Мама погибшей Лизы из Винницы учится жить без дочери, модель из мариупольского роддома пишет посты в поддержку ДНР

Как изменилась жизнь героев «Холода» спустя восемь месяцев войны
Мама погибшей Лизы из Винницы учится жить без дочери, модель из мариупольского роддома пишет посты в поддержку ДНР

Война в Украине длится уже 265 дней. Все это время мы пишем о людях, которые пострадали от российского вторжения. «Холод» вспоминает их истории и рассказывает, что изменилось в их жизни.

«Пока боль сильнее остальных эмоций»

Фото: инстаграм Ирины Дмитриевой

В середине июля центр Винницы обстреляли российские военные — погибли больше 20 мирных жителей. Одной из них оказалась четырехлетняя девочка с синдромом Дауна Лиза Дмитриева. От удара пострадала и ее мама — 33-летняя Ирина Дмитриева. Она находилась в больнице в тяжелом состоянии и в первые дни после трагедии не могла вспомнить о смерти дочери. «У нее, наверное, шок, потому что она же мне сказала, что Лизы больше нет. Она, наверное, забыла. У нее [что-то] с памятью произошло. <…> Дочка в нее всю душу вкладывала. Я не знаю, как она переживет. Это просто ее жизнь была», — рассказывала бабушка Лизы Лариса сразу после обстрела Винницы.

От российского ракетного удара в Виннице погибла четырехлетняя девочка. Вот история ее семьи
Криминал4 минуты чтения

В августе Ирина Дмитриева писала, что не может поверить в смерть дочери: «Все, что нужно, — это время. Но пока не хочется верить, это как страшный долгий сон». Тогда же Ирина побывала на месте, где в них с дочерью прилетела ракета. Взрыв она вспоминала так: «Мы одновременно с Лизой подняли голову вверх, прямо над нами летела ракета — очень большая. <…> После — сильный взрыв, земля задрожала. <…> Потом увидела свою любимую дочь, ее разорванное тело… Еще пару минут я бегала, искала людей, чтобы помогли вытащить Лизу из коляски. Вокруг стояла мертвая тишина. Я села и начала кричать. Затем я почувствовала сильную боль и увидела, как на землю льется кровь, я начала задыхаться».

В сентябре Ирина писала, что 14 июля ее жизнь разделилась на «до» и «после»: «Я бы все в жизни отдала, чтобы Лиза была в моих объятиях, и мы продолжали жить своей прекрасной жизнью! <…> Сейчас мы все похожи: страдаем от рук врагов — морально или физически. И стремимся к одному — скорейшей победе нашей страны».

В октябре Ирина рассказала, как в реанимации ей привиделась Лиза и как они с ней «говорили»: 

— Пожалуйста, забери меня с собой, я не хочу жить без тебя, Лиза! Я с собой что-нибудь сделаю, убью себя… Я не хочу жить…

— Тогда мы точно с тобой не встретимся. Сейчас не твое время, мама, мы обязательно с тобой увидимся, но позже.

— Когда? Я не хочу потом, хочу уйти сейчас с тобой, Лиза… Не хочу жить…

В ноябре Ирина рассказала, что получает много сообщений от подписчиков в инстаграме, которые признаются ей, что в подобной ситуации они бы не смогли жить дальше. «Я тоже об этом думала, выдергивала трубки в реанимации, а потом планировала, как именно это будет… Я ненавидела врачей, которые меня спасали, — писала она. — У меня нет планов на будущее. Не знаю, куда идти и чем заняться. Живу здесь и сейчас, в моменте. Пока боль сильнее всех остальных эмоций. Но я справлюсь, обещаю».

«Упорно не хотят говорить, что Россия разбила их дома бомбами»

Фото: фейсбук Николая Осыченко

Президент не работающего телеканала «Мариупольское телевидение» Николай Осыченко родился в Донбассе, а в 2019 году переехал в Мариуполь. В начале войны Осыченко провел три недели в осажденном городе без электричества, воды и тепла, после чего вместе с семьей и командой с телевидения переехал в Запорожье, рассказывал он «Холоду» в конце марта. 

Президент «Мариупольского телевидения» Николай Осыченко — о том, как он выжил в осажденном городе
Общество4 минуты чтения

В октябре Осыченко вновь пришлось переехать — на этот раз в Киев: в Запорожье стало находиться небезопасно. «Через день, как я вывез свою семью в Киев, четыре ракеты попали в место, где жила моя команда. Благо, все выжили, — говорит Осыченко. — Поэтому я вывез всех своих сотрудников, их детей, родителей, животных в Киев». 

Сейчас Осыченко в столице и вместе с командой записывает интервью уехавших из города мариупольцев. «Мне запомнилась история дедушки, бабушки и их шестилетней внучки, — говорит он. — Они были в Драмтеатре всей семьей — вместе с родителями внучки и ее двухлетней сестрой (16 марта 2022 года российские военные нанесли авиаудары по Драматическому театру в Мариуполе, который служил бомбоубежищем, — погибли около 300 человек. — Прим. «Холода»). От удара погибли родители этой девочки и ее двухлетняя сестра, а она это все видела. Я эту девочку попытался обнять, когда мы записывали интервью, и эта ее боль передалась мне. Я понял, что она всю жизнь будет жить с воспоминаниями, как папа с мамой и сестричка задыхались от упавших бетонных плит».

Николаю Осыченко удавалось пообщаться и с оставшимися в городе мариупольцами. Он говорит, что единицы из них понимают, что в таких условиях, как в Мариуполе, жить нельзя. «У некоторых есть веские, на их взгляд, причины для того, чтобы не уезжать. Например, они находятся там с лежачими бабушками и дедушками и не могут их оставить. Некоторые боятся, что не смогут найти себя в другом месте», — рассказывает Осыченко. 

Большинство оставшихся людей, по его словам, никуда уезжать не хотят. «Люди звонят своим родственникам, друзьям, знакомым и всячески агитируют их вернуться назад. Они рассказывают, что все налаживается: строятся новые дома, куча рабочих мест, все супер. Но я слышал от нескольких людей, что за такого рода звонки оккупационные власти готовы платить: кому-то платят деньгами, кому-то — едой (у редакции нет подтверждения этой информации. — Прим. «Холода»), — говорит он. — Эти люди за восемь месяцев настолько пропитались пропагандой, что действительно верят, что сейчас стало лучше, чем было до 24 февраля. Что пришла Россия и начала строить им новые дома. Но при этом они почему-то упорно не хотят говорить о том, что до этого Россия разбила их дома бомбами».

«‎Людям сейчас не до донатов на какие-то приюты: все поддерживают военных»

Фото: инстаграм приюта «Взгляд»

В 2012 году Настя Марципан переехала из Москвы в Николаев и основала там приют для больных и травмированных животных «Взгляд». В конце февраля она рассказывала «Холоду», как ей вместе с мамой удается ухаживать за десятками больных животных в условиях войны.

Хозяйка николаевского приюта — о том, как спасать кошек, собак и ручного петуха, когда вокруг война
Общество3 минуты чтения

«Большинство моих друзей покинуло Николаев, но они продолжают поддерживать меня и приют дистанционно: делают репосты, время от времени — [присылают] донаты. Но, конечно, тяжело, потому что там у людей другие проблемы. Нельзя сравнивать проблемы беженцев и проблемы тех, кто в городе остался», — говорит Марципан.

После начала войны она стала помогать и пострадавшим от обстрелов животным. Например, сейчас в приюте живет кот Барашек: его спасли после очередного обстрела в мае. «Кот на удивление выжил, но сильно обгорел, и у него со временем развились психологические проблемы. Но мы его вылечили», — говорит Марципан. По ее словам, большая редкость, когда животному удается выжить после обстрелов: они быстро истекают кровью. «Я работала с одной такой собакой. Осколок ракеты попал в лапу, лапу отсекло, и началось очень сильное кровотечение. МЧСники не прошли мимо, наложили шину, передали собаку мне, и уже я держала этот обрубок лапы, пока врач зашивала сосуды», — вспоминает Марципан. 

Кот Барашек. Фото: архив приюта «Взгляд»

Сейчас в Николаеве количество бездомных животных сильно увеличилось: спасаясь от войны, люди бросают своих питомцев. Марципан решила не уезжать из города, но она хочет вывезти приют в более безопасное место. «Вопрос в том, куда вывозить. За границу не рыпнешься, потому что суммарно у нас в районе 70 животных, — говорит она. — Я открыла сбор: хотела купить какой-то домик. Мы собрали несколько тысяч долларов, но, естественно, на это ничего не купишь. Этот сбор так и висит, он актуальный».

«Взгляд», как и многие другие приюты в Украине, до войны покупал корма для животных в Херсоне. Но после оккупации города российскими войсками это стало невозможным.

Суровикин и Шойгу сдали Херсон. Как они теперь будут это объяснять? И что говорят в Украине?
Общество5 минут чтения

«Сейчас начали появляться аналоги кормов, и стало немного легче, но на все безумно выросли цены, — говорит Марципан. — Если раньше мешок корма я покупала за полторы тысячи гривен (это две с половиной тысячи российских рублей. — Прим. «Холода»), то сейчас этот же мешок корма стоит две. Если бы нам нужен был один мешок — это не так критично, но нам нужно около 10 мешков в месяц. Естественно, поддержка приюта спала. Людям сейчас не до донатов на какие-то приюты: все поддерживают военных».

По словам Марципан, жизнь в Николаеве не особенно меняется: обстрелы как были, так они и есть. «Это все еще очень небезопасное место, но, слава богу, мы все еще живы», — говорит Марципан. Вместе с мамой они уже начали готовиться к зиме: делать запасы технической и питьевой воды, еды — как для себя, так и для животных.

«Все зависит от прилетов»

Фото: архив Алины Жук

Алина Жук — стюард поезда на рейсе Киев–Львов. В апреле она рассказывала, как работала железная дорога в первые дни войны: «Платформы забиты полностью, люди пытаются попасть в любой поезд. Поезд приезжает из Львова в Киев, нам ехать в депо, а люди пытаются войти».

Как работают украинские железнодорожники во время войны
Общество7 минут чтения

Сейчас, говорит Жук, ситуация стабилизировалась, но многие украинцы все еще уезжают за границу. «Все зависит от прилетов. [Если начинаются обстрелы] людей берет страх, и они опять выезжают», — говорит Жук. Из-за того что сейчас по всей Украине проблемы с электроэнергией и водой, украинцам опять приходится покидать свои дома. «Но все равно люди возвращаются. Кто-то на пару недель, кто-то — окончательно, — рассказывает она. — На Харьков, например, поезда полные, а не так, как было в первые дни войны, — когда едет один-два человека».

«Хочу пожелать, чтобы дети не знали слова “война”»

Фото: телеграм-канал Марианны Вышемирской

В начале марта многие СМИ опубликовали фотографии, на которых девушка на последнем месяце беременности спасается из разрушенного здания. Ей оказалась 29-летняя Марианна Вышемирская, бьюти-блогер родом из Донбасса. Эти кадры стали одним из символов войны. Тогда российские государственные СМИ обвинили Вышемирскую в том, что она актриса, подставная, мнимая «жертва». При этом сама Вышемирская подтвердила, что она действительно была беременна и находилась в родильном отделении мариупольской больницы №3.

История Марианны Вышемирской, девушки из Мариупольского роддома
Общество3 минуты чтения

Вышемирская выжила и через несколько дней после обстрела родила дочь Веронику. «Я хочу пожелать всем на Земле, чтобы ваши дети не знали слова “война”, чтобы ваши отцы, мужья, сыновья и братья всегда возвращались домой, чтобы в вашей душе царила любовь», — написала она в инстаграме через месяц после рождения дочери.

После своего появления в новостях Вышемирская дала только два интервью, оба в апреле: одно пророссийскому блогеру Денису Селезневу, второе — Би-би-си, но тоже через Селезнева. Тогда многие засомневались в том, что она искренне отвечала на вопросы: Вышемирская отрицала версию украинских властей об ударах по роддому и допускала возможность провокаций со стороны Украины.

В том же месяце Вышемирская заявила, что она — аполитична и не разрешала ее фотографировать у разрушенного роддома.

Сейчас Вышемирская, судя по геотегам в ее блоге, живет в оккупированном Донбассе и продолжает вести свой бьюти-блог в инстаграме и телеграме, называя себя «бьюти-подружкой», но при этом рассказывает и о политических новостях. Например, о том, как в Совете Федерации наградили детей-героев из Донбасса, о том, что «минимальный размер оплаты труда в ДНР увеличился почти что наполовину», или говорит, что «обвинения в адрес Ирана со стороны стран блока НАТО выглядят очень лицемерно и двулично», и комментирует гибель Дарьи Дугиной, дочери идеолога «русского мира» Александра Дугина.

«Я пыталась вернуться к обычной человеческой жизни»

Фото: инстаграм Каролины Перлифон

В первый день войны Каролина Перлифон вместе с мамой Ириной поехала за продуктами в Харьков. Возвращаясь домой, они попали под обстрел. Мать Каролины погибла. «Мы жили хорошей жизнью: работали, строили какие-то планы. 24 февраля мы с мамой планировали пойти в кино. Еще война толком не началась, а ее уже убили. Мне кажется, она была первым гражданским человеком, которого убили», — рассказывала Перлифон «Холоду» в апреле. Сейчас украинские власти расследуют убийство матери Каролины, говорит она, и в ближайшее время дело передадут в суд. «Хоронили без нас, естественно: 42 дня мы вообще не могли никуда выехать», — рассказывает Перлифон.

История Каролины Перлифон, потерявшей мать и спасшей российского солдата
Криминал10 минут чтения

Первые дни войны Каролина жила вместе с отцом в их доме в Харьковской области без электричества и воды. Ее мама держала собачий питомник, и ей пришлось заботиться о 50 животных. 7 апреля отец убедил Каролину все же уехать в Полтаву: находиться в доме было небезопасно из-за постоянных обстрелов. С собой она тогда взяла маленьких собак и одного алабая. Крупные собаки остались дома с ее отцом.

Сейчас Каролина Перлифон по-прежнему находится в Полтаве, но говорит, что в скором времени уедет в Европу к своему молодому человеку. «Только к концу лета у нас получилось перевезти собак в Полтаву, — рассказывает она. — Поселок наш мертв: там до сих пор нет ни электричества, ни воды, поэтому жить там невозможно. Но и в Полтаве не легче. Почти месяц у нас отключают свет. Не так просто стало жить, как летом. У нас и прилеты есть, постоянные тревоги». 

Первый месяц после переезда Каролина «просто приходила в себя». «Я пыталась вернуться к обычной человеческой жизни: я не могла наладить свой график, у меня сильно сбился сон, я ничего не успевала, потому что очень много что навалилось, нужно было ездить по городу решать проблемы», — рассказывает она. В Полтаве она поселилась вместе с собаками в доме, где тоже были животные, и ей одной пришлось заботиться и о них. 

К ноябрю у Каролины остались шесть алабаев, 10 маленьких собак и одна кошка: остальных отдали новым хозяевам. Она планирует оставить животных с отцом, и, если получится, позже вывезти их в Европу.

«Мое моральное состояние не очень. Я переехала в этот город, и здесь столько на меня свалилось. Я хочу быстрее отсюда уехать: на меня давит обстановка», — говорит Перлифон.

«Я смотрел в эти лица и не мог им простить»

Фото: архив Екатерины Волковой

Россиянка Екатерина Волкова переехала в Киев в 2013 году. Там она познакомилась со своим будущим мужем Алексеем Никитиным. В марте 2014 года, через пару месяцев после знакомства, они поженились. Вскоре в семье родилась дочь Женя. Спустя два месяца после начала войны примерно в 20 метрах от квартиры Никитиных прилетела ракета. В тот момент Екатерина с дочерью были в Словакии, а Алексей — дома, но все обошлось. Утром 26 июня Россия вновь ударила ракетами по Киеву. Одна их них опять попала в дом Никитиных. На этот раз для семьи удар закончился трагедией: Алексей Никитин погиб, а Екатерина с Женей оказались в больнице с травмами.

Восемь лет назад россиянка Екатерина Волкова нашла любовь в Киеве. 26 июня в ее дом попала ракета. Вот история Волковой и ее семьи
Криминал4 минуты чтения

Про смерть отца Женя узнала быстро, говорит Екатерина. «Она понимала, что никто вокруг не говорит про папу, и, наверное, это что-то значит. Когда она услышала от меня, что случилось с папой, плакала. [Потом] не выражала никаких эмоций, — рассказывает Волкова. — Где-то через неделю-две эмоции начали выходить. Женя могла прийти домой с тренировки, ворваться ко мне в комнату в слезах: “Я скучаю по папе, я его вспоминаю, я хочу сейчас к папе”. И так 20-30 минут. Сейчас все спокойнее».

После смерти мужа Екатерина с дочерью стали жить со свекровью. «Мне помогало держаться, что есть мама, которой, мне кажется, еще тяжелее, чем мне и Женьке. Друзья, Лешин брат, его близкие друзья к нам приезжали каждый день», — рассказывает Волкова. 

За это время Екатерина подала документы на получение украинского гражданства и сейчас ждет решения от властей. Желания приехать в Россию, где у нее осталась семья, у Волковой нет: «Была песня “Наутилуса” — “Я смотрел в эти лица и не мог им простить”. Я не могу сейчас представить, что я приезжаю, хожу среди людей и понимаю, что многие поддерживают то, что происходит. Для меня это равно соучастию».

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наши социальные сети!

«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше

Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.

О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.

Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!