16 февраля 2024 года в одной из самых отдаленных российских тюремных колоний «Полярный волк» погиб Алексей Навальный. Его тело показали матери только спустя неделю, 22 февраля, — и потребовали похоронить его тайно. В заключении о смерти, которое показали Людмиле Навальной, написано, что умер политик от естественных причин. «Холод» выяснил, что сотрудники ИК-3 в Харпе в прошлом как минимум трижды пытались скрыть гибель заключенных, в том числе выдавая за самоубийство гибель человека, которого запытали до смерти.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
ИК-3 в поселке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа находится в 60 километрах к северу от Полярного круга. Зимой тут длинные ночи, а температура воздуха нередко опускается ниже 40 градусов. Колония рассчитана более чем на тысячу заключенных. Последние дни жизни Алексей Навальный провел тут в «тюрьме внутри тюрьмы», в ЕПКТ (едином помещении камерного типа, куда отправляют нарушителей режима), где содержатся около 50 заключенных. Вот как жизнь в колонии описывал сам политик:
«…сначала ночь, потом вечер, потом снова ночь… За окном камеры видно только забор, стоящий вплотную… Прогулочный двор — соседняя камера, чуть больше по размеру, на полу которой лежит снег».
«Холоднее −32°C пока не было. Но даже и при такой температуре больше получаса можно гулять, только если успевать отращивать новый нос, уши и пальцы. Мало что так бодрит, как прогулка на Ямале в 06:30 утра. А уж какой прекрасный свежий ветерок задувает во двор, несмотря на бетонный забор, прямо ух!»
По версии ФСИН, Алексей Навальный 16 февраля «после прогулки почувствовал себя плохо, практически сразу потеряв сознание». Сотрудники колонии «Полярный волк» в селе Харп Ямало-Ненецкого автономного округа заявили, что политик умер от «синдрома внезапной смерти» — хотя такого диагноза не существует. 22 февраля матери Навального показали заключение о его смерти, в котором, по словам пресс-секретаря политика Киры Ярмыш, говорится, что смерть его была естественной.
Отдавать тело Навального его матери следователи отказываются. По словам Людмилы Навальной, они шантажируют ее и требуют похоронить сына тайно.
«Холод» выяснил, что полтора года назад сотрудники ИК-3 до смерти запытали заключенного — и пытались скрыть гибель, выдав ее за самоубийство. Выяснить же причины смерти и похоронить близких удается не всем родственникам заключенных.
Слушайте аудиоверсию в подкасте «Холод»:
Убийство
Артем Поляков (имя изменено) советует корреспонденту «Холода» посмотреть, что произошло в колонии 5 июля 2022 года. «Я тебе сейчас не могу прям подробности рассказать, на работе (работой Поляков называет свое участие в войне с Украиной. — Прим. “Холода”), но ты найди — информация плавала. Вот это правда, все так было — я там был в это время. Сотрудников несколько уволили после этого», — говорит бывший заключенный. Именно 5 июля 2022 года в ИК-3 был убит заключенный Бахромбек Шарифов.
Летом 2022 года заключенные «Полярного волка» забили тревогу. В начале июля из колонии пропал один из осужденных — 43-летний Бахромбек Шарифов, который отбывал 25-летний срок за организацию группировки, перевозившей героин из Таджикистана в Россию. У администрации колонии Шарифов был на плохом счету: он «пытался шатать режим», то есть не подчинялся требованиям сотрудников, говорит бывший заключенный Григорий Колымов (имя изменено), а также еще один источник «Холода», знакомый с обстоятельствами этого дела.
В начале июля, как вспоминает Колымов, Бахромбека увели из его одиночной камеры. Его соседи знали, что его повели «на КП» — в карантинное помещение: место в колонии, которое, по словам всех заключенных, часто использовали как пыточную. Бахромбека Шарифова часто туда водили.
В камеру Шарифов не вернулся. Другой бывший заключенный, который в то время находился в колонии, вспоминает, что пытался «поднимать ребятишек» по этому поводу, задавал сотрудникам вопросы. «[Сотрудники колонии говорили, что Шарифов] на этап уехал. Нелепые отговорки давали. Я говорю: “Вы должны знать перемещения все, каждого уголовника, правильно? Почему вы не знаете, куда у вас делся уголовник? Значит, есть что скрывать — вы его, значит, убили”», — пересказывает он разговоры с администрацией. После того как он «поднял кипиш», его наказали — на год отправили в ЕПКТ.
Только через три месяца, осенью 2022 года, заключенные узнали: Шарифова запытали до смерти. На него надели трехслойную смирительную рубашку, шапку-ушанку, завязали ему глаза. Закатали его в полотно, сшитое из нескольких матрасов, замотали сверху скотчем — и оставили лежать, рассказали «Холоду» двое бывших заключенных и собеседник, знакомый с делом.
Эту пытку применяли в «Полярном волке» часто, говорит Григорий Колымов, — просто в случае с Шарифовым «переборщили». «Затянули, скотч-то этот замотали. Шея наружу торчит, но грудную клетку сжало, все — и вздохнуть никак. И воздуха-то нету, никого нет, позвать не может — и тупо он задохнулся, в общем».
Убийство Бахромбека Шарифова администрация колонии пыталась скрыть. По указанию сотрудников колонии двое заключенных сожгли матрас, которым его задушили, сказал «Холоду» собеседник из числа бывших осужденных (другой бывший заключенный сказал, что заключенные матрас «унесли»). Это подтверждается материалами дела: один из свидетелей на допросе заявил, что после убийства в колонии сожгли мешки с мусором с возможными следами преступления. Источник «Холода» тоже подтверждает, что орудия пыток следователи не нашли.
Более того, как выяснил «Холод», сотрудники колонии пытались выдать гибель Шарифова за самоубийство. Они утверждали, что он повесился, рассказали «Холоду» двое бывших заключенных и источник, знакомый с делом. Именно из-за этого уголовное дело по факту гибели Шарифова возбудили только 8 июля, хотя умер он в ночь с 4 на 5 июля. Вскрытие погибшего показало, что версия о самоубийстве несостоятельна.
Обвинение после гибели Бахромбека Шарифова предъявили пятерым сотрудникам колонии. Начальника оперативного отдела Игоря Тимофеева и его подчиненного Марата Кызырова судят по статьям о причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть, и о превышении должностных полномочий (еще одного оперативника Евгения Купцова уже осудили по последней статье). Еще двух — сотрудников отдела безопасности Ерлана Есмуханова и Дмитрия Андрианова — судят по статье о халатности, которая привела к смерти человека.
Матрас
Пытка, которой подвергли Бахромбека Шарифова, была обычной практикой в «Полярном волке», говорят двое заключенных, с которыми поговорил «Холод». «Я, как приехал туда в 2011 году, первые год и два месяца в матрасе жил, не видя белого света, тепла, не понимая, сколько времени», — говорит Григорий Колымов, бывший заключенный, который вышел из колонии, подписав контракт и отправившись на войну с Украиной.
Заворачивание в матрас — это «уже конец процедуры», говорит он: заключенных сперва избивали, а потом обездвиживали, чтобы они не наложили на себя руки.
Григорий Колымов говорит, что в 2010-х годах его много раз толпой избивали сотрудники колонии — в основном оперативники (сотрудники оперативного отдела ИК-3): «Ко мне адвокаты приходили — я был черный, как кирзовый сапог». После избиения его оставляли в скрученном матрасе на несколько суток. Испражняться, говорит он, приходилось под себя — «если есть чем». Иногда, по словам Колымова, его раскручивали, вставляли в горло воронку и вливали еду.
«Если ты все уже, замерзаешь, тебя разматывают, в теплую камеру кидают, чуть в себя ты приходишь. Ну, зальют какой-нибудь раствор витаминный на санчасти, вколют, чтобы организм [в себя пришел]. Потом опять все по новой».
У медиков в санчасти никогда не возникало вопросов о том, что с ним произошло, говорит Григорий: «Да нет, какие там врачи были. Там хуже оперативников врачи».
В «Полярном волке» его подвергали и другим пыткам, утверждает Григорий. «И в сейф меня забивали. Большой железный сейф, ты там скрученный. Калорифер (обогреватель. — Прим. “Холода”) включали, на сейф направляли — и все, ты там задыхаешься». Оставляли на несколько часов на морозе: «Там же иногда минус 50 бывает за полярным кругом. Вот тебя в пять утра в минус 50 на улицу выносят и в 12 дня забирают назад».
В колонии есть несколько помещений, которые использовали как пыточные. Григорий Колымов говорит, что его часто оставляли лежать, закрученного в матрас, в подсобке, где стояли лопаты и метлы. По его словам, в колонии «везде есть места, где заключенный один, вне досягаемости»: «И вот там практикуются над тобой, так сказать, изучают».
Другие пытки
В прошлом заключенных, которые поступали в ИК-3, избивали. Это называлось «знакомство», рассказал «Холоду» бывший заключенный Игорь Смирнов (имя изменено), который сам прошел через это в 2011 году: «[Оперативники] на пол кидают, резиновыми палками задницу отбивают аж до синевы. Сплошь и рядом это было тогда, вообще процветало. По приезду тогда единицы только ничему не подвергались».
Первое время поступивших в колонию держали в специальном отряде адаптации, рассказывает другой бывший заключенный Михаил Клименко (имя изменено). «Первое, что ты проходишь, когда перешагиваешь порог отряда, — тебя встречает живой коридор. Ты бежишь вниз головой, руки за спину, забегаешь в каптерку — тебя там бьют, и они орут: “Быстрее, шлюха, пидораска”».
«Ты летишь, тебя пинают», — рассказывает другой бывший заключенный. — «Встаешь, голову опускаешь, [тебе говорят]: “Че, сучки, кто ебаться хочет”, — вот с такими вот словами. Там жестко тебя держат, над тобой издеваются, стоят, контролируют, заставляют учить правила, читать фамилии всех сотрудников наизусть — короче, там жопа полная, такая мразь там. А потом, если ты провинился, тебя опять на отряд этот отправляют на воспитание — и там, короче, тебе хана».
Клименко рассказывает, что в 2019 году его избили после того, как он написал жалобу на имя прокурора об условиях содержания в колонии. «Я запечатал конверт, в ящик кинул. [Сотрудники колонии] с почты письмо достали, конверт вскрыли, посмотрели — и все, — вспоминает он. — Утром меня увели, на матрас положили. Один [из заключенных, сотрудничавший с администрацией] сел сверху — пытался член достать; били, хотели яйца раздавить, все отбили что можно — я три раза сознание терял. Заставили жалобу эту съесть, пугая изнасилованием».
После убийства Бахромбека Шарифова в «Полярном волке» «произошло послабление», рассказал «Холоду» бывший заключенный Алексей Калинин (имя изменено), освободившийся в ноябре 2023 года. «До 2021–2022 года творилось такое, что в фильмах ужасов не покажут даже. После убийства большой шорох был: проверки, комиссии — боялись рукоприкладство применять».
Вместо этого заключенных стали «ломать психологически», говорит он. «Многих вербуют сотрудники оперативного отдела, вынуждают делать то, что нормальному человеку неприемлемо: прослушки, сбор информации, провокации. Перетягивают на свою сторону. Самая простая ситуация — меня просит сотрудник подстроить конфликт, столкнуть лбами двух нужных им людей. Говорит: если я не соглашусь, то [не освобожусь условно-досрочно], буду сидеть до конца срока».
Другой бывший заключенный Игорь Смирнов, освободившийся из колонии подписав контракт и отправившись на войну, соглашается: «Создавать всякие искусственные ситуации — это у них вполне практикуется. Например, знают, что у тебя есть неприязнь или конфликт с кем-то — могут посадить с ним вместе в одну камеру. Я сколько времени там находился? Знаете, сколько я в себе говна держал? Я постоянно ждал в чем-то подвоха».
«Бывало жестко, бывало очень жестко. Ну жить можно. Ну как жить, существовать», — говорит Артем Поляков, один из бывших заключенных «Полярного волка», который в конце 2023 года подписал контракт с Минобороны и уехал на войну.
«Как личность тебя ни в одном лагере воспринимать не будут. Тем более, там. Понимаешь, че за ИК-3 — это же богом забытая земля. Всем на все похуй, никто туда не ездит, никакие проверки и прочее. Я там был 8 лет, они приезжали всего два раза — и проверяли они материальные ценности, а не то, как с нами обращаются».
Лечение
В 2019 году телеканал «Приуралье» снял репортаж из колонии «Полярный волк»: там проводили день открытых дверей, чтобы опровергнуть «недостоверную негативную информацию в СМИ» об исправительных учреждениях. В этом телесюжете один из заключенных показывал родственникам чудотворную икону в их церкви: «Она исцелила несколько больных в Салехарде, пока ее нам везли!»
С реальной медицинской помощью в ИК-3 всегда были большие проблемы, сказали все бывшие заключенные, с которыми поговорил «Холод» (всего — семь человек). Санитарная часть, которая работает в колонии, позиционировала себя как травмпункт, рассказал «Медузе» бывший заключенный. По словам же Михаила Клименко, с которым говорил «Холод», в санчасти не было ни одного врача — только фельдшеры. На отсутствие лечения в «Полярном волке» регулярно жалуются и родственники заключенных: их сообщения «Холод» обнаружил на форуме колонии.
Сообщения родственников заключенных
«Добрый день. В ИК-3 находится мой родственник — он в возрасте и у него проблемы со здоровьем. На данный момент его здоровье ухудшается: есть информация, что сильная отечность конечностей, рук и ног. В санчасть попасть сложно, лечения никакого не предоставляют. Что там вообще происходит? Когда этот пыточный конвейер закончится?»
«Здравствуйте! У меня в вашем учреждении отбывает наказание мой сын, у которого есть проблемы со здоровьем. Последний звонок от него был 22 января 2022 года. В течение последнего месяца от него нет никаких вестей. Я его отец. Очень сильно волнуюсь и переживаю за его здоровье. Уведомите меня».
Бывший заключенный Игорь Смирнов, говорит, что в последний перед освобождением год страдал от высокого давления. «Давление было под 200, но я так и не смог добиться, чтоб меня вывезли на больницу и поставили диагноз, чтобы доказать, что с таким давлением я не могу находиться в этой колонии».
«Лечиться там — жесть. Мы пытались заказать медикаменты сами, за свой счет, но они и это нам не могли дать. Чтобы тебе добыть эти медикаменты, ты идешь в санчасть, потом к начальнику, чтобы тебе подписали бумажки, которые разрешают получить бандероль с этими препаратами. И если вдруг в этой бандероли не окажется какой-то квитанции из аптеки, они просто уничтожат все», — рассказывает «Холоду» один из бывших заключенных «Полярного волка».
Трое собеседников «Холода» говорят, что в колонии очень высокая смертность среди ВИЧ-инфицированных. «На санчасти бывали года, когда и по 13, и по 15 человек умирали в год, — вспоминает Григорий Колымов. — Больные ВИЧ — их там нельзя держать вообще. У них иммунитет там вообще на нуле: витаминов нет, света нет за полярным кругом».
Тот факт, что медицинской помощи в «Полярном волке» добиться сложно, подтверждают и собеседники «Медузы» из числа бывших заключенных: они вспоминают случай, когда причиной гибели заключенного стало отравление, и предполагают, что «на санчасти его чем-то не тем укололи».
«Там люди ждут по 10 лет: у них кровь из жопы идет, они ждут, пока им геморрой вырежут. У кого-то с уха кровь течет, у кого-то — грыжи: не везут [в больницу] никого», — вспоминает Михаил Клименко, освободившийся в 2023 году. Он говорит, что заболевание его знакомого, который до сих пор находится в колонии, медики игнорировали так долго, что в тот день, когда его все-таки повезли на операцию, у него «лопнул шар геморройный и открылось кровотечение — его еле успели довезти [до больницы] и прооперировать»: «До чего человека довели!»
Другому заключенному тоже регулярно не оказывали медпомощь: у него развилась паховая грыжа, которую он оперирует уже на воле. «Это все спасибо ИК-3», — сказал он «Холоду».
Нередко родственники заключенных не могут узнать о том, что у их близких какие-то проблемы. Порой они даже не догадываются о местонахождении своих сыновей, мужей, братьев — их просто теряют сначала на этапе, а потом в самом Харпе. «Холод» обнаружил десятки сообщений родственников зэков из ИК-3, которые жалуются на отсутствие связи с близкими и на то, что сотрудники колонии игнорируют их обращения.
Сообщения родственников заключенных
«У меня тоже сын там — и уже два месяца не пишет и на письма не отвечает. Звоню постоянно — номер не существует».
«Здравствуйте, отправляла телеграммы на телефонные переговоры в ИК-3 в Харпе — до сих пор переговоры не проведены. По какой причине мне отказывают в переговорах? Прошу объяснения».
«Добрый день! Прошу, скажите, в вашем ли учреждении находится мой муж, ***** (указание инициалов супруга. — Прим. «Холода»). Этапировали в конце июля из ***** (название города. — Прим. «Холода»), до сих пор не могу найти его».
«Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, муж находится там недолго: как я могу заказать хотя бы один телефонный звонок? Услышать родной голос, узнать вообще, все ли у него в порядке, а то ни письма, ничего — одно уведомление, что он там находится, и все»
Те, кому все-таки удается найти своих родственников, могут лишь ограниченно поддерживать с ними коммуникацию. «15 минут общения раз в неделю: что ему нужно и что у меня дома. И все, естественно, прослушивается», — говорит отец одного из бывших заключенных ИК-3. Нелегальных способов связаться, по словам заключенных, в «Полярном волке» почти нет: телефоны отбирают даже у тех, кто сотрудничает с администрацией.
Безымянная могила
«Мы вообще не знали, что он теперь в Харпе. Он отбывал срок в Тюмени, а потом его туда отправили, хотя не должны были. Мы узнали, только когда он письмо прислал», — рассказывает «Холоду» Татьяна, сестра одного из заключенных. Ее брат Тимофей умер в «Полярном волке» в 2016 году, обстоятельства смерти семья не может выяснить до сих пор.
Близким Тимофея не разрешали ни звонки, ни свидания; иногда Тимофей присылал письма, но писать их он практически не мог — по словам сестры, одну сторону тела у него парализовало. В Харп его перевели всего на год, но даже года он в этой колонии не прожил. Что именно с ним случилось, неясно, но колония решила это скрыть.
«Нам прислали только какую-то бумажку, мол, умер. Это даже не свидетельство. И сообщили 6 февраля — хотя умер он, оказывается, еще 2-го», — говорит сестра.
Вместе с мамой они долго пытались добиться от колонии хоть какой-то информации и документов, объясняющих, почему умер их близкий. Но их просто проигнорировали. «Хотелось узнать, конечно, что произошло там, но увы…» — вздыхает Татьяна спустя 8 лет после смерти брата.
Похожая история случилась в 2017 году с заключенным Юрием Ефремовым. «Он срок уже отсидел и должен был выйти. Но не доехал — позвонили и сказали, что умер», — рассказывает вдова Юрия Галина. Она тоже не знает, что именно произошло: «Никаких причин не назвали, документов тоже нет. Прислали одну бумажку, где просто “умер такого-то числа такого-то года”», — говорит Галина. Колония ее запросы проигнорировала. Вдова до сих пор не выяснила обстоятельства смерти.
Тело Алексея Навального не показывали и не отдавали его матери на протяжении недели. Несмотря на разговоры о том, что политика могут похоронить тайно как «экстремиста и террориста», в федеральном законе указано, что это происходит лишь в случае, если «террорист» погиб во время теракта. В случае с Навальным колония обязана отдать тело родственникам на захоронение: учреждение ФСИН может распоряжаться телом, только если родственники отказываются заниматься похоронами. Тем не менее, по словам матери политика Людмилы Навальной, следователи Следственного комитета Салехарда отказываются отдавать ей тело сына и ставят условия относительно того, как и где должен быть похоронен политик:
«…они начали мне угрожать: глядя мне в глаза, они говорят, что, если я не соглашусь на тайные похороны, они что-то сделают с телом моего сына. Следователь Воропаев открыто мне сказал: “Время работает не на вас — труп разлагается”».
На кладбище в Харпе есть участок, выделенный для захоронения заключенных. Если человек умер в колонии, родственники могут просто не успеть забрать тело. Семье Тимофея, умершего в ИК-3 при неизвестных обстоятельствах, дали всего сутки, чтобы приехать за ним. «Конечно, мы не могли так быстро добраться… так и не забрали его…» — говорит сестра погибшего Татьяна.
Даже если они вместе с матерью смогут сейчас добраться в Заполярье, могилу Тимофея они не найдут: его похоронили под номером, потому что «мать не приехала подтвердить, что это он».
