Неделю назад террористы атаковали «Крокус Сити Холл». Это одна из крупнейших террористических атак за последние годы — более 140 погибших и 382 пострадавших. Предотвратить атаку или снизить количество жертв не помогло и то, что в последние 30 лет спецслужбы в России получали все больше полномочий. «Холод» собрал список законов и мер, которые российские власти приняли, объясняя их необходимость безопасностью и борьбой с терроризмом. Почти все они регулярно используются, чтобы находить и запугивать несогласных с политикой режима, разгонять митинги и преследовать оппозиционеров.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Законы, которые придумали для борьбы с терроризмом
В июле 1998 года Госдума приняла федеральный закон «О борьбе с терроризмом», поясняющий, что считается терроризмом и как ему можно противостоять. Через восемь лет, в 2006 году, его аннулировали и приняли новый — «О противодействии терроризму», по которому у силовиков появилось больше полномочий.
Сейчас они могут:
- применять оружие с территории страны против террористов или их баз, находящихся за границей, или отправлять российских военных за пределы страны для «пресечения международной террористической деятельности» (для этого требуется поручение президента);
- сбивать самолеты и топить суда, если ими управляют террористы;
- проводить контртеррористические операции, используя боевую технику, оружие и специальные средства по решению президента;
- лишать жизни, причинять вред здоровью или имуществу террориста при теракте и «иных мероприятиях по борьбе с терроризмом».
Из нового документа убрали статьи о контроле и надзоре за законностью борьбы с терроризмом. В предыдущей редакции следить за исполнением законов при борьбе с терроризмом должна была прокуратура. Она отвечала за предварительное расследование, надзор за расследованием уголовных дел, поддержку гособвинения по таким делам.
Также в России действует закон «О противодействии финансированию терроризма», по которому сейчас преследуют и тех, кто, по мнению силовиков, финансово поддерживает украинских военных.
В Уголовном кодексе РФ существует несколько статей, предписывающих наказание за терроризм: «террористический акт», «содействие террористической деятельности», «публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма», «организация незаконного вооруженного формирования». Их также используют для репрессий. Например, в 2023 году уголовные дела о призывах к терроризму завели против двух жителей Владивостока: они оставили комментарии в поддержку ВСУ и критиковали действующую власть в местном чате. А в марте 2023 года уголовное дело по статье о публичном оправдании терроризма возбудили в отношении жителя Кузбасса Максима Смышляева: по версии следствия, он написал комментарий во «ВКонтакте» с пожеланием смерти Путину и одобрением подрыва Крымского моста.
В марте 2022 года кандидата биологических наук Андрея Бояршинова обвинили в призывах к терроризму из-за сообщений в телеграм-чате в дни мартовских антивоенных акций в Казани. В июле 2023 года по той же статье на 400 тысяч рублей оштрафовали тикток-блогера Александра Неменока из Владивостока: в своих роликах он критиковал российские власти и войну в Украине. В марте 2023 года в Кемеровской области на 34-летнюю сотрудницу больницы завели уголовное дело о публичных призывах к осуществлению террористической деятельности: по версии следствия, она распространяла в социальных сетях сообщения с критикой властей и призывами к нападению на Владимира Путина.
В 2006 году ФСБ начала вести единый федеральный список организаций, которые суды РФ признали террористическими. Сейчас в него внесено 50 организаций, в том числе несуществующее международное молодежное движение «Колумбайн». Еще один перечень террористов и экстремистов ведет Росфинмониторинг: в нем 551 организация (404 из них — региональные филиалы «Свидетелей Иеговы») и 14294 физических лица. Среди прочих в список вошли шахматист Гарри Каспаров, экс-депутат Госдумы Геннадий Гудков, журналисты Евгений Киселев, Карен Шаинян, Аркадий Бабченко, Андрей Григорьев, Андрей Заякин, американский сенатор Линдси Грэм, пресс-секретарь Meta Энди Стоун, писатель Борис Акунин, социолог Борис Кагарлицкий, студентка Северного арктического федерального университета Олеся Кривцова, на которую завели уголовное дело за посты в социальных сетях, и три адвоката Алексея Навального.
Службы и ведомства, главная цель которых — предотвращать теракты
В 2006 году в России создали Национальный антитеррористический комитет: на сайте ведомства указано, что в его цели входит «организация и координация деятельности по противодействию терроризму». Руководит НАК директор Федеральной службы безопасности РФ.
В 2016 году в каждом субъекте РФ решили организовать по антитеррористической комиссии: сейчас они продолжают работать во всех регионах страны. Комиссии отвечают за «профилактику терроризма, минимизацию и ликвидацию последствий терактов в регионах». Чаще всего о деятельности комиссий можно узнать из СМИ: они отменяют массовые мероприятия, борются с региональными активистами или запускают чат-боты для доносов. Антитеррористическая комиссия Чечни, например, запретила выдавать заграничные паспорта молодым людям до 30 лет без согласия их родителей или близких родственников. АТК Красноярского края ограничивала запуск дронов.
Большую часть работы по борьбе с терроризмом ведет ФСБ, обычно совместно с другими ведомствами: МВД, Росгвардией, Следственным комитетом. Одно из подразделений ФСБ — Центр специального назначения — создали в 1998 году по инициативе Путина (тогда еще директора ФСБ) специально для борьбы с терроризмом.
Сотрудники ФСБ могут проводить мероприятия по борьбе с терроризмом, нарушая права граждан на неприкосновенность жилища, тайну переписки, телефонных переговоров и других сообщений. По идее для этого у сотрудников должно быть решение суда, но в «неотложных случаях», когда под угрозой жизнь и здоровье граждан, есть информация о теракте или террориста преследуют, они по законам о терроризме могут сперва принять меры и только потом уведомить суд.
В 2016 году по указу Путина организовали еще одну силовую структуру — Росгвардию — и в ее функции также включили борьбу с терроризмом и экстремизмом. В том же году ведомство назвало противодействие терроризму своей ключевой задачей.
У Росгвардии есть «специальные полномочия», которыми ее служащие могут воспользоваться для «противодействия терроризму»: они могут задерживать, останавливать и досматривать любой транспорт, проникать в жилые и нежилые помещения, на земельные участки и территории, оцеплять любую территорию и собирать данные о гражданах.
Гигантские сроки и закрытые суды
Статьи, связанные с терроризмом, грозят людям серьезными сроками: за содействие террористической деятельности — от семи лет до пожизненного лишения свободы, за публичные призывы к осуществлению терроризма — от двух до пяти лет колонии (от пяти до семи, если призывы были в интернете). За финансирование терроризма — от 15 лет заключения или пожизненное лишение свободы. Эти дела часто рассматриваются военными судами в закрытом режиме.
По данным МВД, в 2023 году, по сравнению с 2022-м, на 6,7% возросло число «преступлений террористического характера». На 11,8% увеличилось количество преступлений, квалифицированных как публичное оправдание терроризма, совершенное в интернете.
При этом законодательство трактуется широко и под угрозу получить большой срок попадают и люди, которые высказывают любые мнения по поводу терактов. С 2023 года за оправдание терроризма судят режиссерку постановки «Финист ясный сокол» Женю Беркович и авторку пьесы Светлану Петрийчук. Экспертиза установила, что пьеса якобы «героизирует» боевиков ИГИЛ, а также пропагандирует «идеологию радикального феминизма». Девушкам грозит до семи лет лишения свободы.
По той же статье к четырем годам колонии строгого режима приговорили анархиста и математика Азата Мифтахова: отбывая свой срок по делу о нападении на офис «Единой России», во время просмотра телевизора с другими заключенными он якобы одобрил поступок Михаила Жлобицкого, устроившего взрыв в архангельском ФСБ. В феврале 2024 года жителя Ачинска осудили на пять лет колонии строго режима из-за комментария в соцсетях о взрыве на Крымском мосту. Его признали виновным по статье об оправдании терроризма.
Часто одной террористической статьей дело не обходится: за один и тот же текст или комментарий на человека могут завести дела сразу по нескольким статьям — отсюда огромные тюремные сроки. Например, фотографа и экс-волонтера штаба Навального Александра Струкова приговорили к восьми годам колонии по статьям о призывах к терроризму в интернете, возбуждении ненависти или вражды, а также об оскорблении чувств верующих. Его «преступление» — оставлял комментарии в телеграм-канале издания Znak.com со словами «Слава Украине!», «Долой власть чекистов...», «Всем с добрым утром, долой Путина!».
Автора телеграм-канала «Настоящее преступление» Руслана Ушакова также приговорили к восьми годам колонии общего режима по статьям об оправдании терроризма, распространении «фейков» об армии, реабилитации нацизма и возбуждении ненависти. Поводом для преследования стали публикации в канале об обстрелах Мариуполя, убийствах мирных жителей в Украине и, по версии силовиков, «призывы к насилию» в отношении Владимира Путина.
А еще по статьям о терроризме нередко судят случайных мигрантов, которые приезжают в Россию на заработки.
Прослушка, доступ к переписке и интернет-трафику
Основной инструмент слежки за гражданами — система технических средств для оперативно-розыскных мероприятий (СОРМ). С ее помощью силовики могут прослушивать все телефонные разговоры и читать личную переписку в интернете.
СОРМ начали внедрять еще в середине 1990-х для прослушки телефонных разговоров. С 2000-х стала развиваться СОРМ-2 — система, которая кроме звонков перехватывает еще и интернет-трафик. Для прослушивания силовикам нужно разрешение суда. До 2005 года они предъявляли документ сотруднику сотовой компании, после чего им давали доступ к оборудованию прямо в офисе провайдера. С 2005 года начали действовать новые правила, по которым заработал удаленный мониторинг: силовики перестали показывать кому-либо разрешение и приходить в офис мобильных операторов — те даже не знали, прослушивает их абонентов кто-то в данный момент или нет. Силовикам по-прежнему нужно разрешение суда, но «в случаях, не терпящих отлагательств», они могут сперва изучить данные и в течение суток уведомить суд и запросить разрешение.
После массовых протестов 2011–2012 годов провайдеров обязали хранить интернет-трафик не менее 12 часов после получения. Если раньше спецслужбы слушали разговоры «в прямом эфире», то теперь они получили доступ к записям. Но все самое интересное было еще впереди.
В июле 2016 года приняли два федеральных закона, которые вносят поправки в антитеррористическое законодательство. Их неофициально называют «пакетом Яровой» — по фамилии соавтора закона Ирины Яровой.
Документ расширил полномочия силовиков. Например, появилась статья 205.6 УК РФ «Несообщение о преступлении». По ней судят людей, которые знали о том, что кто-то готовит преступление террористической направленности, но не донесли на этого человека. Максимальное наказание — штраф до 100 тысяч рублей или лишение свободы на срок до года. Также в статье УК о массовых беспорядках появился пункт «склонение, вербовка или иное вовлечение» в их организацию. Максимальное наказание — штраф до 700 тысяч рублей или до 10 лет лишения свободы.
Кроме того, силовики упростили себе доступ к личной переписке и телефонным разговорам россиян. Эта часть поправок вступила в силу в 2018 году. Теперь сотовые операторы и организаторы распространения информации в интернете (ими могут стать мессенджеры, социальные сети, электронная почта и даже видеоигры) должны хранить все сообщения, которые отправляют друг другу пользователи, записи их звонков (полгода) и интернет-трафик (30 дней). Мобильные операторы и интернет-компании должны хранить метаданные, то есть не сами сообщения, а информацию о том, когда и кем они были отправлены, и быть готовы предоставить их по требованию правоохранительных органов. В 2024 году владельцев интернет-сайтов и сервисов также обязали предоставлять данные о геолокациях и платежах пользователей.
Под такое количество данных необходимо расширять хранилища. В 2018 году «Билайн» планировал потратить на исполнение «закона Яровой» 45 миллиардов рублей за пять лет, «МегаФон» называл цифры в 35–40 миллиардов рублей, МТС — 60 миллиардов.
Закон до сих пор не выполняется полностью: компаниям дешевле заплатить штраф, чем устанавливать дорогое оборудование. Власти это учли и с 1 января 2024 года повысили штрафы. «Пакет Яровой» стал одной из причин роста тарифов на сотовую связь, сообщали журналисты Би-би-си со ссылкой на представителей операторов. По мнению журналистов центра «Досье», он также мог привести к утечкам персональных данных: информацию нужно не только собирать, но и охранять.
Силовики контролируют и трафик в публичных местах. С 2014 года стала обязательной авторизация во всех общественных сетях Wi-Fi. Это можно сделать через аккаунт на «Госуслугах» или с помощью паспорта, но чаще используется номер телефона. Его достаточно, чтобы правоохранительные органы идентифицировали человека: узнали ФИО и MAC-адрес его устройства (уникальный код, который есть у каждого смартфона или ноутбука).
Также провайдеры обязаны закрывать доступ к сайтам, на которых содержится запрещенная информация. Только в 2023 году в реестр Роскомнадзора попало 529 тысяч ресурсов, в 2022 году — около 587 тысяч.
Данные пользователей хранятся 30 дней. Нет гарантии, что все это время они надежно защищены. Например, в 2018 году обнаружили уязвимость в системе Wi-Fi московского метрополитена. Оператор шифровал только номера телефонов, по которым пользователи подключались к сети, но МАС-адреса оставались в исходном виде. Злоумышленники могли получить доступ к персональным данным миллионов москвичей.
Видеонаблюдение и распознавание лиц
По словам главы Минцифры Максута Шадаева, в 2024 году в России работает более миллиона камер видеонаблюдения. Каждая третья из них умеет распознавать лица. Больше всего камер установлено в Москве — более 227 тысяч.
Камеры с функцией распознавания лиц появились в Москве в 2017 году. Одним из поставщиков ПО до сих пор остается NtechLab — камеры с ее алгоритмами распознавания лиц стоят на входе в метрополитен. На сайте компании сообщается, что на распознавание лица уходит меньше секунды, а вероятность обнаружения человека в толпе составляет 98%. NtechLab стала известна приложением FindFace, с помощью которого в 2016 году можно было найти по фото профиль человека «ВКонтакте».
Сейчас функцию распознавания лиц используют для поиска призывников и участников протестов, а доступ к данным можно купить на черном рынке. Впрочем, камеры работают и по прямому назначению. Например, на чемпионате мира по футболу 2018 года, по данным «Ростеха», с их помощью задержали более 180 человек из базы правонарушителей.
Мониторинг банковских переводов и покупок
Данные о транзакциях всех россиян собирает Росфинмониторинг. Его задача — бороться с отмыванием доходов и финансированием терроризма.
Все организации, которые имеют дело с денежными переводами, обязаны сами отслеживать подозрительные операции и сообщать о них в Росфинмониторинг. Чтобы банки точно знали, какую операцию считать подозрительной, ЦБ периодически выпускает методички. В них есть критерии подозрительности: например, если на счете более 30 операций за сутки или объемы зачислений и списаний составляют больше 100 тысяч рублей в день.
Есть действия, которые банки должны контролировать, даже если они не вызывают подозрений. Например, операции с суммой выше миллиона рублей, любые переводы из стран, которые есть в закрытом списке Росфинмониторинга, или операции, которые проводят НКО (тут есть исключения — например, школы или государственные фонды). Информацию о них банки направляют в Росфинмониторинг с помощью личного кабинета. Данные собираются в Единую информационную систему (ЕИС). Силовики могут получить к ней доступ: Росфинмониторинг обязан направить данные ФСБ, если у него есть основания считать, что операция связана с финансированием терроризма.
Ведомство также следит за тем, чтобы счета попавших в перечень террористов и экстремистов были заморожены.
