Война и экономические проблемы ставят перед режимом Путина новый вопрос: что делать с коррупцией? Оставить все как есть — значит согласиться с потерей триллионов рублей, необходимых для продолжения боевых действий и сохранения власти. Бороться с казнокрадами — значит настроить против себя значительную часть элиты, воспринимающую коррупцию как нормальный механизм ведения дел и обогащения. Так чем на самом деле является коррупция — угрозой или скрепой режима? Как устроена коррупция в автократиях? Может ли она привести к смене власти? На эти вопросы по просьбе «Холода» отвечает политолог Илья Надпорожский.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Что такое коррупция?
Каждый авторитарный лидер безумен по-своему. Генерал Сухарто, правивший Индонезией более 30 лет, прославился уничтожением до миллиона сторонников коммунистических идей. Угандийский диктатор Иди Амин одобрительно высказывался о Холокосте и выслал из страны большинство людей азиатского происхождения. Экс-президент Украины Виктор Янукович попытался разогнать палаточный городок на Майдане, а спустя несколько месяцев сам был вынужден бежать в соседнюю страну. Может показаться, что единственная общая черта у трех упомянутых лидеров, занимавших государственные посты в совершенно разных культурных и исторических контекстах, — пренебрежительное отношение к демократии. Но это не совсем так. Помимо этого, Сухарто, Амин и Янукович запомнились как одни из самых коррумпированных политиков современности.
Сухарто превратил Индонезию в семейное предприятие. Крупные бизнесмены де-факто были лишены возможности работать в стране, если не соглашались делиться активами с детьми и приближенными диктатора. Отпрыски Сухарто до сих пор упоминаются в рейтингах богатейших жителей Азии, а к концу правления совокупное состояние его семьи могло достигать 35 миллиардов долларов. Лидер Уганды Иди Амин прибегал и к менее замысловатым схемам. По словам самих жителей африканской республики, он и его сподвижники попросту вывозили из страны чемоданы с валютой. Виктор Янукович оказался владельцем раритетных «Кадиллаков», золотого батона, туалетного ершика из того же металла и семейства страусов. Однако эти увлечения кажутся невинным баловством в сравнении с масштабными коррупционными схемами, которые при его посредничестве проворачивали близкие к президенту чиновники.
Коррупция в самом широком смысле — это злоупотребление доверенной властью в личных интересах. Под это определение подпадает и получение взяток, и присвоение государственного имущества, и принятие решений исходя из персональных, а не общественных интересов. Теоретически даже использование чиновниками служебных машин в нерабочий день может рассматриваться как нарушение закона.
На первый взгляд, коррупция вообще не заслуживает пристального научного анализа. Все лежит на поверхности: бесчестные политики обогащаются за счет бюджета, общество теряет ценные ресурсы, экономика стагнирует. Но даже такое банальное явление таит в себе множество сюрпризов.
Какие страны больше всего подвержены коррупции?
Бросив беглый взгляд на список наиболее и наименее коррумпированных стран 2022 года, несложно догадаться, что коррупция может быть связана с уровнем национального благосостояния. Действительно, обращаясь к статистике, политологи неоднократно доказывали: нечистые на руку чиновники гораздо чаще встречаются в бедных, а не богатых обществах. Иногда это объясняют тем, что более благополучные страны создают альтернативные взяточничеству способы обогащения политиков. В США и Европе экс-управленцы становятся желанными сотрудниками для крупного бизнеса и лоббистских фирм, где получают высокие зарплаты за законное продвижение коммерческих интересов в коридорах власти. Большой куш сулит публикация мемуаров или чтение лекций в престижных университетах. Так, Мишель и Барак Обама только в 2017 году могли заработать более 60 миллионов долларов за продажу прав на публикацию двух своих книг. Согласитесь, в таких условиях было бы глупо рисковать карьерой и свободой ради получения взяток во время исполнения должностных обязанностей.
Позитивное влияние экономического роста на благонадежность чиновников может быть подорвано, когда страна богата природными ресурсами. Если деньги в прямом смысле бьют из-под земли в почти неограниченном количестве, соблазн положить часть прибыли в свой карман слишком велик, а способность контролирующих органов держать чиновников в узде — ниже.
Другая значимая детерминанта коррупции — тип политического режима. Стабильным демократиям свойственна надежно защищенная свобода прессы и высокий уровень политической конкуренции. Это означает, что о казнокрадстве с высокой долей вероятности узнают журналисты и оппозиция, которые сделают все для того, чтобы граждане не переизбрали нечистого на руку политика на новый срок. Авторитарные режимы, уничтожая независимые медиа и конкурентов, сами подрывают свою способность справляться с растратой бюджета.
В политологических исследованиях можно обнаружить еще с десяток факторов, объясняющих, почему в одних странах чиновники отказываются даже от символических подарков, а в других строят дворцы с комнатами для грязи. Отдельного упоминания заслуживают работы, выявившие связь между уровнем представительства женщин в правительстве или парламенте и коррупцией. Как правило, в странах, где женщины больше участвуют в управлении государством, проблема коррупции стоит менее остро. Одно из возможных объяснений этого феномена состоит в том, что женщины, если верить социологическим исследованиям, более склонны предпочитать публичные интересы частным, то есть заботятся об обществе, а не своих кошельках.
Коррупция всегда вредит экономике?
Разумеется, повсеместные «откаты» наносят большой удар по темпам экономического роста. Но и здесь есть исключения. В последние годы в политической науке обретает популярность «гипотеза смазанных колес», предполагающая, что в отдельных случаях умеренная коррупция может помогать экономическому развитию. Зачастую население автократий не имеет возможности контролировать чиновников: их карьерные перспективы зависят от лояльности режиму, а не от результатов выборов или удовлетворенности граждан. В этом случае их стимулы качественно выполнять работу ничтожно малы, ведь главное — во всем следовать линии партии. Взятки как бы «смазывают» этот ржавый механизм и мотивируют власть имущих выполнять свои прямые обязанности, подменяя институт гражданского контроля. Однако эти наблюдения никоим образом не оправдывают коррупцию и не ставят под сомнение общее правило о ее пагубном воздействии на экономику.
Негативные последствия коррупции нельзя свести к одним только экономическим показателям. Хорошо известно, что коррумпированные общества более склонны к насилию. Некоторые сторонники таких запрещенных в РФ террористических организаций, как ИГИЛ, «Аль-Каида» и «Талибан», присоединились к экстремистам из-за чувства безысходности от жизни в странах, где чиновники привыкли обманывать людей и при этом вести демонстративно роскошный образ жизни.
Как взяточники помогают диктатурам?
Несмотря на многочисленные издержки, авторитарные лидеры скорее выигрывают от распространения казнокрадства. Во-первых, это позволяет поддерживать единство элит. Если отбросить смерть по естественным причинам, диктаторы чаще всего покидают свой пост из-за государственных переворотов. Вторая по распространенности причина — протесты, однако даже самые массовые уличные выступления вряд ли способны свергнуть режим, если силовики и прочие чиновники до последнего сохраняют ему верность. В 2020 году в этом на личном примере могли убедиться жители Беларуси.
С помощью коррупции диктаторы вознаграждают сторонников за лояльность. Режим закрывает глаза на взяточничество, если при этом никто не ставит под сомнение легитимность политической системы. Каждый чиновник, начиная с рядового полицейского и заканчивая министром, понимает, что в определенных пределах может отщипнуть свой кусочек от общего бюджетного пирога. Следовательно, для многих из них свержение режима одновременно будет означать падение уровня личного благосостояния или даже уголовное преследование. Сомнительная мотивация для того, чтобы поддержать протест или попытку переворота.
Во-вторых, коррупция создает среди власть имущих круговую поруку. Если вы вовлечены в нечестные схемы обогащения и по каким-либо причинам начинаете критиковать режим, силовикам не составит труда найти на вас компромат и совершенно законно привлечь к ответственности. Чтобы бросить вызов системе, являясь частью этой системы, нужна не только недюжинная смелость, но и честность, а это редкое сочетание.
Наконец, коррупция широко используется автократами для подкупа оппозиционных политиков. ЛДПР годами промышляла продажей мандатов в Государственной думе, что позволило семье Жириновского сколотить многомиллиардное состояние. В обмен на это партия, обладавшая вполне внушительной группой сторонников, не критиковала президента страны по наиболее чувствительным вопросам.
То есть диктатуры совсем не борются с казнокрадами?
Иногда им все же приходится это делать. После завершения разрушительной корейской войны экономика КНДР нуждалась в экстренном восстановлении. Чтобы ускорить этот процесс, основатель государства Ким Ир Сен объявил взяточничеству и хищениям бескомпромиссную войну. Еще один пример: в первой половине 2010-х годов в Китае замедлились темпы экономического роста, незадолго до этого Си Цзиньпин анонсировал политику «нулевой толерантности» к коррупции.
Скорее всего, автократы руководствуются вполне резонными соображениями: если население начинает недоедать или даже медленнее богатеть, махинации чиновников могут вызвать волну народного гнева, тем самым поставив под угрозу само существование режима. Борьба с нарушениями, напротив, смещает фокус ответственности с центрального правительства на «функционеров на местах». Конечно, антикоррупционная политика в автократиях крайне избирательна. В том же Китае основной удар пришелся на тех чиновников, которых нельзя было назвать союзниками Си Цзиньпина. Несмотря на это, несколько лет назад ученые насчитали не менее 25 масштабных антикоррупционных кампаний в недемократических режимах, девять из которых можно признать вполне успешными.
В начале 2010-х годов российский режим претерпевал похожие изменения. Падение цен на нефть в 2008 году вкупе с протестами 2011–2013 годов заставили власти пересмотреть отношение к коррупции. Администрация Медведева, а затем и Путина фонтанировала инициативами. В 2008 году был принят закон «О противодействии коррупции», в 2011-м основана организация «Бизнес против коррупции» и запущена реформа полиции, в 2012 году создана должность уполномоченного по защите прав предпринимателей. По большей части эта кампания затронула интересы мелких управленцев, осложнив коррупцию низового уровня. Олигархи, менеджеры государственных корпораций, губернаторы и чиновники федерального уровня (за редкими исключениями, каждое из которых скорее мотивировано политическими причинами) не почувствовали серьезных изменений. К 2018 году антикоррупционная кампания по большей части оказалась свернута. Постепенный рост цен на нефть, а также успешное подавление оппозиции вновь заставили власть почувствовать себя увереннее и предпочесть интересы чиновничества популизму.
Что о коррупции думают россияне?
Если верить опросам ВЦИОМ, 85% россиян считают взяточничество непростительным проступком. В 2020 году опрошенные относились хуже только к «наркомании» (90%), с небольшим отставанием за коррупцией следовала неприязнь к представителям другой национальности (72%). Коррупцию не одобряют и те граждане, которым самим приходится время от времени платить мзду чиновникам. Исследование 2015 года показало, что опыт дачи взятки снижает готовность поддерживать режим.
Несмотря на однозначно негативное отношение к расхищению бюджета, Россия остается крайне коррумпированной страной. В 2022 году она расположилась на 137-й строчке из 180 возможных в рейтинге восприятия коррупции, между Парагваем и Кыргызстаном. При этом с 2020 года наблюдатели фиксировали планомерное ухудшение ситуации.
Лучшая иллюстрация того, что эта тема остается крайне болезненной для режима, — карьера Алексея Навального. Главный оппозиционный политик страны посвятил годы разъяснению того, что коррупция в России касается не только мелких клерков, но и самой верхушки правящей коалиции. Это позволило ему обрести федеральную узнаваемость, сотни тысяч сторонников и десятки миллионов просмотров расследований на YouTube. Неудачная попытка отравления и гигантский тюремный срок — тоже своеобразная роспись властей в том, что освещение теневых схем обогащения чиновников имеет все шансы дестабилизировать режим.
Россия и коррупция: что будет дальше?
Прямо сейчас Владимиру Путину предстоит решить непростую задачу. С одной стороны, в условиях продолжающихся боевых действий президент крайне нуждается в безграничной лояльности бюрократии. Мятеж Пригожина показал, что далеко не все чиновники готовы деятельно поддерживать режим в критической ситуации. Поэтому в 2022–2023 годах президент по большей части старался не посягать на привилегии элит. Наоборот, в декабре прошлого года было отменено требование об обязательной публикации деклараций о доходах и имуществе чиновников, которое ранее считалось одним из главных достижений эпохи «борьбы с коррупцией». Совсем недавно под арестом оказался Игорь Стрелков, критиковавший российский правящий класс за растраты и взяточничество. Эти меры демонстрируют элитам, что режим все еще готов гарантировать возможность личного обогащения и построения карьеры, а также подавлять любую критику в их адрес при условии строгой приверженности линии партии.
С другой стороны, в марте 2024 года Владимиру Путину предстоит переизбрание на новый срок. Выборы наверняка будут богаты на фальсификации, но, как правило, авторитарные лидеры предпочитают добиваться хотя бы умеренной реальной поддержки в обществе. Уже начавшаяся президентская кампания, вероятно, будет построена на трех идеях: эксплуатации гордости за «военные достижения» страны; демонстрации экономических успехов России за последние годы, а также противопоставлении Владимира Путина нерадивому и вороватому чиновничеству. Это классический элемент популистской риторики, который уже звучит в публичных выступлениях президента. В начале августа Путин предложил пересадить российский истеблишмент на автомобили российского производства, при этом уничижительно назвав его «нашим замечательным чиновничеством». До марта 2024 года президент наверняка еще не раз вернется к похожим инициативам. Другой вопрос, что настоящим адресатом таких посланий выступают не чиновники, а избиратели, да и за критикой абстрактных элит вряд ли последуют реальные действия.
Режим может попытаться усидеть на двух стульях, по-прежнему позволяя чиновникам эксплуатировать государственные ресурсы, но при этом убеждая граждан, что только Владимир Путин и его команда способны удержать Россию от бюрократического беспредела. Такая тактика вполне может оказаться жизнеспособной в краткосрочной перспективе, но если чиновников будут одновременно критиковать, но не наказывать, все больше россиян может начать задаваться вопросами о способности режима отвечать за свои слова и действия, особенно в таком чувствительном для граждан страны вопросе.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
