Российские власти опасаются объявлять новую мобилизацию в преддверии президентских выборов 2024 года. Решение проблемы они видят в резком увеличении числа контрактников. В поисках человеческого ресурса власти обратились к новому источнику — мигрантам. В эту категорию одновременно попали и трудовые мигранты, приехавшие в Россию исключительно на заработки, и просто граждане бывших советских республик, которые недавно получили российский паспорт. Власти стараются мотивировать их идти на войну: кого-то льготами и деньгами, а кого-то — облавами, угрозами и даже пытками. Однако сами мигранты умирать за чужую родину не спешат и все чаще выбирают другие страны для заработков. «Холод» рассказывает, как мигрантов заманивают на войну и чем это грозит России.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Почти год назад министр обороны России Сергей Шойгу поставил амбициозную задачу — довести общую численность контрактников в российской армии до 695 тысяч человек. Уже к концу 2023 года должна быть 521 тысяча контрактников. План на год долго не раскрывали, но в сентябре 2023 года член комитета по обороне Госдумы Андрей Гурулев сообщил, что до Нового года российская армия стремится привлечь к службе 420 тысяч контрактников. Если верить отчетам властей, то этот план, скорее всего, будет выполнен.
Количество согласившихся подписать контракт — одна из любимых цифр российских чиновников. В начале сентября зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев заявлял, что российская армия в этом году набрала 280 тысяч контрактников. Примерно тогда же председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов рассказывал, что c начала года контрактников «набрали гораздо больше, чем 200 тысяч». 15 сентября Владимир Путин сообщил, что с февраля контракты с Минобороны в добровольном порядке подписали 300 тысяч человек. В начале октября министр обороны Сергей Шойгу заявил, что вооруженные силы располагают необходимым количеством служащих и не нуждаются в новой волне мобилизации. По его словам, за сентябрь контракты с Минобороны подписали еще 50 тысяч, то есть до 335 тысяч человек с начала года. Чтобы выполнить план до конца 2023 года, властям осталось привлечь всего лишь 80 тысяч человек, или около 870 человек в день.
Выполнить план, судя по всему, не составит труда во многом благодаря притоку в армию мигрантов, которых начали активно привлекать еще весной. Год назад МВД оценивало количество иностранцев в России в районе шести миллионов, из них чуть больше половины приехали, чтобы работать. Традиционными источниками рабочей силы в России являются трудовые мигранты из Центральной Азии: из Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана.
Согласно статистике МВД за 2022 год, для работы в страну въехали (МВД фиксирует количество въездов, то есть многие могли пересекать границу РФ несколько раз) 5,8 миллиона граждан Узбекистана, 3,5 миллиона граждан Таджикистана и 978 тысяч граждан Кыргызстана. Для сравнения, из Беларуси приехали только 174,3 тысячи человек, а из Казахстана — 162 тысячи. Гражданство России по итогам 2022 года получили 27,2 тысячи приезжих из Узбекистана, 23,5 тысячи — из Кыргызстана, 173,6 тысячи — из Таджикистана. От казахстанского гражданства в пользу российского (в Казахстане запрещено двойное гражданство) в 2022 году отказались 42 тысячи человек, среди беларусов российский паспорт получили 13,5 тысячи. Таким образом в 2022 году сразу 269,8 тысячи выходцев из Центральной Азии (с учетом Казахстана и Туркменистана) получили российский паспорт.
В 2023 году эти цифры снизились. С целью работы за первые полгода в Россию приехали 1,67 миллиона граждан Узбекистана, что на 42,7% меньше, чем за первые полгода 2022 года; 963 тысячи граждан Таджикистана (−45,7%) и 392,5 тысячи граждан Кыргызстана (−10,5%). Из Казахстана приехало на 9,7% меньше: 65,4 тысячи против 72,4; из Беларуси — на 15,8% меньше, 69,2 тысячи человек. Динамика по паспортам несколько иная. Интерес к российскому гражданству упал у казахстанцев (−35,9%), беларусов (−48,5%), узбекистанцев (−28,7%) и кыргызстанцев (−1,2%). А вот у выходцев из Таджикистана и Туркменистана интерес к российскому гражданству, наоборот, вырос: на 17% и 13,5% соответственно.
Общее количество новых граждан России среди выходцев из Центральной Азии за первую половину 2023 года даже выросло: 122,4 против 121 тысячи — прирост обеспечили граждане Таджикистана. Количество выходцев из Центральной Азии, получивших российское гражданство с начала 2022 года по середину 2023 года, оценивается в 392,3 тысячи человек. (МВД перестало публиковать данные о количестве мигрантов с июля 2023 года, хотя обычно статистика выходила в двадцатых числах каждого месяца. В последний раз статистика обновлялась 17 августа.)
Своих не бросаем
Новоиспеченные граждане России — желанный ресурс для российских чиновников. За последние месяцы сразу несколько депутатов выразили озабоченность тем, что мигранты неохотно отправляются на войну в Украину. В настоящий момент новый гражданин обязан самостоятельно явиться в военкомат и встать на учет, однако многие это требование игнорируют. Законодатели предлагали стимулировать желание воевать с помощью синхронизации выдачи российского паспорта и постановки на воинский учет, также они предлагают ужесточить ответственность.
Депутат «Справедливой России» Олег Нилов, например, предложил повысить штрафы за несвоевременную постановку на учет, глава СПЧ Валерий Фадеев призвал «соответствующие службы» озаботиться синхронизацией процессов получения гражданства и постановки на учет. А зампред комитета Госдумы по обороне Алексей Журавлев и вовсе рекомендовал забирать ставших гражданами РФ мигрантов на фронт насильно. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин на Петербургском международном юридическом форуме заявил о росте числа убийств, совершаемых мигрантами, и предложил отправлять их в «зону спецоперации», а в случае отказа — высылать на родину.
Дальше всех пошел депутат Госдумы от КПРФ Михаил Матвеев. Обеспокоенный отсутствием «таджикских батальонов на СВО» и «засильем среднеазиатских полков таксистов и дивизий дворников и строителей», он внес в Госдуму законопроект, позволяющий лишать приобретенного гражданства людей, которые уклоняются от службы. Он также грозился внести в законопроект предложение не только лишать гражданства, но и выдворять из страны уклонистов. Однако в итоге эта идея в законопроект не вошла.
Пока депутаты и чиновники соревнуются в красноречии, российские силовики выполняют свой план, «стимулируя» мигрантов с российским паспортом и без с помощью рейдов и задержаний. С июня 2023 года полицейские все чаще приходят в популярные среди мигрантов места и ищут тех, кто недавно получил российское гражданство, но до военкомата так и не дошел. Об одном из таких рейдов «Холоду» рассказал 20-летний гражданин России Джахонгир Ормонов, который работает в семейной лепешечной на рынке Красноярска.
«В сентябре приехало очень много народу, не как обычно. Штук 50 полицейских, спецназовцев. Я отвернулся всего на несколько секунд, оборачиваюсь, смотрю, а у нас у лепешечной 20 человек стоит, и так по всему рынку», — рассказывает Ормонов.
Джахонгир говорит, что раньше его во время подобных облав не допрашивали, так как по нему понятно, что он родился в России, и никаких проблем с документами у него нет. Но на этот раз полицейские задерживали всех без исключений. Подошедший к Дхахонгиру полицейский попросил его показать паспорт и спросил у него, служил ли он. Ормонов ответил отрицательно, объяснил, что у него отсрочка по учебе в университете, и предложил показать силовику студенческий билет. Но, увидев в паспорте информацию о том, что Джахонгир военнообязанный, полицейский перестал его слушать, отошел позвонить старшему, а, когда вернулся, сказал: «Поедешь с нами».
У Ормонова и у его отца отобрали паспорта и телефоны, погрузили в автобус и отвезли в полицейский участок. По воспоминаниям Ормонова, задержанных набралось на два-три таких автобуса. В участке их поделили на две группы — тех, у кого есть российское гражданство, и тех, у кого его нет.
«Меня задержали в числе первых, и мой паспорт оказался в самом низу стопки, поэтому я долго ждал своей очереди. Людям, которые стояли передо мной, выдавали повестки с требованием встать на воинский учет и выписывали штрафы за то, что они этого вовремя не сделали. Так-то никто не стоит на военной обязанности, все работают. Мой паспорт сотрудника не заинтересовал: он его всего пару секунд поразглядывал, похвалил меня и разрешил идти», — рассказывает Ормонов.
Со слов отца, Джахонгир впоследствии узнал, что примерно половина рабочих, получивших повестки, планирует встать на учет в соответствии с требованием полиции.
С похожей ситуацией столкнулся и другой российский гражданин, Петр Елисеев (фамилия изменена по просьбе героя). 22 сентября он обедал в московском заведении «Халяль. Узбекские блюда», когда в кафе ворвались 20 сотрудников в масках и черной униформе и стали выдавать всем находящимся там мужчинам повестки с требованием встать на учет.
«Вбежали с пистолетами, не представились, хотя по нашивкам я понял, что они из МВД. Меня оттолкнули, чтобы я сел за стол, приказали всем сесть и запретили вести видеосъемку. Они почему-то все на нервах были, хотя узбеки все очень спокойно реагировали. Так и хотелось им сказать: “Ребят, вам с такой прытью надо в окопы забегать”», — рассказывает Петр.
Первым делом полицейские вывели из кухни персонал, несмотря на то, что у тех без присмотра оставался в печи хлеб. Россиян посадили за один стол, а граждан других стран — как посетителей, так и персонал — за другой и собрали со всех документы. Петр отдал паспорт, а некоторые работающие в кафе узбеки документы сдать не могли, говорили, что они у администратора. Проверкой документов россиян силовики занялись в приоритетном порядке, а одного россиянина, который был в кафе с женой и маленьким ребенком, сразу отпустили.
«Сначала я думал, что собственники кафе не дали взятку и полицейские пришли вязать нелегальных мигрантов среди сотрудников. Но задержанные люди шептались, что слышали, как кто-то из полицейских говорит что-то про военкомат. Я сначала не поверил», — рассказывает Елисеев. Но вскоре он и сам увидел бланки повесток: их принес с собой один из оперативников в штатском, которые вскоре присоединились к людям в масках. Этот человек сел поближе к стопке с документами задержанных и стал пробивать данные каждого на компьютере. Оперативник заполнял повестку, после чего вызывал к себе владельца паспорта, просил расписаться и отпускал.
С конца лета такие рейды полиция устраивает по всей России. Облавы на рынках, в мечетях, кафе и овощебазах, где работают трудовые мигранты, проводились в Челябинске, Санкт-Петербурге, Белгородской области, Чувашии, Нижнем Новгороде, Перми, Москве и Краснодаре. В общей сложности на всех этих локациях задержали более 700 мужчин. Одним повестки с требованием встать на воинский учет выдавали прямо на месте, других увозили в военкомат. Подобные рейды и раньше нередко проводились в местах скопления трудовых мигрантов, правда, с целью выявить нарушения миграционного законодательства.
Жизнь в обмен на паспорт
Наличие российского гражданства не является обязательным — отправить на войну с Украиной граждан стран Центральной Азии российские власти могут и без него. Для увеличения иностранного потока в ход идет кнут (задержания, угрозы и пытки) и пряник (льготы, деньги и обещания ускоренного получения гражданства). Благодаря льготам многие мигранты добровольно соглашаются пойти воевать. Рекламные объявления в странах бывшего СССР обещали мигрантам выплатить полмиллиона рублей при подписании контракта и около 200 тысяч ежемесячной зарплаты. Российские же официальные источники обещают им единоразовую выплату в 195 тысяч и зарплату от 204 тысяч рублей.
По-прежнему заманчивым для многих иностранцев остается и возможность упрощенного получения российского гражданства для тех, кто заключил годовой контракт с Минобороны. Ради российского паспорта многие мигранты готовы не только рискнуть собственной жизнью на чужой войне, но и лишиться возможности когда-либо вернуться на родину — в странах Центральной Азии служба в армии иностранного государства считается преступлением.
Например, власти Кыргызстана в начале года арестовали, а затем приговорили к 10 годам колонии по статье о наемничестве 31-летнего Аскара Кубанычбека, который четыре месяца воевал на стороне России в Украине, а потом вернулся из Москвы в Бишкек, чтобы ухаживать за больным отцом. Теперь отец Кубанычбека сам вынужден ухаживать за сыном — пока тот содержался в СИЗО, он каждую субботу возил ему домашнюю еду. На вопрос журналистов о том, что побудило его сына отправиться в Украину с оружием в руках, отец ответил просто: «Хотел получить паспорт, гражданство и устроиться на хорошую работу».
По этой же статье в Кыргызстане арестовали как минимум еще одного человека. Комитет национальной безопасности Казахстана возбудил по меньшей мере семь уголовных дел по факту участия казахстанцев в войне в Украине, власти Таджикистана заявляли, что вносят имена таджикистанцев, воюющих на стороне России, в соответствующие списки, по которым впоследствии будут возбуждать уголовные дела. A посольство Узбекистана разместило на своем сайте объявление, в котором предостерегло своих граждан против участия в военных конфликтах на территории иностранных государств после того, как глава узбекской диаспоры Пермского края предложил своим соотечественникам, живущим в России, создать добровольческий полк. В довесок к этому мусульманское духовенство Узбекистана издало фетву — религиозный указ, запрещающий узбекским мусульманам принимать участие в боевых действиях за рубежом.
Тем не менее, угроза уголовного преследования на родине не останавливает многих мигрантов, которые по истечению контракта надеются получить российское гражданство и не собираются возвращаться домой. Правда зачастую такие надежды разбиваются о суровую реальность войны. Правозащитница и руководитель Калужского регионального общественного движения «За права человека» Татьяна Котляр рассказала «Холоду», что к ней за помощью обращалась гражданка Таджикистана, муж которой погиб в Украине.
«Он подписал контракт с Минобороны в надежде обеспечить семью российским гражданством, а в итоге оставил жену без мужа и своих троих детей без отца», — говорит Котляр.
Российское гражданство вдове погибшего контрактника получить тоже не удалось. Калужские миграционные службы потребовали от нее копию контракта, который ее муж подписал перед отправкой в Украину, а этого документа у нее не нашлось. Никаких компенсаций за погибшего семья не получила.
По-скотски ради выслуги
В попытках выполнить планы по призыву региональные власти вынуждают подающихся на российское гражданство мигрантов идти в военкоматы и подписывать контракты с Минобороны. С подобной ситуацией столкнулся 35-летний Фаррух Турсунов, переехавший в Россию из Таджикистана более 15 лет назад. Он живет в городе Жуков Калужской области, работает на стройке и вместе с женой растит пятерых детей.
Его братья и сестра, переехавшие вместе с ним, давно получили российское гражданство на основании того, что их отец — гражданин России, но Фарруху доказать свое родство с ними не удалось из-за того, что у него фамилия матери. Основания к получению гражданства он получил недавно в связи с тем, что его мать получила российский паспорт. 7 августа он пришел в отдел МВД, чтобы запустить процедуру получения гражданства.
«Я пришел со всеми нужными документами. А меня отправляют в военкомат, говорят, справка нужна о заключении контракта. Я удивился, но поехал, думаю, ну, раз надо, так надо. Я не очень-то хотел воевать: у меня пятеро маленьких детей, сами они себя не прокормят. Младшему сыну всего семь месяцев, старшему восемь лет», — рассказывает Фаррух.
Воевать Фарруху не пришлось: в военкомате ему сообщили, что не понимают, какую справку он хочет от них получить. Поставить на воинский учет его, как иностранца, не могли, но и заключать контракт с ним не стали — пожалели как отца многодетной семьи. Фаррух вернулся в отдел МВД, где ему сообщили, что не примут документы без справки о заключении контракта. О нежелании военкомата заключать с ним контракт и о пяти детях сотрудники миграционной службы слушать не стали. Он еще несколько раз безрезультатно ездил в военкомат и в отдел МВД, но в итоге обратился за помощью к правозащитнице Татьяне Котляр, которая помогла ему составить обращения в прокуратуру и к уполномоченному по правам человека.
Через месяц из этих инстанций пришли ответные письма, в которых Фарруха извещали, что он не должен столкнуться с проблемами при повторной подаче документов на гражданство. И действительно, когда Фаррух снова обратился в миграционную службу, сотрудники объяснили, что остается только получить справку от участкового, который должен проверить место жительства Фарруха, и обязались как можно скорее принять его документы на гражданство.
Котляр рассказала «Холоду», что за последние три-четыре месяца к ней обратились с десяток мужчин из Калуги, Обнинска и Жукова, которых при подаче документов на гражданство отправили в военкомат с требованием подписать контракт с Минобороны. Большинство из них — граждане Таджикистана и Узбекистана.
«Эти обращения носят массовый характер в Калужской области. Но не все готовы жаловаться. Многие боятся, как бы не стало хуже, и либо молчат и забывают про гражданство, либо подписывают контракты. Ко мне обращаются единицы — те люди, которые не хотят подписывать контракты и отправляться в Украину, и те, которых отказываются принимать в военкомате», — рассказывает правозащитница.
Второй сценарий, по словам Котляр, вовсе не редок. Комиссариаты часто отказываются подписывать контракты с иностранцами, а еще нередко указывают ее подзащитным на такие несовместимые со службой факторы, как наличие у них пороков здоровья и многодетных семей. Котляр считает происходящее инициативой местных миграционных служб.
В конце сентября прямо у входа в отдел миграционной службы в Жукове появилась палатка, в которой заключают контракты с мигрантами. Рядом с ней стоит плакат с изображением военнослужащего и надписью «Военная служба по контракту — твой выбор». То, что миграционные службы способствуют набору иностранцев на контрактную службу, Котляр называет ни чем иным, как «незаконной попыткой выслужиться». «Отказ в приеме документов является грубым нарушением закона, а именно указа президента об утверждении положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства РФ, в котором справка из военкомата не упоминается среди документов, которые человек должен предоставить при получении гражданства. Они требуют документ, который по закону человек им не обязан предъявлять», — объясняет она.
Котляр регулярно пишет жалобы в управление МВД, которое курирует вопросы по миграции в их области и в Москве, отсылает запросы в прокуратуру и обращается к уполномоченному по правам человека в Калужской области. Но не все так настойчивы, как Фаррух. То ли испугавшись перспективы отправиться на войну, то ли просто отчаявшись, несколько подзащитных Котляр приостановили попытки получить российское гражданство. Один из ее подзащитных и вовсе уехал обратно в Таджикистан, напоследок сказав: «Нас здесь за людей не считают, обращаются как со скотом». Глава комитета «Гражданское содействие» и руководитель Сети «Миграция и Право» правозащитного центра «Мемориал» Светлана Ганнушкина говорит, что такие нарушения происходят и в других регионах.
«Людей уговаривают заключить контракт с российской армией и отправляют для этого в военкомат. Исключений не делают даже в тех случаях, когда человек очевидно не пригоден для воинской службы. Бывает так, что военкомат при этом отказывается [принимать человека на контрактную службу] и возникают нелепые коллизии. К нам обращались единицы, которые отказывались подписывать контракты в таких обстоятельствах, сколько же всего людей столкнулись с такой ситуацией и сколько из них в итоге подписали контракты — мы не знаем», — рассказывает Ганнушкина.
Местные чиновники, однако, все это отрицают. Губернатор Калужской области Владислав Шапша говорит, что в области мигрантов не принуждают идти на войну, а лишь рассказывают им о преимуществах контрактной службы. «Те, кто жалуется, возможно, они не очень хорошо знают русский язык и им кажется, что им не предлагают, а заставляют заключить контракт. Но тогда нам такие граждане не нужны. Надо сначала выучить русский язык». — заявил он в беседе с журналистами.
Из зоны в зону
Самая активная вербовка мигрантов идет в российских колониях. Некоторые добровольно подписывали контракты с Минобороны и ЧВК «Вагнер», чтобы поскорее выйти на свободу. Многих — принуждали силой. Так юрист и родственники содержащихся в разных колониях кыргызов рассказывали, что мигрантов отделяют от остальных заключенных и морят голодом, пока они не подпишут контракт. Живущая в США глава правозащитной организации «Тонг Жахони» (в переводе с узбекского — «Утро мира») Валентина Чупик рассказывает, что ей нередко поступали подобные обращения от близких осужденных.
«Еще 12 октября 2022 года мне написал гражданин Узбекистана, рассказал, что в Салаватской исправительной колонии №16 избивают его брата и еще шестерых узбеков, вынуждая подписать контракт на добровольную службу», — вспоминает она одну из таких жалоб. Тогда все обошлось — Чупик связалась с коллегами из благотворительного фонда «Русь сидящая», их адвокат отправила жалобы в региональное управление ФСИН, колонию, прокуратуру Башкортостана и региональное представительство СК. С их помощью и благодаря вмешательству посольства Узбекистана пытки удалось прекратить и в Украину никто из семерых узбеков не отправился.
Но так везет не всем. Посчитать, сколько всего граждан стран Центральной Азии воевало в Украине на стороне России с начала войны и сколько из них погибли, невозможно. Власти скрывают информацию о потерях и не раскрывают все методы пополнения военных частей. Несмотря на это, журналистам удалось установить не менее 100 случаев смерти выходцев из Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана, которые были завербованы в российских колониях и воевали в Украине.
Принудительная вербовка мигрантов идет и после их освобождения из мест заключения — освободившийся из российской тюрьмы гражданин Таджикистана Мухриддин Сироджов рассказывал, что его призывали подписать контракт в центре временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) в Курганской области, куда его отправили ждать депортации. Сам он отказался отправляться на войну и принялся отговаривать от подписания контракта и других мигрантов, за что его посадили в отдельную камеру и угрожали завести на него уголовное дело.
Сироджов рассказывал, что за две недели пребывания в центре контракты с Минобороны заключили около 20 человек. Их содержали в лучших условиях, чем тех, кто отказался подписывать контракт. Но сильнее всех досталось тем, кто сперва согласился, а потом передумал идти на войну — их били надзиратели. По словам Сироджова, некоторых мигрантов привезли в центр под надуманным предлогом: он вспоминал, что восемь человек рассказывали ему, что были доставлены туда незаконным образом. Якобы их задержали на работе и в ходе проверки испортили их документы, которые до этого были в исправном состоянии.
По словам правозащитницы Валентины Чупик, это еще не самые жесткие меры, которые используют полицейские, чтобы вынудить мигрантов подписать контракт. В сентябре прошлого года с ней связался кыргызстанец, работавший курьером в Москве. Он рассказал, что его друга, тоже курьера и гражданина Кыргызстана, задержали полицейские, пока тот развозил заказы на велосипеде. Его отвели в автозак, где стали требовать, чтобы он добровольно отправился на военную службу. Он отказывался. Тогда его положили на пол, встали ногами на плечи и несколько раз приложили электрошокер к гениталиям, после чего он подписал все, что от него требовали, и его выбросили из автозака.
Придя в чувство, он написал о случившемся другу, а тот обратился за помощью к Чупик. Правозащитница не придумала иного выхода, как посоветовать ему поскорее покинуть Россию. Вместе с коллегами пострадавшего они собрали средства, на которые он выехал из России в Казахстан. Сейчас он, по словам Чупик, находится в безопасности у себя дома в Кыргызстане.
В том же месяце еще четверо таджиков обратились к Чупик за помощью. На выходе из магазина их остановили двое полицейских и отвели в ближайшее отделение на проверку документов, где стали требовать подписать какие-то бумаги. По словам Чупик, один из уроженцев Таджикистана сумел прочитать документ — это оказался контракт на военную службу. Правозащитница утверждает, что таджики стали противиться, в ответ полицейские скрутили их, отправили в камеру и с помощью наручников приковали к решеткам, оставив их в таком положении на ночь. Утром под новыми угрозами они подписали контракты, а после выхода из участка позвонили правозащитнице. Чупик говорит, что потерпевшие покинули Россию самостоятельно. Независимо получить подтверждения этих историй «Холоду» не удалось.
Старое, но немного по-новому
Правозащитница Светлана Ганнушкина не считает, что новая волна рейдов сильно отличается от предыдущих: «Не думаю, что главная цель сегодняшних облав — выявление людей, которые не встали на воинский учет. Целью облавы всегда были сами облавы». В качестве примера она приводит кампанию по выявлению трудовых нарушений под названием «Фатима», во время которой полицейские могли не находить никаких нарушений, но из-за спущенного сверху плана — все равно придумывали их.
«К нам обращались мигранты, которых задержали за нарушение заявленных целей деятельности. У этих людей было разрешение на работу, но в документах значилось, что они маляры, а в момент задержания они разгружали машину. Полицейским было все равно, что они разгружали краску и занимались своими прямыми обязанностями, они себе отметили, что те выполняют работу разнорабочих, и увезли их в СИЗО», — говорит Ганнушкина.
По ее мнению, полицейские и во время нынешних рейдов используют любую возможность привлечь мигрантов к ответственности, будь то штраф за несвоевременную постановку на воинский учет или депортация за незаконное пребывание на территории России. Требование встать на воинский учет тоже не ново, его и так приходилось выполнять — без него могли не взять на работу.
«Но одно дело — стоять на учете, и совсем другое — идти воевать. Теперь же новые граждане могут запросто отправиться на фронт, потому что стоит задача укомплектовать ряды российской армии. Вот российские власти и пытаются привлечь новых граждан, потому что воюем мы числом, а не умением».
Аналитик Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Темур Умаров уверен, что поток жалоб мигрантов сохранится еще продолжительное время, несмотря на слова Шойгу о том, что ряды российских контрактников якобы уже почти укомплектованы.
«Я думаю, что масштаб насильного призыва выходцев из Центральной Азии, получивших российское гражданство, будет увеличиваться. Российские ресурсы истощаются, власти, вероятно, не рискнут проводить всеобщую мобилизацию, и еще требуется избегать любой формы паники в обществе. Так что на рабочих мигрантов — наименее защищенную группу в России — ляжет вся тяжесть войны», — говорит он.
Потенциальная база контрактников только за последние полтора года пополнилась на 896 тысяч человек, из них 392,3 тысячи — выходцы из Центральной Азии. Для стимулирования тех, кто российский паспорт не получал, власти используют другой метод — шантаж и угрозу депортации с последующим запретом на въезд.
С такой ситуацией столкнулся 19-летний Нурлан Ормонов из Кыргызстана. Его задержали во время облавы на общежитие при заводе, где он работал, в Краснодарском крае. Ормонов уверяет, что с документами у него все было в порядке, но информация из миграционного центра не высветилась в базе у полицейских, и они увезли его в участок. Там следователи спросили Ормонова, хочет ли он остаться в России и получить гражданство. Он сказал, что хочет, на что получил ответ: «Иди в армию».
От такого предложения Ормонов отказался, и тогда его отправили в суд, где судья принял решение о депортации. Ожидать высылки Ормонова отправили в ЦВСИГ. Там ему тоже настойчиво предлагали заключить контракт с Минобороны. С этим предложением к нему несколько раз на неделе обращался майор, работавший в центре. Он обещал солидные денежные выплаты и ускоренное получение гражданства, а когда понял, что его уговоры не действуют, принялся кричать на Ормонова и всячески ухудшать условия содержания в изоляторе — например, ему стали задерживать пищу.
Ксенофобский подвох
В своих речах Владимир Путин регулярно хвалится, что в российской экономике зафиксирован рекордно низкий уровень безработицы. Президент связывает это с «реализацией крупных инвестпроектов и развитием территорий». Однако на деле снижение безработицы обусловлено дефицитом на рынке труда, вызванным оттоком трудовых мигрантов. Если в первом полугодии прошлого года на заработки в Россию приехало 5,9 миллионов мигрантов, то в этом году их количество за тот же период еле превысило отметку в 3,5 миллионов человек — это на 40% меньше.
«Теперь граждане стран Центральной Азии не так стремятся в Россию как раньше. А среди тех, кто активно использует труд мигрантов, и вовсе заметны панические настроения», — говорит Светлана Ганнушкина.
Невзирая на мигрантофобские заявления депутатов о «засилии среднеазиатских полков таксистов и дивизий дворников и строителей», реальный сектор экономики страдает от дефицита кадров. Например, Национальный совет такси признает, что водителей не хватает именно из-за того, что многие мигранты вернулись на родину. Такие же тренды зафиксированы и в других сферах, где традиционно работают мигранты — в доставке, строительстве и общепите. Для экономики же столь резкий отток мигрантов — это настоящий удар по амбициям России. Даже министр экономического развития Максим Решетников признает — аномально низкий уровень безработицы тормозит экономику страны
Причин не приезжать в Россию у мигрантов теперь много. Помимо традиционной ксенофобии со стороны россиян, это и риски попасть на войну, и обвал рубля. Например по отношению к казахстанскому тенге российский рубль с начала года потерял около 25% — примерно на столько же сократились доходы мигрантов. Родственники тех, кто отправился на заработки в Россию, рассказывали, что им и так еле хватало присылаемых денег, а теперь из-за обвала рубля приходится еще сильнее сокращать расходы на еду и одежду.
Работать в России для многих мигрантов теперь просто невыгодно, поэтому они ищут работу на родине или уезжают в другие страны. Среди популярных направлений эксперты называют Турцию, Южную Корею, Объединенные Арабские Эмираты, европейские страны и даже Великобританию и США. Отдельно мигранты отмечают Казахстан, который многим из них заменил Россию и стал не донором миграции, а, наоборот, реципиентом.
«Многие узбеки признаются, что им в России больше не удается зарабатывать так, как раньше, да и риск очутиться на войне никого не привлекает. Многие из них уезжают в Казахстан — там достойные условия и относятся к ним как к равным. Руководитель одного местного предприятия рассказывал мне, что очень ценит своих узбекских сотрудников, говорил, что в работе один узбек стоит пяти казахов», — рассказывает Ганнушкина.
Участники рынка утверждают, что дефицит на рынке труда еще не достиг своего пика. И пока некоторые из них уповают на внутреннюю миграцию, другие уже готовятся повышать зарплаты мигрантам и предлагать им релокационные пакеты. Надежды на отклик россиян они не испытывают, отмечая, что россияне неохотно устраиваются туда, где требуется тяжелый ручной труд. Многие мигранты, правда, все еще выбирают Россию, так как это проще, чем, например, устроиться на Западе, отмечает Ганнушкина.
