21 февраля 2024 года покончил с собой Андрей Мурз Морозов — сержант российской армии, воевавший в Донбассе с 2014 года, автор популярного телеграм-канала «Нам пишут из Янины». По наиболее распространенной версии, поводом для самоубийства стал его конфликт с российскими пропагандистами. Так закончилась богатая на дикости биография блогера по прозвищу Бойцовый Кот Мурз: он боролся с либералами с помощью помидоров, пытался поджечь и обстрелять офис «Единой России», сидел в тюрьме, служил в луганском батальоне «Призрак», а после начала полномасштабного вторжения в Украину стал одним из самых громких его патриотических критиков, обвиняя российское военное начальство в непрофессионализме и избыточных потерях. «Холод» рассказывает удивительную историю человека, родившегося на Рублевском шоссе и застрелившегося в Донбассе.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Майским днем 2012 года на Чистопрудном бульваре в Москве собрались несколько сотен человек: после жестокого разгона согласованного оппозиционного митинга на Болотной площади здесь на полторы недели сформировался постоянный лагерь мирного протеста, получивший название «Оккупай Абай», и регулярно проходили разнообразные политические мероприятия. На этот раз говорили журналист Сергей Пархоменко и политик Илья Яшин. Когда раздались аплодисменты, длинноволосый парень в светлой ковбойской шляпе внезапно начал кидать в выступающих помидоры.
Яшин сразу узнал нападавшего. «Это мой старый друг, террорист Иван Помидоров», — сказал он. На самом деле мужчину с помидорами звали Андрей Морозов; еще одним его прозвищем, под которым он вел «Живой Журнал», было Бойцовый Кот Мурз (в честь героя романа Стругацких «Парень из преисподней») — а Иваном Помидоровым его стали звать за семь лет до этого, когда он бросался овощами в журналистов, польских дипломатов и того же Яшина, который стоял в оппозиционном пикете. Даже шляпа на Морозове была та же, что в 2005 году.
Через три дня после этой сцены лагерь «Оккупай Абай» разогнали. Через 12 лет Илья Яшин оказался в тюрьме по обвинению в «дискредитации» российской армии во время вторжения в Украину, а Морозов сначала сам стал участником вторжения, а потом — застрелился из-за конфликта с другими патриотами России.
Слушайте аудиоверсию в подкасте «Холод»:
Действительно форменные отморозки
Однажды ночью в 2004 году 25-летний Андрей Морозов, работавший в айти-компании, лежал на коленях у своей девушки. Ему было хорошо: в его жизни было «все что надо». Девушка в тот момент рассказывала ему о своей недавней поездке в Воронеж: местные «дети-попрошайки», приняв ее и ее друзей за богатых туристов, бежали за ними и «просили деньги на хлебушек». Позже Морозов вспоминал, что в этот «момент, близкий к абсолютному счастью», его «уколола» мысль: «Смогу ли я быть счастлив бытом своим, отношениями с женщиной, когда вокруг все плохо?»
По его словам, именно в ту ночь он испытал «импульс» заняться уличной политикой.
Знакомые называли Морозова «романтиком», «идеалистом», «самураем», «бессребреником из разряда тех, кто воевал в Гражданскую войну». Он вырос в доме на Рублевском шоссе, гордился тем, что два поколения его предков работали на оборонную промышленность. По словам дружившего с ним в 2000-х Алексея Байкова, когда он впервые пришел к Морозову в гости, тот сразу показал ему «облицовочную плитку с “Бурана”, в работе над которым участвовала его мать».
Байков считает, что комплекс взглядов Морозова (сталинизм, национализм, ненависть к либералам — все то, что впоследствии станет российским консервативным мейнстримом) был обусловлен характерным для 1990-х чувством обиды за то, что люди, которые делали «великую работу» и двигали страну вперед, теперь в лучшем случае торгуют на рынках. Морозов говорил, что, пока его ровесники передавали из рук в руки новый номер Playboy, он штудировал журнал «Моделист-конструктор» и интересовался историей Второй мировой войны.
Байков вспоминает, что круг чтения его приятеля «состоял из книжек по военной истории от издательства “Яуза”, “воениздатовских” мемуаров советских времен, Дюма, Переса-Реверте и тому подобной историко-приключенческой литературы». Издательство «Яуза» провозглашало своей целью «воспитание военно-патриотического духа в подрастающем поколении России»; как говорит Байков, в результате такой интеллектуальной диеты «блестящий ум [Морозова] оказался запертым в довольно узком коридоре, который и привел его туда, где он в итоге оказался».
В 1996 году Морозов поступил на мехмат МГУ, но уже после второго курса его отчислили. Армия ему не грозила: Морозов получил белый билет из-за заболеваний сердечно-сосудистой системы. Следующие несколько лет он работал в техподдержке, а параллельно изучал историю Второй мировой и много писал в своем блоге в «Живом Журнале», где стал «тысячником» (то есть на него подписались более тысячи аккаунтов). За актуальной политикой, которую в «ЖЖ» часто обсуждали, Морозов тоже следил. С конца 2004 года, вскоре после революции в Украине, приведшей к перевыборам президента, Морозов все чаще стал размышлять, как бороться с «оранжевой угрозой» на родине: политику Владимира Путина он не то чтобы однозначно поддерживал (поддерживая диктатуру как таковую, российский режим он считал неправильной диктатурой), но либералов не любил гораздо сильнее.
Его методом борьбы стали помидоры. Это вполне соответствовало духу времени: в середине 2000-х в уличной политике в России было много перформансов. Сторонники оппозиции митинговали у администрации президента в лыжных костюмах; противники запускали летающий фаллоимитатор на пресс-конференции Гарри Каспарова. Свой первый помидор Морозов кинул в Илью Яшина — это было по-своему логично, поскольку свое молодежное движение «Оборона» политик создавал, ориентируясь на украинскую «Пору». Сутки, проведенные в изоляторе, патриотического активиста не смутили: уже через пару дней он планировал новую акцию.
Помидоры Морозова прилетали в главного редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева, который опубликовал колонку о цене победы СССР в Великой Отечественной войне. В публицистку Юлию Латынину, которая непатриотично выступала в эфире «Эха Москвы». В здание посольства Польши в Москве — поскольку польские власти не извинились за избиение детей российских дипломатов в Варшаве.
Список новых целей Морозов публиковал в своем «Живом Журнале». Вместе с соратниками он сформировал небольшую активистскую группировку под названием «Красный блицкриг» — входил в нее в том числе и Алексей Байков. Существует версия, что деятельность группировки курировали из администрации президента; якобы Морозову и его товарищам даже предлагали деньги за убийство одного из лидеров молодежной оппозиции или за то, чтобы вырезать «оранжевую сволочь» в одном из донецких сел (ни того, ни другого не произошло, и никаких подтверждений слухов о кураторах «Блицкрига» из АП «Холоду» найти не удалось).
У «Блицкрига» была своя программа: в ней говорилось, что ненасильственное противодействие «развалу страны и установлению колониального режима» неэффективно. С оппозицией, в случае если в Москве начнется что-то вроде Майдана, он собирался бороться с помощью миномета: «Убивать мразь, пока не погибнем сами». «Мы — действительно форменные отморозки с весьма себе самурайским мироощущением», — писал Морозов о себе и своих соратниках.
Трудно сказать, насколько кто-то воспринимал это всерьез: в «ЖЖ» в те годы было много политического эпатажа (знакомые Морозова не стали говорить с «Холодом»). Но со временем перформансы Морозова действительно становились все более креативными и агрессивными. Например, осенью 2005 года он планировал устроить «Крысинг» — кинуть в девушек из яшинской «Обороны» грызунов. В тубусе, с которым он пришел на митинг, были мертвые и живые мыши.
А еще через полтора года Морозов оказался в тюрьме. На сей раз его акция была направлена не против оппозиции, а против власти. После того как весной 2007 года милиция задержала участницу «Красного блицкрига» Ольгу Касьяненко, он решил напасть на центральный офис «Единой России». К зданию на Кутузовском проспекте он пришел ночью с несколькими бутылками коктейля Молотова и обрезом — по словам Морозова, к тому моменту его команда уже несколько месяцев заготавливала оружие на всякий случай. Зажигалка сломалась, поджечь ничего не удалось, но блогер-активист расстрелял неоновую вывеску с логотипом партии.
Через несколько месяцев его задержали. Во время обыска в его доме нашли обрез, боевой нож, малый саперный набор, нити и узлы для крепления «растяжек», коробки для хранения детонаторов, а также специальную униформу черного цвета. Суд приговорил Морозова к трем годам колонии.
Байков позже писал, что тюрьма сильно повлияла на «способность Морозова мыслить трезво и рационально». При этом, освободившись, Морозов продолжал вести блог, где писал о «Русском марше», хвалил национал-социализм, а также рассказывал, как клеит модель корабля Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря». В 2011 году ему казалось, что близится время «великих испытаний», при этом активизмом он заниматься, в общем, перестал. Случай с помидорами во время «Оккупай Абай» стал исключением — через несколько месяцев Морозов в комментариях в «ЖЖ» вызвал Илью Яшина на дуэль, но даже не получил ответа. Иногда он жаловался, что не успевает на политические акции, потому что работает до шести — а еще нужно заложить время на дорогу.
Ебанашка из Москвы
К весне 2014 года Андрей Морозов мирно работал в IT и собирался жениться — но, как и 10 лет назад, все изменили события в Украине. Окончательно он понял, что дальше так жить не может, когда узнал о событиях в Одессе: там в результате уличных столкновений и пожара в Доме профсоюзов погибли 48 человек, в основном — сторонников «Антимайдана». Морозов решил, что не может мириться с ситуацией, когда «русские люди стали теми, кого можно убивать безнаказанно и публично». Через неделю, в День Победы, он сел в поезд, чтобы перейти границу с Украиной и присоединиться к сепаратистам в Донбассе.
По словам Алексея Байкова, к тому времени Морозов стал огромным поклонником писательницы Веры Камши, сочинившей цикл фэнтези-романов «Отблески Этерны», и идентифицировал себя с одним из их героев — герцогом Рокэ Алвой, постоянно ведущим династические войны. По всей вероятности, поездка на восток Украины казалась блогеру почти литературным приключением. Весной 2014 года конфликт только начинался, и добровольцев-одиночек из России там еще почти не было. «Московский книжный мальчик», как говорил про него националист Егор Холмогоров, «ебанашка из Москвы», как он называл себя сам, человек абсолютно без военного опыта, Морозов вызвал подозрения у казачьего атамана Николая Козицына, в отряд которого попытался попасть. В казаки его не взяли, а вместо этого сначала пытали, а потом, ничего не добившись, передали российским пограничникам. Как вспоминал Байков, на родину Морозов вернулся с некрозом костей в запястьях.
Впрочем, это его не остановило: вскоре он снова поехал в Донбасс и оказался в батальоне «Призрак», который действовал в самопровозглашенной Луганской народной республике. Возглавлял «Призрак» бывший сотрудник военкомата Алексей Мозговой. Как утверждает Байков, там «быстро поняли, что это за кадр, и перевели [Морозова] в ближний тыл — "клеить танчики по-взрослому", то есть чинить радиоаппаратуру, а впоследствии и дроны».
Весной 2015 года командира «Призрака» Мозгового убили — судя по всему, так новые луганские власти, поставленные Москвой, разбирались с ополченцами, которые не хотели подчиняться Кремлю; по некоторым версиям, убийство Мозгового было одной из первых операций отряда, которой потом превратился в ЧВК «Вагнер». Бойцы «Призрака» — и среди них Андрей Морозов — влились в ряды армии ЛНР; Морозов, по его словам, даже принимал участие в боях за Дебальцево, но потом покинул фронт из-за обострившегося бронхита.
С 2016 года Морозов работал в Координационном центре помощи Новороссии, возил гуманитарную помощь сторонникам самопровозглашенных республик, параллельно выступал в Москве и Петербурге с семинарами, на которых рассказывал о своем донбасском опыте, и поправлял здоровье, надеясь вернуться на передовую. Когда в марте 2020 года ему это удалось, Морозов писал, что провел на фронте «самые счастливые дни за три года».
Когда Россия аннексировала территории самопровозглашенных восточноукраинских республик, Морозов стал российским военным: теперь он служил уже в звании сержанта и работал с дронами и системами связи. Вести блог Морозов тоже не перестал, но делал это уже не в «ЖЖ», а в телеграме: к началу 2024 года у канала «Нам пишут из Янины», где Морозов рассказывал о войне, было уже больше 120 тысяч подписчиков. Свои политические взгляды он не изменил: ругал протестующих в Беларуси и либеральную оппозицию, ожидал инспирированную Западом попытку государственного переворота в России — и при этом ругал путинский режим за недостаточное соответствие ценностям сталинизма и за коррупцию.
Второй после Стрелкова
Впечатления Морозова от вторжения в Украину были далеки от восторженных. «Это человек, который совершенно искренне верил в войну, в цели войны, ненавидел Украину, мечтал о победе русского оружия, — говорит о нем писатель Иван Филиппов, который в своем телеграм-канале анализирует патриотических блогеров. — И день ото дня видел, насколько люди, которым поручено эту войну воевать, выигрывать ее не хотят. Это сводило его с ума, и он регулярно писал о проблемах». Филиппов называет Морозова «вторым нытиком [в Z-сообществе] после Стрелкова».
Первый пост после начала войны Морозов опубликовал только в середине марта. Он вешал в своем канале патриотические стихотворения, шутил, называл фотографии с трупами мирных жителей в Буче фейком, заявлял, что война может быть прекращена только на условиях России — и при этом много критиковал российское военное руководство. Сам он при этом продолжал служить в Донбассе. Значительную часть своей зарплаты Морозов, по данным телеграм-канала «Авва», тратил на закупку оборудования для военных, а после смерти матери осенью прошлого года собирался продать две из трех своих московских квартир, чтобы пустить вырученное на беспилотники.
20 февраля 2024 года, реагируя на новости о том, что министр обороны Сергей Шойгу отчитался Путину о «минимальных потерях» при взятии Авдеевки, Морозов написал очередной критический пост. В нем он приводил цифры потерь из другого телеграм-канала — 16 тысяч убитых, 300 единиц бронетехники, — и добавлял, что украинские потери более чем в два раза меньше. После этого на Морозова стали нападать официальные пропагандисты — в частности, ведущие канала «Соловьев LIVE» Армен Гаспарян и Юлия Витязева: они намекали, что в советское время Морозова бы расстреляли; Витязева объявила блогера «вредителем».
В конфликте между сторонниками войны нет ничего удивительного, говорит Иван Филиппов: это такой же большой, раздробленный на группы и фракции мир, как, например, российская оппозиция. Есть то, кто воюет и пишет об этом; есть «профессиональные придворные военкоры»; есть пропагандисты — и так далее. «Глобально их делят на патриотов, тру-патриотов и охранителей, — объясняет Филиппов. — Охранители — это те, кто говорит, что все по плану и кругом сплошные славные победы. Патриоты где-то посередине. А тру-патриоты чаще говорят о проблемах». Морозову за его критические посты неоднократно угрожали уголовными делами за «дискредитацию» армии; после взятия Авдеевки критично настроенным провоенным блогерам стали приходить предупреждения о возможной ответственности за распространение информации, которая «способствует антироссийской деятельности противника».
Ранним утром 21 февраля в канале Морозова появился обстоятельный текст о том, как его заставили удалить пост про потери в Авдеевке по приказу «товарища полковника». «Оказалось, я не могу служить под Вашим началом, под командованием человека, который принял обезглавленную бригаду в критической ситуации на критическом участке и “вывез” ситуацию, не могу служить у Вас и, одновременно, говорить правду, — писал Морозов, обращаясь, видимо, к своему командиру. — Если я “не могу изменить ничего”, значит, вам придется самому выигрывать войну тем, что есть. ЕСЛИ».
Также в своем тексте Морозов цитировал фильм «Терминатор» и кодекс самураев «Бусидо», предлагал читателям смотреть мультсериал «Рик и Морти» и фильм «Капитан Алатристе» по роману Артура Переса-Реверте и говорил, что ведет свой «странный бой» с 20 июня 2005 года — того самого дня, когда он бросил свой первый помидор в Илью Яшина.
Опубликовав этот пост, Андрей Морозов застрелился. Похоронить себя он попросил на кладбище в Кировске Луганской области — «рядом с солдатами батальона “Призрак”, погибшими с момента подписания Минских соглашений и до начала СВО».
«Нынешняя война пожирает в первую очередь идеалистов — тех, кто в самом деле верит в то, что делает, — написала после смерти Морозова литературный критик Галина Юзефович. — А вот циники, именующие себя “прагматиками”, живут и чувствуют себя отлично». Алексей Байков заключил, что «крапивинский мальчик со шпагой, как сейчас модно говорить, “зашел не в ту дверь”, а вытянуть его оттуда за шкирку оказалось некому».
«[С одной стороны, Морозов] даже в посмертном тексте упомянул про “победу в захваченном Париже”, продолжая собственные же идеи о вечном и безальтернативном противостоянии с Западом, решиться которое может только силой, — рассуждает политолог Андрей Никулин. — С другой, этот же текст буквально усыпан отсылками к западному же кинематографу и культуре. Похоже, он писал, действительно не понимая, что тут что-то одно — или русские войска на улицах Праги и Вашингтона, или Рик и Морти. Вместе им не бывать».
