Горизонтально встали

Иван Давыдов — о том, как мобилизация в России произвела сразу два гражданских общества
Горизонтально встали

После начала мобилизации активная часть россиян поделилась на две группы: первые помогают мужчинам уйти на войну, вторые — войны избежать. Поэт, публицист, колумнист «Холода» Иван Давыдов считает, что каждая из этих групп — новое гражданское общество, и от того, кто окажется сильнее, зависит будущее России.

«…мы заинтересованы в том, чтобы развивалось гражданское общество в самой России, чтобы оно ругало власти, критиковало, помогало власти определять свои собственные ошибки, корректировать свою политику в интересах людей. В этом мы, безусловно, заинтересованы и мы будем поддерживать гражданское общество и неправительственные организации».

Не поверите, откуда цитата. Я бы и сам не поверил. Потому что цитата — из той самой «мюнхенской речи» Путина, с которой, как многие теперь думают, все и началось.

Несколько человек, делавших историю в 1990-е, не сговариваясь, рассказывали мне, каким важным опытом для них стало участие в тогдашних (и даже в позднесоветских) общественных организациях самого разного плана. Какая это была насыщенная и богатая жизнь в Москве и в регионах. Не только политическая: вспоминали экологические, медийные, художественные, литературные проекты. А потом, говорили они, вместе с «нулевыми» все начало сдуваться. Столица вытягивала жизнь из провинции, а государство сообразило, что любая гражданская активность — это угроза. И начало давить, давить, давить. Сначала — робко, потом — теряя стеснительность.

Глеб Олегович Павловский даже убеждал меня как-то, что одна из роковых ошибок интеллектуального класса — как раз в равнодушной сдаче позиций на этом невидимом фронте тогда, когда государство еще сохраняло стеснительность. Потому что возможность настоящей политики — именно в наращивании низовых, горизонтальных связей, отсутствие которых превращает граждан в населенцев, способных лишь выживать в государстве, но не влиять на него. Павловскому видней — конечно, он мудр и знает толк в ошибках.

Политолог Глеб Павловский — о логике президента и опасной России будущего
Общество5 минут чтения

Постепенно пейзаж оформился: все, кто продолжал действовать, пытаясь сохранить независимость от государства, были объявлены врагами. В списках иноагентов оказались даже «неправильные» благотворители. Те, у кого хватало воли и смелости противостоять давлению, естественным образом политизировались и радикализировались, что давление только усиливало. Взамен не вырастало ничего, потому что государство тяготеет к тотальному контролю. Ему не нужны самостоятельные сторонники, проще работать с теми, кто готов не действовать, а симулировать деятельность за умеренную мзду. Изображать «патриотическое воспитание», «заботу об обездоленных», еще что-нибудь такое же прекрасное и возвышенное. Неважно, в общем, что — важно, что не по-настоящему.

24 февраля 2022 года для нашей новейшей истории, конечно, рубеж, но и задолго до 24-го гражданское общество модно было хоронить. С одной стороны — это вот кривляние наемных квазиобщественников, вызывающее веселую брезгливость. С другой — стоны тех, кого государство еще не добило, но уже сильно покалечило. Ничего кроме. Ни общности, ни общества. 

Однако мне всегда казалось, что хоронить себя мы торопимся. Угли тлеют, и нужен только человек, готовый их раздувать, не боясь обжечься. Умудрялся ведь Навальный годами существовать исключительно благодаря поддержке тех, кому по-настоящему нужна его работа. Отбили ведь как-то «своего парня» Ивана Голунова не только те, кто вел закулисные беседы с начальниками, но и те, кто рискнул тогда выйти на улицы, встать в пикеты, пройти маршем по набитой до отказа полицией Москве. Научились собирать на штрафы для тех, кто рискнул. Все это было с нами, совсем недавно, и за этим не стояло никаких влиятельных организаций (просто потому, что не было уже в России никаких влиятельных оппозиционных организаций).

Чтобы как-то описать эту способность выстраивать горизонтальные сети взаимопомощи под ситуацию я даже придумал словосочетание — «интернет людей». Мне возражали, что это касается узкой прослойки буйных политических активистов, но это ведь неправда. Потому и получалось, что в дело втягивались самые обычные люди, политикой озабоченные умеренно и уж точно не собиравшиеся строить политическую карьеру.

Воспоминания теплые, но грустные, сейчас все не так: новые репрессивные законы уничтожают любую легальную возможность действовать, дикий штраф или вовсе срок можно схлопотать не только за неосторожное слово, но даже за аватарку — не того цвета и не в той соцсети. Ну, ладно, срок за аватарку, пожалуй, все-таки нельзя, но штраф вполне. Тем удивительнее происходящее вокруг.

Школьный психолог Юрий Лапшин — о том, кем надо быть, чтобы сдать в полицию 10-летнюю школьницу за желто-синюю аватарку
Общество3 минуты чтения

24 февраля многих повергло в шок, но массовые (умеренно массовые, скажем честно) протесты сразу сошли на нет: организовывать их больше некому, зато цена за участие слишком высока. Здесь государство легко победило. А вот с «частичной мобилизацией» вышло по-другому. 

Снова самые обычные люди, вовсе не профессиональные активисты (тут проще — кто не уехал, те с самого начала изыскивали варианты для деятельности, помогали украинским беженцам, например) начали совершенно стихийно выстраивать те самые горизонтальные сети поддержки. Оповещали друг друга в домовых чатах в мессенджерах. Как не вспомнить Довлатова? Помните, в «Заповеднике»: «опустившийся журналист Гена Смирнов» вечно сидел у окна, пил шартрез и предупреждал героя о появлении милицейского наряда: «Бляди идут!». Вот, примерно так же, только без шартреза.

Составляли графики — кому отвозить еду для отказников, запершихся в своих квартирах. Курьерам-то веры нет: вдруг у них кроме пиццы с собой еще и повестка? Прятали несчастных коллег-мужчин на дачах, да так, чтобы один человек на одной и той же даче больше одной ночи не ночевал. Антрополог Александра Архипова рассказала потрясающую историю: «В городе У. есть контора Х с бронью и контора Y без. Мужиков из конторы Y обменяли с женщинами из конторы X. На деле все остались работать, где работали, но бронь появилась».

Это с одной стороны. С другой — энтузиасты, собирающие деньги на носки, бронежилеты и беспилотники для армии. Вам, может быть, неприятна будет такая мысль, но и это — низовая горизонтальная активность, и это — элементы настоящего, а не декоративного гражданского общества.

Не было ни одного гражданского общества у нас, а теперь — сразу два.

Экс-директор «Ночлежки» Григорий Свердлин — о своем новом проекте «Идите лесом». Он содействует россиянам, которые не хотят на войну
Общество3 минуты чтения

Любопытно, между прочим, что представители этого «второго» гражданского общества тоже начинают ощущать себя оппозицией режиму: любопытно ведь, как так вышло, что в армии не хватает не только беспилотников, но и носков с бронежилетами, а со складов могут исчезнуть полтора миллиона комплектов формы. Или нет, не любопытно, потому что понятно как. Все знали, где живут и как государство на самом деле устроено. Пока на этой стороне боятся произнести правильные слова, ищут виноватых в военкомах или в штабных. Наткнулся у одного Z-писателя на выражение «вынужденные патриоты»: мол, касательно государства иллюзий нет, но теперь не время для разборок. Есть даже попытка своеобразного «гуманитарного» оправдания военной благотворительности: «Вынужденные патриоты должны думать, как сохранить жизни нашим парням и девушкам, защищающим нас, и о наших потомках».

А от правильных слов и финальных вопросов им тоже никуда не деться — просто потому, что и это движение вовсе не декоративное. И, кстати, именно поэтому еще и потенциально опасное для власти. «Инсайды» о якобы готовящихся уголовных делах против «военкоров» — как раз про это. Сегодня не прилетело — прилетит завтра.

Политологи любят повторять, что смена режима возможна только при расколе в элитах, а дальше погружаются в бесконечные споры: возможен ли у нас такой раскол? И есть ли вообще элиты? Если наши элиты — Кадыров с Пригожиным, может, и хорошо, что они не раскалываются?

Не погружаясь никуда, скажу: без живого и активного общества, без горизонтальных сетей взаимопомощи точно невозможна никакая человеческая жизнь. Все (редкие) успехи человечности в России случались только тогда, когда государство ослабляло свою работу по уничтожению общества.

Про то, что теперь у нас эпоха довольно мрачная, не стоит и напоминать. Но тем важнее, что даже теперь потенциал для выстраивания горизонтальных связей есть. И если будущее у нас вообще будет, то определится оно не тем, кто победит в гипотетическом конфликте элит, а тем, какая из моделей гражданского общества выиграет — та, внутри которой честные активисты видят свой долг в помощи государству в любых его, даже заведомо черных, делах, или та, внутри которой человек пытается спасти другого человека от всепожирающего государства. 

Иными словами, будущее зависит от того, вспомним ли мы, что человек — это человек, а не государственная собственность.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наши социальные сети!

«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше

Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.

О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.

Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!