Как украинцы готовятся к зиме, если у многих нет ни света, ни отопления

С 10 октября Россия целенаправленно атакует и выводит из строя объекты энергетической инфраструктуры Украины. По словам украинских властей, к началу ноября было повреждено уже 40% украинских энергообъектов, а после ракетных ударов 15 ноября ситуация стала критической. Для экономии энергии по всей Украине проводятся веерные отключения электричества: по расписанию на несколько часов отключают целые районы или весь город. Власти Киева не исключают полного отключения электричества и водоснабжения в городе и рассматривают вариант эвакуации всех жителей — около трех миллионов человек. «Холод» поговорил с украинцами из разных городов о том, как они готовятся к зиме.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

Имена всех собеседников «Холода» изменены по их просьбе.

До войны мы жили в Харькове: я, муж, двое детей, собака и крысеныш. За два дня до начала вторжения мы уехали к родителям в Днепропетровскую область и не ошиблись: в соседних зданиях от нашего дома в Харькове были прилеты, там выбило окна, в стенах — дыры, но наш дом уцелел. Правда, еще в марте прорвало трубы отопления. Коммунальные службы тогда работали на пределе — к тому моменту, когда кто-то смог доехать и перекрыть воду, затопило весь дом. Как нам рассказывали знакомые, вода текла с балконов.

После начала войны нам дважды удалось съездить в свою квартиру в Харьков — весной и летом. Большую часть мебели пришлось выкинуть, потому что она заплесневела и испортилась. Пол очень сильно пострадал. Бытовую технику мы пока даже не пробовали включать, просто оставили ее там. Забрали одеяла, теплую одежду и все. Сейчас эта квартира совершенно непригодна для жизни.

У родителей мы прожили недолго, потому что достаточно близко от них Запорожская АЭС и линия фронта — было страшно и тревожно. В мае мы переехали в Днепр. До 10 октября все было более или менее спокойно, а потом началась атака по теплоэлектростанциям во всей Украине иранскими дронами.

Мы ожидали, что зима будет сложной и что будут проблемы с отоплением. Но не готовились к отключению электричества — даже квартиру съемную выбрали, потому что в ней есть электрокотел. Но теперь из-за регулярного отключения света у нас нет электричества, а значит, и теплой воды, отопления.

По всей Украине сейчас стараются внедрить веерные отключения, что дает время энергетикам ремонтировать поврежденные ракетами или дронами энергообъекты. Отключения должны идти по графику, который составляется заранее, но придерживаться его не получается. Помимо массированных атак иранскими дронами, Россия применяет точечные удары по одним и тем же объектам. Энергетики только починят ТЭЦ, туда снова прилетает через день-два. Поэтому свет могут отключить в любую минуту. 

Такая ситуация мешает учебе детей. Они продолжают учиться в своих харьковских школах дистанционно, поэтому когда света нет, то и интернета, соответственно, нет, приходится пропускать много уроков.

Мы стараемся экономить электричество. Экономия работает по тому же принципу, что и веерные отключения: чем меньше мы тратим, тем больше энергии остается в общей сети. Когда свет есть, я сразу заготавливаю кипяток в термос, всю еду на день готовлю до обеда. Это сейчас стало первоочередной задачей. Я стараюсь не пользоваться электроприборами с пяти до 11 вечера: в это время большинство людей возвращаются с работы домой и нагрузка на энергосистему выше.

С детьми и собакой гуляем до семи вечера, пока на улице еще светло. Фонари теперь не включают, поэтому, когда темнеет, мы идем домой. Раньше мы выбирали, чем заняться вечером: посмотреть какой-нибудь фильм, мультик или почитать. Сейчас телевизор вообще не включаем. Всей семьей читаем при свечах — это стало новой домашней традицией. 

У нас дома всегда было много книг, поэтому мы начали и здесь покупать, заказывать. И игрушки детям стали покупать. Дети растут — другого детства у них не будет, второй раз это время они не смогут уже прожить в других условиях. Поэтому стараемся организовать им жизнь получше, насколько это возможно. 

Думаем о том, чтобы купить генератор, но цены на них выросли вдвое: раньше можно было за 400 долларов купить, теперь в интернет-магазинах цены от 800 долларов. Нам генератор очень нужен, потому что муж работает программистом. Очень важно, чтобы он смог продолжать работать, когда свет будут отключать. 

Из-за того что ракетные удары продолжаются, есть риск, что ситуация с электричеством будет ухудшаться. Я не хочу, чтобы дети сидели в холоде, поэтому мы рассматриваем вариант переезда обратно к родителям в деревню. У них в своем доме есть котел, который топится дровами или брикетами. Это наш запасной вариант на случай, если электричества совсем не будет. 

Я с женой и дочкой жил в небольшом городе на 15 тысяч человек в Запорожской области (мы не называем город по просьбе собеседника. — Прим. «Холода»). 30 декабря прошлого года мы въехали в свой дом, который я своими руками с товарищами построил. Там все новое: окна, двери, обои — мы все делали сами с мужиками. Мебель вся новая. И через два месяца после новоселья в нескольких километрах от нас оказалась линия фронта. Наш город с февраля обстреливается практически каждый день. 

Жену и дочку я вывез в Запорожье, они живут там в съемной квартире. А я до ноября жил дома. Несмотря на ежедневные обстрелы, уезжать не хотелось. Потому что, если дом будет пустой, из него все вынесут или, еще хуже, заселится кто-то чужой. Выехать-то можно в более безопасное место, но что там делать дальше? Всю жизнь пахал, копил на дом, только построил, а тут война. Какой-то ступор у меня — не могу уехать.

В конце октября в мой дом прилетело два снаряда: разбита крыша, с одной стороны выбиты окна, стены пострадали, полностью уничтожен сарай, который стоял рядом. Я был на работе, мне позвонили соседи и сообщили про прилет в дом. Теперь мне негде жить. Ремонтировать дом сейчас смысла нет, потому что обстреливают ежедневно.

До начала войны я с товарищами изготавливал мебель в стиле лофт под заказ: из металла, из дерева. Сейчас спроса на такие товары в Украине нет. Под конец лета у нас кто-то заказал буржуйку, мы ее тогда впервые сделали. Потом кому-то другому сделали. Я — сварщик, мой напарник — строитель, еще один товарищ — ремонтник. Делаем кто что умеет. И так пошло-поехало: стали делать буржуйки и турбопечи для наших ребят-военных и для обычных гражданских. 

Буржуйки мы делаем из старых советских газовых баллонов — получается самая удобная модель. Как делать турбопечи, которые можно в полевых условиях разжигать, мы тоже придумали сами.

Осенью начались дожди, в блиндажах (укрепленное подземное сооружение для защиты от пулеметного, артиллерийского, минометного огня. — Прим. «Холода») мокро и сыро. Буржуйка помогает просушивать небольшие помещения, а турбопечи подходят для приготовления еды. Мы их спроектировали таким образом, чтобы не нужно было много дров. У военных нет времени на то, чтобы колоть дрова мелкими бревнышками, — в нашу буржуйку можно закинуть сразу кусок бревна, и он будет долго гореть. Для ВСУ мы делаем бесплатно, а чтобы было, на что жить и квартиру снимать, берем заказы от обычных людей. 

Недавно мы решили перевезти производство в Запорожье. Для сварки нужно электричество, а сейчас свет периодически отрубают — работаем на генераторе. Все, что можно делать без электричества, делаем при дневном свете или фонарями пользуемся. 

Пытаемся с ребятами придумать буржуйки и турбопечи, которые можно на масле топить. Нужно что-то бюджетное, чтобы не требовало много материальных средств. Зима будет сложная для Украины: уже становится достаточно холодно. Хочется, чтобы все могли согреваться и еду себе приготовить. Будем придумывать что-то. 

Прошлым летом мы с мужем и дочкой переехали в новую квартиру: раньше мы жили в Киеве, а потом переселились в Ирпень — это в минутах 40 езды. Сделали ремонт в своей новостройке, обжились. Мы с мужем понимали, что Россия нападет на Украину, но были уверены, что до Киева война не дойдет. В итоге она началась прямо рядом с нашим домом: аэропорт в Гостомеле, который бомбили российские самолеты, довольно близко к месту, где мы живем. 

Первые 10 дней мы оставались в Ирпене, прятались в подвале дома, ночевали там. Наш дом находится ближе к Киеву, чем к области, то есть как бы ближе к тылу, а не с той стороны, откуда наступали. Поэтому сначала у нас была вода, свет, там можно было еще как-то жить, несмотря на обстрелы. Автомобильный мост из Ирпеня в Киев взорвали практически сразу (это сделали украинские военные, чтобы сдержать наступление на Киев. — Прим. «Холода»), выбираться из Ирпеня было опасно, эвакуационные колонны расстреливали.

6 марта наш дом обстреляли из танков — пропало электричество, отопление и вода. Тогда мы решили, что надо спасаться. Из Ирпеня выбирались пешком с мужем и дочкой, шли в сторону Киева. Оттуда на следующий день смогли доехать до Западной Украины. Пару месяцев мы прожили там у родственников, потом с дочкой переехали в другой город, где муж — к тому моменту его мобилизовали — проходил учения (город не указывается по просьбе собеседницы. — Прим. «Холода»). Там мы могли иногда видеться. Сейчас мы с дочкой дома в Ирпене, а муж все еще служит.

Российские войска вышли из Киевской области в начале апреля. В чате с соседями мы сразу начали обсуждать, какие у нас повреждения дома, что с ними делать. Дом построен буквой «П», пострадали все стороны, кроме той, где наша квартира: она смотрит окнами на лесополосу. С остальных сторон были прямые попадания снарядов, выгорели стояки, разрушились крыша и котельная там же, во многих квартирах выбиты окна. А нам повезло: у нас даже окна целые.

Соседи, которые оставались в Ирпене, вместе с обслуживающей компанией организовали ремонт дома. Первоначальная смета составила чуть больше миллиона гривен (1,7 миллиона рублей по нынешнему курсу. — Прим. «Холода»). Мы с соседями скидывались: кто-то переводил по 500 гривен, по тысяче, кто-то по три-пять тысяч. Конечно, были люди, которые уехали за границу и не хотели вкладываться или у которых квартиры вообще не пострадали.

Нам повезло, и в ремонте нашего дома поучаствовала певица Светлана Лобода. Она сама родом из Ирпеня и сейчас очень поддерживает родной город. На свой день рождения она пожертвовала миллион гривен на три дома в Ирпене, и один из этих трех домов — наш. 

Некоторые соседи начали воротить нос: мол, она предательница, уехала в Россию зарабатывать деньги, брать их от нее не надо. Но большинство более спокойно и адекватно к этому отнеслось: человек захотел помочь, почему бы не принять эту помощь. Миллион поделили поровну между тремя домами, нам эти деньги очень пригодились. Тем более у нас пострадал еще и двор: надо было восстанавливать фонари, дорогу. Мы все это делали за свой счет, у государства сейчас на это мало ресурсов. 

Если бы не атаки дронами по энергообъектам, то можно было бы сказать, что у нас уже все более-менее наладилось. Дочь учится дистанционно, она сейчас в 10 классе. Я езжу на работу. Но из-за того что начали бомбить ТЭЦ, у нас теперь постоянные отключения света, причем очень часто они не соответствуют графику.

Теперь я поздно ложусь спать, потому что электричество дают, как правило, после 11 вечера — тогда и готовлю, стираю, глажу. Засыпаю после часа ночи. В шесть встаю, а света уже опять нет. Собираюсь с фонариком, завтракаю тем, что приготовила с вечера. Кипяток наливаю из термоса, который ночью залила, чтобы теплый чай выпить. Днем в Киеве, где я работаю, часто бывают воздушные тревоги. У нас на работе есть укрытие, мы спускаемся туда до отключения сирены. Тяжелее всего, когда воздушная тревога совпадает с отключением энергии: приходится в подвальном помещении сидеть без света, без вентиляции, без отопления. Недавно видели в нашем убежище летучих мышей — испугались, конечно. Приходится сидеть по три-пять часов в подвале, за это время все замерзают даже в теплой одежде.

Если воздушная тревога совпадает с отключением света, то я первым делом всегда звоню дочери. В Ирпене сигнал не оповещает, поэтому узнать о тревоге можно только из интернета. А когда света нет, то и интернета, как правило, нет. Дозвониться удается часто раза с третьего-четвертого. Я мониторю новости, и если сообщают, что летит где-то в районе Киевской области, то говорю ей, чтобы она была в коридоре одетая с вещами, и в случае если услышит какие-то взрывы, чтобы сразу быстро спускалась в подвал. Там я уже все заготовила: стульчик, пледы, воду, бублики. И точно так же звоню дочке, когда воздушная тревога заканчивается. 

Когда работа заканчивается, на улице уже темно. Городского освещения сейчас на улице нет, свет только от фар автомобилей. Все ходят с фонариками. На такую темень не хватает фонарика от телефона, нужен фонарь помощнее. Я наклеила на одежду и сумку светоотражательные ленты. По улицам ходить страшно: фонарь направляешь в ноги, чтобы ни на кого не наткнуться, но некоторые люди ходят без фонариков, и тогда они возникают как из ниоткуда, внезапно. Еще тяжело, когда вечером из-за отключения электроэнергии не работают магазины и негде купить продукты. Сейчас маленькие магазинчики обзаводятся генераторами, а когда начали стрелять по ТЭЦ в середине октября, вообще ничего нельзя было найти. 

Из-за отключения света и неработающих магазинов, можно еще и без воды остаться. До войны мы могли пить воду из-под крана спокойно, она хорошая была, а сейчас из-за повреждений и обстрелов течет ржавая. Поэтому мы питьевую воду тоже покупаем. 

Если случится полный блэкаут, то моих запасов хватит на три дня точно. У меня есть туристическая плита, которая работает от баллонов, запасы еды, вода, повербанки, фонари, свечи. Несколько суток мы продержимся, а дальше я даже не знаю, что делать. Наверное, придется ехать в деревню к родителям. Но они находятся ближе к линии фронта, недалеко от Харьковской области, так что туда тоже страшновато ехать. Вообще, уезжать не хочется никуда, хочется быть у себя дома.

Мы с самого начала вторжения остаемся в своей квартире в Киеве: я и двое сыновей. Сначала с нами еще была свекровь, у нее деменция и болезнь Альцгеймера. Она не всегда понимает, что происходит, бывали случаи, когда она выбегала на улицу во время сигнала воздушной тревоги — приходилось ее ловить на улице и возвращать домой. Еще у нее порой случались внезапные приступы сильного голода, насколько я знаю, это характерно для людей с деменцией. В такие моменты она достаточно агрессивно требовала горячей еды. До войны я с этим как-то еще могла справляться, но в этом году ее состояние заметно ухудшилось, а мне нужно было во время воздушных тревог думать в первую очередь о детях. Поэтому мы нашли для нее пансионат в Киевской области. 

У нас дома электроплита и бойлер, поэтому без света у нас нет ничего: ни еды, ни тепла, ни горячей воды. За несколько часов, когда отключают свет, вода в бойлере уже остывает. 

Случаются еще аварии или прилеты снарядов — тогда света может не быть еще дольше, чем обычно. Нам приходится ходить в гости к знакомым, у которых дома есть газ: набираем у них в термосы кипяток. Самое неприятное — то, что отключение может произойти в любой момент. Неоднократно было, что свет отключали раньше графика, когда у меня на плите был недожаренный омлет или я не успела высушить голову.

В дневное время мы с детьми стараемся быть в одной комнате все вместе — так теплее. Дома мы ходим в термобелье, флисовых штанах и кофтах. В квартире 17–19 градусов, и сейчас дети оценили шерстяные носки и шапки, которые я им вязала.

Старший сын учится удаленно. Обучение проходит онлайн, но из-за того, что электричество постоянно отключают, вай-фай тоже не работает — приходится сидеть через мобильный интернет. Но из-за общей нагрузки школьные созвоны и сайты с домашними заданиями грузятся очень долго, да и расходы на мобильный интернет сейчас очень выросли. Бывает такое, что из-за отсутствия света из шести уроков в день проходит только один.

Младший раньше ходил в сад, но сейчас просто сидит дома со мной. Детских садов с укрепленными и надежными убежищами в Киеве мало, поэтому места отдаются тем детям, чьи родители работают офлайн и могут предоставить справки с работы. 

При дневном свете мы занимаемся своими делами в квартире, а когда темнеет, часа в четыре, выходим с сыновьями гулять часа на два. Потом при фонариках и свечах дома ужинаем бутербродами с чаем из термоса, и около восьми дети ложатся спать. Стираю я теперь только ночью. Нам не рекомендуют использовать электроприборы в дневное время, когда нагрузка на электросети большая.

Жизнь сейчас ощущается в целом как время от включения света до его отключения. Пока электричество есть, мы все заряжаем: планшеты, телефоны, фонарики, готовим еду. Мы ощутили, как быстро расходуются свечи и батарейки в фонариках, поэтому сейчас используем фонари, которые можно заряжать, иначе это просто слив бюджета. 

Я знала, что зима для нас будет сложной, и еще с лета делала заготовки: варенья сделала раза в три больше, чем раньше. Закатала овощи, чего раньше вообще никогда не делала. Когда мы думали, что в квартирах будут проблемы с отоплением, была мысль о покупке электропростыней, но теперь в этом смысла нет, потому что без электричества они не работают. Пришлось заказать туристическую газовую горелку. Осенью, когда на них уже появился высокий спрос, в Украине их было не найти, поэтому я заказала на алиэкспрессе. Надеюсь, что в конце ноября-начале декабря посылка придет.