Руководитель Центра содействия реформам (Киев) и координатор экспертной группы «Европейский диалог» в Украине Георгий Чижов рассуждает об обреченности российского вторжения, тяжелых перспективах России и тех возможностях, которые откроются для Украины, когда война будет окончена.
Я никогда не хотел воевать. Вообще никогда. Даже в детстве в «войнушку» не играл. Разве что в очень раннем — когда «наши» увлеченно гоняли по двору «немцев». «Фашистов, — уточняли родители, встретившие ту войну детьми, — немцы — такие же люди, как и мы». Сами, однако, немецкой речи на слух не переносили. Травма.
Сегодня я — ненавидевший любую железку, способную убивать, — скрежещу зубами от того, что украинское государство резонно не позволяет мне взять в руки оружие. Я обычный житель киевского Подола уже 13 лет, но мой паспорт красного цвета и в нем написаны слова, в позапрошлой жизни вызывавшие чувство если не гордости, то хотя бы сопричастности: «Российская Федерация».
Нынче все россияне, вне зависимости от страны проживания, под подозрением: а люди ли они вообще? Дико обидно, но полностью справедливо. Русские солдаты звонят домой матерям и любимым и рассказывают, как расстреляли мирных и разграбили магазин. А те в ответ примитивной матерщиной призывают никого не жалеть и привезти «трофеи». Разве что обещают последствия на почве ревности, если милый тоже кого-то изнасилует, как «ребята из его роты». Я не знаю, насколько велика доля таких солдат, матерей и любимых в действительности, но именно они представляют сегодня лицо России.
«Твоя задача — стереть украинскую нацию с лица земли...», — напутствует воина в памятке официальный представитель Брянской епархии РПЦ (в епархии настаивают, что это поддельная листовка и она не соответствует логотипу, бланку и печати военного отдела Брянской епархии. — Прим. «Холода»). Я не знаю, сколько бесноватых в церкви, где я принял когда-то Святое крещение, но, боюсь, русское православие на наших глазах становится в один ряд с самыми злобными религиозными сектами. А российский «обыкновенный фашизм» муссолиниевского разлива на глазах обретает черты «обыкновенного нацизма».
Эта война стала неожиданной для большинства из нас только потому, что мы до последнего не хотели выходить в своих ожиданиях за рамки здравого смысла. Но война готовилась Москвой — медленно и неотвратимо — как минимум с Оранжевой революции 2004 года. То есть победу какого-то там Ющенко в Кремле еще могли пережить, но торжество народа над собственными начальниками однозначно воспринималось как публичная пощечина. А когда в 2014 году украинцы снова сами выбрали свое будущее, желание России наказать их сделалось непреодолимым.
С чисто практической точки зрения Москва обречена на поражение. Вне зависимости от военных успехов под Мариуполем, Николаевом и Киевом в ближайшие две недели. Жесткое неприятие оккупантов в захваченных городах востока и юга Украины (прежде наиболее лояльных к России) показало: никакое марионеточное правительство не удержится без русских штыков и дня, а штыков потребуется чудовищно много, да еще и с опцией ежедневной замены выбывших «вследствие ранений, несовместимых с жизнью». Вероятно, захватчики даже не сумеют разбить украинскую армию, чтобы ощутить на себе все прелести партизанской войны в этих краях с богатыми традициями. Так за что же воюет Путин?
Болезненное желание вернуть стране сомнительный статус сверхдержавы привело к противоположному результату — в ближайшие годы Россия будет надолго, если не навсегда, устранена из механизмов принятия важных международных решений. Через руины украинских городов и тела погибших детей Запад заглянул в пропасть большой войны в Европе — и сделает все, чтобы такая пропасть рядом с ним больше никогда не разверзлась. Сделает не так быстро, как хотелось бы украинцам, но системно и надежно. Ресурсов хватает, политическая воля тоже появилась. А главное — исчезли иллюзии, что агрессора можно остановить, скормив ему полностью или по частям некоторые постсоветские государства.
Кремлю удалось запустить время вспять: из XXI века Россия стремительно вывалилась в XX и уже перешла в его первую половину. И (простите за ставшее банальным сравнение) больше не сможет, как и гитлеровский Рейх в первой половине века ХХ, существовать в своей сложившейся форме без военных конфликтов и попыток захвата новых территорий. Сумасшедший призыв «Можем повторить» реализовался не так, как представляли себе многие, но зато местами буквально: схожесть в деталях некоторых действий нынешних «освободителей» и прежних нацистских захватчиков Украины кажется злой иронией судьбы. И это залог того, что к status quo последнего мирного дня 23 февраля России вернуться уже не позволят.
Рассчитывать на Китай бессмысленно. Он и так окажется бенефициаром, получив по дешевке сырьевые ресурсы побежденной, униженной, а возможно, и расчлененной России. Из своего ХХ века стране (или разным странам на ее бывшей территории) придется выбираться не одно десятилетие. И на этот раз без шансов в обозримом будущем догнать «первый мир».
В российском обществе понимает это лишь меньшинство, которое стремительно разбегается из страны или уходит в небезопасную «внутреннюю эмиграцию». Большинство верит (или пытается верить) в украинских нацистов, тайные лаборатории и боевых перелетных птиц, зараженных вирусом, избирательно поражающим ту самую «лишнюю хромосому», которую когда-то обнаружил у русских Владимир Мединский — нынешний руководитель российской делегации на переговорах с Украиной.
Впрочем, «людей Z» начинают отрезвлять похоронки, рост цен и дефицит некоторых товаров. К маю все эти тенденции заметно усилятся. К осени — станут катастрофическими. В конце концов, только россиянам решать, придется ли их детям из «Юнармии» подобно предшественникам из Гитлерюгенда отстреливаться из фаустпатронов среди руин собственных городов или же народу и обществу хватит ума остановиться и остановить выживших из ума вождей раньше. И это вовсе не намек на грядущий прорыв Вооруженных сил Украины в жилые кварталы Москвы и Питера. Сценарии могут оказаться куда более причудливыми. Не стоит только забывать, что пришедший на чужую землю с мечом от меча и погибнет.
А вот перспективы Украины, несмотря на чудовищные разрушения, миллионы беженцев и сотни тысяч в бомбоубежищах и подвалах, выглядят куда более оптимистично. Да, нынешнее поколение еще долго будет неадекватно реагировать на взрывы праздничных петард и далекую сирену проезжающей скорой. Да, в обществе вырастет влияние поборников простых решений. Да, жизненный уровень большинства к долгожданному моменту окончания войны окажется «ниже плинтуса». Да. Но —
После неизбежного провала кремлевской агрессии Украина получит беспрецедентную экономическую поддержку со стороны Запада — вероятно, своего рода аналог плана Маршалла для разрушенной Второй мировой войной Европы. Страна будет авансом и без проволочек принята во все элитные «клубы» западных стран, включая Евросоюз, — о чем прежде могла только мечтать. Коллективный Запад, принимая украинцев «в семью», при необходимости купирует и старую-недобрую коррупцию, и вероятные для поствоенного общества новые авторитарные и ксенофобские тенденции. Страна получит уникальное окно возможностей, причем воспользоваться им окажется проще, чем не воспользоваться. Жаль только, слишком дорогой ценой…
Не знаю, уместно ли тут публично восхищаться украинцами: героями, что удерживают позиции там, где плавится бетон; врачами, что спят по два-три часа; волонтерами, что отдают последнее… Общий вызов и общая беда вновь, как и в 2014 году, всколыхнули в них лучшие черты: сплоченность, самоотверженность, готовность бескорыстно помочь, способность к самоорганизации. После войны они вновь станут обычными людьми, со своими слабостями, недостатками, предубеждениями, дурными привычками. А сегодня ими восторгается весь мир, на страже которого они, по большому счету, и стоят.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Георгий Чижов, политолог, руководитель Центра содействия реформам (Киев) и координатор экспертной группы «Европейский диалог» в Украине
Фото на обложке: Kirill Beglaryan
