Иначе нель

17 февраля Екатерина Минеева, 27-летняя программистка и гражданская активистка, возложила цветы в память об Алексее Навальном в Москве, а потом позвала друзей в гости, чтобы помянуть политика. Через две недели Минеева умерла в больнице — и по социальным сетям и телеграм-каналам разошлась новость о том, что активистка покончила с собой из-за смерти Навального. «Холод» поговорил с близкими и друзьями Минеевой, чтобы рассказать о том, как она жила и почему умерла.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

В сентябре 2022 года в Москве проходили выборы муниципальных депутатов. По району Проспект Вернадского на них выдвинула свою кандидатуру Екатерина Минеева — 25-летняя разработчица «Яндекса». Ее фотография сразу привлекала внимание потенциальных избирателей: у Минеевой были голубые волосы. 

На юго-западе Москвы позиции оппозиционных политиков традиционно сильны, и параллельно Минеевой в совет того же района баллотировались еще несколько ее соратников и товарищей. Некоторые — из тех, кто постарше, — считали, что цвет волос может сработать против Минеевой, но она с ними не соглашалась: говорила, что планирует стать «политикессой с цветными волосами и блестками» и доказать, что «общепринятые стандарты — глупо и некруто».

Слушайте аудиоверсию в подкасте «Холод»:

В прошлом либерально настроенным кандидатам удавалось успешно выступать на муниципальных выборах в Москве, однако на шестой месяц войны в Украине власть закрутила гайки и на этом уровне. Чтобы стать депутатами в совете района Проспект Вернадского, кандидатам нужно было по итогам голосования попасть в первую пятерку. Все эти места достались выдвиженцам от действующей власти. Трое независимых кандидатов заняли шестое, седьмое и восьмое места; среди них больше всего голосов получила Екатерина Минеева.  

Вряд ли дело было в цвете волос: Минеева еще и очень открыто рассказывала о себе и тратила на кампанию много сил. «Вся муниципальная кампания строится вокруг квартирного обхода, он делается силами самих кандидатов, и многие устают и филонят», — объясняет Илья Львов, выдвигавшийся в том же районе. Многие, но не Минеева: она обходила избирателей до позднего вечера, иногда звоня в чужие двери в пол-одиннадцатого. «Она делала канал для доноров, которые донатили на нашу кампанию, кружочки туда записывала, составляла отчеты о прошедшем дне, — продолжает Львов. — И это было не механически, а от души. У нее было много внутреннего тепла, которое она готова была распространять даже на незнакомых людей. Для меня это пример того, как можно действовать в соответствии с собственными принципами».

Этот пример был не единственным. Минеева регулярно ходила на суды к политзаключенным. Жертвовала деньги на помощь беларусам во время протестов 2020 года, независимым российским медиа, правозащитным организациям — и призывала делать то же самое других. Сдавала кровь как донор. Пристраивала котов из приюта. Помогала готовить газету к 8 марта для женщин-политзаключенных. Однажды она познакомилась с бездомным, дала ему денег на хостел и попыталась помочь ему найти работу. В итоге ничего не вышло — Минеева честно рассказала об этом своим подписчикам и добавила: «Как бы там ни было, я продолжаю верить в людей». Один из ее друзей говорил, что, если станет президентом, назначит ее министром дружбы.

Эту энергию Минеева сохраняла даже после того, как началась война в Украине. Когда ее спрашивали, зачем она занимается кампанией, если ей все равно не дадут избраться, и не боится ли она попасть в тюрьму, Минеева отвечала так: «Мой способ преодолеть темные времена — идти за своими ценностями. Одна из них — хоть немного приблизить наступление той России, где будет свобода слова, где за правду людей не будут награждать “новичком”, полонием, пулями, пытками, годами в тюрьме. Хоть политика и забирает много сил и времени — а их сейчас и так немного, — она дает нечто намного более важное: смысл». 

В рамках кампании независимые кандидаты напечатали брошюру с основными тезисами своей программы. Когда привезли тираж, Минеева, как вспоминает Елена Доминич, тоже баллотировавшаяся в совет, «с легкостью кошки запрыгнула в полный рост на табуретку и с чувством начала зачитывать текст — c серьезным видом, будто выступает перед огромными трибунами, а не перед друзьями на маленькой кухне». «Была чудесная камерная атмосфера, — продолжает Доминич. — Она смеялась и говорила: “Я еще вашей мэркой стану!” Мы смеялись, хлопали, говорили, что будем за нее голосовать. Она была так очаровательна! У нее была такая мощная природная харизма, она умела жить здесь и сейчас в полной мере».

Когда стало ясно, что кампания в совет района Проспект Вернадского проиграна, ее участники отреагировали на это по-разному. «Лена Доминич [которая тоже баллотировалась и никуда не прошла] начала строчить жалобы, — вспоминает Илья Львов. — Я вообще ничего не соображал, потому что не спал уже несколько дней, а Катя налила вино в термос, села в тележку из “Перекрестка”, которая почему-то оказалась в здании УИКа, и каталась в ней, попивая вино. За ней бегал охранник и орал: мол, какого рожна вы тут устраиваете цирк. А Катя просто смеялась. Она быстро поняла, что на этом история закончилась и стоит ее отпустить. И это было, на мой взгляд, самой правильной реакцией».

Жить Кате Минеевой в тот момент оставалось чуть больше полутора лет.

Катя Минеева росла в «среднестатистической московской семье», говорит ее сестра Ирина. Папа — программист, мама — логопед-дефектолог. «Мне кажется, у нее с рождения обостренное чувство справедливости: все должно быть честно, правильно, — рассказывает Ирина. — Если она видела, что кто-то обижен, ущемлен, она всегда могла прямо сказать, даже если человек на 60 лет ее старше, а ей самой еще не было 10. Это было всегда вежливо, корректно, но очень прямо: “Тетя Соня, вы неправы”. И к ней прислушивались».

Катя смотрела на пример своих бабушек и дедушек, которые закончили аспирантуру и стали кандидатами наук, и старалась соответствовать. В восьмом классе она по собственной инициативе перевелась в одну из самых престижных московских школ — 57-ю: «Сама решила сдавать туда экзамены, а потом самостоятельно ездила в эту школу на метро». Выпустившись, она поступила в МФТИ, а потом перевелась оттуда в Высшую школу экономики и, закончив университет, стала работать программисткой. 

Товарищи Кати говорят, что либеральные ценности она разделяла уже в школе: читала независимые медиа, смотрела расследования, которые делал Алексей Навальный. «Политика как возможность выразить свою позицию, бороться, была для нее естественной, — говорит Ирина. — Несправедливости, которые происходят с людьми, она принимала очень близко к сердцу, действительно этим жила». «Два года назад у нее был кризис, после которого она решила, что политическая активность — это то, что поможет ей сделать жизнь лучше, и ей надо уделять больше времени, — добавляет одноклассник Минеевой Тимофей Горчаков. — Она понимала, что может попасть в тюрьму, но говорила, что будет в России до конца».

На свой первый одиночный пикет Катя Минеева вышла после отравления Алексея Навального: стояла у одного из московских торговых центров, требуя, чтобы к политику пустили врачей. Когда 24 февраля 2022 года Россия вторглась в Украину, Минеева написала в фейсбуке, что будет ходить на работу с плакатом «Нет войне» на груди. Когда объявили мобилизацию, она вышла на акцию протеста; ее задержали и отвезли в ОВД «Тушино». «Катя не отдала свой телефон и отказывалась общаться с полицией, — рассказывает ее знакомый Иван Шматин. — Писала тем, кто стоял рядом с отделением на улице, как у них там внутри дела. И, несмотря на угрозы и принуждение, так и не сдалась. Сдались “черти” и отвезли ее в другое ОВД». В итоге Минеева провела 10 суток в спецприемнике, где, по словам знакомых, еще и умудрилась добиться того, чтобы ей и сидевшим в том же отделении индусам предоставили особое питание как веганам. 

В июне 2023 года Катя нарисовала во дворе дома граффити «Свободу Навальному». «Она рассказывала, что для нее Навальный очень значим, потому что через его расследования она пришла в политическую сферу, — говорит подруга Минеевой Даша (она попросила “Холод” не указывать свою фамилию). — Он очень большую роль в ее жизни сыграл».

«В какой-то момент она даже ушла с работы. У нее была очень хорошая работа — “Яндекс”, потом “Тинькофф”, — но в какой-то момент она решила заниматься только политической деятельностью, полностью направить свои силы на попытки что-то изменить, — продолжает сестра Кати. — Конечно, это был сильный поступок».

На незнакомых людей Катя Минеева почти всегда производила впечатление заряженной, нацеленной на действие активистки. Чего ей это стоило, знали только близкие. Первый раз Кате диагностировали депрессию, когда она была студенткой. «Главное, с чем она обращалась к врачам, — это отсутствие энергии, — рассказывает “Холоду” ее мама Юлия. — Иногда ей было трудно даже доехать до института. Держалась она всегда очень хорошо, бодро, весело, была дружелюбной, приветливой, но домой приходила вся измученная». Дело было не только в политике — Катя переживала потрясения в личной жизни, — но и в ней тоже: по словам Катиной мамы, «ей хотелось, чтобы ее страна была другой». 

В сентябре 2020 года Минеева писала, что пьет антидепрессанты, и рассказывала, что недавно обратилась к специалисту по когнитивно-поведенческой терапии — и это помогло. «Несколько лет назад у нас был разговор, — продолжает Юлия. — Я видела, что ей нехорошо, и она сказала: “Мам, мне кажется, я никогда не вылечусь”. Это была первая ее фраза, когда она не побоялась поделиться со мной тем, что [лекарства] плохо помогают. Мы нашли очень хорошего, очень дорогого врача. Он ей предложил лечь в клинику, но она отказалась, потому что она хотела работать, что-то делать, а не сидеть на шее у меня. Заточение в клинике, даже пусть в частной, было для нее в тот момент неприемлемо».

В гражданском активизме Минеева находила смысл жизни — но этот же активизм часто делал ее настроение более депрессивным. «Мы с ребятами шутим, что в концепцию психологического счастья, здоровья, просветленности, которая часто в том же инстаграме транслируется, совершенно не вписывается политический активизм. Он и не работа, и не хобби, — говорит Илья Львов. — Обостренное чувство справедливости — это в каком-то смысле проблема, это такая противоречивая причина для занятия политикой, которая сильно изматывает. Невозможно постоянно требовать от себя что-то изменить в окружающем мире. Ты не можешь декомпозировать (разделить на четкие составляющие. — Прим. “Холода”) задачи и цели, которые ты себе ставишь, это невыносимое внутреннее состояние. Тот смысл, который ты для себя создаешь, одновременно сжирает тебя, уничтожает изнутри».

16 февраля, когда появились новости о смерти Алексея Навального, Минеева, которая уже сбрила свои голубые волосы под ноль, опубликовала в своем фейсбуке видеоролик о том, что собирается выйти на акцию протеста: «Готовиться предлагаю к худшему. И собраться лучше сейчас, потому что под вечер будет больше суматохи и будет сложнее это сделать». 

«Катя писала всем, что нужно выходить на улицу, собираться, возлагать цветы, — вспоминает Илья Львов. — Я уже к тому моменту стал видеть политику более цинично, потерял возможность действовать символически. А она сохранила подход, в котором осталось место для этого порыва». Минеевой звонил участковый, чтобы предупредить ее о рисках, но она она стояла на своем: «Мне не кажется вообще, что ее пугало что-то связанное с тюрьмой, — говорит Львов. — Она как-то стоически к этому относилась».

17 февраля Минеева возложила цветы к стене скорби на проспекте Сахарова, поставила свечку и позвала друзей к себе домой, чтобы помянуть Навального. «Она была расстроена, очень много плакала, — рассказывает ее подруга Даша, присутствовавшая в квартире в тот вечер. — Мы пересматривали много раз этот кусочек из фильма, где Навальный говорит, что делать, если его убьют. Он говорил: не сдавайтесь. И Катя с этим соглашалась». 

Поздно ночью, когда друзья уже ушли, в фейсбуке Минеевой появился пост с ее фотографией: «Привет. Мы справимся без него. Иначе нель». Последнее слово было не дописано.

Поначалу никто ничего не заподозрил. «Когда мы расходились, единственное, что меня волновало — у нее оставалась гореть свечка. Я боялась, что она ляжет спать и останется открытый огонь, — продолжает Даша. — Мы ей написали: “Погаси, пожалуйста, свечку”. Она ее погасила. Понятно, что ей было очень плохо, но какие-то рациональные вещи она смогла сделать». В следующий раз они должны были увидеться с Катей в понедельник, но, когда вечером воскресенья Даша увидела, что подруга не была в сети с 4 утра, она забеспокоилась. Трубку Катя не брала. У Даши были ключи от Катиной квартиры — и она решила проверить, все ли в порядке. 

Там она нашла Катю без сознания. В ночь на 19 февраля скорая увезла ее в реанимацию. Вскоре в соцсетях появились сообщения о том, что из-за смерти Навального Минеева пыталась покончить с собой. Ее родственники и близкие считают, что это не так. «В больнице врач сказал, что у нее психика сшиблась напрочь, — рассказывает мама Минеевой Юлия. — Принимать алкоголь ей было противопоказано на фоне ее лекарств. У нее в крови было пять препаратов — антидепрессантов, которые ей выписали пить одновременно. Плюс алкоголь. Плюс она жила одна, лежала без сознания, это воздействие токсичное продолжалось долго. Было тяжелое отравление. Как она выжила, я не знаю». 

Несколько дней Катя Минеева провела в критическом состоянии в реанимации, но пришла в себя. Очнувшись, по словам близких, она ничего не помнила и удивлялась, что могла что-то с собой сделать. Навещавший ее психолог говорил сестре и матери, что суицидальных мыслей у нее после пробуждения не было. Наоборот: она спрашивала врача, когда сможет выписаться и вернуться к работе — после увольнения из «Яндекса» и «Тинькова» Катя стала репетитором и занималась с учениками математикой и информатикой. 

Через неделю после того, как скорая увезла ее в больницу, Минееву перевели в обычное отделение. «Ее старшая сестра Ирина, как только узнала, что Катя в реанимации, прилетела из Лондона с двумя малышами, — рассказывает Юлия. — Врач сказал: “Смысла нет, мы вас пустить не можем”. В понедельник мы предприняли еще одну попытку. Поехали в больницу, поднялись к завотделением, он не успел даже вызвать никого, как вдруг открывается дверь и Катю вывозят на каталке. Мы ее увидели, и она нас увидела. Я кричу: “Катя!” А она говорит: “Ой, ну что же вы так переживаете?” Вот в этом Катя вся. Она первым делом начала волноваться, что доставляет нам такие переживания». 

«Я разговаривала каждый день с лечащим врачом, — продолжает Юлия. — Все было лучше-лучше-лучше, пока на выходных мне не сообщили эту страшную весть». 2 марта, через несколько часов после того, как Алексея Навального похоронили на Борисовском кладбище, Катя Минеева умерла в больнице. Это стало неожиданностью даже для врачей: на данный момент причина смерти Кати не установлена, ее тело отправили на судебно-медицинскую экспертизу. Результаты будут готовы только в апреле.

На прощание с Катей пришли десятки людей — некоторые специально приехали из-за границы; в чате, организованном для похорон, было порядка трех сотен участников. Для многих знакомых ее смерть стала поводом в очередной раз задуматься о том, как важно держаться вместе.

«За это время я ощутила очень много поддержки со стороны друзей, — говорит Даша. — Иногда кажется, что все в каких-то своих делах, но на самом деле многие готовы вас поддержать. Я очень много думала в целом про причины самоубийств, и теперь, уходя от человека ночью, буду в голове держать вариант, что он может что-то с собой сделать. Люди в таком состоянии не могут это представить, но после смерти многим людям вокруг будет очень больно. И окажется, что со многими проблемами люди вокруг готовы помочь».

«Есть люди, которые всегда с обывательской точки зрения выбирают сложный путь. Как минимум они идут в медиа, как максимум — в гражданский активизм и политику, — рассуждает журналистка Лариса Шамикова, которая была знакома с Катей. — Когда зеваки стоят, такие люди бросаются на помощь. Как правило, они открыты, не защищены душевно. Если бы они были закрыты, то не чувствовали бы боль и проблемы других. Но бывает, что своей боли достаточно, а тут еще и чужую впускаешь. Сейчас часто говорят, что самый темный час — перед рассветом. Но такие люди не могут затаиться, не могут сидеть и ждать [этого рассвета]. Им надо действовать. И иногда они просто не справляются».