Одна из самых загадочных историй декабря произошла в Швеции с чеченским блогером и оппонентом Рамзана Кадырова Тумсо Абдурахмановым. 5 декабря телеграм-каналы со ссылкой на «информаторов из Европы и Чечни» сообщили, что Абдурахманов расстрелян «группой лиц». Медиа тут же подхватили эту новость, отмечая, что заказчиком убийства мог быть лично глава Чечни. 9 декабря в пресс-службе зарубежного правительства самопровозглашенной Чеченской республики Ичкерия заявили, что никакого убийства не было вовсе: блогер жив и находится под защитой полиции Швеции. Между тем Швеция не в первый раз попадает в информационные ленты в связи с конфликтами внутри чеченской диаспоры. Здесь живет вдова Джохара Дудаева, скрываются многие бывшие полевые командиры, самый известный шведский боец-МMA — Хамзат Чимаев — чеченец и большой поклонник Рамзана Кадырова. «Холод» попросил писательницу, журналистку, жительницу Стокгольма Елизавету Александрову-Зорину объяснить, как устроена официальная и подпольная жизнь чеченских эмигрантов в Стокгольме. Последний год она изучала эту среду, весной в Швеции выходит ее книга «Дети империи», посвященная постсоветской диаспоре в этой стране.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Чечня без границ
Кадыровская Чечня и чеченские диаспоры в Европе живут в одном информационном поле, читают и смотрят одних и тех же журналистов и блогеров. В этом смысле влияние уехавших за границу оппозиционеров в республике выше, чем в остальной России. Общая численность чеченцев в мире — полтора миллиона человек; родственные связи очень крепки, поэтому все, что говорит тот же Тумсо Абдурахманов в Швеции, тут же разносится по всей Чечне.
Если кто-то из зарубежной диаспоры громко критикует Кадырова — приходят к родственникам, оставшимся в республике. Не обязательно к близким. Это могут быть и троюродные племянники, и братья мужа, и сестры жены. Даже в частных разговорах многие уклоняются от острых тем и не называют Кадырова по имени — все знают, что и среди эмигрантов есть доносчики и провокаторы. Европейские чеченцы в начале любой беседы сразу предупреждают: «О политике я ничего говорить не буду, у меня родня в Чечне».
Известно, что Кадыров вербует спортсменов, засылая своих людей в европейские спортзалы, где тренируются чеченцы. Ему удалось переманить на свою сторону известного бойца ММА, гражданина Швеции Хамзата Чимаева. Семья Чимаева получила здесь политическое убежище, а вот сам он превратился в чеченского ура-патриота: часто бывает в Грозном и публикует селфи с Рамзаном и его семьей, подписывая их «Ахмат — сила!». Профессиональный спортсмен участвует в потешных спаррингах с детьми Кадырова и с самим главой Чечни, неизменно в них уступая.
Один бывший чеченский военный, воевавший с Басаевым и Масхадовым, а сейчас живущий в Стокгольме, рассказывал мне о Хамзате:
«Он был тощий, вечно голодный, работал охранником в спортзале и жил там же в подсобке. Мы его кормили, мясо ему покупали, чтобы он мог тренироваться, даже деньги давали. Где был Кадыров? Плевать ему было на мальчишку. Но когда он стал известен, его сразу же завербовали, купили дорогими подарками и лестью. Он боец, хороший парень, но мозгов нет совсем, так что это было несложно. И теперь он прославляет Кадырова и собирает вокруг себя предателей. И они стучат на нас, докладывают, где мы бываем и что делаем. Они хотят, чтобы мы нигде не чувствовали себя в безопасности, даже в своем собственном спортзале».
Как государство защищает чеченцев?
Личные данные в Швеции находятся в открытом доступе. Можно легко узнать домашний адрес Греты Тунберг, депутатов Риксдага или солистов группы АВВА. Но чеченские оппозиционеры находятся под государственной защитой. В каких городах и под какими именами они живут, известно только чиновникам, которые ведут их дела.
Так под госзащитой живет Амина, соосновательница единственной в Европе чеченской правозащитной организации «Вайфонд», которая занимается помощью чеченцам, бегущим от преследований. При этом помощь нужна и самому «Вайфонду»: только за последний год двоих сотрудников депортировали из Швеции. И даже мужу Амины, правозащитнику и критику кадыровской власти, в свое время отказали в убежище, признав его «представляющим опасность», — за то, что в 2015 году он вступил в батальон имени Шейха Мансура и поехал воевать в Украину.
Если чеченец умеет владеть оружием — этого достаточно, чтобы шведские власти признали его опасным. На уровне законов, правоприменения и государственной риторики — много противоречий. Политики с трибун говорят, что в России диктатура, что это преступное государство, страна-террорист, а миграционные власти — что в России есть справедливый суд и, если человек невиновен, он сможет доказать это. Еще один странный аргумент миграционных властей: «Россия большая — если у вас в Чечне проблемы, то живите на Дальнем Востоке» — звучит неправдоподобно, но это практически дословная цитата. Удивительная логика: как будто чеченские силовики не могут похитить человека в условном Приморском крае.
Европейские спецслужбы долгие годы сотрудничали с российскими, обменивались информацией, отправляли данные о чеченских беженцах в Россию и не подвергали сомнениям официальные версии следствия, сфабрикованные дела и полученные под пытками признания. Наверное, в феврале 2022 года ситуация наконец-то изменилась, но точно этого не знает никто.
В Швеции живет несколько чеченских повстанцев, которым отказали в убежище. Кого-то из-за так называемой излишней религиозности, кого-то из-за богатого опыта во взрывном деле. Но депортировать в Россию их все же пока не решились. Так они и живут без определенного статуса, разрешения на работу и под постоянной угрозой депортации, пять дней в неделю отмечаются в полицейском участке, а с недавнего времени даже не могут покидать пределы своего района. С февраля кому-то намеком, а кому-то прямым текстом предложили покинуть Швецию и отправиться в Украину, чтобы воевать там на стороне ВСУ. Что, в общем-то, несколько превышает компетенции местных спецслужб. Видимо, предполагается, что бывших военных не бывает и если когда-то человек участвовал в боевых действиях, то и сейчас должен пойти на фронт.
Иногда в диаспоре появляется информация о том, что в Швецию приехали подозрительные люди, связанные с Кадыровым. Несколько человек, с которыми я разговаривала, получали предупреждение, что приехали именно за ними. Один обратился в полицию, но там его заявление не приняли, как основанное на слухах, другой — сменил адрес и спрятался со своими телохранителями в съемной квартире. С кадыровцами он собирается разбираться самостоятельно.
До суда дело может дойти, только если самому поймать киллеров, как это сделал Тумсо Абдурахманов, когда на него напали с молотком. Или если убийство все-таки произойдет. Здесь вполне применима логика российских полицейских: когда убьют, тогда и звоните. В случае реальной, но неподтвержденной опасности у полиции нет ресурсов, знаний и желания разбираться в сложных отношениях чеченских эмигрантов.
«Нам постоянно угрожают. Чаще всего кадыровцы, — рассказывала мне Амина. — Раньше еще и ИГИЛ за то, что мы выступали против вступления чеченцев в их ряды. Однажды мне прислали видео, где мужчина держит женскую отрезанную голову, и написали, что меня заказали. Я написала в полицию, а мне ответили, что не занимаются такими вещами. И посоветовали обратиться в полицию Грозного. А однажды перепутали Чечню (Tjetjenien) и Китай (Kina).
Каждый раз, когда я сообщаю, что за мной кто-то следит или кто-то узнал мой адрес и звонит в дверь, прячась, чтобы я не увидела в “глазок”, в полиции отвечают: “Мы не видим никакой опасности”. Я просила сменить мне квартиру, потому что мне страшно, но мне отвечают: “Вот если бы тебя бывший муж преследовал…”. Да меня целое государство преследует!»
Ичкерийское подполье
Так зачем же чеченцы, опасающиеся за свою жизнь, едут в Швецию? При всем том, что я написала, здесь кадыровцам действовать все же сложнее, чем в других странах. Скандинавия — территория ичкерийцев и сторонников Кавказского эмирата, здесь живут бывшие бригадные генералы и сотрудники госбезопасности, семья Джохара Дудаева, члены Кавказского фронта и разного рода так называемых незаконных вооруженных формирований. Их защита может оказаться эффективнее государственной, поэтому, наверное, сюда стремятся критики Кадырова, которым небезопасно в других европейских странах.
Тем не менее слухи о глобальном ичкерийском подполье в Швеции сильно преувеличены. Военные живут частной жизнью в новых, предложенных им обстоятельствах. Но иногда эхо войны все-таки доносится до мирных стокгольмских улиц. Когда я писала статью о местной чеченской мафии, один из героев, связанный с криминальным миром, рассказывал мне: «Нас в Швеции мало, так что наша тактика — набег-отскок, как учил нас Шамиль Басаев». Помню, как во время другого интервью у героя из руки вылезла спица. Он лишь рассмеялся: «Да не пугайся, это мне в Первую Чеченскую в Малгобеке поставили. Хорошие врачи, так что я быстро на войну вернулся».
Собирая материал для книги о чеченском подполье, я побывала в секретному хостеле, где живут нелегалы, чернорабочие и «гастролеры» из разных постсоветских стран. Хостел был расположен в старом доме, в комнатах стояли двухэтажные железные кровати, а во дворе — ржавые трейлеры для тех, у кого не хватало денег на койко-место. Владелец хостела — бывший бригадный генерал. В его комнате на стене висели флаг Ичкерии и чеченский кинжал, а на регистрационной табличке машины вместо номера было написано «DUKI. Жители хостела так и звали его, Дуки, хотя это вовсе не его имя. Наверное, даже в России за пределами Северного Кавказа мало кто помнит, что Дуки — прозвище Джохара Дудаева и название ичкерийского спецбатальона. Прямо сейчас в пригороде Стокгольма можно услышать удивительное: «Дуки, там какой-то стремный мужик у ворот стоит» или «Дуки, у нас, похоже, туалет засорился».
Другого военного, бывшего полковника, прошедшего две чеченские войны, я встретила на стройке. В Чечне он официально числится погибшим — под его именем похоронили младшего брата. Его бригадиром был чеченец помоложе, шустрый, веселый и неожиданно седой. Он воевал во Второй Чеченской, о которой ничего не рассказывает. Но показал мне видео — на нем запечатлены его двоюродные братья, воюющие в Украине на стороне Кадырова. «Кадыровцы трусливые собаки, все остались у границы. А сюда нас отправили, вот мы тут одни, ни одного кадыровца», — перевел он мне слова брата, который показывал на группу мужчин за спиной, мобилизованных из того же села, что и он. Мой собеседник рассказа, как отреагировал, когда получил это видео: «Я сказал братьям: это не наша война, не участвуйте в ней. И в тот же вечер получил вот это фото».
Он открыл фото: на нем тот же мужчина, что был на видео, но уже тяжело раненый и на носилках.
«Наших мальчиков гонят на убой. А им некуда бежать, в Европе они никому не нужны. Тут и мы никому не нужны особо, мы тут чужие, а они тем более. Но если вспыхнет подполье, им будет куда уходить», — сказал бывший полковник и мы разошлись. Конечно же, он имел в виду подполье в Чечне, а не в Швеции.
