Полгода войны и 11 пакетов санкций полностью обошли стороной один сектор российской экономики — ядерную энергетику. Запад по-прежнему платит «Росатому» миллиарды: ни США, ни европейские страны просто не могут найти альтернативу российскому топливу. Пока Брюссель и Вашингтон ломают голову, чем заменить поставки, «Росатом» активно расширяет свое влияние и осваивает новые рынки, подшучивая над попытками западных партнеров снизить свою зависимость от себя. Однако в долгосрочной перспективе у западных стран такая альтернатива может появиться — правда, для этого придется резко нарастить инвестиции и объединить усилия как минимум четырех стран. Ядерное доминирование России — в материале «Холода».
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
До сих пор вторжение России в Украину никак не пошатнуло величие «Росатома». Напротив, производство и продажа ядерного топлива растут, а проекты госкомпании за рубежом процветают. В 2022 году экспорт ядерного топлива и атомных технологий вырос на 20%, а закупки стран ЕС достигли пика за последние три года. На Россию приходится более половины мировых поставок обогащенного урана: она снабжает четверть американских реакторов и почти треть европейских. Заменить такой объем топлива невозможно — это поставит под угрозу местные атомные электростанции (АЭС), которые придется остановить.
При этом Россия вовсе не является крупнейшим производителем природного урана — ее доля составляет всего лишь 5,45% от мировой добычи. Для сравнения, страна-лидер Казахстан производит в восемь раз больше, чем Россия, и занимает почти половину рынка добычи урана. Потеснить Россию на рынке природного урана захотела даже Украина. Однако добытый там уран непригоден для атомных станций: его необходимо переработать сначала в концентрат, потом в газ и затем — в обогащенный уран.
В настоящий момент переработкой руды в концентрат и газ занимаются всего четыре страны: помимо России, это Китай, Канада и Франция. Аналогична ситуация и с обогащением урана — 46% мировых мощностей по переработке расположены в России. В отличие от западных компаний «Росатом» смог замкнуть весь этот цикл: от добычи руды до обогащения и доставки топлива — внутри системы своих предприятий. Доминирует Россия и на международном рынке атомных технологий: в стадии строительства у «Росатома» находятся 19 объектов в семи разных странах. Кроме России, подобными проектами могут похвастать только французские и южнокорейские компании.
Строительство новых объектов — это всегда приглашение к долгосрочному сотрудничеству. Конструкция российских реакторов такова, что они требуют определенного типа топлива, которое производится только «Росатомом». Ради закупки российского топлива Европа даже сделала исключение для авиаперевозчиков. Самолеты из России могут свободно летать в Европу, если перевозят уран для Болгарии, Чехии, Финляндии, Венгрии и Словакии — все эти страны используют ядерные реакторы российской конструкции и зависят от импорта нужного типа топлива, что значительно сужает возможность маневра для западных стран.
Критическая зависимость от российских поставок стала следствием монополизации рынка. Россия продолжила развивать атомную промышленность после распада СССР, в то время как в остальном мире этот сектор остановился. Трагедия на Фукусиме в 2011 году усугубила кризис отрасли: глобальные инвестиции в ядерную энергетику сократились, несколько западных компаний обанкротились, а последний принадлежащий США завод по обогащению урана в Кентукки закрылся. Россия же, напротив, увеличила свою долю рынка и предложила кредиты на финансирование своих зарубежных проектов.
Подсадить на уран
Ядерная энергетика, в отличие от газа или нефти, не приносит баснословной прибыли. Для сравнения, за ядерное топливо Россия получает от США и ЕС около миллиарда долларов ежегодно, что довольно скромно по сравнению с приблизительно 200 миллиардами, зарабатываемыми на нефти и газе. Но строительство каждого нового реактора — это договор, который на десятилетия вперед фиксирует отношения между компаниями и странами. Построенный ядерный реактор предполагает значительные первичные затраты, обслуживание, обучение персонала, предоставление ценных кадров и пополнение запасов. Поставки топлива и обслуживание станций становятся рычагом давления — такие отношения разорвать гораздо труднее, чем перестроить цепочки поставок газа или нефти. «Это геостратегическая, а не коммерческая технология», — объясняет аналитик из Фонда Карнеги Марк Хиббс.
ЮАР хорошо иллюстрирует борьбу за политическое влияние, инструментом в которой становится ядерная энергетика. В настоящий момент это единственная страна Африки с работающим атомным реактором, и в этом году у нее истек срок действия пакта с США, по которому она получала топливо. Вместо того чтобы продлить пакт, Южная Африка заключила соглашение о совместном производстве топлива с российским «Росатомом».
Россия постепенно расширяет рынки сбыта своего товара. Это не только политически и экономически укрепляет «величие» «Росатома», но и снижает риски для госкорпорации в случае, если западные страны все же найдут способ отказаться от российского урана. Впервые в этом столетии у России начала покупать урановую руду и топливо Бразилия, партию сырого урана заказала Индия, а все текущие ядерные объекты «Росатом» строит за пределами ЕС.
Политическое влияние выходит и за рамки ядерных проектов. Российские специалисты поддерживают работу Запорожской АЭС после захвата станции российскими войсками. Функции гаранта стабильности ситуации на АЭС во время войны взяло на себя Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) во главе с Рафаэлем Гросси. Именно он призывал создать «зону безопасности» вокруг АЭС. Проблема в том, что одним из заместителей Гросси остается бывший чиновник «Росатома» Михаил Чудаков.
Все вместе против «Росатома»
Вопрос самообеспечения ядерным топливом становится все более животрепещущим для западных стран. Этический фактор при этом не является ключевым: смущает не развязанная Россией война, а ненадежность партнерства. Россия уже использовала поставки газа как рычаг давления на Европу и в одностороннем порядке сокращала их, нарушая существующие договоренности. Теперь западные страны боятся полагаться на российские госкорпорации. Тем более, что «Росатом» сместил фокус на работу с более «дружественными» странами и сможет, в случае чего, минимизировать ущерб для себя, если потеряет европейских или североамериканских потребителей.
Возможное прекращение работы АЭС больно ударит по энергобалансу зависящих от России стран: в США на атомную энергетику приходится около 18% мощностей, а в Евросоюзе — 22%. При этом среди стран ЕС есть те, кто критически зависит от выработки атомной энергии: во Франции, например, эта доля доходит до 70%. В Болгарии, Финляндии и Чехии атомная энергия составляет около трети от общей выработки электричества, а в Венгрии и Словакии — около половины. Причем в последних пяти странах работают реакторы российской конструкции, что делает вопрос поставок безальтернативным.
Пока ни одной стране мира не удалось повторить структуру замкнутого цикла, которую создал «Росатом». Чтобы потеснить россиян, западным странам придется быстро наладить сотрудничество друг с другом. США и Канада в марте этого года договорились работать совместно и привлечь союзников, чтобы лучше координировать разные стадии производства топлива. Вскоре к ним присоединились Франция и Великобритания.
Необходимость избавиться от российского топлива стала не только проблемой для западных стран, но и возможностью заработать для компаний, ранее находившихся в тени из-за господства «Росатома». Наибольшие надежды США возлагают на британскую Urenco, которой принадлежит завод в американском горном штате Нью-Мехико — он является единственным в Северной Америке коммерческим предприятием по обогащению урана.
Самой Urenco принадлежит 30% мировых мощностей по обогащению урана — это самая большая доля после России, на которую приходится 46%. Компания планирует увеличить возможности завода в Штатах на 15%, что позволит США отчасти избавиться от российского обогащенного урана. Прогнозы руководства Urenco еще оптимистичнее — оно рассчитывает полностью заменить американцам «Росатом». По словам гендиректора американской «дочки» Urenco Карен Фили, достигнуть подобного уровня поставок позволит расширение предприятия в Нью-Мехико и наращивание производства в Европе. «Мы — очень разумное решение для США. Urenco, при увеличении производства, сможет закрыть любой пробел в российском импорте», — утверждает она. В Европе Urenco рассматривает возможность нарастить мощности предприятий в Великобритании, Германии и Нидерландах, но пока без конкретных обещаний.
При этом еще два года назад у Urenco не было никаких планов по расширению в Штатах. Ситуация поменялась именно после вторжения России в Украину: в 2022 году заказы выросли почти на 25%. Один из менеджеров компании Кит Армстронг объяснил, что война сдвинула сектор с мертвой точки и кардинально изменила отрасль. «Из статического состояния рынок перешел в состояние “нам нужно расширяться прямо сейчас”», — сказал Армстронг.
Urenco — не единственная компания, решившая пошатнуть величие «Росатома». Французская Orano тоже хочет расширяться: ее завод планирует увеличить свои мощности на 30% — это позволило бы обеспечить питание еще 20 ядерных реакторов. Orano уже смогла подписать контракты с некоторыми энергокомпаниями в Европе и теперь рассматривает возможность строительства завода в Штатах.
Канадский добытчик урана Cameco тем временем приобрел долю в американском производителе топливных стержней Westinghouse. «Нас приглашают на вечеринки, на которые раньше не приглашали никогда. У нас такой попутный ветер, какого уже давно не было», — заявил операционный директор Cameco Брайан Рейли.
Западный ядерный сектор переживает своеобразный ренессанс: воскресают даже забытые за ненадобностью предприятия. Например, в 2017 году в США закрылся единственный завод по переработке измельченного урана в газ — цены на продукцию тогда упали слишком низко. Сейчас же цены уже выросли почти в 10 раз по сравнению с 2017 годом и достигли максимума за последние 12 лет, так что предприятие возвращают в работу.
Впрочем, и тут есть подводные камни. Управляющая заводом компания, как и многие другие, хочет быть уверена, что в ее продукции заинтересованы надолго. «Если люди действительно хотят снизить зависимость от России и найти альтернативу, они должны подкрепить эти обязательства долгосрочными контрактами», — заявил Малкольм Кричли, гендиректор ConverDyn — той самой компании, завод которой возобновляет работу.
Насмешки «Росатома»
Амбиции компаний и надежды западных стран, однако, будут вынуждены столкнуться с суровой реальностью. Прежде всего, разочарование вызывают сроки. Предприятие в Нью-Мехико ожидает расширения только к 2027 году, а увеличение производительности заводов Orano запланировано на 2028 год. Это означает, что как минимум ближайшие пять лет никто не сможет навязать «Росатому» достойную конкуренцию.
Гендиректор Orano Филипп Кнош признает, что и потребители не торопятся переключаться на альтернативных поставщиков. «Некоторые наши клиенты понимают стратегические ставки, другие же все еще присматриваются, ожидая исхода войны», — рассказал Кнош. Вдобавок на имеющиеся у западных компаний планы влияют геополитические риски — и не только вторжение России в Украину. Государственный переворот в Нигере, например, вызвал проблемы у французской Orano, у которой в стране находился завод по добыче урановой руды. Теперь упомянутое расширение производства находится под вопросом.
К тому же остается проблема с восточноевропейскими реакторами, построенными Россией. Если страны западной Европы при консолидации усилий смогут заменить топливо «Росатома», то их восточноевропейские партнеры, как уже было сказано, не смогут переключиться так же быстро из-за самой конструкции своих реакторов. Проблему, впрочем, пытается решить американская Westinghouse. Компания ищет альтернативу российскому топливу для Европы, но ей в любом случае понадобится время для получения лицензий на продажу нового вида топлива. Решение, к тому же, может обойтись Европе дороже, чем аналогичный товар из России.
Эта же компания уже подписала контракты на поставку топлива для некоторых украинских реакторов российской конструкции, однако даже в этом случае Украина продолжает полагаться на запасы, оставшиеся от «Росатома»: в лучшем случае полностью отказаться от российского топлива страна сможет лишь к концу 2020-х годов.
К схеме, придуманной США и странами Европы, тоже есть вопросы. Полный цикл производства ядерного топлива требует четкой координации между странами и подразумевает бо́льшие логистические затраты, чем модель «Росатома», в которой все производство сосредоточено внутри одной компании. Сам «Росатом» насмешливо отнесся к попыткам создать полный западный цикл производства топлива. «В соглашении видится попытка сборки “чудовища Франкенштейна” в ядерном топливном сегменте. Таким он, по-видимому, и останется, потому что создавать звенья цепочки на своей территории или невозможно, или дорого. История показывает, что до сих пор в этом “чудовище” работали лишь отдельные компоненты цепочки поставок», — заявили в госкорпорации.
Даже при удачном раскладе Западу потребуется около пяти лет, чтобы избавиться от «Росатома», считает экс-заместитель министра энергетики США Дэн Поунман. «Нероссийского обогащенного урана недостаточно, чтобы питать реакторы. Это даже не близко», — сказал он о расширении завода в Нью-Мехико.
Сроки реализации проектов подтверждают правоту Поунмана, а цифры выглядят еще пессимистичнее. На данный момент производительность завода в Нью-Мехико ежегодно составляет 4,6 тысячи тонн единиц разделительной работы (ЕРР — величина, в которой измеряется обогащенный уран). При расширении на 15% речь идет о дополнительных 690 тонн ЕРР в год. Штаты же импортируют из России 3,3 тысячи тонн ЕРР. Даже в 2027 году после расширения завод в Нью-Мехико, несмотря на амбиции руководства Urenco, не сможет обеспечить и половину того, что поставляет «Росатом».
Невзирая на амбициозные планы западных стран, разрушить ядерную монополию России в ближайшие годы не удастся: слишком много факторов должно сложиться, чтобы ускорить развитие заброшенной отрасли. Для российской же компании утрата европейского рынка не так критична — «Росатом» активно осваивает новые рынки, снижая зависимость от ЕС. Даже США не смогут оперативно помочь европейским странам решить вопрос, теряя при этом мировое влияние в ядерной энергетике в пользу России с ее экономически необоснованными, но политически привлекательными условиями.
