Детская литература сопротивления

В России одна за другой выходят детские книжки, которые говорят о войне, насилии и тоталитаризме. Наталья Бесхлебная объясняет, что это не совпадение
Детская литература сопротивления

В условиях фактической военной цензуры в России, люди работающие в гуманитарной сфере находят новые способы сопротивления и распространения информации. В 2022 и 2023 годах в России одна за другой выходят детские книжки, которые говорят о войне, насилии и тоталитаризме. Это кажется продолжением богатой советской традиции: от Чуковского, чьи стихи для самых маленьких были заполнены аллюзиями на войны и революции, заканчивая Успенским, который высмеивал позднесоветскую бюрократическую реальность в повестях для школьников. Журналистка Наталья Бесхлебная по просьбе «‎Холода» изучила антивоенные детские полки и поговорила с издательствами. 

Детская литература против индоктринации

5 марта, в день смерти Сталина, издательство «‎Розовый жираф» ‎анонсировало повторный выпуск повести «Сталинский нос» Евгения Ельчина. Ее главный герой Саша Зайчик — сын энкавэдэшника и любимчик учителей, но однажды его лицо замазывают чернилами на классной фотографии: отца обвинили в предательстве партии и забрали в подвалы Лубянки. 

10 лет назад «Сталинский нос» стал первой детской книгой о репрессиях на русском языке и вызвал много споров. Сегодня, когда в школах ведутся «Разговоры о важном», учителя и ученики доносят друг на друга, а государство возрождает пионерскую организацию, сюжет «Сталинского носа» пугающе актуализировался. 

«Наше общее прошлое, фантасмагорически сгущенное, но оттого не менее узнаваемое, встает в этой книге вместе со всеми его исчезнувшими и до сих пор неизжитыми чертами, — пишет издательство в своих соцсетях, не скрывая поводов для переиздания. — В 2013 году мы считали, что “Сталинский нос” — важная книга, которая может стать началом длинного и трудного, но необходимого разговора. За 10 лет многое в нашей жизни изменилось, но мы по-прежнему считаем эту повесть важной. Сегодня — возможно, даже более важной, чем когда-либо».  

Чуть раньше, осенью 2022 года, была переиздана еще одна легендарная книга — «Коричневое утро» Франка Павлоффа. Метафорический рассказ о том, как коричневый цвет вытесняет остальные краски: сначала всех жителей некоего города заставляют избавиться от недостаточно коричневых животных, потом — носить коричневое, в итоге — думать только коричневые мысли. Новелла была впервые опубликована в 1998 году во Франции в качестве реакции на рост популярности ультраправых. Она осуждает непротивление зарождающейся диктатуре: герои истории покорно принимают условия власти, считая свои уступки незначительными до тех пор, пока не становится слишком поздно. Скромное дешевое издание стало хитом и своего рода контрпропагандистской брошюрой — покупатели брали сразу по несколько штук, чтобы дарить всем знакомым и распространять антифашистские идеи. 

В русской версии «Коричневое утро» служит тем же целям, но, будучи оформленным как книжка-картинка, обращается к более юным читателям. Забавные иллюстрации с котиками изобретательно смягчают историю и делают ее доступной для детей. 

Так называемое книжное сопротивление выражается не только в переизданиях, но и в новинках. Повесть «Сиди и смотри», вышедшая осенью 2022-го, стала, может быть, самой быстрой и точной реакцией на происходящие события и, на мой взгляд, заслуживает звания «Книги года». История рассказана от лица школьницы Марты, которая ждет окончания затянувшегося «февраля», — вместе с семьей она бежит от бомбежек и застревает в некоем заколдованном пространстве. 

В 2023-м детских и подростковых книг, откликающихся на повестку, стало еще больше. Например, в издательстве «КомпасГид» вышла антиутопия о превратившемся в сплошную «мясорубку» мире — «Зверь 44» Евгения Рудашевского. Тот же «КомпасГид» выпустил историю необычного острова, который захватывают неизвестно откуда взявшиеся солдаты, — «Те, кого не было» Анны Зеньковой. 

В офлайн- и онлайн-магазинчиках независимых детских издательств на видных местах — целый ассортимент текстов про разные войны. События, произошедшие в других эпохах и странах, воспринимаются как что-то очень важное прямо сейчас. Например, только что переизданная «Считалка» Тамты Мелашвили — страшный монолог девочки, оказавшейся внутри грузино-абхазского конфликта — читается как крик о недопустимости любой войны. 

Итальянский бестселлер Виолы Ардоне «Детский поезд» попадает в такую актуальную и болезненную тему, как перемещение детей. Книга рассказывает о программе «временных семей», придуманной для того, чтобы маленькие жители нищих областей страны могли избежать послевоенного голода. От голода их спасли, но травма из-за расставания с родными в итоге оказывалась болезненнее всего остального. Главный герой «Детского поезда» был счастлив во время бомбежек, потому что только в убежище мать его обнимала. А настоящая драма случилась с ним, когда все закончилось и семилетний мальчик в одиночестве переехал в чужой дом на другой конец Италии. 

Переводная новинка «Девочка с косичками» рассказывает о нидерландском Сопротивлении, но в ней много эпизодов, которые заставляют вздрагивать от узнавания: девочки, которых домогаются солдаты; казни мирных жителей; витрина лавочки, снизу доверху засыпанная морковкой и намекающая на флаг нидерландской монархии, ставший символом борьбы с оккупантами. 

В стороне от противостояния официальному нарративу не остался и нон-фикшн. В разных издательствах выходят подростковые путеводители по демократии, свободе собраний, фейковым новостям. Все они могли бы быть просто современными научно-популярными книгами, но контекст превращает их выпуск в политический жест. 

Линор Горалик выложила в открытый доступ роман, в котором слон идет по России-2022. Литературный критик Лев Оборин считает его выдающимся
Общество3 минуты чтения

Почему детское книгоиздание смелее взрослого?

Дело не только в возможности метафор. Прежде всего, детские книги быстрее перевести, написать, отредактировать, напечатать — в них меньше текста и меньше страниц. «В маленьких детских издательствах работают люди, которые заточены на быстрый ответ, — рассказывает создательница фестиваля книжной иллюстрации “Морс” Анна Чефранова. — Такие издательства не занимаются тяжеловесной литературой на века — они делают то, что прямо сейчас нужно детям, которые завтра вырастут и будут другими. Им проще подстроиться и среагировать на ситуацию». Впрочем, и эзопов язык, конечно, как и во времена Чуковского, остается важным фактором возможности сопротивления. «Если мы говорим про какого-то абстрактного солдатика, все сразу понимают, о чем речь. Во взрослой такое не прокатит, там гораздо больше опасностей», — объясняет Чефранова. 

Есть и еще одна причина, не менее важная. В 2010-х годах независимые детские издательства переживали расцвет и стали, может быть, самой передовой отраслью книжного дела вообще. Они заполняли образовавшиеся в постсоветском книжном пространстве лакуны и создавали новый формат чтения. В России массово переводились дошкольные и подростковые книги, ставшие призерами самых известных европейских конкурсов. Издательства формировали среду для появления отечественных авторов, работающих со сложными темами, настаивали на открытом и уважительном способе общения с ребенком. В 2022 году завсегдатаи их магазинчиков стали приходить за книгами, которые помогли бы говорить о войне и насилии даже с самыми маленькими. И у книжников к этому моменту скопилось достаточно опыта, ресурсов и содержимого издательских портфелей, чтобы действовать. 

Антимилитаристские книжки категории «0+» 

Еще одна форма пацифистского высказывания — смелые подборки. В моду вошли «говорящие выкладки» — книжки, расставленные на витрине или стенде таким образом, чтобы совокупность их названий, тем, обложек или даже цветов создавала политический намек. Во взрослых отделах гражданскую позицию принято выражать с помощью Оруэлла, в детских хороши именно книжки-картинки: у них эффектные обложки и исчерпывающие названия: «Война vs детство», «Солдатик» и так далее. 

В «клубном» книжном магазине одного из крупных российских городов, к примеру, на нижнем стеллаже в детском отделе появилась вывеска: «Неудобная полка нежелательных книг». Здесь выставлено все, что традиционно вызывает раздражение у консервативных родителей: книжки про тело, смерть, политику. Обложкой к покупателю повернут печальный артбук «Война» и роман про режим Чаушеску «История, которую нельзя рассказывать»

«Кто-то приходит за этими книгами специально, но не могу сказать, что в целом они пользуются особой популярностью, — говорит создательница полочки. — В последний год, напротив, спрос на всех современных детских писателей снизился, люди предпочитают ухватиться за проверенную классику. Так что я радостно дозаказала у “Эксмо” Крапивина (Крапивин — это канон!) и собираюсь фантазийно распихать его вперемежку с Рудашевским и компанией. Они очень хорошо соседствуют, это тексты одного порядка — такая литература для думающих подростков. Увидев знакомые названия, человек воспринимает стоящие рядом незнакомые книги как что-то аналогичное. Это даст увеличение контактов покупателей с книжками, которые я хочу продвигать».

Детская поэтесса Маша Рупасова — о том, зачем она выступает против войны и как на это реагируют ее читатели
Общество7 минут чтения

Как изменился язык описания войны 

В мейнстримной детской литературе война — все еще самое большое табу. Считается, что говорить с детьми следует, во-первых, только о Великой Отечественной, а во-вторых, исключительно в определенном героически-патриотическом ключе. 

В 2022 году Анна Чефранова защитила магистерскую диссертацию «Репрезентация войны в российских детских иллюстрированных книгах 2010-х». Эти книги она делит на три части. Первая — репринты советской классики. Вторая, и самая большая, — те же старые привычные тексты, но в интерпретациях современных художников. Если в советских иллюстрациях страшный враг показан абстрактно и часто без лица, то сегодня его рисуют более подробно и очеловеченно. Но и там, и там речь, как правило, идет о противостоянии со страшным убийцей, которого невозможно понять и нужно уничтожить. 

«В мае прошлого года я проводила детский мастер-класс, — рассказывает Чефранова. — Я предложила детям изобразить любой сюжет: кто-то рисовал Колобка, кто-то — единорогов, кто-то — роботов, кто-то — “Майнкрафт”, а один мальчик — фашистов и танки. Я вообще часто занимаюсь с детьми, и меня чем-то удивить или напугать сложно, но то, с какой злобой он объяснял, как надо убивать врагов, я никогда не забуду. И он воспроизводил совершенно определенную визуальную стилистику: рисовал танки со звездочками, изображая войну, которая закончилась почти 80 лет назад». 

Третья категория книжек в классификации Анны — те, в которых понятие врага подвергается деконструкции. Например, в финале книжки «Враг» оказывается, что солдаты из противоположных окопов совершенно одинаковые, одураченные властью люди. В истории для самых маленьких «Флон-Флон и Мюзетт» врагом является сама война. А в единственной подобной работе, созданной русским художником, «Зачем?» Николая Попова, врагов и вовсе нет: мыши и лягушки просто разрушили счастливую жизнь друг друга, сами не поняв, что случилось. «Такие книги задают вопросы — почему вообще люди друг с другом дерутся, кто на самом деле развязывает войны, — говорит Чефранова. — Взрослые часто сами берут для себя эти книги, у меня все знакомые напокупали их и дарят друг другу, как какое-то время назад мы дарили “Сахарова” (“Андрей Сахаров. Человек, который не боялся”), — это простой способ высказать свое мнение». 

Страшно ли издателям?

Когда я спрашивала у издательств, является ли печать антивоенных текстов формой протеста, они отвечали уклончиво. Одни говорили, что «так просто совпало», другие рассказывали, что в марте 2022 года приняли решение о закрытии бизнеса, но затем передумали и решили действовать, пока это возможно. 

«В политике издательства ничего не поменялось, — объясняла мне директор “Самоката” Ирина Балахонова. — Мы идем туда, где больно, потому что там надо лечить, — это наша позиция. Происходит событие, которое всех волнует, мы живем в этих обстоятельствах, и мы о них пишем. Мы жили и в других обстоятельствах нашей истории и издавали книги о них. Страшно ли нам? Конечно, страшно. Но это такой страх, когда вы как профессионал все равно идете и делаете свою работу, как пожарный… Война — это разорение, потеря, пустота, тишина и смерть, как показано в книге “Война” Летриа; это не мной и не авторами придуманная правда, известная человечеству давно».

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наши социальные сети!