26 декабря 2018 года, когда его семья готовилась к празднованию Нового года, 16-летний Сережа Шагин ушел из дома. Подросток не выходил на связь несколько дней, но 30 декабря наконец позвонил матери. Он сообщил, что у него большие проблемы, и стал умолять ее перевести ему на карту пять тысяч рублей. Несколько раз трубку у Сережи отнимал взрослый мужчина, который угрожал убить подростка, если ему не заплатят выкуп. Записав разговор, мать Сережи пошла в полицию — но ушла из участка ни с чем. На следующий день мальчика нашли мертвым — его насмерть забили гантелей. Спецкор «Холода» Мария Карпенко съездила в Великий Новгород, чтобы разобраться в случившемся.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
За день до Нового 2019 года — около пяти часов вечера 30 декабря — электросварщик Николай Прохоров собрался ехать в деревню рядом с Великим Новгородом поздравлять с праздником сестру. Перед выходом он заглянул в комнату к соседу по коммуналке — попросить мелочи на проезд. Сосед, 33-летний бывший полицейский Александр Николаев, был в комнате не один. У раковины стоял худой светловолосый подросток и мыл посуду. Николай забрал мелочь и уехал.
На следующее утро сварщик вернулся от сестры с жутким похмельем; надо было быстро помыться и идти на работу. На грязном полу в подъезде, перед дверью в квартиру, он увидел гантелю. «Понятно, хорошо Саня погулял», — подумал Николай. Он зашел домой и увидел, что стены в дальнем конце коридора — как раз около комнаты Сани — забрызганы чем-то бурым. Дверь в соседнюю комнату, которую жильцы использовали как кладовку, была не заперта.
Бросив туда взгляд, Николай увидел окровавленное тело подростка. Он развернулся, вышел из квартиры и вызвал полицию.
Тем утром оперативный дежурный новгородской полиции Максим Марков шел домой со смены. Ему повезло: свои сутки он уже отработал, впереди — три выходных дня, можно спокойно отметить Новый год с женой. В праздники работы всегда много, а сотрудников в отделе мало.
Накануне, 30 декабря, четырехэтажное здание полицейского участка рано опустело: к девяти вечера свет горел только в дежурной части на первом этаже, где сидели сам Марков, начальник смены и оператор «02», и на четвертом — в кабинете оперативника уголовного розыска Ильи Васильева. В это время в зарешеченное окошко дежурной части заглянула обеспокоенная светловолосая женщина с мобильным телефоном в руках.
Женщину звали Татьяна Шагина. Она сообщила, что была в гостях у сестры мужа, когда ей позвонил ее 16-летний сын Сережа. Дома его не было уже четыре дня. Сережа плакал и просил перевести ему деньги на банковскую карту. В трубке звучал и второй — незнакомый — мужской голос, который тоже требовал выслать деньги. После нескольких таких звонков Татьяна Шагина с золовкой поехали в полицию.
Однако когда женщина вышла из здания новгородской полиции, поговорив с дежурным Максимом Марковым и оперативником Ильей Васильевым, о ее визите не осталось никаких упоминаний: ни заявления, ни записи в книге учета сообщений о преступлениях, — ничего.
Сухарики и лимонад
«Муж в тот день был на даче: дорогу чистил, топил дом. Мы собирались отмечать Новый год там, как всегда, всей семьей, вместе с Сережей. Купили фонарики, чтобы запускать», — вспоминает 46-летняя Татьяна Шагина. У нее аккуратно уложенные русые волосы, небольшие золотые серьги в ушах. Она улыбается, когда говорит о сыне.
Отец Сережи — слесарь на заводе, сама Татьяна работает логистом в частной компании. Она рассказывает, что на недостаток денег сын никогда не жаловался. «Ему много никогда не надо было. "Мам, купи лимонад, чипсы, шоколадку" — и все. Если он сто рублей попросил у бабушки или дедушки, он бежал покупал сухарики, лимонад, мчался счастливый. Все, больше ребенку ничего не надо. Остальное у него есть», — говорит она. Деньги на одежду мать ему присылала на карточку, он всегда с ней советовался, что покупать, присылал фотографии из примерочной, а на рынке любил торговаться, рассказывает Татьяна. «Карманные деньги мы ему давали. Сто рублей в день. На проезд и какую-нибудь плюшку. Иногда бабушка или тетя дарили деньги на праздник. Он еще с этих денег все время и нас, и друзей умудрялся угощать: его подруга рассказывала, что идут по улице — он ей говорит: "У меня есть мелочь, пойдем купим шоколадку". Еще и нам подарки приносил. Мне принес однажды банку икры — мам, говорит, ты любишь икру. Очень любил цветы — когда были денежки, все время дарил мне розы».
Иногда сын пытался подрабатывать — раздавал флаеры, помогал раскладывать продукты в «Пятерочке». Сережа, по словам матери, хотел стать автомехаником: умел водить и разбирался в автомобилях — «даже отцу советы давал, как машину чинить». «Однажды выходим с Сережей из торгового центра — смотрю, колесо спустилось. А он мне — мама, не бойся, где у тебя запаска, сейчас все поменяю. Я так смотрю, думаю — вот это сын вырос», — рассказывает Татьяна. Сережа учился в техникуме на автомеханика, но об образовании отзывался скептически: «Он говорил: ну чему они меня могут научить, я и так все умею».
У сына было много друзей — он считал друзьями даже тех, с кем познакомился недавно, и очень нравился девочкам, говорит Татьяна. Много гулял и иногда ночевал вне дома, но всегда, по словам матери, отпрашивался: «Напишет — мам, я сегодня буду ночевать, например, у Леши. Я ему куплю продуктов — лимонад, макароны, тушенка — и он идет на ночевку».
В прошлом было два случая, когда Сережу приходилось искать с полицией, говорит Татьяна. Первый раз — когда сыну было примерно 13 лет: его нашли у друзей, он вышел из квартиры «трезвый, но с зелеными волосами — у них был там какой-то карнавал». Тогда, по словам матери, полицейские начали искать ребенка срочно, безо всякого заявления (его Татьяна написала позже). Сотрудники сказали родителям, что они «плохо воспитывают сына», но только после того, как нашли ребенка, говорит мать. Второй раз он пропал, уехав с большой компанией на мотоцикле в деревню, — обратно его привезли полицейские. «Кто-то там пил в гараже, а мой грибы собирал — они их потом зажарили и съели», — объясняет Татьяна. Пьяным, по ее словам, сын домой не приходил — лишь однажды она учуяла запах пива.
Из дома Сережа ушел вечером 26 декабря, вспоминает мать. Сказал, что в техникуме новогодняя дискотека. «Я не хотела его отпускать — время было уже девять вечера. Но он уговорил. На коленочках даже стоял — мамочка, ну пожалуйста», — вспоминает Татьяна. Вечером домой он не вернулся, утром тоже. «Я звонила ему, телефон был выключен. Писала во "ВКонтакте", он не отвечал и не читал сообщения, хотя был онлайн, — говорит она. — У него 28 числа должен был быть экзамен. Я думала, он так хочет откосить». Впервые Сережа ответил матери во «Вконтакте» 29 декабря: «Мамуль, прошу, не переживай. Я у друга, готовлю всем подарок на НГ. Прошу, не переживай, завтра буду дома».
Уже позже, прокручивая в голове случившееся, Татьяна Шагина обратила внимание на странности в этом сообщении: Сережа использовал обращение «мамуля», хотя раньше никогда ее так не называл, и сообщил, что готовит подарки, хотя в семье не было принято обмениваться ими на Новый год.
Придется сегодня кого-нибудь убить
На следующий день Сережа не вернулся. Вместо этого в половине восьмого вечера раздался звонок. Разобрать речь сына Шагина поначалу не могла из-за шума: она услышала только обрывки фраз Сережи «Подожди» и «Не бей». Мать подростка вспоминает, что с первого же звонка ее начало трясти. Она дозвонилась до сына снова. Сережа просил прислать ему номер отца: «Мне нужны деньги, срочно. Очень срочно. У меня большие проблемы». Речь шла о пяти тысячах рублей. На вопросы матери, что случилось и где он, подросток только повторял: «Я не могу тебе объяснить» и «Я не могу сказать».
Во время третьего разговора трубку у Сережи забрал посторонний мужчина. Он говорил, в отличие от подростка, очень невнятно. «Наличку нужно положить в "Сбербанке" в банкомате и перевести, — стал распоряжаться он. — Сделайте, пожалуйста, это быстро». «Мам, сделай это быстро», — повторял за мужчиной Сережа. На вопрос Татьяны Шагиной, кто он такой, мужчина не отвечал — а она настаивала, что «должна знать, кому заплатила и за что». «Я хочу видеть своего ребенка», — твердым голосом говорила Татьяна. «Вы имеете возможность его услышать», — отвечал мужчина.
Незнакомец в телефонной трубке несколько раз менял версии того, зачем он требует деньги. Сначала говорил, что подросток «задолжал человеку, и не одному», потом рассказал про казино: «Просто человек не умеет играть. Вот он взял, пошел опять играть. Он хочет отыграться». Затем выдал новое объяснение: «Ваш сын продает наркотики. Вы знали об этом? Вы знали о том, что ваш сын торгует наркотиками?». После этого он пригрозил Шагиной, что оформит на него микрокредит. А когда Татьяна напомнила ему, что ее сын несовершеннолетний и это невозможно, ответил: «Это город грехов и сказок, здесь возможно все».
Во время переговоров Татьяна Шагина пыталась выяснить, где находится Сережа, и обещала привезти деньги наличными туда, откуда она сможет его забрать, — даже если это другой город. Сын раз за разом пытался убедить ее перевести деньги на карту. «Мам, от этого зависит моя жизнь. Пожалуйста, послушай меня, пожалуйста, я тебя умоляю», — снова и снова повторял он. «Жизнь пяти тысяч не стоит!» — повысила в ответ голос Татьяна.
В разговоре с «Холодом» она вспоминает, что готова была привезти деньги куда угодно, но отказалась переводить их на карту, потому что ей «нужен был ребенок — а перечислить деньги неизвестно кому и куда [означало] не получить гарантий никаких».
В следующем разговоре Сережа попросил у матери уже 10 тысяч: «Ты поможешь, мам? Правда, послушай меня, переведи денежку. Мам! Сходи до "Сбербанка", закинь деньги, пожалуйста. Ну, не тупи, пожалуйста». «Я хочу увидеть тебя, я хочу передать деньги и получить тебя взамен», — настаивала Татьяна Шагина. «Люди так не хотят. Мам, сходи, пожалуйста, положи деньги, я тебя прошу очень. Мам, ты слышишь?» — продолжал подросток. «Я не буду никому переводить деньги на карту», — повторила Шагина.
Сережа помолчал секунду и ответил: «Меня убьют». «Не убьют. За 10 тысяч тебя никто не убьет», — отрезала мать. «Точно не убьет?» — прозвучал на заднем плане голос незнакомца. Сережа сказал в сторону: «Меня никто не убьет сегодня».
Голос на заднем плане ответил: «***** [плохо], придется сегодня кого-нибудь убить».
Татьяна Шагина говорит, что ни на секунду не могла поверить в то, что с ее сыном из-за такой суммы может случиться что-то страшное. Тем не менее, она собралась и поехала в полицию.
Выбейте ему зубы
Первым, кто встретил Татьяну Шагину в отделе МВД, был оперативный дежурный Максим Марков. Мать Сережи говорит, что рассказала полицейскому о звонках сына с просьбой прислать деньги, о том, что в разговоре участвует посторонний мужчина, что подростку угрожает опасность и что у нее есть аудиозаписи всех звонков (на телефоне Шагиной была включена автоматическая запись всех разговоров). Сотрудник МВД попросил Татьяну написать на бумажке номер телефона Сережи, после чего скрылся в помещении дежурной части. «Что думает человек, насмотревшись фильмов? Что сейчас полицейские по номеру телефона будут отслеживать местоположение, искать», — говорит адвокат Шагиной Анна Дубоносова. Но оказалось, что Максим Марков стал звонить Сереже. «Он выглянул из окошка и объявил: я поговорил с вашим сыном, он сказал, что просто вас разыграл», — вспоминает Татьяна Шагина.
После этого женщин в свой кабинет увел оперативник Илья Васильев. «Он с порога сказал: "Ваш сын — мерзавец, он жестоко вас разыграл". Со своими друзьями, сказал, хочет хорошо отметить Новый год, — вспоминает мать подростка. — После этого долго рассказывал о том, как сам хорошо воспитывает своего трехлетнего сына и как родители воспитывали его самого — отдали учиться в Кронштадт». Татьяна говорит, что просила оперативника послушать аудиозаписи разговоров с сыном и неизвестным мужчиной, постоянно держала в руках телефон: «Я хотела, чтобы кто-нибудь со стороны послушал, розыгрыш это или нет. Потому что я мать, я могу воспринимать все очень близко к сердцу. А у них есть опыт, они лучше знают, что в таких ситуациях надо делать». Илья Васильев, утверждает Татьяна, слушать записи не стал. Он спросил, будет ли она писать заявление, и, услышав положительный ответ, заявил: будет заявление — полиция автоматически поставит подростка на учет.
«Когда эта ситуация происходит с человеком первый раз, он, естественно, не думает, что настолько все серьезно. Мы думаем, что что-то плохое происходит с кем-то [другим], но точно не с нами. Поэтому, когда сотрудник говорит: "Да что вы, я знаю, это же шутка все, у меня уже сколько раз такое было в практике", — естественно, у матери закрадывается мысль: может, действительно, сейчас жизнь испорчу своему ребенку, а там ничего нет — полицейский же лучше знает», — рассуждает адвокат Анна Дубоносова.
«Я сказала: тогда мы еще успеем написать заявление. Зачем сыну сразу жизнь ломать?» — подтверждает Татьяна Шагина. Из полиции они с золовкой ушли, но еще полночи сами искали Сережу: ходили по общежитию, откуда однажды приходилось забирать мальчика, прислушивались к голосам, доносившимся из-за дверей комнат, но никаких его следов так и не обнаружили.
«Я поверила оперативнику, поверила, что это розыгрыш, почему-то ему поверила, а не ребенку, — повторяет Татьяна. — Все было очень убедительно. Я его спросила: что же делать? Он ответил: когда вернется, выбейте ему зубы и выгоните из дома».
Дозвониться до сына Татьяна той ночью больше не смогла — абонент был недоступен. Звонок от полицейского был последним, который в ту ночь принял мобильный телефон Сережи.
Татьяна Шагина считает, что именно звонок полицейского стал фатальным для ее сына. Как выяснится позже, вечером 30 декабря, объясняя произошедшее, Александр Николаев неоднократно говорил своим знакомым, что Сережа собирался сдать его в полицию.
Запах ацетона
В коммунальной квартире, куда утром 31 декабря после звонка сварщика Николая приехали полицейские, пахло ацетоном. На полке у входа стояли моющие средства. Вся квартира была в крови: ею был измазан косяк, двери, мебель в коридоре. На полу валялся окровавленный веник. На комоде — пропитанная кровью тряпка.
Тело Сережи лежало в пустующей комнате лицом вниз между двумя велосипедами и раскладушкой. Штаны были стянуты до бедер. Следствие позже установит, что подростка забили до смерти — причем намеренно. «Мы руководствуемся количеством нанесенных ударов — а оно зашкаливает. По голове — не менее 17, по телу — не менее 25, — рассказывает "Холоду" следователь по особо важным делам областного управления СК Светлана Артамонова. — Причем удары по голове, согласно экспертизе, наносились металлической гантелей. Она весит килограммов 10».
За стенкой от комнаты, где лежало тело, спали двое мужчин: Александр Николаев, хозяин комнаты, и его младший товарищ, 21-летний Виктор Марков (однофамилец полицейского), который жил в соседней коммуналке. Оба они были пьяны, вся их одежда была в крови. На месте происшествия сотрудники правоохранительных органов нашли канистру из-под спирта, бонг — стеклянную трубку, которую используют для курения некоторых наркотиков, — и шприцы.
В отдел полиции утром 31 декабря увезли обоих соседей. Но обвиняемым по делу тогда оказался только один из них — Александр Николаев. Давать показания он отказался. Маркова отпустили в статусе свидетеля.
Вор из "Пятерочки"
Виктору Маркову было 15 лет, когда он совершил первое преступление: катаясь вместе с другими детьми с горки в Кремлевском парке, украл у мальчика надувные сани. Дело тогда прекратили: мама мальчика отказалась от претензий. Спустя два года — в 17 лет — Марков вместе с приятелями попытался обокрасть новгородскую «Пятерочку»: сгреб в рюкзак пару блоков сигарет, пять бутылок коньяка, бутылку «Амаретто» и 11 пачек презервативов — но испугался, спрятал украденное на магазинном чердаке и убежал. А через месяц, гуляя с другом возле Кремля, угнал у девочки велосипед. За грабеж и покушение на кражу суд назначил ему 160 часов обязательных работ.
Тем же летом Марков пьяным подрался с сотрудниками полиции: ему дали три месяца условно, но вскоре он нарушил испытательный срок и отправился в воспитательную колонию. На суде он каялся: говорил, что не помнит, как дебоширил, но словам полицейских верит — знает, что бывает агрессивным, когда напьется.
В тот день — 30 декабря 2018 года — уже 21-летнему Виктору Маркову очень кстати перед праздниками подвернулась работа: его попросили занести мебель на пятый этаж. Такими шабашками он обычно и подрабатывал: например, разгружал могильные плиты.
Разгрузив машину мебели, Марков вернулся домой в коммуналку, где жил в одной комнате вместе с матерью, Надеждой. Та предложила ему посидеть вместе и отметить наступающий Новый год заранее, поставив на стол бутылку водки и пиво. Мать уже давно пыталась убедить Виктора употреблять спиртное вместо наркотиков — но он только отмахивался: говорил, что с наркотиками никак не связан. За столом они засиделись за полночь.
Дальнейшие события Виктор Марков описывал так: около часа ночи, когда Надежда уже легла спать, ему позвонил сосед Саня — так в телефоне Маркова был записан номер Александра Николаева. Саня попросил сигарету. Марков пообещал принести.
Когда Виктор переступил через порог соседней коммуналки, то увидел, что она вся в крови; посреди коридора лежал израненный подросток. Сосед Саня встретил его «с ошалевшими глазами» — и объяснил, что Сережа Шагин хотел сдать его в полицию за торговлю наркотиками: «Я его избил, переборщил, так получилось».
Пройдя мимо лежащего на полу тела, Виктор Марков зашел в комнату Николаева. В углу он увидел скомканные куски туалетной бумаги, пропитанные кровью, и бейсбольную биту. Хозяин комнаты попросил Маркова позвать девушек «для отдыха», но тот отказался: не хотел «звать в такое помещение подруг». Сам, впрочем, согласился выпить с Николаевым — «употребил водки немного, ввиду сложившейся ситуации».
Именно такую историю Марков рассказал полицейским, когда они обнаружили его лежащим на диване за стенкой от трупа, — и остался в статусе свидетеля. Но в январе 2019 года, спустя месяц после убийства Сережи, полицейские задержали его с наркотиками в тамбуре строительного магазина. Во внутреннем кармане его куртки они нашли пакетик с зеленым веществом, стеклянную трубку для курения и купюру в 500 рублей. Именно столько Марков, по данным полиции, выручил, продав еще один такой пакетик своему знакомому. «Ты цветы не куришь? [...] Говорят, нормальные, я сам не курю, но у меня они есть», — написал он в тот день сообщение своему знакомому (В данном случае, судя поприговору, речь идет осинтетическом каннабиноиде, «спайсе». — Прим. «Холода»). Позже выяснилось, что знакомый Виктора был участником полицейской контрольной закупки. В сентябре 2019 года суд приговорил Маркова к 10 с половиной годам колонии строгого режима за хранение и продажу наркотиков.
При этом еще в июне, находясь в том же следственном изоляторе, что и Александр Николаев, Марков отправил ему записку. «Здорова, Саня! Как по делу продвижения? Опиши вкратце, что говорят. Я показания даю те же, что и в первый раз. Я прохожу свидетелем, — написал он на четвертинке листа. — По крайней мере пока что». Записку Александр Николаев передал следователям — и она вызвала у них интерес. На допросе Марков не смог объяснить, что он имел в виду, когда писал «пока что».
Николаев же, который до того никаких показаний не давал, в июле наконец заговорил. Грамотно, аккуратными печатными буквами бывший следователь изложил собственную — совершенно другую, чем у соседа, — версию событий предновогодней ночи.
Николаев рассказал, что вечером 30 декабря пригласил в гости Виктора Маркова — и у того завязалась драка с находившимся в квартире Сережей Шагиным, который якобы задолжал ему денег за наркотики. «Я им сказал, чтобы отношения выясняли на улице, после чего пошел в свою комнату, где продолжил пить пиво, слушать музыку, — написал в своих показаниях Николаев. — Дверь в мою комнату — металлическая, с хорошей шумоизоляцией». По его словам, когда он вышел из комнаты, то увидел, что Марков добивает лежащего на полу Сережу бейсбольной битой. «Я находился в растерянности, не знал, как поступить правильно, — утверждал Александр Николаев. — Я пытался успокоить Маркова, наливал ему, себе. Говорил, чтобы он сел на стул и успокоился». По его словам, он планировал напоить соседа и сдать его полиции. Но вместо этого сам, опьянев, уснул.
Будет хуже
15-летний Петя Абрамов (имя несовершеннолетнего изменено) хотел встретить Новый год со своим другом Сережей Шагиным. За день до праздника, 30 декабря, он приехал, как они с Сережей и договаривались, в коммуналку на улице Германа. «Думал, просто нажремся и спать ляжем», — вспоминает он. Но зрелище, которое он увидел в той комнате, ему не понравилось, и он, по его словам, быстро ушел.
Дом, где Сережа назначил другу встречу, находится в центре города — в 10 минутах ходьбы от новгородского вокзала. Дорога ведет мимо старых двухэтажных домов с пятнистыми фасадами: тут и там поверх старой краски виднеются замазанные надписи с адресами интернет-магазинов наркотиков. «Соль можно наносить на герб нашего региона, — говорит "Холоду" новгородский студент, знакомый Сережи Шагина. — Можно просто идти по двору, под подоконниками проводить рукой, под десятью провел — под одним [точно будет] закладка».
На входе в подъезд — остов детской коляски, прикрученный к перилам цепью с амбарным замком. В нем пустые пивные банки. За дверью коммуналки на первом этаже — выкрашенный синей краской коридор. Нужная комната — в самом конце.
Сережа в тот момент был в комнате со взрослым темноволосым мужчиной — Петя предполагает, что это был Александр Николаев. «Они были на дикой паранойе. Минут 15 не могли мне дверь открыть. Сережа вообще в невменозе был, вообще не в состоянии конкретно, он ничего не понимал. Его троило, — рассказывает подросток, изображая нервные движения руками и выпучив глаза. — У Сережи был с собой стафф, и тому типу очень хотелось, но Сережа даже физически не мог его достать — он тупо параноил, боялся вообще всего, отвлекался на каждый шорох». У подростка сложилось впечатление, что Сережа находился под воздействием каких-то веществ, — но, по его признанию, он сам в тот день был сильно пьян, поэтому не помнит многих деталей происходившего. (Проведенная после вскрытия экспертиза показала, что на момент смерти в организме Сережи не было ни наркотиков, ни алкоголя.)
Петя утверждает, что к тому моменту Сережа уже год употреблял наркотики и даже сам подрабатывал закладчиком. «Сначала он повелся ради кэша. Потом уже — ради стаффа», — говорит подросток. Сережа мог зарабатывать в день до пяти тысяч рублей, утверждает он: «Кэш разлетался максимально быстро. Было весело, в общем, всегда. Потусить где-нибудь, квартиры постоянно снимали».
Другой знакомый Сережи тоже говорит, что подросток тратил деньги на развлечения, клубы и бары. «Поехали в хинкальную, поехали в кальянную…» — вспоминает он предложения Сережи. На вопрос о том, работал ли Сережа закладчиком, его знакомый отвечает: «В какой-то мере да. Но не стабильно. Просили [достать наркотики] — мог помочь». По утверждению собеседника, «ему просто хотелось денег — не листовки же раздавать стоять на морозе». Сережа был несовершеннолетним — куда ему еще было идти, если не в закладчики, рассуждает он.
Друзья описывают Сережу одними и теми же словами — милый, добрый, отзывчивый, неконфликтный, всегда приходил на помощь. «Он был позитивный. Во всем видел плюсы, — говорит его знакомый. — Даже в [перспективе оказаться] в тюрьме. Говорил — ну, и в тюрьме нормально. Сидишь, голубям тапки лепишь из хлеба».
Территория колледжа, где учился Сережа Шагин
Мать Сережи уверена в том, что ее сын не торговал наркотиками. Она говорит, что после убийства общалась с подростками из круга знакомых сына, и предполагает, что с наркоторговлей могли быть связаны некоторые из них. «Другие могли, Сережа — нет. На своего сына я не могу подумать. Потому что он мой сын, я знаю его очень хорошо, — говорит Татьяна. — Мог [разве что] помочь друзьям: он был очень добрый».
Показаниям людей, которые говорят, что Сережа употреблял наркотики, его мать не верит. Согласно материалам дела, о связи Сережи Шагина с наркотиками говорят сразу несколько его друзей и знакомых. Бывшая девушка Сережи на допросе рассказала, как однажды нашла у него дома между цветочными кашпо пакетик с кристаллами, а после того, как он признался, что это «соль», в ярости ушла. «Сережа любил произвести впечатление на девочек, — объясняет Татьяна Шагина. — Последняя девочка, с которой он встречался, мне рассказывает: приходим к вам домой — а у нас, знаете, под кипяток графин, — и он ей говорит — хочешь водки? Ставит две кружки, наливает из графина и выпивает».
Татьяна помнит, что 24 декабря, за два дня до того, как Сережа ушел из дома, по домофону в их квартиру позвонила незнакомая девушка. Она попросила передать Сереже, чтобы он «отдал деньги мужчине», — и быстро ушла, так что выбежавшая на балкон Татьяна успела увидеть только ее спину. Сын на вопросы об этом отвечать не стал — велел матери не брать эту «чушь» в голову. За несколько дней до исчезновения, как выяснило следствие, Сережа начал распродавать свою одежду друзьям.
Незадолго до смерти, уже после разговора с матерью, подросток предпринял последнюю попытку спастись: он позвонил своему другу Никите и попросил его отдать за него пятитысячный долг. Тот, услышав в трубке, помимо Сережиного голоса, голос незнакомца, пригрозил вызвать полицию. Незнакомец ответил, что в таком случае Сереже «будет хуже».
Клерк и следователь
С 33-летним менеджером по продажам Александром Николаевым Сергей Шагин, по словам его друзей, познакомился примерно за четыре месяца до своего исчезновения — осенью 2018 года. В коммуналку на улице Германа он ходил «тусить» и «курить», утверждала на допросе одна из подруг Сережи. В конце декабря 2018 года он провел у Александра Николаева четыре дня, расстилая себе на ночь постель на раскладушке в пустующей комнате-кладовке, — и даже звал туда в гости своих друзей. Вечером 30 декабря Сережа остался с Николаевым в квартире вдвоем — и в половине восьмого вечера в первый раз набрал телефон матери.
Домой к Николаеву подростки ходили нередко. «Может, он самоутверждался за счет молодежи, так проще», — предполагает адвокат Татьяны Шагиной Анна Дубоносова. Она думает, что Сережа, как и другие ребята, мог искать в обществе Николаева «мужского начала»: «Подростку он мог показаться таким сильным взрослым человеком, который может чему-то научить, имеет связи. Но в силу отсутствия жизненного опыта он просто пошел по ложному пути, принял преступника за Деда Мороза».
Знакомые Александра Николаева вспоминают, что за пару месяцев до Нового года он сменил прическу. Вместо обычной короткой стрижки он стал носить по-хипстерски выбритые виски и собирать волосы в пучок. Его соседи тоже говорят, что той осенью Николаев сильно изменился: перестал ходить на работу, собирал шумные компании чуть ли не каждый день, стал водиться с «молодежью». «Человек бухать начал! Не пил, не пил, а тут начал. Были у него запои, но [раньше] попьет дня три — и на работу. А тут чуть ли не каждый день бухал — и так полгода, — рассказывает его сосед Николай Прохоров. — Выйдет [утром из комнаты] — "Колюнь, все-все-все, я в завязку". А вечером приходишь с работы — а у него опять толпа народа». На что Александр Николаев жил, раз не ходил на работу, его сосед не знает: «Это вы у него спросите».
Подруга Николаева Анастасия тоже заметила, что осенью он перестал ходить на работу. На что он жил, не знает и она: «Может, в долги залез». Анастасия рассказывает, что летом Александр «связался с плохой компанией — какие-то малолетние парни постоянно рядом с ним крутились». «Он нормально зарабатывал, был щедр, всем помогал. Вот с каждым разом все больше и больше у него "друзей" появлялось. Я пыталась его остановить, но его простодушие взяло свое», — говорит она.
Друзья описывают Александра Николаева как умного собеседника, отзывчивого товарища и усердного работника. «Ангел во плоти. Безотказный, все для женщин, все для тебя сделает. С руками — шашлыки всегда организует, шикарно готовит, у него всегда для гостей суп, второе, компот», — воодушевленно перечисляет его подруга Татьяна. Она говорит, что вплоть до лета 2018 года часто приходила к другу в гости в ту самую коммуналку на улице Германа на «безалкогольные вечеринки» — там они вместе с компанией играли в настольные игры: «Монополию», Alias. С Александром Николаевым было всегда интересно поговорить, вспоминает Татьяна: «Он очень умный! Его интересовало все подряд, нет темы, на которую с ним нельзя было поддержать беседу».
Николаев действительно выделялся на фоне своих соседей. Он получил высшее юридическое образование в Академии МВД в Минске, а затем около года работал следователем в полиции в соседнем с Новгородом городе, Старой Руссе. Но после претензий начальства о плохих показателях раскрываемости преступлений уволился и переехал в столицу региона за лучшей жизнью — стал продавать двери и окна. Во «ВКонтакте» Николаев подписан на страницы с советами о том, как добиться успеха: «Записки успешного человека», «Я предприниматель», «Бизнес, успех, мотивация». Друзья говорят о нем как о ценном работнике: «Он супер-продажник, всех делал, это точно. За него работодатели прямо держались».
Во «ВКонтакте» у Николаева много фотографий из офиса: на них он всегда в выглаженных рубашках, в брюках со стрелками. Друзья подтверждают, что он тщательно следил за своей внешностью: безупречно одевался, занимался спортом — возле его комнаты в коридоре всегда лежали гантели. «А че вы думаете — менеджер! По продажам! Ну ты представляешь, да! Это как надо человеку выглядеть, да?» — с уважением говорит о его манере одеваться сосед Николай. «У него мега-гардероб вообще, любил помодничать, хуже бабы. Идешь в магазин — три часа ждешь, пока все перемеряет», — говорит Татьяна.
В соцсетях у Александра Николаева много совместных фото с сыном-младшеклассником: они вместе выбирают одежду, катаются на машине, гуляют у новгородского Кремля. В профиле в графе о том, что его вдохновляет, Николаев написал: «Мой сын». Еще несколько лет назад в той самой комнате в коммуналке он жил вместе с женой и ребенком. Хотя супруга развелась с ним еще восемь лет назад, в разговорах с друзьями он никогда не называл ее бывшей — всегда говорил «моя жена», рассказывают его знакомые.
Восемь лет назад суд запретил Александру Николаеву приближаться к бывшей супруге и ребенку — после того как он сильно избил жену и ее бабушку.
Добрый, очень добрый
«Это два разных человека: трезвый и пьяный», — описывает Николаева его знакомая, которая попросила об анонимности. Она говорит, что для большинства друзей Александр и впрямь был хорошим человеком: «Не делал подлостей, никогда не говорил, что кого-то ненавидит, всегда считал себя добрым, говорил: "Ну я же добрый?"». Статус «Добро спасет мир. Будьте добры, будьте добрее!» Александр Николаев поставил и на своей странице во «ВКонтакте», а в разделе «О себе» написал: «Добрый, очень добрый». Почти никто из друзей не знал, что он поднимает руку на жену.
Знакомая знает, что жена Александра сталкивалась с насилием со стороны мужа еще во время беременности, — во время одной из ссор он стал душить ее поясом от халата. Пока Ольга не знала, кого они ждут — мальчика или девочку, Александр, по словам собеседницы, загадывал, чтобы родилась дочка: «Говорил: не хочу, чтобы сын был как я».
Знакомая семьи рассказывает, что после рождения сына насилие продолжилось: как-то, разозлившись на то, что ребенок плачет, Николаев стал «ругать жену за то, что она плохая мать, а затем начал душить ее бечевкой — принес из коридора большой моток, который там стоял, чтобы натягивать веревки для белья». Несколько раз, рассказывает собеседница, Ольге вместе с сыном приходилось убегать от пьяного мужа, пока он спал или был в туалете. «Один раз конфликт произошел, пока они были в гостях — и Оля, улучив момент, выбежала из квартиры с сыном на руках, добежала до ближайшего магазина и попросила помощи у незнакомых людей», — рассказывает она.
Тем не менее, Ольга каждый раз возвращалась к мужу — по словам знакомой, она боялась, что Александр Николаев разозлится и причинит вред ее родственникам. «Однажды досталось Олиной бабушке — он вырубил ей дверь топором», — приводит пример она. Конфликт, который привел к разводу, случился позже: Ольга тогда вместе с сыном ушла ночевать к бабушке, а Николаев пришел, выпил и велел ей ехать домой. «Когда Оля отказалась, он стал драться. Она подчинилась и стала одевать ребенка, но потеряла сознание, — пересказывает случившееся собеседница. — Когда очнулась, услышала, что муж на кухне разговаривает с бабушкой. Взяла сына и выбежала — вся в крови — на улицу». Позже и избитой бабушке, и самой Ольге диагностировали сотрясение мозга. Пожилая женщина написала на Николаева заявление в полицию; то же самое хотела сделать и Ольга, вспоминает знакомая: «Села писать, но закапали слезы на бумагу, она подумала — как это так, моего мужа посадят — и отказалась».
Собеседница «Холода» вспоминает, что Александр всегда хотел благополучной жизни: много зарабатывать, иметь хорошую карьеру и семью, дорого одеваться, не экономить на развлечениях, — но каждый раз ему мешал алкоголь. Алкогольная зависимость была и у его отца, говорят знакомые семьи, — он «пил и бродил по помойкам». Николаев, по их словам, бил отца, а с матерью, которая работала учительницей, у него были теплые отношения: она, в частности, нередко помогала ему с деньгами.
После запоев Николаеву часто было стыдно, говорит его подруга: «Каждый раз писал — блин, я себя ненавижу, мне херово, опять не удержался. Конкретно винил себя за свою слабость, признавал — я алкоголик, я не знаю, что с этим делать, как с этим бороться». Было видно, что Александр хотел изменить свою жизнь, рассказывала другая его знакомая следствию: «Часто говорил, что ему надо менять круг общения, иногда ходил в церковь». Николаев несколько раз кодировался — но всегда срывался.
Летом 2014 года Николаеву улыбнулась удача: ему предложили работу на заводе в Петербурге. Впереди замаячили перспективы благополучной жизни в большом городе. Николаев закодировался и снял комнату в коммуналке на окраине Петербурга. Спустя несколько месяцев к нему переехали и бывшая жена с ребенком — они снова начали жить вместе. В этой коммуналке втроем они и отпраздновали Новый 2015 год. Под конец праздников, 9 января, прежде чем выйти на новую работу, Николаев решил позвать в гости друга на бутылку водки.
После того, как друг, выпив с Александром и Ольгой, ушел, Николаев поссорился с пожилой соседкой по коммунальной квартире. Ссора закончилась тем, что мужчина 16 раз ударил соседку ножом; крови было так много, что она вытекала в общий коридор. Отмыть кровь Александр Николаев велел жене, говорит собеседник, знакомый с подробностями дела. Все это время она пыталась позвать на помощь соседей и позвонить в полицию. В соседней комнате спал ребенок.
Скрыться Александр Николаев не пытался: когда полицейские приехали, он сидел на диване над истекающей кровью соседкой. Она чудом выжила. Обвинение предъявило Николаеву не покушение на убийство, а разбой с причинением тяжкого вреда здоровью: изрезав женщину, он забрал у нее несколько тысяч рублей и паспорт, — по версии следствия, чтобы оформить кредит. «На суде он произнес такую речь! — вспоминает один из участников заседания. — Извинялся перед женщиной, перед женой. Вставал на колени. Вынул из кармана "сникерс" и протянул жене — сказал: "Я знаю, это для тебя много значит"». «Он знал, что Оля любит шоколад», — объясняет знакомая семьи.
Суд приговорил Александра Николаева к условному сроку. В его пользу сыграли смягчающие обстоятельства: раскаяние, маленький сын, положительные характеристики от начальства и бывшей жены. Согласно приговору, на суде она охарактеризовала Александра Николаева «как любящего и заботливого отца». Ольга Николаева отказалась общаться с «Холодом».
Кровь молодая
Старший друг Сережи Шагина, 29-летний Константин Силичев, вспоминает, что впервые пересекся с 14-летним подростком на встрече в общежитии, «в месте, где нормальные люди не тусуются», — и увидел в нем самого себя в юности.
«Я сам в неблагополучных компаниях водился в прошлом. Смотрю, парень с головой, нормальный — зачем ему это все? — рассказывает он «Холоду». — Хотел его от этого всего отвести потихоньку-помаленьку. Потому что это все затягивает». Сережу он пытался увлечь другими занятиями, — например, учил писать электронную музыку: «Я старался его поведение корректировать, созидательно на него влиять. Я ему не мать, чтобы ругать, — но наставления братские давал: "Серега, нафиг тебе это надо?". Не хотелось, чтобы он сторчался». Силичев вспоминает, что при нем Сережа и правда вел себя сдержанно, — и если сперва употреблял в его присутствии наркотики, то вскоре перестал.
Мужчина признается, что сам «по жизни много прошел — и за то, что делал, ответил перед законом, как полагается». «Потом этот груз на плечах лежит и тянет обратно, никогда не уходит из головы. Я просто не хотел, чтобы Серега попал в ситуацию как я. А он… — не договаривает Силичев. — Я не думал никогда в жизни, что такое может произойти».
Последний раз он видел Сережу перед самым убийством — 28 или 29 декабря: подросток пригласил его в гости в ту самую коммуналку. Силичев вспоминает, что хозяин комнаты Александр Николаев на той встрече вел себя «как животное»: ввел себе внутривенно наркотик, надел наушники и стал танцевать в одних трусах. «Я собрался уезжать и говорю: "Серег, нафиг тебе это надо, я домой еду, давай тебя подкину на такси". А он мне — "Нет, Костян, я останусь". Кровь молодая, горячая, движухи, рейва хочется», — с сожалением говорит Силичев. Он уверен, что Сережа и сам увидел бы, как отвратителен Николаев, и уехал бы домой, если бы был трезв, — но мальчик пил водку.
Никакого восхищения обитатель коммуналки у Сережи не вызывал, он относился к нему «потребительски», говорит Силичев: «Николаев оплачивал алкоголь и всю эту фигню. У Сереги просто было, видимо, много свободного времени в тот момент, а денег особо не было. А покутить, потусить, конечно, хотелось». В Великом Новгороде нет развлечений для молодых людей, говорит Силичев, — «город маленький, вся молодежь бухает».
Константин Силичев говорит, что ему очень не хватает Сережи. «Я человек закрытый, мало кому доверяю. Ему — доверял. С ним я мог поговорить о вещах, о которых ни с кем не стану говорить, — потому что не считаю, что люди вообще могут их воспринять. А он мог, — вспоминает он. — Он был понимающий — в молодом возрасте таких мало. У малолеток обычно тусы-джусы, — а он хоть и участвовал во всем этом, но старался оставаться человеком. Когда всякие стычки были, он всегда заступался за слабого. Нормальный пацан, мог бы из него толковый мужик получиться в будущем».
Про Николаева Силичев говорит со злостью: «Парень молодой совсем, а эта зверюга, которая в ментовке работала, — как таких людей-то в органы берут!».
У Силичева два срока за хранение и приобретение наркотиков и один — за кражу магнитолы из машины. В ноябре 2017 года он освободился из колонии (остаток срока ему заменили на исправительные работы), но в октябре 2019 года его отправили досиживать срок, — тогда он и оказался в одной камере СИЗО со своим знакомым, 37-летним Сергеем Дементьевым. (Сидеть Силичеву оставалось всего несколько суток, и через пять дней он вышел из СИЗО на свободу). Сокамерники разговорились об убийстве Сережи Шагина.
Так Силичев неожиданно узнал, что его знакомый в ту ночь был в квартире на улице Германа — и видел умирающего подростка. Дементьев рассказал, что очень удивился, узнав на следующее утро, что задержали только Александра Николаева, — ведь в убийстве участвовал и Виктор Марков.
Как выяснилось, свидетель никому об этом не говорил — «по пацанским понятиям никого не сдал». Силичев стал уговаривать соседа «из человеческих соображений» рассказать об увиденном следствию. Через некоторое время Дементьев, попросив об ответной услуге — передать сообщение его родным на воле, — согласился.
Заходите, ребята
В конце сентября 2019 года Татьяна Шагина получила во «ВКонтакте» сообщение от Константина Силичева. В нем говорилось, что к убийству ее сына причастен не только Александр Николаев, но и Виктор Марков — и существует свидетель, который может это подтвердить.
После этого сообщения адвокат Татьяны Шагиной побежала в следственный отдел — требовать допросить нового свидетеля. Но к тому моменту следователи уже полтора месяца как знали, что предновогодней ночью в коммуналке на улице Германа были, кроме Николаева и Маркова, еще как минимум двое гостей.
Их имена в своих показаниях назвал сам Николаев — он считал, что ночные гости могут подтвердить его версию событий. Тем не менее, допрос состоялся только в октябре, когда дело из городского следственного отдела передали на уровень выше — в областное управление, следовательнице Светлане Артамоновой.
Она и выяснила, что один из гостей, в прошлом несколько раз судимый за кражи, грабежи и организацию притона, к моменту расследования уже умер по неустановленной причине. Второй — тоже не раз судимый Сергей Дементьев — показания дал. Вопреки планам Николаева, они оказались совсем не в его пользу.
Дементьев рассказал, что пришел вместе с товарищем в гости в коммуналку на улице Германа ночью, — и Александр Николаев с Виктором Марковым встретили их там «все в кровище»: бурые капли были на их лицах, руках, одежде. Они пригласили гостей выпить — «мол, заходите, ребята, у нас тут это самое, спирта канистра...». Те согласились. Пока четверо взрослых пили на коммунальной кухне, подросток, по словам Сергея Дементьева, был еще жив — он шевелился.
На кухне, куда гостей пригласили выпить, громко играла музыка, вспоминал свидетель. Во время посиделок Виктор Марков несколько раз выходил из кухни в коридор, где лежал подросток, со словами «Пойду его добью», а возвращался со словами «Мы его убили». Более многословен, по словам Дементьева, был Александр Николаев: он объяснял, что подросток хотел сдать его в полицию, и хвастался, что он еще и изнасиловал его битой (подтверждений этому экспертиза не нашла). «Когда [Марков и Николаев] говорили об убийстве, то использовали слово "мы"», — подчеркивает Артамонова.
Дементьев рассказал, что он с товарищем пробыл в коммуналке не больше 15 минут: затем они вызвались сходить за выпивкой и ушли из квартиры. Когда час спустя Александр Николаев позвонил Дементьеву с вопросом о том, когда он наконец вернется, тот ответил: «Никогда», — и повесил трубку.
Перед уходом, вспоминал Дементьев на допросе, он спрашивал у хозяина комнаты, что они собираются делать с тем, что «натворили». Бывший следователь напомнил, что в прошлом у него уже был подобный опыт, когда он напал на женщину, — и сказал: «Да ну, я все решу».
Сходи, пожалуйста, в церковь
Из показаний свидетеля следователь Светлана Артамонова сделала вывод, что убивали подростка соседи вдвоем. Так в деле — почти спустя год после начала расследования — появился второй обвиняемый, а преступление переквалифицировали на более тяжкое.
Светлана Артамонова подчеркивает, что, когда Виктора Маркова и Александра Николаева задержали утром 31 декабря, обоих освидетельствовал судебный медик — и у обоих зафиксировал телесные повреждения, характерные для драки. (Правда, ссадины на костяшках пальцев Виктора Маркова его мать и девушка пытались объяснить тем, что он часто от злости бьет кулаками стену, — мать даже показывала следователю вмятины на входной двери и холодильнике). К тому же оба соседа были в крови. Однако Маркова в тот момент под арест отправлять не стали. «В том, что Виктор Марков наносил удары, у меня сомнений нет, — говорит Артамонова. — У него вся одежда, футболка и штаны, в брызгах. Брызги на одежде могут образоваться только при ударах. Либо ты стоишь, и рядом с тобой бьют, либо ты сам бьешь, и на тебя летят брызги». С версией самого Виктора Маркова о том, что он пришел в коммуналку в час ночи и увидел лежащее на полу тело, это не сходится.
Во время суда Марков признал свою вину — но лишь в том, что не оказал Сереже Шагину никакой помощи. В деле нет ни одного неопровержимого доказательства того, что именно он бил подростка, написал он в апелляционной жалобе.
Что касается Александра Николаева, то его изначальные показания оказались неубедительными: в частности, звонки Татьяне Шагиной поступали именно в тот промежуток времени, когда, как утверждает мужчина, сам он спал, а Сережи в квартире не было. Кроме того, экспертиза показала, что мужской голос, требовавший у Татьяны Шагиной выкуп за сына, принадлежит именно Николаеву. В апелляционной жалобе Николаев признал, что голос его, но заявил, что не помнит звонков и предполагает, что Сережа попросил его поучаствовать в инсценировке ради того, чтобы добиться от матери денег.
При этом Татьяна Шагина была не единственной, с кем в ту ночь разговаривал Николаев. Около двух часов ночи он разбудил звонком свою верующую подругу — и, как вспоминала девушка на допросе, попросил ее помолиться: «Сходи, пожалуйста, в церковь». Она рассердилась и бросила трубку.
В одном из судебных заседаний Николаев участвовал из СИЗО по видеосвязи. На изображении, которое вывели в зал суда, было видно, что мужчина одет в темно-синюю толстовку с надписью Fila. Мать Сережи ее узнала: это была та толстовка, в которой ее сын ушел из дома в декабре 2018 года, когда она видела его в последний раз.
«Я — это он»
В первых числах января 2019 года — Александра Николаева тогда уже арестовали, а Виктор Марков еще был на свободе — жители дома на улице Германа услышали звон разбитого стекла. Сварщик Николай Прохоров выбежал на улицу и увидел: окно в комнате, где раньше жил Николаев, выбито. Позже, как рассказала «Холоду» Анна Дубоносова, выяснилось, что кто-то проник в комнату и выкрал оттуда бейсбольную биту. Ту самую, которую видел рядом с телом свидетель Сергей Дементьев, — и которую оба обвиняемых называли орудием убийства. Эта бита даже попала на фотографии места происшествия, которые сделали утром 31 декабря криминалисты, — она лежала на полу у ног Александра Николаева. Изымать ее тогда почему-то не стали.
Пропавшая бита — только одна из претензий, которую Татьяна Шагина и ее адвокат выдвигают к следователям, занимавшимся делом на начальном этапе. В частности, Шагину возмущало то, что следствие сразу сконцентрировалось на теме наркотиков. «Меня не спросили, во что был одет сын, но спросили, какие были трусы у моего ребенка. Оказалось, что в комнатах [на месте преступления] было несколько трусиков, и там были трусики с потайными кармашками, в которые кладут наркотики. Копали под моего сына, — говорит Татьяна. — Я пришла в комнату Сережи, открыла шкафчик, посмотрела, каких трусиков не хватает, и назвала черные. В них не было кармашка».
Адвокат Шагиной Анна Дубоносова считает, что следователям было удобно использовать именно эту линию — чтобы представить убийство «бытовухой на почве наркоты». По словам Шагиной, руководитель новгородского следственного отдела Александр Михайлов в разговорах с ней выражал мнение, что люди, собравшиеся в коммуналке в ночь убийства, были «друзьями», а само убийство — случайностью, «бытовушкой».
По словам матери Сережи, ей хотелось доказать, что ее «ребенок — нормальный мальчик». «Мы воспитывали его в хорошей семье. Уйти из жизни и оставить от этого такой отпечаток — я была с этим не согласна, — объясняет она. — Я хотела честь свою, понимаете, [защитить]. И сына, и свою. Потому что я — это он, а он — это я».
На протяжении первых девяти месяцев после убийства дело семь раз передавали от одного следователя к другому, а сроки расследования многократно продлевали, перенося на следующие месяцы невыполненные следственные действия. Хотя Татьяна Шагина, по ее словам, с самого начала просила следователей прослушать аудиозаписи телефонных переговоров, к делу их приобщили только в мае. «Мы заставили следователя сесть — прямо заставили! — "Все, включаем и допрашиваемся". Мы его целый день мучили: заставили часов пять сидеть и слушать, насильно», — подтверждает адвокат Анна Дубоносова.
После того, как Татьяна Шагина несколько раз пожаловалась на качество работы городского следственного отдела в прокуратуру, региональный и федеральный СК, дело передали следователю по особо важным делам областного управления Светлане Артамоновой. Она и довела его до передачи в суд.
В суде прокурор настаивала, что убийство Сергея Шагина было совершено «группой лиц с особой жестокостью», — и просила для Николаева и Маркова 26 лет и 23 года в колонии строгого режима. Николаеву, помимо убийства, вменялось и вымогательство. 6 июля судья вынес более мягкий приговор: 23 года и 20 лет соответственно.
Связаться с Николаевым и Марковым «Холоду» не удалось: письма не пропустила цензура ФСИН.
Между тем новгородскому суду скоро предстоит рассмотреть еще одно дело: областное управление СК в декабре 2019 года отчиталось о возбуждении нового дела по статье «Халатность» — в отношении полицейских, к которым в предновогоднюю ночь обращалась Татьяна Шагина.
«На самом деле ничего этого не было»
Оперативник Илья Васильев — молодой невысокий блондин в хорошо выглаженной рубашке — ждет, пока судья в совещательной комнате решит, отпускать ли его из-под домашнего ареста. «Она сейчас осуждает [обвиняемых по] 110 уголовным делам, которые я расследовал. Я ей работы обеспечил на год вперед», — саркастически замечает он, кивая на судейское кресло. Следователя по своему делу Татьяну Абрамову, на вид — его ровесницу, оперативник называет Таней. Улыбаясь, ругается на нее: мол, за три месяца не провела ни одного следственного действия. «Просто пишите постановление о прекращении уголовного дела, и все», — шутит и его адвокат Валерий Алешин. «Ага, щас, — поднимая брови, отвечает следователь. — У меня все там в порядке в деле».
Илье Васильеву 32 года. Он растит четырехлетнего сына и ждет рождения еще одного ребенка. С сыном оперативник играет в футбол прямо в квартире. Из-за домашнего ареста Ильи Васильева мини-футбольная команда новгородской полиции лишилась вратаря — и недавно даже проиграла команде адвокатов, язвительно напоминает оперативнику его защитник.
На вопрос о том, чем еще он занимается под арестом, полицейский отвечает: «Пишу мемуары. Про данную ситуацию. Страниц 10 уже написал». Уточнять, хорошо ли он помнит тот день, Илья Васильев не хочет: «Это неважно». Показаний ни он, ни его коллега — второй обвиняемый по делу о халатности — на протяжении всего расследования не давали.
У оперативного дежурного Максима Маркова детей пока нет. Ему 28, в полицию он пришел еще 19-летним. До этого отслужил в армии, потом поработал по специальности — монтажником, — но быстро понял, что заниматься этим всю жизнь не хочет. И пошел в полицию.
«В полицию в нашем городе идут за стабильностью. Абсолютно уверен, и Макс из-за этого пошел. Мы маленький провинциальный город, а куда еще деваться? Ну, что делать? — разводит руками сослуживец Маркова (попросил не называть его имя, поскольку сотрудникам запрещено общаться с журналистами в обход пресс-службы. — Прим. «Холода».). — Водителем идти — не заплатят, на завод — специальность нужна, охранником тупо не хочется… А полиция — это все-таки и стаж, и пенсия через 20 лет выслуги».
Зарплата сотрудника дежурной части в новгородской полиции — 33 тысячи рублей. Пенсия — 15. «Через двадцать лет службы можно устроиться, например, водителем за ту же тридцатку и зарабатывать уже 45», — рисует перспективу он.
О том, что происходило в отделе вечером 30 декабря 2018 года, новгородские полицейские, с которыми поговорил «Холод», знают только со слов Максима Маркова. «Ситуация-то вообще обычная, просто раздули из мухи слона на ровном месте, — пересказывает его мнение источник «Холода» в МВД. — Пришла женщина, у которой сын не выходит на связь. Загулял. Подросток обычный. Вино, девочки. И все. Она пришла — он не отвечает на телефон, иногда отвечает, но неизвестно где находится, ля-ля-ля, три рубля. Стандартная ситуация такая. Я сам таким был». Другой сотрудник добавляет: «Что они [полицейские] могли сделать ночью? Обзванивать несовершеннолетних друзей подростка в такое время?».
Сослуживец обвиненных в халатности полицейских уверен, что между их действиями и убийством подростка не было причинно-следственной связи. «Следствие как это преподносит: что его [Сережу Шагина] удерживали, чуть ли не пытали, а полиция ничего не сделала. Но это все только со слов матери — на самом деле ничего этого не было. Ее сын злоупотреблял там спиртными напитками, и они хотели просто маму развести на деньги. Разыграть эту ситуацию. На самом деле он благополучно вместе с ними пил, гулял», — уверяет полицейский.
Чтобы подтвердить эту версию, Илья Васильев и Максим Марков еще до того, как их посадили под домашний арест, по собственной инициативе опросили соседей Александра Николаева — те сказали, что на протяжении нескольких дней подросток жил в коммуналке добровольно и мог выходить на улицу. «По пьянке подрались, получилось так. Просто стечение обстоятельств, что у них в ночное время конфликт произошел, и тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть», — описывает сослуживец обвиняемых свою версию произошедшего.
Коллега полицейского Максима Маркова утверждает, что из сказанного Татьяной Шагиной вечером 30 декабря не следовало, что ее сыну угрожает опасность, «состава не было»: «Если бы вам женщина заявила, что ее сына убивают, удерживают, вы бы не отреагировали? Отреагировали бы, я бы думаю. А они не реагировали, потому что этого не было на самом деле [заявлено]». Сама Шагина говорит, что просила полицейских прослушать аудиозаписи и сказать, грозит ли ее сыну опасность, но они отказались.
Дело о халатности в отношении полицейских в суд пока не передали. Максим Марков сидит под домашним арестом, Илью Васильева суд отпустил, обязав соблюдать комендантский час.
Утром 31 декабря 2018 года, когда сварщик Николай Прохоров позвонил в полицию и сообщил, что нашел в своей квартире окровавленное тело подростка, дежурство оперативника Ильи Васильева еще не закончилось. Поэтому именно он выехал осматривать место происшествия. Долго ехать ему не пришлось: от здания новгородской полиции, куда за несколько часов до смерти сына приходила Татьяна Шагина, до дома, где убили Сережу, — четыре минуты ходьбы.
