Жительница Ярославской области Мария Ганаева обвинила врачей Ростовской Центральной районной больницы в халатности, из-за которой, по ее словам, умер ее трехлетний сын Давид. Согласно медицинскому свидетельству о смерти, сердце мальчика билось еще больше часа после того, как ребенок упал в обморок, и Ганаева считает, что Давида можно было спасти. Об этом пишет портал 76.ru.
Ганаева рассказала журналистам, что спустя четыре дня после рождения у Давида диагностировали синдром гипоплазии левых отделов сердца (СГЛОС) — врожденный порок сердца, который влияет на нормальный кровоток через сердце. Женщина взяла отпуск по уходу за ребенком, и большую часть времени Давид наблюдался у врачей и лежал в больнице, где ему делали операции.
«У нас порок очень сложный, и мы оперируемся не как все дети. СГЛОС — он один, но этап операции у нас был совершенно другой. Нам сохранили левое сердце, которое было маленького размера. Так мы делали пять операций на сердце. В 2023 году мы сделали протезирование механического клапана и наблюдались в Санкт-Петербурге», — рассказала Ганаева.
У мальчика часто случались обмороки, однако Ганаевой всегда удавалось привести Давида в чувство с помощью обтирания и свежего воздуха. Врачи ранее говорили ей, что обмороки могут случаться из-за заболевания ребенка.
11 августа 2024 года мальчик снова потерял сознание, и Ганаева вызвала скорую. По телефону она предупредила врачей, что у мальчика порок сердца, и ждала, что к ним приедет реанимобиль с врачом. Ганаева говорит, что в тот день к ним приехала карета скорой помощи с фельдшером.
«Один раз, когда ему было плохо, когда он самый первый раз упал в обморок, они к нам приехали с кислородом домой. А сейчас, непонятно почему, — нет. Обычно к нам приезжала скорая помощь с врачом. Или, если что-то случалось, нас отвозили сразу в Ярославль. А в этот раз она [фельдшер] позвонила, чтобы нас в Ярославль отправили, а главврач не дала, чтобы реанимобиль нас встретил. И, соответственно, фельдшер сказала: «Возьмите ребенка, документы, поехали в нашу реанимацию»», — сказала Ганаева.
В больницу с ребенком поехали оба родителя. По словам Ганаевой, по пути в больницу мальчику не дали кислород и не оказали никакой экстренной медицинской помощи. В больнице, как отмечает женщина, их тоже никто не ждал — пока она заполняла документы, отец ребенка бегал по коридорам в поисках врачей и стучался в двери реанимации.
Ребенка приняли, а родители остались ждать его в коридоре. Они были уверены, что все обойдется, однако спустя пять минут к ним вышел врач и сообщил, что мальчик умер. «Поначалу думали, что, скорее всего, тромб. Мол, что они могут сделать. Приняли спокойно», — поделилась бабушка Давида Елена.
Позже семья получила медицинское свидетельство о смерти, где было сказано, что примерный период времени между началом патологического процесса и смертью — 67 минут.
По словам бабушки Давида, когда она пришла в морг, она попросила врачей показать ей ребенка. «Меня привели, он был закутан в плед, лежал калачиком, видимо, как сын его положил, так он лежал. Руки согнуты. В памперсе, футболке. Я говорю: «А как вы его реанимировали?» Ни следов уколов, ничего. Он в чем был, в том остался. Как вы ребенка приводили в чувство? В вещах? В памперсе? Что вы делали? На эти вопросы мне ничего не ответили. Сказали просто: «Мы же не боги»», — рассказала бабушка.
Мать мальчика сказала, что обратилась к главврачу больницы с требованием объяснить: почему на вызов скорая приехала без врача, а медики даже не дали ему кислород. Женщине ответили, что на тот момент уже было поздно что-либо предпринимать.
«Постоянно отвечала: «А от меня вы что хотите?» Она сказала, что собирала консилиум с врачами, но при этом спрашивала у медсестры, кто дежурил в ту смену. Не знала фамилию реаниматолога. Как можно было проводить консилиум, не зная, кто работал в тот день?» — сказала она.
В разговоре с корреспондентом 76.ru один из лечащих врачей Давида заявил, что случай ребенка был сложным. «Вы не разберетесь в этом никогда», — сказал он журналистам. Отмечается, что Минздрав не ответил на большую часть вопросов журналистов и «ограничились лишь сухой формулировкой о том, что медики действовали правильно».
