В Херсонской области, которую российские военные захватили в первые дни марта, заканчивается «референдум». Скорее всего, по его итогам Херсонская область, как и другие оккупированные украинские территории, войдут в состав России. 27 сентября — завершающий день голосования. «Холод» пообщался с жителями Херсона и узнал, как проходил «референдум».
Имена всех героев изменены по их просьбе.
Люди делились адресами участков друг с другом. Некоторые полдня не могли найти, где проголосовать
По словам «главы военно-гражданской администрации» Херсонской области Владимира Сальдо, голосование за вступление в Россию должно «восстановить историческую справедливость». О возможности ее «восстановить» на «референдуме» жительница Херсона Наталья Морозова узнала случайно — от продавца в магазине. Как и многие другие херсонцы, она не знала ничего о предстоящем голосовании. Оно проходит с 23 по 27 сентября в Херсонской области, и местные власти объявили о нем лишь за три дня до начала.
По словам нескольких собеседников «Холода», в Херсоне не было ни объявлений, ни билбордов, ни агитации, которые бы анонсировали «референдум». Узнать о нем, если человек смотрит украинское телевидение, было невозможно: о «референдуме» рассказывали только пророссийские каналы и блогеры в телеграме. После начала голосования появился еще один способ — сарафанное радио: херсонец Иван Лукин говорит, что на участок его пригласила знакомая.
По словам собеседников «Холода», в первые четыре дня «референдума» стационарных участков для голосования в городе практически не было, если не считать тех, на которых снимали сюжеты пропагандисты. Пункты для голосования устраивали на рынке или придомовых территориях, также члены комиссий просто ходили по улице и предлагали прохожим поучаствовать в «референдуме».
Чтобы узнать, где находятся «мобильные пункты голосования», нужно было позвонить на горячую линию. «Но в основном информация размещалась в телеграм-чатах. Кто-то писал: “Я уже проголосовал”. У него тут же спрашивали: “А где вы нашли? Я полдня ходил и не мог найти”. Так люди делились друг с другом адресами. До обеда избирательная комиссия могла быть в одном месте, после обеда — в другом, — рассказывает Иван Лукин. — Свекровь проголосовала, когда шла за хлебом. Она не знала, что во дворе [члены избирательной комиссии] стоят, но, раз мимо шла, поучаствовала».
Кроме этого, члены комиссии ходили с просьбой проголосовать по квартирам. Иван Лукин говорит, что домой приходили только к маломобильным гражданам и пожилым людям, которые сами оставили заявки.
Двери не выламывают, оружием не угрожают. Но вид людей с автоматами внушает страх
Пока часть херсонцев хотели проголосовать, но не знали где, другие категорически отказывались участвовать в «референдуме» — и им, наоборот, пришлось скрываться от членов комиссий. Некоторые собеседники «Холода» рассказывают, что к ним в квартиру стучались члены избирательной комиссии, хотя их никто не вызывал. «Мне соседи сказали, мол, скоро придут в мой подъезд, сиди тихо, — рассказала Мария Петрова. — Я смотрела через глазок: они постучали, позвонили, в квартиру напротив пошли. Им и там не ответили, они пошли выше. Я слышала, что в паре квартир двери открывали, и даже предполагаю кто. У нас в доме есть предатели».
Часть подъездов, по словам херсонцев, закрываются изнутри на засов — в них члены избирательных комиссий не заходили. Но Екатерина Снеговец говорит, что в ее дворе, если подъезд был закрыт, члены избирательной комиссии в сопровождении двух вооруженных военных ждали жильцов на улице. По словам собеседников «Холода», двери в квартиры не выламывали, оружием напрямую не угрожали. Но вид людей с автоматами многим все равно внушал страх.
«Некоторые уехали на дачи, чтобы не голосовать, люди прятались, не выходили на улицы в эти дни. Но если тебя застали, то придется проголосовать, хочешь ты этого или нет. Стоит вооруженный человек с урной и говорит: “Голосуй”. Что ты напишешь? Срабатывает инстинкт самосохранения. Человек в такой ситуации не сможет написать “нет”», — говорит Мария Петрова. Однако некоторым все же удавалось не отдать свой голос за присоединение к России. Например, Наталью Морозову остановили на улице двое членов избирательной комиссии и двое военных с автоматами. «Спросили: “Вы голосовали?” Я ответила, что нет и не буду. И пошла дальше. Видела, как другие люди тоже отказывались», — рассказывает «Холоду» Морозова.
По словам Лукина, голосование 27 сентября (это последний день «референдума») проходит уже в стационарных участках. «Кто не успел, тот сможет прийти и проголосовать. Не скажу, что избирательным комиссиям до фонаря, — людей ищут, дергают. На государственные предприятия приезжали, например, и в университет, где я работаю. Если кто-то захочет проголосовать, тот найдет и проголосует», — считает Лукин.
У комиссий не было списков участников. Фамилии вписывали в журналы от руки
Иван Лукин — единственный из собеседников «Холода», который по собственному желанию проголосовал на «референдуме». Вместе с женой он голосовал 23 сентября в Драмтеатре — именно там была размещена избирательная комиссия в это время. Там же снимали ролики о ходе «референдума» в Херсоне, играла музыка, голосующих угощали — людей было много.
Лукин заметил, что подготовленных списков участников «референдума» Херсонской области у комиссии не было — каждого приходящего просто вписывали в журнал и выдавали бюллетень. «Если честно, я сразу задумался, а как они проверяют, что человек не проголосовал в другом месте», — говорит Лукин. Другие собеседники «Холода» говорят, что у членов мобильных избирательных комиссий тоже не было списков: данные желающих проголосовать, которых они встречали на улице или к которым приходили домой, вписывались в журналы от руки. «Это цирк. Думаю, что даже в самых нецивилизованных странах такое не происходит», — говорит Мария Петрова.
«Хочется сказать, что это брехня, но это даже не брехня, это какое-то безумие. Они показали, что за первые три дня проголосовало 49% населения, но у нас в городе большинство выехало — дай бог, чтобы всего жителей набралось около 40%», — говорит Екатерина Снеговец.
Оккупационные власти уже признали референдум. Местные жители боятся мобилизации
Итоги референдума должны быть подведены уже 28 сентября. Провластные медиа со ссылкой на свои источники сообщали, что 30 сентября ожидается обращение Владимира Путина, в котором он объявит о присоединении оккупированных территорий к России. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков не подтвердил эту информацию.
Избирком Херсонской области признал «референдум» состоявшимся в начале четвертого дня голосования, 26 сентября: явка, по словам главы избирательной комиссии Марины Захаровой, превысила 50%.
Херсонцы думают, что после того, как их область присоединят к России, начнется мобилизация, хотя «глава военно-гражданской администрации» Владимир Сальдо утверждает, что мобилизации на территории Херсонской области не будет. В то же время Сальдо говорит, что в области нужно создать батальоны для добровольцев, которые хотят поехать на «cпециальную военную операцию».
Наталья Морозова говорит, что 24 сентября ее знакомых не выпустили на выезде на подконтрольную Украине территорию: «Высадили из автобуса всех мужчин от 18 до 35 лет». Морозова думает, что это связано с идущей в России мобилизацией и что под нее в первую очередь попадут жители Херсонской области, которые получили российский паспорт.
«Страх мобилизации есть: у меня маленький ребенок. Куда мне бежать, на запад? Не факт, что там будет лучше. Приму все, как есть. Я считаю, что на частичной мобилизации должны остановиться, — говорит Иван Лукин. — Если объявят полную — это может быть в условиях глобальной войны с НАТО, — то тогда все попадут под раздачу — и там, и тут».
Референдум — всенародное голосование для волеизъявления народа по значимым вопросам. Редакция «Холода» считает, что голосование, организованное российскими властями на оккупированной территории во время войны, нельзя назвать настоящим референдумом, поэтому слово используется в материале в кавычках.