Нобелевскую премию по литературе 2023 года за «выражение невыразимого» получил норвежец Юн Фоссе — главный фаворит букмекеров, живой классик, чьи книги переведены на десятки языков, в том числе и на русский. Спектакли по пьесам Фоссе идут не только в Москве, но и, например, в Воронеже. В 2018 году в России прошел фестиваль его имени, на который приезжал и сам автор. В тогдашних интервью журналистам Фоссе рассказывал, что обе его дочери учат русский язык. Однако, несмотря на культовый в литературной среде статус, книги Фоссе никогда не попадали в списки бестселлеров. Многие в России узнали о нем именно после Нобелевской премии. «Холод» попросил Ольгу Дробот — переводчика, специалиста по скандинавской литературе и редактора переводов Юна Фоссе рассказать о творчестве писателя и языке «нюнорск», на котором он пишет, и объяснить, как именно пьесы Фоссе «выражают невыразимое».
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
День, когда Юн Фоссе получил Нобелевскую премию по литературе, стал в Норвегии днем общенационального восторга. Фоссе поздравили все: король, премьер-министр, все лидеры политических партий, коллеги по цеху, театры, газеты и так далее. «Самлагет», родное издательство Фоссе, вообще написало, что они сейчас лопнут от переполняющих их эмоций, поэтому никаких других комментариев от них ждать не стоит.
Да, Фоссе — живой классик, и норвежцы привыкли им гордиться. Он живет в «доме почета» Гроттен, рядом с Королевским дворцом и в одном с ним парке. Государство в 1922 году выкупило этот уникальный особняк и отдает его в пожизненное пользование выдающимся деятелям искусства. Фоссе проживает в нем с 2011 года (когда находится в Осло, а не в своем австрийском доме в пригороде Вены).
Сам Фоссе говорит, что в первую очередь чувствует себя поэтом. Но в мире он известен как выдающийся драматург и автор романов, особенно двух последних — «Трилогия» и «Септология», переведенных на множество языков и собравших теперь уже все мыслимые награды.
Как вы помните, Нобелевская премия по литературе имеет заковыристую с лингвистической точки зрения формулировку — она вручается за «выдающееся произведение идеалистической направленности». Смысл слова «идеалистический» настолько неочевиден, что на сайте Нобелевского комитета Шведской академии ему посвящена отдельная статья. Ее автор ссылается на исследование завещания Нобеля, считает, что автор правил это слово, и предлагает трактовать «идеалистический» как «стремящийся к идеалу» или «несущий человечеству наибольшую пользу». В какой степени это на самом деле относится к Юну Фоссе? Давайте разбираться.
Язык «нюнорск» — язык поэзии
Фоссе получил премию за «новаторские пьесы и прозу, которые стали голосом невыразимого в словах». Это еще одна очень интересная формулировка, не менее заковыристая, чем мотивировочная часть премии. Но на удивление точная в обоих утверждениях — и в новаторстве автора, и в «голосе невыразимого», который звучит во всех его произведениях. Все они минималистичны до предела, поэтичны, музыкальны, ритмичны, ритуальны и мистичны. И между короткими малочисленными словами действительно конденсируются поверхтекстовые эмоции и нечто, понимаемое не рассудком. Так что Фоссе — редкий случай почти буквального соответствия завещанию Нобеля.
Юн Фоссе родом из Западной Норвегии, и звонок секретаря Шведской академии застал его вчера за рулем как раз в той части страны. Две вещи знаем мы про этот регион — что это «библейский пояс» Норвегии, где сильны пиетисты (движение внутри лютеранской церкви, ставящее личное благочестие и религиозные переживания выше догм. — Прим. «Холода»), и что это родина «нюнорск» (nynorsk) — новонорвежского языка. Его, можно сказать, романтически собрал в XIX веке из диалектов Ивар Осен, ботаник и лингвист-самоучка. Нюнорск позиционировался тогда как «народный» и «сельский» язык в противовес датско-норвежскому букмолу, на котором говорила элита в столицах. Сегодня на новонорвежском говорят примерно 10% населения страны (но не более двух миллионов человек) и он имеет репутацию очень поэтичного и гибкого. Вот, например, «Евгения Онегина» и «Неаполитанский квартет» Ферранте перевели именно на новонорвежский.
На этом же языке пишет знаменитая детская писательница Мария Парр и писал великий Тарье Весос — поэт и прозаик, которого часто называют предшественником Фоссе.
Нюнорск и букмол — это не просто два разных языка, это еще и бесконечный о них спор, который уже 200 лет составляет огромную часть общего норвежского дискурса. Желающие могут почитать об этом и у Эрленда Лу, и у Карла Уве Кнаусгора (два самых популярных в мире современных норвежских писателя. — Прим. «Холода»), потому что невозможно писать о Норвегии и не коснуться споров о языке хотя бы вскользь. Сам Фоссе говорит, что решил для себя этот спор однозначно: «Для меня существует только нюнорск. Он поэтичнее и менее заезжен, чем букмол. Это сконструированный язык, включающий в себя все диалекты, но он близок моему вестландскому диалекту. Поэтому для меня естественно писать на нем. Но есть и другое преимущество в нем — в нюнорске нет социолектов. По речи человека ты не можешь понять, к какой социальной страте он принадлежит».
Для норвежского писателя хранить верность нюнорску и издательству «Самлагет», который издает книги только на нем, не переходить хотя бы отчасти на букмол (как делает большинство) — все равно что российскому писателю с громким дебютом остаться в родном поселке и писать оттуда, а не переехать в Москву, Петербург или Екатеринбург. Это неочевидный, но достойный всяческого уважения выбор. И норвежская государственная политика равенства языков направлена на поддержку такого выбора.
5 октября 2023 года этот выбор был вознагражден. Нобелевская премия впервые была присуждена автору, который пишет на новонорвежском и, безусловно, оттачивает и расширяет возможности этого языка. Да, произведения Фоссе уже переведены на 50 с лишним языков, его пьесы идут буквально по всему миру. Но для Норвегии это еще и важный социокультурный момент, это международное подтверждение того, что политика равенства языков работает. Наверное, еще и поэтому вчерашняя, четвертая на норвежском счету, Нобелевская премия по литературе была встречена на родине лауреата таким единодушным бурным ликованием, что говорящих на нюнорске, что на букмоле.
Новый Ибсен или новый Чехов? Фоссе и драматургия
Фоссе начал писать в 12 лет, и все следующие 52 года только этим и занимается (изредка отвлекаясь на преподавание или журналистику). В его послужном списке 70 с лишним произведений во всех жанрах: пьесы, романы, эссе, рассказы, детские книги и переводы. Что касается переводов, то среди прочего Фоссе является одним из авторов современного перевода «Библии». И следует сказать сразу, наверное, что Фоссе человек верующий. Он вырос в очень традиционно настроенной лютеранской семье и во взрослом возрасте перешел в католичество. В норвежских реалиях это означает, что человек относится к своей вере очень осознанно и ищет свой путь, что он ориентируется на свои суждения, а не на общепринятые.
Фоссе говорит, что задумался о переходе в католичество, когда в 1980-е годы проходил альтернативную гражданскую службу. Он искал, как он говорит, «литургическую общность» и был разочарован в Церкви Норвегии. Во многих его произведениях, особенно в последних романах, есть эта глубокая «литургичность», которую можно назвать и тем самым «голосом невыразимого». Когда люди вместе слушают и произносят одни и те же слова, но само участие в общем действе вызывает у них каждый раз новые чувства и мысли. Они не всегда могут описать их словами, но каким-то — неизвестным науке образом — разделяют друг с другом.
Начал свой путь Фоссе с романа «Красное, черное». Он написал его в 20 лет, а через три года книга была издана. Все это время Фоссе упорно жил на литературные заработки и едва сводил концы с концами. Однако он верил в свой прозаический талант и работал над следующим романом. В этот момент он получил предложение написать пьесу «на заказ», чтобы представить миру новые норвежские литературные голоса. Так появилась пьеса «Кто-то вот-вот придет»: она вышла в 1992 году и произвела фурор. В ней уже было все, чем славится Фоссе-драматург. И это как раз то, что так точно подметило жюри Шведской академии.
Пьесы Фоссе глубоко, иногда слишком глубоко, погружают читателя и зрителя в сопереживание. Между автором (действующими на сцене его персонажами) и зрителем разливается особая энергия. И в какой-то момент, иногда несколько раз за спектакль, эта энергия концентрируется, уплотняется, и все, чем нас трогает театр — пластика и мимика, оттенки голоса и речи, музыка слова и дыхания и смысл слова, — достигает в эти несколько секунд почти магического совершенства. И происходит как раз то, за что Шведская академия наградила Фоссе: читатель и зритель слышат голос того, что существует не в словах. И в эту секунду, говорит Фоссе, цитируя венгерскую идиому, «по сцене проходит ангел», зал сливается в общем переживании, которое рождает глубинную общность, я бы сказала, ту самую литургичность, которая так важна для самого Фоссе
Фоссе — модернист, и искомую магическую энергию он добывает из ритуальности, повторов, сакральности и лапидарности. Иногда кажется, что он пишет диалог, а потом отсекает от него все ненужное. Герои произносят не простые, а простейшие слова: «да», «вот», «нет». Никакой экзальтации, никаких эпитетов, ритм, повторы, и это сбивание сливок одними и теми же движениями превращает текст в масло, в новую плотную субстанцию.
Фоссе или любят, или нет. Нелюбители говорят про него «скучный» и «депрессивный» — ну, то есть невеселый. Сам Фоссе любит повторять, что у театра есть особенность: в лучшие свои моменты он — квинтэссенция всего самого прекрасного в искусстве, а в худшие — всего самого скучного. Но скука для Фоссе — это не отсутствие динамичного действия — убийство-свадьба-измена-похороны плюс зажигательный диалог, — а отсутствие «ангела, прошедшего через сцену». В самых любимых режиссерами пьесах — «Имя», «Ребенок», «Кто-то вот-вот придет», «Однажды летним днем» — все стартовые условия для ангела созданы. Поэтому Фоссе ставили и ставят выдающиеся режиссеры: от Томаса Остермайера и Клода Режи до Фалька Рихтера, Эйрика Стюбе и Юрия Бутусова. В Норвегии проходят Международные фестивали Фоссе, куда привозят постановки со всего мира. И в России в 2018 году тоже прошел фестиваль Фоссе, его пьесы постоянно идут то в одном российском театре, то в другом. Вот только что, 22 сентября, в МТЮЗе была премьера спектакля «Без сна» по первой части «Трилогии».
Фоссе часто сравнивают с Ибсеном. Как всякое сравнение писателей, оно несправедливо для обоих, но и своя сермяжная правда в нем есть. У норвежской драматургии две визитные карточки — Ибсен и Фоссе: их ставят по всему миру, у них очень высокий «индекс постановочности». И они оба любят «потыкать палочкой» героя, который загнан или сам себя загнал в угол. Только вот Ибсен ждет действий от своих героев, а Фоссе проживает с ними каждый крошечный шажок личной драмы. Кстати, сам Фоссе говорит, что его любимый драматург — Чехов, просто потому, что он «так хорошо пишет». И добавляет, что именно поэтому редкому режиссеру удается его испортить.
Но вернемся к жизненному пути Фоссе. Написав первую пьесу, которую очень быстро стали переводить и ставить в других странах, он вошел во вкус — стал писать одну пьесу за другой, буквально запоем. Скоро их уже было больше 30.
Фоссе-романист
После выхода пьесы «Я ветер» Фоссе объявил, что делает перерыв в драматургии и хочет сконцентрироваться на поэзии и прозе. С тех пор вышла «Трилогия», за которую Фоссе получил Премию Северного совета, и «Септология», номинированная на Букера. Для своей прозы Фоссе фактически пересобирает нюнорск. Он поднимает в нем глубинный библейский пласт, соприродный главной теме обоих произведений: зачем человек живет? А творит? Ощущает ли он Бога в себе? А в творениях искусства, в жизни как феномене? Каково нам крутиться на этом большом колесе обозрения, которое не останавливается, а только меняет пассажиров на ходу?
«Трилогия» рассказывает о не приспособленном к жизни скрипаче, его большой любви и злосчастьях, «Меланхолия» — о художнике Хартервиге, «Утро и вечер» — о рождении и смерти, «Септология» с ее двоящимся главным героем — о художнике, призывающим себя на суд совести. Все эти романы написаны в жанре «медленной прозы», как называет ее Фоссе.
Это романы, построенные на размышлениях, мелодике, интонации. Они поэтичны, музыкальны и минималистичны в языке. В них сложный синтаксис, потому что Фоссе не любит знаки препинания, и неспешный ритм. Но они ни на что не похожи — по двум страницам текста вы всегда отличите Фоссе от любого другого автора. Он действительно создал свой стиль. И в этом его творения действительно новаторские, тут Нобелевский комитет сформулировал правильно. А я не могу не сказать, что переводчица Нина Федорова таким же магическим образом, как и автор, перенастроила под него в «Трилогии» и «Септологии» русский язык. Она совершила такой же переводческий подвиг, как и переводчики Пауля Целана (румынский и французский поэт, писавший на немецком диалекте, на котором говорили в Буковине — окраине австрийской империи, и в связи с этим, очень сложный для перевода на другие языки. — Прим. «Холода»).
Но назову сразу всех переводчиков Фоссе: Елена Рачинская, стараниями которой и был организован Фестиваль Фоссе, Вера Дьяконова, Алла Рыбикова, Антон Нестеров. Стихи, эссе и «Без сна» печатались в журнале «Иностранная литература», сборник пьес «Когда ангел проходит по сцене» вышел в издательстве «АСТ», а «Трилогия» и первые две части «Септологии» — в издательстве «Эксмо». Надеюсь, что эти библиографические редкости сейчас переиздадут и допечатают.
