Спроси, кто мы

В январе 2003 года в Нижнем Тагиле похитили и убили 16-летнего Дмитрия Чебыкина. Больше 16 лет дело лежало в архиве, пока в 2019 году его не раскрыл местный оперуполномоченный, и только в апреле 2021 года убийцам вынесли приговор. Специальный корреспондент «Холода» Олеся Остапчук съездила в Нижний Тагил, чтобы разобраться, как из пяти участников похищения на скамье подсудимых оказались двое и почему МВД Нижнего Тагила теперь борется с оперуполномоченным, раскрывшим это преступление.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

Подпишитесь на подкаст, чтобы не пропустить премьеру

Вечером 16 января 2003 года учительница математики Ольга Чебыкина накрывала дома на стол. Ее муж Сергей уже вернулся с работы, и она ждала домой 16-летнего сына Дмитрия.

Незадолго до этого, закончив работу, она звонила сыну с вопросом, поедет ли он с ней из школы домой. Тот ответил, что доедет сам. «Говорит: “Я такой голодный”. Я ответила: “Хорошо, я сейчас приготовлю, приезжай”, — вспоминает 58-летняя Ольга Чебыкина. — Время шесть, его нет». 

Когда сели ужинать, раздался звонок. Сергею Чебыкину показалось, что сын сказал в трубку «папа», и связь прервалась. Через несколько секунд с того же номера позвонил незнакомец и сказал: «Слушай, твой сын у нас, найди в течение двух часов полтора миллиона рублей, к ментам не обращайся, я перезвоню». 

Чебыкины отреагировали сразу: отец связался со своим другом и поехал искать Дмитрия, а мать стала обзванивать его одноклассников. В полицию они обратились позже в тот же вечер. «Тогда это восприняли как какую-то злую шутку. А потом уже поняли, что это совсем не шутка», — говорит 35-летняя Татьяна Чебыкина, старшая сестра Дмитрия.

Десятиклассник Дима Чебыкин в тот день был на соревнованиях по стрельбе. С одноклассницей Дашей Щепниковой они отпросились с последнего урока, пообедали в пиццерии, сходили на тренировку и, поскольку время до начала соревнований еще оставалось, пошли в гости к другой своей однокласснице Наташе Кузьминой. Все это время Диме постоянно звонил его старый знакомый, 17-летний Александр Пантелеев — раньше они жили по соседству в микрорайоне МЖК.

Микрорайон МЖК (Молодежный жилищный кооператив) находится на Вагонке — так местные жители называют район, в котором расположен Уралвагонзавод, производящий железнодорожную и бронетанковую технику. В 1980-е годы на Вагонке был построен комплекс из двух девятиэтажек — МЖК, в который заселяли семьи молодых специалистов с детьми.

В эти смотрящие друг на друга дома в 1990-е и заехали семьи Чебыкиных и Пантелеевых. Чебыкины поселились в четырехкомнатной квартире, а прямо напротив, «окна в окна», обосновались семьи двух одноклассников матери семейства Ольги Чебыкиной — Игоря Бакшаева и Андрея Пантелеева. У всех трех семей были дети примерно одного возраста.

Дима Чебыкин дружил со своим ровесником Лешей Бакшаевым, а тот часто гулял с соседом — Сашей Пантелеевым. «Как таковым другом детства Пантелеев для него не был, — рассказывает Ольга Чебыкина. — Но они жили в одном дворе, и, конечно, общались. У нас с Пантелеевыми и сады были рядом: дети на рыбалку вместе бегали. Так плотно они общались где-то до третьего класса».

В 2002 году, когда дочь Таня окончила школу и уехала учиться в Екатеринбург, Чебыкины решили поменять квартиру, и из промышленного района Вагонка в Нижнем Тагиле семья переехала в более благополучный район Гальянки. 

В другую школу старшеклассника Диму переводить не стали — решили, что он доучится в лицее №39 на Вагонке, где его классной руководительницей была мать, Ольга Чебыкина. Знакомые Дмитрия рассказывают, что он «шутил на разрыв», умел за себя постоять и постоянно кому-то помогал. «Обычно к детям, у которых мамы работают в той же школе, по-другому относятся — мол, “ясно, он тут, потому что здесь мама”. К нему так не относились, он был другом для всех, очень его любили», — говорит Татьяна Чебыкина.

С годами интересы Димы и Саши Пантелеева все больше расходились — и дело было не только в переезде Чебыкиных в более престижный район. Одноклассница Димы Наталья Кузьмина говорит, что у него были «мозги и внутренние ценности: человеколюбие, обостренное чувство справедливости», а у Пантелеева «ценностей не было, только понты».

Отец Димы сначала работал мастером и начальником смены в ДСК (Домостроительный комбинат) — многие дома в городе были построены под его руководством, — а после распада СССР с друзьями открыл собственную строительную фирму, рассказывает мать Дмитрия Ольга Чебыкина. Зимой они ездили на местный горнолыжный курорт «Гора Белая». Дима занимался плаванием, катался на лыжах, ездил в языковые лагеря с углубленным изучением английского и планировал после выпуска из школы уехать из Нижнего Тагила — в другой город или за границу.

Александр Пантелеев же занимался хоккеем и тренировался вместе с будущим двукратным чемпионом мира, нападающим клуба НХЛ «Даллас Старз» Александром Радуловым в тагильском «Спутнике». Свободное время он проводил в молодежном клубе района МЖК. Как говорят местные жители, по району ходили слухи, что он употреблял наркотики и общался с криминальной группировкой «Фортуна» (как писал «Коммерсантъ», это была самая известная ОПГ Нижнего Тагила в 1990-е годы; члены ОПГ вымогали деньги у торговцев на рынках, похищали и убивали людей. — Прим. «Холода»), «отрабатывал телефоны, вещи у прохожих».

Его отец был начальником цеха на Уралвагонзаводе, деньги в семье водились, но большую часть времени Александр проводил на улице. В 17 лет он уже садился за руль отцовской машины и катался по району. «Пантелеев с друзьями ездили на машинах с красивыми девочками и пакетами выпивки, бывало, что приезжали во двор, кому-то угрожали. Такие крутые парни с района, весь двор в страхе держали», — вспоминает сосед Пантелеева по лестничной клетке Андрей Серебряков.

Поездки Димы Чебыкина в другие города и за границу, бизнес его отца, увлечения привлекали внимание старых знакомых и бывших соседей. Осенью 2002 года в клубе микрорайона МЖК в Нижнем Тагиле выпивала компания молодежи. В какой-то момент 17-летний хоккеист клуба «Спутник» Александр Пантелеев, посмеиваясь, предложил своему приятелю, 20-летнему Евгению Сальцину, заработать денег: похитить знакомого им 16-летнего Диму Чебыкина и попросить у его родителей выкуп в миллион рублей. Сальцин согласился, сказав, что это хороший план. Они смеялись и шутили по этому поводу, позже рассказывал в суде свидетель Ярослав Салехов, присутствовавший при этой беседе.

Наталья Кузьмина говорит, что Дима Чебыкин на тот момент уже меньше общался с Пантелеевым. «Пантелеев уже начал колоться, и он у Димы нет-нет да просил денег взаймы, — вспоминает Кузьмина. — Помню, что Пантелеев ему позвонил в тот день, и Дима так раздраженно с ним поговорил и сказал потом: “Да задолбал этот Пантелей”».

К пяти вечера 16 января 2003 года Чебыкин вместе с одноклассниками пошел на соревнования в местный тир. Как описано в материалах уголовного дела, после соревнований Диму встретил его одноклассник Александр Рассохин. Он предложил сходить в компьютерный клуб, но Дима отказался — неподалеку у магазина «Татьяна» его уже ждали зеленые жигули: за рулем сидел Пантелеев, в машине также были знакомые Чебыкину Евгений Сальцин и Евгений Дудров. Пантелееву не впервой было подвозить Диму до дома. Ольге Чебыкиной это было «совершенно непонятно», потому что Пантелеев был несовершеннолетним и не должен был водить автомобиль. Дмитрий говорил матери, что Пантелеев подвозит его, так как он помогает оплачивать бензин, когда у того нет денег.

«Это казалось статусным. В те времена у нас “жигули” воспринимались, как сейчас мерседес, — говорит Кузьмина. — Я помню, у меня позже молодой человек ездил на 99-й модели, так я туда садилась, как в “Ламборджини” — с высоко поднятой головой. Плюс возраст такой, когда происходит становление личности. А мы же еще и в Нижнем Тагиле, времена такие, все смотрели “Бандитский Петербург”. На стрелки вызывали, разборки дворами, было такое: “Эй, ты на кого посмотрел? Че ты на меня посмотрел? Ну-ка иди сюда, я тебе…”».

Наталья Кузьмина помнит, как в их последнюю встречу Чебыкин пытался занять у нее 50 рублей на бензин для друга: денег у Кузьминой не было, и она предложила Диме зайти к ней домой и попросить взаймы у ее мамы. Одноклассник отказался и сел в машину к Пантелееву. Никаких подозрений у Натальи не возникло — все было как обычно.

В тот день Пантелеев, Дудров, Сальцин и Чебыкин немного покатались по району, а потом, как следует из материалов уголовного дела, компания предложила Диме заехать с ними за «травкой». Они поехали к частному дому на Киевскую улицу, где Чебыкина уже ждали 20-летние Антон Харламов и его двоюродный брат Владимир Иванов. «Они были постарше, чем Пантелеев, позлее, суровые пацаны», — описывает их Андрей Серебряков, живший на одном этаже с Пантелеевым. Отец Антона Петр Харламов сказал «Холоду», что и Антон, и Владимир были «спокойные парни». «Вовка был как бы маленько посмелее, чем Антошка. Пожестче был Иванов. У него была ходка за спиной, по малолетке сидел», — говорит он.

Дом, в который тогда привезли Чебыкина, принадлежал дяде Антона Павлу Харламову. Открывая калитку и показывая пыльный дом со срезанными досками и вскрытым полом, Харламов говорит, что «в основном по лагерям ходит» — отсидел уже 17,5 лет — и не знает, что здесь тогда произошло. Первый раз он получил три года еще в 1990-е за то, что украл бутылку вина со склада магазина, а потом сидел еще несколько раз. Освободившись, он познакомился с женщиной, с которой они стали вместе жить в «половиннице» двухэтажного дома на Киевской.

Но в 2003 году дом пустовал — Павел Харламов снова сидел. На этот раз — за убийство. Дело было вечером 24 ноября 2001 года: Харламов выпивал на первом этаже дома с приятелем, потом гость отправился спать, но хозяину не понравилось, что тот улегся на чужую кровать. В ходе перепалки он взял нож и ударил гостя в грудь, а потом убрал нож в сапог и попросил сожительницу вызвать скорую. Суд дал ему 11 лет колонии строгого режима.

Именно в этот пустующий дом на Вагонке похитители решили привезти Диму Чебыкина. Пантелеев, Дудров и Сальцин должны были заманить Диму в дом, а Антон Харламов и Владимир Иванов — запугать его и удерживать, пока его родители не отдадут им деньги.

Дима Чебыкин зашел в дом вслед за Пантелеевым. Как только он вошел, Харламов, Дудров, Сальцин и Иванов набросились на него и стали бить. Позже в заключении эксперты зафиксировали у Чебыкина множественные ссадины в области лба, левой скуловой области, спинки носа, нижней губы. После этого они повалили его на пол и перетащили в дальнюю комнату. Там Диму связали, и Иванов забрал у него черно-белый телефон Siemens M50, чтобы позвонить его родителям и потребовать выкуп.

Получив звонок, родители Димы начали выяснять обстоятельства его исчезновения и узнали, что в последний раз его видели вместе с Сашей Пантелеевым. Чебыкины стали звонить ему домой. Сестра Пантелеева сказала, что тот на тренировке, — и отец Димы поехал за ним в ледовый дворец. На его вопросы Пантелеев отвечал, что ничего не знает и что он высадил Диму по дороге, у техникума. Сергей Чебыкин ему не поверил, и, чтобы проверить его слова, поехал вместе с ним в гараж Пантелеева, чтобы посмотреть на машину. Она была на месте.

В 22:25 Сергею Чебыкину снова позвонили с номера сына. Незнакомец спросил: «Слушай меня, собрал деньги?». Чебыкин сказал, что так быстро найти миллион рублей невозможно, и попросил дать время до утра. «До утра поздно, я перезвоню», — послышалось в трубке, и звонок прервался.

Через 20 минут Сергею перезвонили и задали тот же вопрос. Он попросил, чтобы ему дали услышать сына, но звонящие завершили вызов. После этого Сергей забрал и повез в милицию Пантелеева — тот не сопротивлялся. «Если бы на тот момент с Пантелеевым бы поговорили пожестче, возможно, он бы рассказал, [что произошло], но у нас в семье это бы не принято — жесткость. Для папы Пантелеев все равно был ребенком, — объясняет Татьяна Чебыкина. — Понимали, что он что-то недоговаривает, но думали, что, может быть, он прикрывает кого-то, не мог же ребенок убить ребенка. Это не было для нашей семьи нормой, поэтому с ним говорили как с нормальным человеком». В участке Пантелеев продолжал отрицать свою причастность к исчезновению Чебыкина и повторял, что высадил его по дороге.

Татьяна говорит, что сумма, которую требовали похитители, была огромна для их семьи. В то время в Тагиле за 100–200 тысяч рублей можно было купить однокомнатную квартиру. «Не знаю, почему они такую сумму запросили и что они хотели делать с этими деньгами в случае получения, это просто был какой-то неадекватный запрос. Конечно, не было таких денег дома», — рассказывает Татьяна. Серебряков предполагает, что компания Пантелеева просто выдумала эту сумму без каких-то конкретных планов: «Возможно, они хотели куда-то уехать, поэтому просили миллион, все же думают: “Ой, мне бы сейчас столько денег, я бы уехал куда-нибудь в другой город”. Мне кажется, никто не хотел всегда жить в Тагиле». 

Знакомые Дмитрия говорят, что семья Чебыкиных была одной из самых обеспеченных в этом районе. «Те, кто бывал у них в гостях, видели, что они хорошо живут, у родителей Чебыкина была хорошая машина, а у самого Димы всегда немаленькие суммы на кармане. Если он шел куда-то гулять, в заведение, с ним спокойно шли человек пять, и всем всего хватало. При этом он сам никогда не выделывался, он не был тем, с кем общаются, потому что просто доят. И разговоры о их богатстве возникали именно из-за того, что Дима мог за кого-то заплатить», — рассказывает Андрей Серебряков.

Дочь Чебыкиных Татьяна признает, что на тот момент между положением их семьи и семьи Пантелеевых действительно был «финансовый разрыв», но он не афишировался. «У нас не было богатого детства, мы не были избалованы, и когда отец стал больше зарабатывать, на нашем поведении это никак не сказалось, — говорит она. — У нас не было личных машин, не было дорогой одежды, просто еда другая дома появилась, сотовые телефоны». 

Ольга Чебыкина говорит, что от своих соседей в МЖК они отличались только квартирой. «Причем, квартирой, которая на сегодняшний день считается рядовой. В МЖК у нас было четыре комнаты, мы переехали в другие четыре комнаты в более комфортное место — спальный район почище. Привозил нас с Димой в школу папа, увозил нас оттуда папа, крайне редко мы ездили на маршрутках домой, вот и все отличия», — вспоминает она.

В девять вечера следующего дня Сергею Чебыкину снова позвонили. «Ты совершил ошибку, сумма увеличивается: 50 тысяч долларов и 50 тысяч евро, срок три дня, я перезвоню», — сказал незнакомец и положил трубку. Но больше он так и не позвонил.

Через день после этого, 18 января 2003 года, один из рыбаков по пути к пруду увидел в засыпанном снегом карьере у гаражного бокса на Вагонке тело человека и вызвал милицию. Сотрудники МВД сразу позвонили родителям Димы и попросили приехать на опознание. На место выехал друг семьи Константин Григорьев. Он и опознал тело Димы Чебыкина. Подросток лежал лицом вниз, связанный в позе «ласточка». Причиной его смерти стала механическая асфиксия — его задушили поясом, который был затянут на его шее. Перед смертью его били.

Как говорят очевидцы, похороны Димы Чебыкина стали самыми многолюдными в Нижнем Тагиле на их памяти. Двор у дома, где он жил, был полностью заполнен детьми и подростками. «Тогда еще не было ритуальных залов, прощались с погибшим прямо в квартире. Очередь к Чебыкину прямо с лестничной площадки шла, многие хотели просто побыть с ним, было безумно большое количество людей — сотни», — говорит Алексей Усатов, учившийся в одной школе с Димой. По словам одноклассницы Чебыкина Валерии Якушевой, «на кладбище была вереница народу во всю ширину дороги: с той школы, в которой он первоначально учился, и с нашей школы».

В кафе, где родители Димы заказали поминки на 30 тысяч рублей, не хватило еды. «Нам уже подавали все, что было. Люди все шли и шли, и это в большинстве своем были дети, — рассказывает Ольга Чебыкина. — Представьте, если пришла школа, тысяча человек в школе, класса с 6 по 11 ученики пришли. Он всех знал, он был очень общительный».

Одноклассница Димы Наталья Кузьмина говорит, что тогда вся школа ревела, — и сама она спустя 18 лет начинает плакать, когда рассказывает об этом. «Не только наш класс, там и младшие классы ревели, половина была влюблена в Диму, — рассказывает она. — Ты что, там такой парень: красивый, высокий, с широкими плечами, он прямо классный был». Другая подруга Чебыкина вспоминает, что та ситуация у многих «выбила землю из-под ног». «Мы уже взрослые тети, дяди, у которых есть семьи, дети, но это все еще очень остро воспринимается. Я тогда на похоронах посмотрела на лицо Диминого отца. Это, наверное, никогда не забудется», — говорит она.

Похоронив Диму, Ольга Чебыкина вернулась на работу в школу. Как вспоминает одноклассница Чебыкина Валерия Якушева, атмосфера в школе была очень тяжелая. «Мы даже урок не могли провести, потому что девчонки все ревели, учителя ревели, первое время прямо все уроки со слезами проходили. Вообще не знаю, откуда Ольга Витальевна столько сил взяла, чтобы такое пережить как мать, как классный руководитель, нас всех видеть. Тяжело это было», — рассказывает она. 

Ольга Чебыкина после этого проработала в школе еще два месяца и уволилась. «Когда я входила в класс и все время видела эту вторую парту третьего ряда, — на этом моменте она начинает плакать, — меня просто вырубало. Я не смогла работать. Из-за них я потеряла любимую работу, любимого сына. В общем, все, что любила, все потеряла».

По горячим следам милиция в те дни опросила нескольких человек: одноклассниц, с которыми Чебыкин был в тире, Сальцина, Дудрова, Пантелеева и Рассохина. Сальцин и Дудров, как и Пантелеев, сказали, что высадили Чебыкина по дороге, — правда, их показания расходились: Пантелеев говорил, что у техникума, а остальные — что у кинотеатра «Россия». Но внимание милиционеров было приковано к однокласснику Димы Александру Рассохину, который видел его до того, как он сел в машину к приятелям. «Рассохина подозревали, потому что он из неблагополучной семьи, хотя он ничего не знал. Ему все почки отбили в тот день в милиции, — рассказывает Наталья Кузьмина. — Нас когда опрашивали, его в соседнем кабинете чуть ли не на шпагат сажали».

Родители Чебыкина говорят, что уже тогда чувствовали, что Пантелеев им врет. «Глаза в пол, сначала говорит, что высадил в одном месте, потом — что в другом», — описывает его поведение Ольга Чебыкина. Она приносила в милицию детализации звонков со своего номера, номера мужа и номера сына. То, что Пантелеев причастен к похищению, было понятно сразу, говорит мать Димы: «Все на поверхности, бери и работай». Но, по ее словам, следствие, несмотря на эти факты, ничего не сделало, чтобы раскрыть дело, а «бесполезное обивание порогов во всех этих инстанциях ни к чему не привело».

Сестра Дмитрия Татьяна Чебыкина долго не могла смириться с тем, что ее лишили «идеального брата». Она говорит, что Дима был для нее «лучшим другом», «образцом того, каким парень должен быть в этом возрасте». «У нас маленькая разница в возрасте, в детстве мы были практически всегда вместе. Дима больше спортом занимался, а я творчеством», — говорит она. После школы — а они учились в разных — Таня с Димой встречались и вместе шли к бабушке, потом Дима отправлялся на тренировку в бассейн, а она шла в художественную или музыкальную школу.

По словам Татьяны, чем старше они с Димой становились, тем ближе были у них отношения. Когда она жаловалась, что из-за учебы в институте не успевает готовить, Дима приезжал на выходные в Екатеринбург и готовил ей. «Мы проводили вместе время, и он планировал, что потом переедет и мы будем жить вместе. У нас реально семья была очень дружной», — вспоминает она.

Лишившись брата, Татьяна, которая в тот момент училась на третьем курсе экономического института, параллельно поступила на юридический факультет, — она думала, что сможет расследовать его убийство. Но после практики в прокуратуре она поняла, что это не ее «талант». «Я знала все законы, понимала, как и кого искать, могла оценивать, что делают и что не делают по нашему расследованию. Понимала, сколько всего не было сделано в ходе следствия: там просто не было элементарных экспертиз проведено, не были нормально допрошены эти люди, не были сделаны осмотры, — говорит она. — Но больше простого понимания я не смогла бы ничего сделать. Я не могу находиться в этом мире жестокости».

Раскрыть преступление следствию тогда так и не удалось. В следственном управлении СК по Свердловской области «Холоду» объяснили, что в январе 2003 года дело расследовалось органами прокуратуры, и раскрыть преступление «по горячим следам» они не смогли «в том числе в связи с отсутствием непосредственных свидетелей и орудия убийства».

А на Вагонке стали ходить слухи: одни говорили, что к похищению и убийству Димы Чебыкина причастен Пантелеев, другие — что конкуренты его отца по бизнесу. Эти разговоры слышал и 12-летний школьник Руслан Белоконный — спустя много лет именно он займется расследованием забытого дела об убийстве подростка.

Руслан Белоконный родился в Рыбнице в Приднестровье. В 2001 году его семья переехала в Нижний Тагил. В год убийства Чебыкина Белоконный жил на Алтайской улице и ходил в школу №7 неподалеку, где учился в одном классе с Андреем Серебряковым, соседом Пантелеева. Он нередко приходил к Серебрякову во двор МЖК и видел Пантелеева и Дудрова.

По его словам, однажды их вишневая восьмерка въехала во двор, когда он стоял там с компанией, — его ровесники разбежались, а он остался. 

— Ты че, ****** (мелкий), не убегаешь? — якобы спросили его из машины. 

— А что, должен? Я только переехал.

— А ты спроси, кто мы такие.

Белоконный остался во дворе, машина уехала. Позже он задал вопрос об этом Серебрякову — и тот рассказал, что это «старшики», «самые крутые парни на районе».

«Когда заезжала их вишневая восьмерка, там все замирали. Говорили, что у них было оружие, — рассказывает Белоконный. — Они общались со всеми авторитетными парнями, то есть серьезные были парни, все хоккеисты».

По словам Белоконного, похищение Чебыкина — не единственное преступление, которое приписывали Пантелееву и его компании. Белоконный говорит, что речь шла о наркотиках, насилии над девушками, вымогательстве — «были мерзавцы самые последние». Однажды на Киевской улице кто-то напал на пожилую женщину, разносившую пенсию по домам, — ей разбили нос и забрали все деньги. Нападавших так и не нашли, но во дворе все думали, что к этому причастен Пантелеев. «После убийства Чебыкина они могли запугивать, [вымогать] деньги, угрожали: “Что, хочешь, чтобы так же с тобой было?”. Это не преувеличено, что их боялись», — говорит Белоконный. Сам Пантелеев общаться с «Холодом» отказался.

Еще в раннем детстве Белоконный мечтал стать военным или милиционером. Немалую роль в этом сыграло то, что его дядя, милиционер Евгений Докучаев, погиб в 1991 году при исполнении служебных обязанностей — от ножевых ранений, полученных во время погони за преступником. Ему было 23 года. 52-летняя Татьяна Белоконная говорит, что в детстве рассказы о дяде производили на Руслана сильное впечатление. По ее словам, в школе у сына не раз проявлялось обостренное чувство справедливости.

В подростковом возрасте Белоконный начал ходить на тренировки по боксу, и его мечты изменились. «Все парни тогда хотели стать гангстерами, и я в том числе», — вспоминает он. Денег в семье тогда хватало только на самое необходимое. «Мы ходили с братом в одних кроссовках на двоих в секцию — у нас были занятия в группах в разное время, — и видели, как туда приезжают авторитетные парни с охраной на дорогих машинах. Они говорили: “Занимайтесь хорошо, и все у вас будет”. Мы с нетерпением ждали, что подрастем и нас возьмут туда же». Однако, по словам Белоконного, убийство Дмитрия Чебыкина ему «на многое открыло глаза».

После школы Белоконный пошел учиться в Нижнетагильский технологический институт (НТИ) по специальности «Литейное производство черных и цветных металлов» — отец, работавший в «литейке», настоял на инженерном образовании. Белоконный с ним согласился, но мечту быть военным не оставил — пошел на военную кафедру НТИ. На третьем курсе он поступил заочно на юриста в Уральский институт экономики, управления и права. Там ему посоветовали сразу идти в МВД. Выпустившись в 2013 году из НТИ, он практически сразу же устроился в полицию — 16 июля получил диплом, а 13 августа уже вышел на первую смену. 

Для многих его знакомых это стало неожиданностью. «Я был авторитетным парнем на районе, а потом как гром среди ясного неба стал ментом, — рассказывает он. — Многим это казалось очень стремным. А у меня ценности уже изменились — я хотел работать в полиции. Страшно было, что если стажировку не пройду, то окажусь и не с теми, и не с этими, очень сильно рисковал». 

Так он начал работать оперуполномоченным, специализирующимся на раскрытии грабежей и разбоев, в отделе полиции №17. По словам Белоконного, во время расследования преступлений случалось, что «жулики» рассказывали о том, как были свидетелями давних преступлений. 

Белоконный вместе со своим напарником стал поднимать старые дела, в том числе и убийства прошлых лет. «Мне это понравилось. После этого я еще начал дела из архива брать, это были висяки-превисяки, — рассказывает он. — Я с самого начала думал про убийство Чебыкина, если честно, в мечтах где-то было. Думал, что накажу их [похитителей], но мечты казались нереальными». При этом, по утверждению Белоконного, за третий месяц службы у него было 12 раскрытий при плане в два раскрытия в месяц. А за первое полугодие — уже около 50 (согласно открытой статистике, раскрываемость в Нижнетагильском управлении МВД на протяжении последних шести лет была выше средней по области и по России. — Прим. «Холода»). 

Говорить о деле Чебыкина с начальством он сначала не решался и, только раскрыв несколько старых убийств, в 2014 году попросил это дело. «У меня был очень развит юношеский максимализм, а начальник у нас был тонкий психолог. Мне прямо хотелось всем доказать все и сразу, хотелось наказать и этих преступников. Он мне с сарказмом ответил, мол, “ну, попробуй”. И это сработало», — вспоминает Белоконный. 

Дел было много, а оперативников в отделе было только двое, поэтому Белоконный с напарником стали работать над ним в свободное время. «Честно, я не скажу, что тогда, в 2003 году, в милиции с делом Чебыкина плохо работали. Видно было, что работа велась, — говорит Белоконный. — Просто на тот момент, по-моему, [на происходящее] сильно влияли связи, и сами личности подозреваемых были другого сорта: они обладали силой, авторитетом, поддерживали общение друг с другом, наркотики еще не успели разрушить их личность».

Они с напарником, который попросил не называть его имени, стали вновь собирать информацию: опрашивали одноклассниц Чебыкина, разговаривали с жителями МЖК, вызвали его родителей. «Они сразу сказали: “Мы знали, что все равно кто-то вернется к этому”, — рассказывает бывший напарник Белоконного. — Мы пообещали им, что доведем дело до конца, что найдем и привлечем людей к ответственности. Тем более, Пантелеева я до этого знал, он уже попадал в наше поле зрения».

Белоконный говорит, что все показания свидетелей вели к Пантелееву, но зацепиться было не за что. «Начальство дословно сказало, что для [возобновления официального] расследования нужна признательная позиция хотя бы одного из [похитителей]. Знали, что вроде бы [причастен] Пантелей, но он говорил, что ничего не знает, высадил Чебыкина по дороге. Как дальше? Кого цеплять?» — рассказывает он о ходе дела. Оперативник стал общаться с окружением Пантелеева, но большинство его знакомых не готовы были давать показания «на бумагу» — только в устной форме.

Параллельно с этим у дерзкого и самонадеянного Белоконного назревал конфликт с начальством. В итоге в 2018 году его перевели в отдел полиции №16, где нужно было раскрывать другие дела об убийствах, и заниматься делом Чебыкина он уже не мог.

«Мне так стыдно стало, когда меня перевели, мне мама Чебыкина звонила: “Ну, что там, что?” — рассказывает он. — И я себя чувствовал самым последним ничтожеством на свете, потому что, представляете, я так уверенно им говорил, что мы раскроем, был так уверен, что все получится, а в итоге не мог заниматься этим делом».

В 2017 году у Белоконного родился сын. «Когда я обещал родителям Чебыкина, что раскрою дело, я был с юношеским максимализмом, а когда сам стал отцом, я больше всего боялся встретить их на улице, я про себя думал: “*****, что я наделал”, — рассказывает он. — Я должен был их вызывать только тогда, когда у меня были бы уже показания, когда обвиняемых бы уже задержали с ОМОНом. Я понял свою ошибку и позже попросил руководство: можно, когда раскроем преступление, я буду первым, кто им расскажет?».

В 2019 году году Руслан Белоконный участвовал в расследовании дела об убийстве женщины с ребенком в квартире на Вагонке — женщина умерла от ножевых ранений, а ее дочь связали и задушили. Вместе с ним над делом работали сотрудники МВД по Свердловской области. Белоконный решил попросить их заняться делом Чебыкина и передал им через сотрудника главка папку со своими наработками — опросами косвенных свидетелей. Спустя некоторое время его друг Андрей Серебряков, который был одним из этих косвенных свидетелей, сказал, что его вызывают к следователю.

Белоконный решил сходить с ним и познакомился со следователем СК Артуром Маликовым. «Он мне честно сказал, что остается две недели до приостановки (если за две недели дело не было бы раскрыто, его бы вернули в архив. — Прим. «Холода»). И вообще по мне хотят назначить служебную проверку — мол, начали вызывать моих свидетелей, они стали отказываться давать показания. Кто-то, например, тогда в 2014 году давал показания, находясь в тюрьме, а сейчас отсидел и уже не хочет разговаривать, кто-то просто не хотел говорить с другими операми. А сотрудникам МВД же надо как-то отрапортоваться, и они сказали, что я заставил дать их такие показания. Они вызвали свидетелей, которые у меня в папке были: “Скажите, что опер давил, да и все”», — рассказывает он. Белоконный, по его словам, предложил Маликову «плотненько поработать вместе» и стал «таскать к нему тех же самых свидетелей», которые начали давать показания. «Ничего фантастического: просто желание работать, отношение, — объясняет он. — Одно дело, ты приезжаешь и говоришь: “Ну че, говори, как там было?”. Другое дело, [если] ты ищешь подход. Но это все были косвенные улики. А на них в суд дело не пойдет, нужны были [более веские] показания».

После размышлений Белоконный решил проверить еще одну возникшую у него идею — что мужчины после преступлений зачастую рассказывают об этом своим женщинам, — а значит, нужно искать бывшую девушку Пантелеева. Спустя годы выяснить, с кем встречался Пантелеев в 2003 году, было трудно, и Белоконный рассказал об этой проблеме своему другу Андрею Серебрякову. Оказалось, что тот отлично помнит, с кем тогда встречался Пантелеев, потому что сам был влюблен в ту девушку и общался с ней. «Я ее нашел, у нее были проблемы. Я с этими проблемами разобрался и сел с ней поговорить, — коротко описывает дальнейшее Белоконный. — Она сначала все отрицала, а потом говорит: “А, точно, было такое”». Из рассказа девушки оперативник понял, что Пантелеев не участвовал в убийстве — сбежал в последний момент. «Это была очень большая зацепка. Когда ты человека колешь, ты должен оперировать фактами. Она не знала, кто убил, но знала, что кто-то из них [приятелей Пантелеева]», — говорит Белоконный. Бывшая девушка Пантелеева сначала согласилась поговорить с «Холодом», но позже прислала сообщение: «Да я вообще не уверена, стоит ли? Потом ходить оглядываться».

После разговора с девушкой Белоконный связался с друзьями Пантелеева и сказал, что на него «есть материал» и что если он придет в полицию сам, то сможет рассчитывать на смягчение наказания. «Надо было просто посеять идею в его голове, что можно так договориться, и выдержать паузу. Пантелееву это передали, я это знал», — говорит оперативник.

Пантелеев в участок так и не пришел, но его номер телефона поставили на прослушку — и стало понятно, что он встречался с Евгением Дудровым — одним из тех, кто катался с ним по району в день исчезновения Димы Чебыкина.

К 2021 году Александр Пантелеев успел бросить хоккей, отсидеть в колонии вместе с Ивановым за грабежи и стать «хорошим мужем и отцом» — так его характеризует жена. Дудров также завел семью и устроился на работу на заводе. Сальцин уехал из города и женился на сестре Дудрова, у них родился ребенок. Иванов с Харламовым около пяти лет гастролировали с цирком братьев Запашных и Росгорцирком, в том числе в Донецке и Луганске, выступали ассистентами в номерах с дикими животными. В последние годы Иванов был парализован из-за болезни и находился на иждивении у матери.

Пантелеев сам так и не пришел к Белоконному, но их встреча все равно состоялась. «Он проходил через надзор по левой фигне вообще: супруге люлей дал. Так как он от меня скрывался, я попросил дознавателя по этим материалам вызвать его в отдел полиции. Пантелеев заходит в кабинет, а там я, — рассказывает Белоконный. — Он же начал скрываться от меня уже, а тут проходит и говорит: “Так я и знал, что ты здесь будешь”». Давать показания по делу о похищении Димы Чебыкина он отказался, и тогда Белоконный повез его на полиграф.

Пантелеев не знал, что может отказаться, и, проходя тестирование, сильно нервничал. После этого Белоконный вручил ему показания его бывшей девушки, которая рассказала подробности похищения Дмитрия Чебыкина. «Я говорю: у тебя есть два пути: либо я тебя задерживаю, либо ты все рассказываешь, — объясняет Белоконный. — Это была игра. В уголовном розыске большое значение имеет то, как ты умеешь вжиться в роль. Он должен поверить в то, что ты его сейчас посадишь. Просто на словах это внушаешь. Это называется оперская смекалка. Понимаете, прошло 17 лет. Как иначе? Я его не бил, на колени не ставил. Это интеллектуальная игра, кто кого переиграет».

После этого Пантелеев заговорил. Первые показания касались Иванова и Харламова — 17 лет назад их даже не опрашивали, следствию о них ничего не было известно. Узнав про разговор с Пантелеевым, Белоконному стали звонить сотрудники МВД по Свердловской области. По его словам, они хотели приехать и задержать Пантелеева сразу. «Но я же ему уже пообещал, что его не закроют, если он будет все рассказывать. Кроме того, зачем мне рушить дело, если я знал еще про двух фигурантов. Я боялся, что они просто мне испортят все», — вспоминает он. Тогда Белоконный принял решение, за которое ему вскоре вынесли строгий выговор. Чтобы избежать вмешательства главка, оперативник попросил начальника угрозыска отдела полиции №17 Нижнего Тагила Расима Малаева назначить его на это дело, — и тот прикомандировал его в отдел, расследовавший убийство Чебыкина, дав ему в подкрепление ОМОН.

Дальше начались задержания. 18 декабря 2019 года Евгения Дудрова задержали на проходной завода, Евгения Сальцина — у дома, Антона Харламова — при попытке сбежать из частного дома огородами, а Владимира Иванова — дома у матери. «Пантелеев почему-то очень боялся Иванова. Никто не знал, что с Ивановым. Но в 2008 году они вместе сидели за грабежи и разбои — отрабатывали телефоны в связке. И Иванов себя там так зарекомендовал, видимо, что Пантелеев боялся, — рассказывает Белоконный. — Когда мы его задерживать пошли, Пантелеев говорит: “Пойдем со мной, я боюсь, он — вообще отморозок”. Мы поднимаемся, забегаем, за нами — ОМОН. А он просто под себя ходит, сидит в квартире. Но эти душегубские глаза надо было видеть. Я ему: “Ты понял, за что тебя задержали?”. Он: “Понял”. Он был вменяемый. Но сразу после этого смекнул, что надо косить под дурачка».

Изначально Пантелеев говорил, что он и Дудров не присутствовали при убийстве, и что для них самих стало неожиданностью то, что Иванов убил Диму. Но от Харламова и Сальцина в тот день Белоконный узнал другую версию событий, которая в итоге и легла в основу обвинения: Иванову не удалось запугать Чебыкина — тот стал говорить про влиятельных друзей своего отца, похитители испугались и, чтобы скрыть преступление, решили его убить. Чебыкина положили лицом в пол, Харламов держал ему ноги, Дудров — руки, а Иванов накинул на его шею матерчатый пояс и задушил. Пантелеев и Сальцин в убийстве не участвовали. Пантелеев, испугавшись, уехал на тренировку, чтобы обеспечить себе алиби. После убийства Иванов велел всем молчать и пригрозил, что иначе с ними поступят так же. Связанное тело Чебыкина погрузили в багажник машины Харламова, вывезли к гаражному боксу и сбросили вниз с обрыва в заснеженный карьер.

Белоконный уверяет, что Харламов даже не пытался отвертеться: «Он мне сказал: “17 лет ждал, когда ко мне придут”». Сальцин дал аналогичные показания уже в СК. После этого Белоконный снова допросил Пантелеева — тот признался, что до этого «хотел отмазать друзей», и рассказал ту же версию, что и Харламов с Сальциным. «Когда Пантелеев мне все рассказал, он [по моему предложению] позвонил маме, и ей тоже все рассказал по телефону», — добавляет Белоконный. Этот звонок был важен для оперативника — разговор прослушивался.

Позже на суде Харламов и Дудров скажут, что на них оказывали психологическое давление, и будут придерживаться первоначальной версии Пантелеева о том, что их в момент убийства в доме не было. Но экспертиза с применением полиграфа покажет, что Харламов лжет.

Адвокат Чебыкиных Павел Коробов подчеркивает, что, хотя со стороны произошедшее с Димой и кажется единым преступлением, юридически это два разных эпизода. Первое преступление — похищение несовершеннолетнего, в нем все пятеро признали свою вину, но сказали, что умысла на убийство ни у кого не было. За истечением сроков давности уголовное дело по этой статье было прекращено. «Задержи мы их пару лет назад, и сидели бы все пятеро», — с досадой говорит Белоконный.

Непосредственными участниками второго преступления — убийства — были, по версии следствия, Евгений Дудров, Антон Харламов и Владимир Иванов. Последний умер в феврале 2021 года в возрасте 38 лет, не дожив до окончания суда. Показаний Иванова, которого называют убийцей все остальные участники преступления, в деле нет. По словам Белоконного, допрос Иванова признали недопустимым, поскольку из-за болезни он давал показания в невменяемом состоянии. Адвокат потерпевших Павел Коробов говорит, что дело в отношении Иванова выделили в отдельное производство и вернули в прокуратуру из-за процедурных нарушений.

«Когда в суд вызвали маму Иванова, она на многое мне открыла глаза, — рассказывает Ольга Чебыкина. — Иванов никому не был нужен. Этот дядька Иванов, на которого они все сваливают, просто был озлобленный на всю жизнь и, в том числе, на свою маму мальчик, которого никто не любил. И, конечно, тут какой-то парнишка из благополучной семьи, в которой не ругаются, не орут, не дерутся, которого словом дурным не называют. И у этого парнишки еще и деньги есть. Так все и получилось». Мать Иванова отказалась общаться с «Холодом», пообещав вызвать полицию или скинуть корреспондента с третьего этажа своего дома.

Чебыкины в судебных прениях не выступали. Отец Димы — высокий, спортивно сложенный седой мужчина (знакомые говорят, что сын был на него похож) — во время заседания смотрел то в пол, то на судью, либо сидел, закрыв лицо руками. А Ольга Чебыкина во время оглашения подробностей убийства рисовала в тетради — по ее выражению, это был «уход от реальности». Но по-настоящему уйти от реальности ей сложно: вечером по дороге из суда она проезжает двор, в котором Дима рос и играл с друзьями, утром — место, где его убили.

Евгений Дудров и Антон Харламов 12 апреля 2021 года получили 12 лет колонии строгого режима. Обычно на заседаниях они перешептывались, посмеивались или возмущались — и впервые извинились в суде перед родителями Чебыкина, только выступая с последним словом.

«Считаю, что, по справедливости, в этом плане жизнь за жизнь, так сказать. [Иванов] убил — свою жизнь отдал. Куда деваться, всю жизнь так жили на Руси, всегда так было, жизнь за жизнь. Его бог наказал. И меня наказывает, у меня со здоровьем серьезные проблемы. К сожалению, мы не вернем того времени: ни Дмитрия, ни Иванова к жизни, чтобы этого вообще не произошло. Только могу искренне попросить прощения, принять мои соболезнования в отношении данного инцидента», — сказал Харламов, сидя на скамейке и сложив руки на костыле. По словам его отца Петра Харламова, проблемы со здоровьем у него начались из-за работы в цирке: «Приехал оттуда с больной спиной, ему сделали операцию».

Дудров на суде говорил, что «сильно пережил» момент убийства, что до преступления у него была постоянная работа и он жил в квартире с будущей женой, а после убийства Чебыкина «жизнь сама по себе рухнула». «Я всю жизнь свою трепал себе нервы по поводу этого преступления, изначально я начал пить, потом еще больше пить, потом колоться… Просто не хотелось жить, зная, что произошло в тот день. И, соответственно, я не мог это вынести в общественность, что было какое-то соучастие в том же похищении мое, я осознавал, что придется мне очень серьезно ответить за это», — сказал он.

После суда и Харламов, и Дудров через решетку сказали «Холоду», что сейчас жалеют о том, что тогда поехали похищать Чебыкина. «Конечно, есть то, о чем жалеем, что хотелось бы изменить», — сказал Дудров. «Мы бы поменяли, я бы здесь сейчас не был. Не поехали бы тогда», — добавил Харламов.

Мать Димы, несмотря на приговор, считает, что «на сегодняшний день похитителей ничем не наказать». «У меня складывается ощущение, что нет тут [в суде] этой правды, — говорит Ольга Чебыкина. — У меня как у мамы понимание такое: кто убийцы — все, кто участвовал в этом преступлении. Но, оказывается, нет, все делится. Они говорят: “Я только похищал”. “Я только привез”. “Я только заманил”. “Я только телефон взял”. “Я только веревку завязал”. А кто убил? А я не убивал. И все пятеро не убивали, понимаете? А человека нет».

«Мы знали, что они [похитители] живут свою непонятную жизнь, и у них все, в принципе, вот так вот — непутево. А реальную классную жизнь они просто взяли и уничтожили. Не только Димы, но и моих родителей», — говорит дочь Чебыкиных Татьяна.

Руслан Белоконный, раскрывший убийство Димы, тоже пришел на оглашение приговора. «Все, парни, давайте, счастливо вам», — радостно сказал он Харламову и Дудрову. Те улыбнулись, и Дудров ответил: «Скоро увидимся, не переживай».

В доме у 52-летней Татьяны Белоконной рядом с портретами сыновей — Руслана и Михаила — стоят в рамках три благодарности старшему: две за образцовое исполнение служебных обязанностей, одна — «за проведение эффективной работы по раскрытию особо тяжкого преступления, получившего широкий общественный резонанс».

Жена Белоконного, 31-летняя Елена, работающая воспитательницей в детском саду, говорит, что Руслан отдавал работе все свое свободное время. «У него был официально график до шести-семи, но он обычно брал дополнительные смены. Он очень увлекающийся человек, очень трудолюбивый, он прямо горы готов свернуть, если его какое-то дело увлекло — это все, он пропадал днями там», — рассказывает она. После некоторых дел Белоконный возвращался домой расстроенный, говорит Елена. По ее словам, он «такой сентиментальный». «Если приходили к нему люди и плакали, он всегда старался помочь, очень вникал в ситуацию, в положение входил. Он вообще не черствый, как принято думать, — что такие полицейские черствые, холодные. Он эмоционально погружался в это все. Наверное, поэтому ему хорошо и удавалось раскрывать эти преступления», — рассуждает она. В то же время муж «очень своенравный, упрямый, непрогибаемый», признает Елена. 

Белоконный не скрывает, что конфликтов за семь лет работы в МВД у него было больше, чем служебных наград — «с высшим руководством МВД всегда были отношения не очень»: по его мнению, из-за того, что он «говорил правду, которую неприятно слышать, пресекал, если начинали унижать, повышать голос». «Знаете, сколько раз меня просили писать рапорт на увольнение? После 50-го раза я сбился со счета, — уверяет Белоконный. — Мне никогда не давали наград, у меня личное дело все во взысканиях за чушь всякую».

В 2018 году Белоконный отказался задерживать митингующих против пенсионной реформы. «Я не скажу, что я революционер, но у меня там мог быть отец. Я пришел к начальнику, открыл закон “О полиции”, говорю — смотрите, полиция предназначена для прав и свобод граждан, никак не для разгона, митинг был мирный», — объясняет он. Весной 2020 года Белоконный отказался штрафовать людей за отсутствие масок — оперативников отправили заниматься этим из-за недостатка кадров, — сказав, что будет выносить только предупреждения. «Ты можешь просто предупредить человека, а не сдирать 15 тысяч рублей. Меня воспитывали так: нельзя против народа идти. Если бы я хотел по-другому, я бы пошел в ОМОН», — говорит он.

При этом, по мнению Белоконного, им «очень сильно пользовалось руководство, когда нужно было что-то раскрыть". "Кидали из отдела в отдел. Вроде надо пожурить, а я что-то раскрою — отстанут. Так вот всю мою службу было», — рассказывает он. По словам оперативника, во время резонансных раскрытий, чтобы не представлять его к наградам, ему назначали строгий выговор: «Я точно знаю, что за раскрытие дела Чебыкина получил награду [начальник полиции Нижнего Тагила] Ибрагим Абдулкадыров. Наш МВД сделал списки на поощрение, а мне дали строгий выговор сразу же — чтобы меня не поощрили. В качестве благодарности сняли выговор, который сами же назначили». При этом родители Димы Чебыкина за раскрытие убийства благодарят Белоконного — именно он, как и собирался, первым сообщил им о задержании похитителей.

Один из бывших напарников Белоконного, все еще работающий в полиции, говорит, что Руслан «никогда не был конфликтным человеком, он просто говорил правду, которая не всем нравится». «Если бы не Руслан, дело Чебыкина бы так и лежало в архиве. И до этого мы сколько раскрывали, получая вместо наград выговоры... Невозможно все время работать, не совершая каких-то элементарных ошибок, — рассказывает он. — У тебя 10-20 материалов, ты на один день что-то просрочил, кого-то просто не уведомил лично. И за каждое такое выговор. Начальство решает: здесь дать выговор, здесь — снять, а кто-то там через десять начальников получит медаль. А нам скажут: “Молодцы, хорошо себя проявили, когда-нибудь вы станете на ступеньку выше”».

Другой коллега оперуполномоченного, начальник дежурной смены ОП №17 Павел Долганов говорит, что Белоконного не раз угрожали уволить, потому что «он — лучший оперативник в области», «постоянно раскрывает преступления и отказывается участвовать в коррупционных схемах». «Он постоянно что-то доказывал, топил до талого. Это никому не нравилось, в МВД нужны тихони, которые будут исполнять приказы руководства», — говорит он. Позже и Долганова, и Белоконного в один день уволят из полиции и заведут на них уголовное дело.

В МВД Руслан Белоконный пришел в 2013 году, а уже через полгода у него начались первые конфликты с руководством. 1 января 2014 года он, еще будучи стажером, выехал на убийство — в одном из домов на Вагонке «дед убил бабку лыжной палкой». Поработав на месте, Белоконный с напарником узнали от старшей по дому, что «у деда забирают квартиру», — так они вышли на банду мошенников, которые отбирали недвижимость «у пожилых людей и алкоголиков», и добились сроков для них. По утверждению оперативника, они не знали, что у банды была «крыша», — но сразу после задержания мошенников у них начались проблемы. По рассказу Белоконного, один из задержанных подложил в кабинет его напарнику 9 тысяч рублей, вслед за этим было возбуждено дело о получении взятки группой лиц. Позже оно было прекращено, поскольку на очной ставке мошенник признался в оговоре, рассказывает он.

По словам Белоконного, во время следствия по этому делу весной 2014 года его с напарником не раз просили уволиться по собственному желанию — и однажды даже подкинули им в кабинет патрон, из-за которого на него завели дело оперативного учета. В рамках этого дела, рассказывает Белоконный, за ним установили слежку и начали прослушивать телефонные разговоры. «Я хотел строить карьеру, но из-за этого оперативного дела я не мог переводиться ни в свердловский главк, ни в Москву», — говорит он. Периодически ему показывали сводки его телефонных разговоров или съемки с камер видеонаблюдения. Для управления собственной безопасности (УСБ) он стал врагом.

В 2015 году Белоконный участвовал в раскрытии дела ОПГ Виктора Айдаркина: он собрал 17 заявлений на участников банды и отнес их в свой отдел полиции, но там, по его словам, никто не поверил, что он сможет разобраться с этим делом. Тогда оперативник — в обход прямого начальства — обратился в региональный главк МВД; в результате дело было раскрыто, а члены ОПГ получили реальные сроки. Но вместо награды Белоконный из-за другого инцидента вскоре получил неполное служебное соответствие, которое, неожиданно для всех, обжаловал в суде. В 2016 году он отозвал иск в обмен на отмену взыскания. 

Конфликты на работе, по словам Белоконного, в итоге переросли в уголовное преследование его младшего брата Михаила. В 2014 году, как рассказывает 29-летний Михаил Белоконный, у него случился конфликт с бывшим партнером по бизнесу Ильей Сафаровым, который к тому же должен был ему 100 тысяч рублей. «Банальная ссора, связанная с девушкой, он позволил себе много лишнего. Разговор на повышенных тонах. Даже разборки у нас никакой не было — он себе позволил грубость, я пощечиной привел его в чувство», — описывает произошедшее он. Сафаров же дал иные показания.

Согласно им и приговору, Михаил Белоконный избил Сафарова в клубе, после чего затолкал его в багажник мерседеса и потребовал 100 тысяч рублей. Там же указано, что Белоконный достал 3800 рублей из кармана Сафарова и сказал, что забирает его автомобиль стоимостью 60 тысяч, а оставшийся долг в 40 тысяч прощает. В апреле 2016 года суд приговорил Михаила Белоконного к 4,5 годам колонии общего режима.

При этом на суде Сафаров изложил другую версию событий: он рассказал, что денег Белоконный не требовал, а ударил его из-за «личной неприязни». Свои показания, в которых он утверждал обратное, Сафаров назвал ошибочными и признался, что дал их пьяным. Он также добавил, что был судим шесть раз, и Белоконный, не имевший проблем с законом, опасен для него не был, поэтому попросил «не наказывать его реальным лишением свободы». Суд это учитывать не стал. В основу приговора также легли показания засекреченного свидетеля, который якобы видел, как Белоконный избивал Сафарова, требуя деньги. Несмотря на то, что Сафаров подал апелляцию на приговор с просьбой прекратить дело мировой, Михаила Белоконного отправили в колонию. На свободу он вышел только в 2019 году. По его словам, следователь, который вел его дело, сказал: «Брат вел бы себя скромнее — у тебя бы нормально все было».

Белоконный действительно часто вел себя нескромно. «Я раскрывал убийства свои знаете как? Была группа оперская, я выкладывал туда видео, я очень тщеславный был, все ходил, хвастался “Кто папа?”. Это очень бесило руководство», — рассказывает он. Работая в отделе полиции №16,  он однажды поспорил с коллегами, что раскроет убийство детского тренера по хоккею Александра Чумарина. «Это казалось невозможным. И я сказал: если я раскрою, начальник отдела меня несет за руки, его зам — за ноги, фоткайте, мне никаких медалей не надо, я чисто фотографию у себя повешу. И все это дошло до руководства, и все такие: “Ну, давай”. И когда это произошло, я говорю: “Ну что, офицер сказал — офицер сделал?”. А они: “Ты что, ***** [офигел], что ли? Меня просто уже потом ненавидели, может, где-то за тщеславие, где-то за позицию», — рассказывает Белоконный.

Брата он поддерживал весь срок, несмотря на то, что в полиции требовали отказаться от общения с судимым родственником. «Я считаю, что в МВД чисто по нашим моральным принципам хотели ударить, поэтому Руслана и просили писать отказ от общения со мной. Но сейчас 1937 год, что ли? — говорит Михаил Белоконный. — У нас полгорода живет так: все родственники сиженные и пересиженные».

Несмотря на все проблемы, увольняться Белоконный не собирался: работа ему по-прежнему нравилась. Поэтому в последние годы он, по его словам, был очень аккуратен — по городу ездил со скоростью 50 км/ч, а на корпоративах чаще всего оказывался самым трезвым.

Но осторожен Белоконный был не во всем. 27 мая 2020 года после задержания создателя паблика «Омбудсмен полиции» Владимира Воронцова он опубликовал в группе фотографию своего служебного удостоверения в его поддержку. Белоконный был знаком с Воронцовым по переписке, и ему нравилась идея полицейского профсоюза. Вечером того же дня его ознакомили с приказом об увольнении.

«Для меня это было внезапно, он мне просто сообщил как-то вот так вот: “Меня уволили”. Он еще идет из машины с вещами, с коробкой, — вспоминает его жена Елена Белоконная. — Я говорю: “Что такое?” Он: “Ну, вот”. Там письма у него в коробке благодарственные в рамочках, какие-то документы, что-то еще лежало. Он действительно этой работой просто жил». 

«Много раз просили писать рапорт, но я не давал повода меня уволить, не за что было зацепиться. А как ксиву выложил, им срочно нужно было что-то придумать, потому что это уже политика, — объясняет сам Белоконный. — Это идея, которая может заразить других, как вирус. Они такого боятся».

Белоконный не просто обжаловал увольнение, но и рассказал в СМИ о своих конфликтах с начальством. Сразу после этого, 10 июня 2020 года, в отношении него возбудили уголовное дело.

Речь шла о событиях, происходивших 21 апреля 2020 года. В тот день брат Руслана Белоконного отмечал свой день рождения в одном из баров Нижнего Тагила. Около десяти вечера бар оцепил ОМОН «в рамках борьбы с коронавирусом», гостей задержали, многих при этом избили, рассказывает Белоконный. Задержанных решили проверить на употребление наркотиков. К пяти утра первую партию задержанных увезли на освидетельствование в «25 квартал» (так называют психбольницу №7), остальных допрашивали в дежурной части.

В этот момент к Руслану Белоконному подошел его коллега Павел Долганов и попросил подбросить его вместе с его знакомым, детским тренером по хоккею Алексеем Атанасовым, в «25 квартал». Атанасов не был на дне рождения, но оказался в том же баре и был задержан вместе с гостями. Белоконный и так собирался ехать туда забирать дядю, поэтому согласился. В больнице Долганов попросил Белоконного передать врачам документы на тренера, а затем сам прошел освидетельствование. Белоконного смутило, что Долганов сдавал анализы вместе с задержанными, и, вернувшись в отдел полиции, рассказал об этом своему начальнику, а тот инициировал служебную проверку.

В результате было возбуждено уголовное дело по статье о превышении должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК). Следствие считает, что Долганов намеренно сдал мочу за Атанасова, чтобы у того были «чистые» анализы (в ином случае ему могло бы грозить до 15 суток за употребление наркотиков по ст. 6.9 КоАП). При этом Белоконного следствие обвинило в том, что он якобы помог коллеге выдать себя за другого человека.

В феврале 2021 года Белоконный опубликовал в соцсетях протоколы допросов по делу о подмене анализов, чтобы подчеркнуть, что он ни в чем не виноват. После этого его задержали в баре сотрудники правоохранительных органов, которые били его ногами, использовали электрошокер и наручники (в распоряжении «Холода» имеется видеозапись, постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы Белоконному и справка из больницы, фиксирующая побои). Свои действия силовики, по словам Белоконного, объяснили так: «Это для того, чтобы ты меньше ****** [говорил]».

На запрос «Холода» в МУ МВД «Нижнетагильское» ответили, что представителям МВД некорректно давать комментарии по уголовным делам, находящимся в ведении другого ведомства — СК. В следственном отделе СУ СК по Дзержинскому району Нижнего Тагила «Холоду» ответили, что информация по делу Белоконного в соответствии с позицией следствия разглашению не подлежит. В 2021 году из отдела полиции уволили еще двух сотрудников, предъявив им аналогичное обвинение по делу о подмене анализов Атанасова (со СМИ они общаться отказываются). Долганов и Белоконный считают, что этим сотрудникам могли предложить дать показания против них, а когда те не согласились, их сделали обвиняемыми по этому же уголовному делу.

В начале мая 2021 года Белоконного и Долганова обвинили еще и в фальсификации доказательств (ст. 303.1 УК РФ). Через несколько дней правоохранители задержали Белоконного в больнице, где он лечился от простуды. Бывшего оперативника посадили в «Газель», где, по его словам, один из бойцов сказал: «Че ты жалуешься, как девочка, в интернете? Ты не опер, порочишь полицию». В машине, по утверждению Белоконного, ему отдавили пальцы и сломали ребро (в распоряжении «Холода» имеется результат компьютерной томографии органов грудной клетки Белоконного от 13 мая 2021 года и сделанные им фотографии телесных повреждений). После этого СК обратился в суд с ходатайством об аресте Белоконного, однако судья 28 мая решила, что следствие не предъявило достаточных доказательств его причастности к преступлению, и отказалась его арестовывать.

Если дело все же дойдет до суда, бывшему оперативнику Белоконному будет грозить до четырех лет лишения свободы. «Они думали, что я, как все, испугаюсь, замолчу, а огласка стала только сильнее, — говорит он. — И теперь они уже сами не знают, как это закончить. Но им принципиально нужно меня наказать, чтобы показать пример другим сотрудникам полиции».

Дома у Белоконных стоит игрушечная парковка с полицейским участком и машинками — с ними играет их трехлетний сын. «Ребенок говорил всегда, что он хочет быть полицейским, он с ума сходил по полицейским машинкам. Любит ловить преступников до безумия. Обычно я выполняю роль преступника, он меня ловит, — рассказывает Елена Белоконная. — И то, что папа в форме приходил на обед, он видел. И когда машины едут с мигалкой, всегда спрашивает: “У папы такая?”, “Папа на такой ездит?”. Понимает, что папа уже не работает в полиции, но до сих пор мимо полицейской машины молча не пройдет».

Не может привыкнуть к новой жизни и сам Руслан Белоконный. Гуляя по окрестностям Вагонки, он вслух вспоминает все свои расследования: «В этой многоэтажке убили маму с дочкой», «в этой кальянной задерживали преступника», «в этом доме была кража».

Многие потерпевшие в этих делах были ему знакомы. «Все эти убийства, что с Димой Чебыкиным, что с Чумариным, что мамы с дочкой, — я всех их знал лично. Мама с дочкой жила в соседнем доме от моих родителей. Эта девочка у нас летом гуляла. Чумарина я знал по спорту, Диму — с детства. Район Вагонка — все друг друга знают», — говорит Белоконный.

Первое время после увольнения он рассчитывал, что обжалует его и со временем вернется на работу в МВД или устроится преподавателем в профильное учебное заведение. Но после возбуждения уголовного дела на возвращение в полицию он уже не надеется. «Меня очень ненавидели. Раскрытие старых дел в МВД никому не нужно, а я с таким энтузиазмом за них брался, — объясняет он. — Никто не верил, а я раскрывал. Это сильно бьет по авторитету начальства: они же тоже этими делами занимались — и не могли раскрыть».