображений, чтобы они не говорили — вот, смотрите, дети боятся своего отца, и они не хотят к нему. [Но] я понимаю, насколько сейчас больно сестре, которая для нас старается, — плачет она. — Нам и с отцом было бы хорошо, и с Дилярочкой. Но они [чиновники] почему-то стараются оградить нас от родных нам людей».
Дину Азизову похоронили 9 ноября на христианской половине кладбища на Красной горке, — в зеленом платье и с закрытым лицом. Ритуальный агент Марина Хазина, которая сначала вывозила тело Азизовой с Прямой горы, а затем организовывала ее похороны, говорит, что макияж не делали — «красят только социально устойчивых». Хоронили ее втроем: Суюн Рахматов, Диляра и Дарина.
В маленьком доме на Прямой горе, где нашли ее тело, по-прежнему живет пес Грэй. Он не привязан и иногда бросается на чужаков, но чаще прячется и рычит. Теперь Грэй ест собачью баланду — разваренные макароны, картошку, бульон, — которую ему приносит в эмалированной кастрюле с яркими цветами сосед Михаил.
«Его пристрелят, наверное», — кажется, без сожаления говорит он.