Оккупированная российской армией Херсонская область разделена Днепром на два берега. На правом берегу — откуда Суровикин отвел войска 9 ноября — стоит сам Херсон, левый берег соединяется с Крымом. Для России завоевание и удержание Херсона имело стратегическое значение — это единственный областной центр, который удалось захватить после 24 февраля. Украинское руководство пока дает довольно сдержанные комментарии насчет отхода российских войск. О ситуации в Херсоне и области «Холод» поговорил с Кириллом Михайловым, исследователем проекта Conflict Intelligence Team.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Когда приняли решение сдавать Херсон и почему мобилизация не помогла его удержать
Что вы думаете о заявлении Суровикина и Шойгу о том, что они решили покинуть правый берег Днепра?
— Это результат наступательной операции украинцев, которую они начали еще в конце августа. Еще до этого украинцы получили HIMARS и начали совершать удары по мостам — в том числе по Антоновскому мосту, через который шло снабжение со стороны Крыма в Херсон (первые установки HIMARS украинцы получили в июне, а обстрел Антоновского моста начался к середине июля. — Прим. «Холода»).
После первых обстрелов ракетами HIMARS по мосту и заявлений со стороны украинского руководства стало понятно, что ВСУ будут прикладывать усилия в этом направлении и постоянно мешать снабжению Херсонщины. Из-за этого в конце августа-начале сентября российские войска перебросили значительную часть сил на это направление. В том числе, по нашим данным, они перебросили на юг элитные части ВДВ и силы группировки «Восток» (силы Восточного военного округа России. — Прим. «Холода»). Этим они, кстати, оголили харьковскую группировку, из-за чего стало возможно молниеносное украинское наступление.
Если говорить о Херсонщине, то там установилось некоторое равновесие, склоняющееся в пользу Украины, потому что у россиян были серьезные проблемы со снабжением. Украинские войска, которые могли получать снабжение из Николаева, находящегося в нескольких десятках километров от линии фронта, поэтому им было намного проще, чем россиянам, у которых снабжение идет через Крым.
Дополнительный фактор, который играл не в пользу россиян — это рельеф Херсонской области, который представляет из себя в основном поля. Россияне пытались окапываться на Херсонщине, но это было не слишком эффективно, техника и артиллерия постоянно уничтожались украинской армией. С конца лета, пока российские войска оборонялись, у них истощалась и живая сила, и техника, а возможности отвечать в равной мере не было из-за проблем со снабжением.
Российские военные могли бы оставаться в Херсоне и гробить свои войска или уводить и затыкать ими другие фронта в [оккупированных] Луганской, Донецкой или Запорожской областях.
Разговоры об отводе российских войск с Херсона велись с конца лета. В The New York Times вышел материал, в котором говорилось, что генералы уверяли Путина о необходимости отойти еще до референдумов. Но судя по тому, что область была аннексирована, Путин своих генералов не слушал. Я думаю, что решение об отводе войск из Херсонщины могли принять еще в десятых числах октября, примерно в тот момент, когда Суровикина назначили командующим группировкой войск в Украине или вскоре после этого. Решение покинуть Херсон было продиктовано объективной реальностью.
То есть решение оставить Херсон было принято еще месяц назад?
— Полагаю, примерно тогда. Есть впечатление, что Суровикина назначили, чтобы он отдувался за это.
Получается, потребовалось несколько месяцев, чтобы российское командование приняло решение об отводе войск: сначала это поняли генералы, потом это понял и Путин.
Почему вы делаете такой вывод о Суровикине?
— Как я вижу работу пропаганды по поводу него — здесь я имею в виду и государственные СМИ, и заявления Кадырова и Пригожина, — Суровикин должен выполнять роль сурового генерала. Мол, он четко понимает ситуацию и готов принимать сложные решения. Если уж этот генерал говорит, что надо уходить, значит, надо уходить. Правда, у меня есть сомнения насчет адекватности Суровикина, потому что, судя по вчерашнему выступлению на совещании с Шойгу, он нес полную «конашенковщину» (отсылка к выступлениям представителя министерства обороны Игоря Конашенкова, в которых он часто дает недостоверную информацию о ходе военных действий. — Прим. «Холода»).
А мобилизация не помогла российской армии на Херсонщине?
— Сложности были не столько в количестве военных, сколько именно в снабжении. Важную роль сыграл удар по Крымскому мосту. Как мы сейчас узнаем из заявлений [вице-премьера России Марата] Хуснуллина, фактически железнодорожный Крымский мост стал одноколейным, возможно, до сентября 2023 года. Это означает, что снабжение по железной дороге затруднено — а оно было основным способом доставки боеприпасов, артиллерийских снарядов, ракет для ракетных систем залпового огня (например, для «Градов»), топлива на южный фронт для российской армии.
В Сватово в Луганской области пополнение мобилизованными работает, потому что туда батальоны отправляются один за одним: один разбивают, сразу же доставляется следующий. Но там это возможно, потому что в Сватово достаточно узкий участок фронта, а в Херсонской области — 200 километров, и целиком заткнуть его мобилизованными достаточно сложно.
То есть проблемы со снабжением бьют по армии сильнее, чем проблемы с количеством военных?
— Конечно. Того же топлива нужно очень много — для генераторов, для артиллерии. Артиллерия в условиях современной войны должна постоянно менять место дислокации, иначе ее засекут и разбомбят. Для того, чтобы менять позицию, двигатель должен быть постоянно включенным, так что расход топлива довольно большой. Технику надо с одной стороны эвакуировать для ремонта, с другой — подвозить новую. Армия вообще потребляет огромное количество ресурсов.
Почему Украине не время радоваться и с чем связана гибель Стремоусова
Если украинская власть целенаправленно добивалась того, чтобы российские войска покинули Херсон без боя, то почему тогда они комментируют решение Суровикина и Шойгу настолько сдержанно? Почему говорят, что рано радоваться?
— Я думаю, что украинцы сдержанно комментируют происходящее, потому что они не могут обещать, что завтра над Херсоном будет развиваться сине-желтый флаг. Хотя это и не исключено.
Украине сейчас предстоит решать, насколько сильно они будут мешать россиянам уходить. Первый вариант: отходящие войска будут обстреливать так сильно, чтобы устроить им собственный Дюнкерк, когда англичанам пришлось бросить всю свою технику и спасаться в 1940 году. Второй вариант: подождать, пока Россия выйдет, и уже после этого входить в Херсон.
Второй вариант политически не слишком выгоден, потому что это будет выглядеть как «договорняк», мол, дали россиянам спокойно выйти. Но с другой стороны, быстрое наступление сопряжено с большими рисками: очевидно, что россияне заминировали всю Херсонщину перед своим выходом, уже 9 ноября были новости про взорванные мосты. Они сделали все возможное для того, чтобы замедлить украинское наступление.
Насколько вероятны городские бои в Херсоне?
— На мой взгляд, городские бои маловероятны, потому что это не выгодно ни той, ни другой стороне. Украинцы хотят сохранить Херсон, россияне — технику и личный состав.
Можете ли вы как-то прокомментировать гибель Кирилла Стремоусова?
— Пока что я не изучал фотографии пристально и не готов отбрасывать ни одну из версий. Это могло быть и ДТП, это могло быть и целенаправленное убийство. Причем убить могли обе стороны. Украинское подполье охотилось на Стремоусова еще с весны, а россияне могли убить его как неудобного деятеля, который не умеет держать язык за зубами.
Нужно помнить, что ДТП — это достаточно распространенный способ ликвидации ненужных людей со стороны российских спецслужб. Например, так случилось с театральным режиссером Соломоном Михоэлсом, который был убит по прямому указу Сталина, но убийство замаскировали под автомобильную аварию. Бывшие командиры самопровозглашенных ДНР и ЛНР тоже погибали из-за подрывов автомобилей после 2014 года.
Чего ждать дальше и в чем главная проблема Херсона
По сообщениям из херсонских пабликов, в последние недели россияне вывозили из Херсона буквально все: машины скорой помощи, столы, стулья, стиральные машины, унитазы. Насколько город остался пригодным для жизни?
— Мне кажется, что основная проблема Херсона — не мародерство, а разрушенные коммуникации. Насколько я понимаю, там сейчас нет электричества и интернета. Отсутствие интернета может быть связано с попыткой россиян обезопасить себя во время эвакуации: чтобы местное население не «сливало» их позиции ВСУ. Заниматься восстановлением инфраструктуры под обстрелами будет тяжело, а я не сомневаюсь, что после выхода россияне начнут обстреливать Херсон.
Отдельная проблема — это отопительный сезон, к которому, судя по всему, никто не готовился. Поэтому я думаю, что местным жителям возвращаться в Херсон пока рано.
Как вы думаете, что будет с Каховской ГЭС? Возможен ли такой вариант, что ее взорвут?
— Это сейчас никому не выгодно. Для россиян это невыгодно, потому что они активно выстраивали свои позиции на левом берегу Днепра, а если взорвать ГЭС, то все, что они там сейчас понастроили, смоет. Для украинцев взрыв ГЭС повлечет за собой затопление части Херсона и других населенных пунктов. К тому же Украине нужна эта работоспособная ГЭС, когда они вернут себе над ней контроль.
Можно ли спрогнозировать, что будет дальше?
— Россияне будут защищать юго-восточную часть Херсонской области. Уже сейчас на севере Крыма создаются тыловые линии обороны. Я не думаю, что украинские войска будут вести наступление на левобережье Днепра. Когда россияне покинут Херсон, очевидно, что они разрушат Антоновский мост. В таком случае для наступления украинцам придется использовать десант, чтобы форсировать Днепр (наступать с переправой через него. — Прим. «Холода»). Но даже если они найдут силы и средства на десантную операцию, они столкнутся с той же проблемой снабжения, что испытывают россияне.
По моему мнению, фронт пройдет по линии Днепра, будут перестрелки, будут, к сожалению, обстрелы жилых кварталов Херсона. Но в целом после выхода российских войск из Херсона, я бы не ожидал каких-то серьезных изменений. На месте украинского командования я, скорее всего, планировал бы наступление на каком-то другом направлении.
