Российские власти загоняют экономику в военный плен: наращивание государственных расходов, образовавшийся из-за войны дефицит кадров, провал импортозамещения и административные барьеры разгоняют инфляцию настолько, что справиться с ней не может даже глава Банка России Эльвира Набиуллина. Официальная цель ЦБ по инфляции — 4%, однако ее не удается достигнуть уже четвертый год подряд, а условия, в которых российская экономика вступает в 2024 год, дают экономистам возможность говорить, что и в новом году уложиться в приемлемый рост цен не удастся — а значит ситуации, подобные той, что произошла с яйцами, будут происходить чаще. Более того, из-за войны и необходимости увеличения госрасходов правительство будет заинтересовано в высокой инфляции — она позволит наполнить бюджет за счет россиян. Выход из этого тупика есть, но российские власти вряд ли на него пойдут. Экономическая ловушка России — в материале «Холода».
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
По итогам 2023 года уровень инфляции в России должен составить 7,5% — ниже, чем в довоенном 2021 году (8,4%), не говоря уже о военном 2022-м (почти 12%), но по-прежнему очень далеко от цели в 4%, которую ставит ЦБ. Проблема в том, что в 2024 году ситуация может быть хуже, а кейсов с резким ростом цен на товары и услуги — больше.
Рынок даже одного товара может многое рассказать о природе инфляции в России, а заодно дать хорошее понимание того, какое представление об экономике и ее регулировании имеют власти.
Если исходить из официальной трактовки причин подорожания яиц, прозвучавшей в том числе от Владимира Путина на декабрьской «прямой линии», то все дело в дисбалансе спроса и предложения. «Спрос увеличился, а объемы производства — нет», — заявил Путин, возложив всю ответственность за скачок цен на «сбой в работе правительства». Суть его претензий заключалась в том, что не был вовремя открыт относительно дешевый импорт в ситуации, когда внутреннего предложения не хватает, а спрос растет.
В итоге для решения этой острой проблемы правительству пришлось обнулить ввозные пошлины на яйца, а затем и на замороженную курятину — курица также оказалась в числе наиболее подорожавших в 2023 году товаров. Спасать российский рынок разрешили яйцам из Турции и Азербайджана.
Отказ от ограничений для импорта товаров, которые Россия сейчас не может производить в достаточных количествах, и в самом деле способен помочь стабилизировать цены, отметил в комментарии «Холоду» научный руководитель Экспертной экономической группы Евсей Гурвич. Однако, добавляет он, проблема не в том, что правительство не догадывается принять подобные меры, а в том, что власти поддаются давлению отечественных производителей, всеми силами защищающих свои участки рынка от конкуренции.
Рост цен на яйца в очередной раз показал недостатки политики импортозамещения, которая свелась к банальному ограничению конкуренции. Власти же традиционно реагировали на проблему в «ручном режиме» — когда рост цен стал совершенно возмутительным. Тем временем отсутствие импортных барьеров и конкурентный рынок позволили бы в принципе избежать яичного кризиса в России без государственного вмешательства.
Однако вместо принятия рыночных реалий российские власти снова пустились искать виновных, а порой — и решать проблемы по советским методичкам. Например, Федеральная антимонопольная служба (ФАС) предложила торговым сетям временно заморозить наценку на яйца на уровне не более 5%, а затем возбудила несколько дел против производителей. Подключился даже генпрокурор Игорь Краснов, поручивший своим подчиненным в регионах провести «надзорные проверки деятельности прoизводителей куриных яиц и розничных продавцов этих тoваров».
Административное давление на рынок, как правило, ни к чему хорошему не приводит. «Опыт неизменно показывает, что это достаточно быстро ведет к исчезновению “невыгодной” продукции с полок магазинов», — напоминает Евсей Гурвич.
Гнилая система
Эпопея с ценами на яйца свидетельствует о куда более серьезных проблемах российской экономики, чем недосмотр правительства. Этот факт признают даже сами власти — один из ведущих представителей российского аграрного лобби, зампред комитета Госдумы по защите конкуренции Сергей Лисовский на парламентских слушаниях, посвященных росту цен на продовольствие, заявил, что значительное влияние на себестоимость яиц и куриного мяса оказывает монополизация ряда рынков, смежных с сельским хозяйством и пищепромом.
«В ситуации снижения доходов населения, в том числе и сельхозтоваропроизводителей, мы наблюдаем монополизацию трейдинга экспорта зерна, рынка железнодорожных перевозок, портовой перевалки. А это провоцирует рост цен на большинство товаров. Сейчас, когда большинство западных игроков ушли с российского рынка, внутренняя конкуренция практически отсутствует, что позволяет производителям устанавливать цены в произвольном порядке», — описал ситуацию Лисовский.
Позиция депутата находит поддержку в экспертном сообществе, которое признает неэффективность российской экономики. Кандидат экономических наук, аналитик Николай Кульбака говорит, что снижение экономических барьеров и борьба с монополиями могли бы помочь, «беда в том, что большинство российских монополий или государственные, или квазигосударственные — и никто их трогать не будет».
Слова Лисовского о монополизации транспортного сектора отлично показывают, как рынок услуг влияет на рынок товаров. Это также хорошо видно в ноябрьском мониторинге экономической ситуации Института имени Е.Т. Гайдара. Авторы доклада отмечают, что рост годовой инфляции, начавшийся с мая, обусловлен не только удорожанием товаров, но и по-прежнему высокими темпами роста цен на услуги, который начался еще в середине 2022 года, а в октябре 2023-го на них приходилось уже около 40% годового прироста цен всей потребительской корзины (рост цен на услуги в итоге перекладывался в цены на товары конечных потребителей).
Яркий пример влияния услуг — птицеводство. В 2022 году поголовье птицы в Северной Осетии сократилось на четверть, и аграрии связывают это именно с ростом расходов на коммунальные услуги и электроэнергию, снижающий рентабельность — производители просто вынуждены повышать цены и сокращать производство.
«В современной постиндустриальной экономике больше половины ВВП формируется за счет сферы услуг — естественно, что и в инфляции ее роль будет высокой, — говорит Николай Кульбака. — То, что цены на услуги растут быстрее продовольственной инфляции, не должно удивлять. Во-первых, это означает, что на эти услуги есть спрос. Во-вторых, рост цен на услуги меньше напрягает чиновников, и потому он выше. В-третьих, услуги, как правило, содержат высокую долю человеческого труда, который в России дорожает из-за нехватки трудовых ресурсов, а нехватка трудовых ресурсов ведет к сокращению предложения услуг. И нейтрализовать эти факторы никак не удастся».
Пустое место
Дефицит рабочих рук — одна из ключевых причин роста цен в 2023 году. Невзирая на хвастовство Владимира Путина рекордно низкой безработицей, экономисты уверены — для российской экономики это серьезная проблема, решить которую в ближайшее время не выйдет. Причины нехватки рабочих рук хорошо известны: сотни тысяч россиян либо были мобилизованы, либо эмигрировали, либо отправились на оборонные производства. На конец 2023 года дефицит кадров фиксировался в 67 российских регионах, а общий недостаток оценивался почти в пять миллионов человек.
«Рекордно низкая безработица не имеет однозначно позитивного эффекта. При повышении конкуренции за соискателей предприятия вынуждены опережающими темпами наращивать заработную плату, что хорошо для населения, но это одновременно ведет к проинфляционным рискам в дальнейшем», — говорится в исследовании «Эксперт РА».
Однако риски не смущают Владимира Путина, который выдает эту проблему российской экономики за преимущество и успехи. Он хвалится, что рост зарплат по итогам 2023 года превысит рост цен, но официальный показатель инфляции рассчитывается на базе десятков товаров и услуг, многие из которых среднестатистический россиянин приобретает в лучшем случае раз в год или даже один раз за всю жизнь (жилье, автомобили, турпутевки). Если же взять фактический список регулярных покупок, которые делают люди, то ощущаемый уровень инфляции будет гораздо выше. Не говорит Путин и о том, что рост зарплат способствует росту цен — ведь рост издержек на зарплаты сотрудников бизнес переносит на конечного потребителя — то есть в товары и услуги.
«Недостаток работников заставил компании повышать зарплату, причем такие повышения, где бы они ни начались, быстро распространяются на всю экономику, как эпидемия», — объясняет Евсей Гурвич.
С ним согласны аналитики Института Гайдара, об этом же говорят и авторы доклада Банка России: «Производители благодаря высокому спросу могут перекладывать выросшие издержки в конечные цены». Как следствие, «устойчивое инфляционное давление остается высоким». Все факторы инфляции сейчас тесно переплетены между собой, отмечает Гурвич. Быстрый рост спроса создает дисбалансы и на рынке товаров, и на рынке труда, а повышение зарплат увеличивает одновременно и потребительский спрос, и издержки производства.
Пушки вместо масла
Весь этот комплекс проблем вынудил Банк России в очередной раз повысить ключевую ставку. Теперь ее значение составляет 16% — более чем вдвое выше, чем в середине 2023 года (7,5%). Уровень текущего инфляционного давления ЦБ оценил как по-прежнему высокий и намекнул, что дальнейшее повышение ставки весьма вероятно: «Возвращение инфляции к цели в 2024 году и ее дальнейшая стабилизация вблизи 4% предполагают продолжительный период поддержания жестких денежно-кредитных условий в экономике».
Опрошенные «Холодом» эксперты полагают, что ЦБ предпринимает правильные действия в борьбе с инфляцией: повышение базовой ставки — это классическая антиинфляционная мера, и российский регулятор не раз так поступал. Однако проблема в том, что сдерживающая монетарная политика регулятора нейтрализуется действиями правительства, резко увеличивающего бюджетные расходы, подчеркивает Николай Кульбака. По его мнению, именно резкий рост бюджетных расходов, обусловленный военными потребностями, сегодня — самый важный фактор инфляционного давления, который будет действовать в 2024 году. «Запланированный колоссальный рост бюджетных расходов означает серьезное стимулирование потребительского спроса и рост инфляции», — считает эксперт.
К тому же выполнить обязательства бюджета по расходам можно будет только при условии роста инфляции, добавляет Кульбака, напоминая, что бюджетные планы по доходам и расходам сверстаны в номинальных цифрах — без учета инфляции. Соответственно, чем выше будет уровень инфляции, тем легче будет с помощью налогов собрать ту сумму, которую запланировали.
«Есть еще два варианта пополнения доходов — увеличить налоги и девальвировать рубль. Скорее всего, будет какая-то комбинация этих трех способов, но на инфляцию я бы ставил больше, поскольку ее проще замаскировать, чем введение налогов и уж тем более падение курса рубля», — считает Николай Кульбака.
К этому остается лишь добавить, что чем больше государство будет тратить на войну, тем меньше возможностей у него будет для поддержки национальной экономики — именно так сейчас выглядит классическая дилемма «пушки или масло?». Доля бюджетных расходов на национальную экономику в 2024 году упала до самого низкого уровня начиная с 2007 года. Сокращение расходов подрывает целые сектора гражданского производства, яркий пример — сельское хозяйство, где из-за сокращения расходов в 2023 году рентабельность упала до 19,1%, причем с учетом субсидий — для сравнения, в довоенном 2021 году она оценивалась в 25,6%.
Турецкий демотиватор
Иначе выглядит в этом контексте и рост российской экономики на 3,5% по итогам года, о котором Путин заявил в конце декабря. Еще летом Эльвира Набиуллина предупреждала, что в экономике существует риск перегрева, и резкое ускорение инфляции во второй половине года, похоже, свидетельствует именно об этом.
Впрочем, есть все основания полагать, что ЦБ будет бороться с инфляцией с прежней энергией. У решений регулятора, отмечает Евсей Гурвич, скорее всего, есть ориентир — финансовый опыт Турции при Эрдогане. На словах основной принцип «эрдоганомики» выглядит так: низкие ставки — низкая инфляция. Результат этих действий хорошо известен: в прошлом году уровень официальной инфляции в Турции превысил 80%, а курс турецкой лиры к доллару за последние три года упал в 3,5 раза.
При этом желаемый эффект — рост национальной экономики — так или иначе достигался, но напоминал, по словам Гурвича, «американские горки»: «Турецкая экономика чередовала взлеты и падения. Производство нередко демонстрировало неплохие, хотя и неустойчивые темпы роста, однако регулярно ускоряющаяся инфляция и периоды глубокой девальвации лиры часто заставляли поднимать базовую ставку Нацбанка до десятков процентов».
Выступление Эльвиры Набиуллиной на декабрьской пресс-конференции действительно намекает на то, что в российском ЦБ внимательно следят за турецкими экспериментами. Попытку разогнать экономику при помощи мягкой денежно-кредитной политики, то есть снижения ставок, Набиуллина сравнила с автомобилем, у которого езда на высокой скорости не заложена в конструкцию: «Ехать будем быстро, но, возможно, недолго». Собственно, так и выглядит перегрев экономики.
В 2022 году ЦБ уже пробовал экспериментировать со смягчением своей политики, когда за резким повышением ставки до 20% сразу после начала войны последовало ее быстрое снижение. Результат оказался неоднозначным: российская экономика пошла в рост, а за ней и инфляция, поэтому ставку снова пришлось поднимать.
В похожей ловушке оказалась и турецкая экономика, так что в итоге Эрдогану после переизбрания на очередной срок все же пришлось отказаться от давления на часто менявшихся руководителей турецкого ЦБ, от которых он постоянно требовал снижения ставок. Возглавившая Нацбанк в июне Хафизе Гайе Эркан, некогда работавшая в американском инвестбанке Goldman Sachs, сразу же перешла к диаметрально противоположной политике, и менее чем за полгода ставка взлетела с 8,5% до 40%, хотя инфляция по-прежнему превышает 60%.
Этот сюжет позволяет аналитикам предположить, что дальнейшая ситуация с инфляцией в России во многом зависит от того, как будет развиваться негласное противостояние между ЦБ, который пытается действовать «по учебникам», и исполнительной властью, запланировавшей резкое увеличение военных расходов.
«В нынешних условиях Центробанку очень сложно противостоять давлению. Если правительство подомнет ЦБ под себя, если его независимостью "пожертвуют", то процентная ставка будет снижена. Но тогда предсказать динамику инфляции будет очень сложно — она может резко вырасти», — считает Николай Кульбака.
Между тем ЦБ дает понять, что пока все идет по плану. Фактическую инфляцию 2023 года регулятор назвал близкой к верхней границе прогнозного диапазона (5–7%), очерченного годом ранее, а на следующий год решено сохранить прогноз по инфляции почти неизменным — оптимистичные 4–4,5% по итогам 2024 года. Придется ли ради этой цели снова поднимать ставку, станет понятно уже скоро — первое заседание ЦБ назначено на 16 февраля.
