Стендап-комик Ариана Лолаева, в прошлом году столкнувшаяся с травлей и угрозами после шутки, которая вызвала резонанс на ее родине в Северной Осетии, переехала в Грузию через месяц с начала войны. Она вместе с другими комиками делает стендап-коммьюнити в Грузии. «Холод» поговорил с ней о том, как сейчас изменился юмор, как угрозы и травля повлияли на ее жизнь и почему оставшиеся в России комики молчат о войне.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
О переезде из России и угрозах
Ты говоришь об отъезде не как о временной мере. Почему это решение настолько категорично?
— Я не хочу заниматься самообманом: это действительно отъезд, а не «я уехала попробовать». Не знаю, как можно вернуться, пока идет война, пока существует режим. Возможно, я никогда не вернусь. Лучше называть это отъездом, чтобы потом не удивляться, что не можешь вернуться.
В марте комикам начали звонить и говорить, что нельзя выкладывать посты о войне. Каждый день выходили новые правила о том, что еще нельзя. Первое время ты чуть-чуть подстраиваешься, а потом думаешь: «Да ну нет, это уже чушь какая-то». Комики подписали антивоенное письмо, и началось еще больше давления, угроз. Многие просили убрать свое имя оттуда, и в итоге письмо просто было скрыто. Стало понятно, что правила игры сводятся к тому, что надо молчать и делать вид, что ничего не происходит.
Какого рода были угрозы?
— У нас в чате прошел слушок — не знаю, насколько это достоверно, но в такой ситуации ты все воспринимаешь за чистую монету, — что кто-то с Лубянки это увидел и на каждую фамилию, а их там было больше ста, начал заводить папки. И ты понимаешь, что это, скорее всего, вброс, чтобы не вякали, а потом думаешь: «А если это сейчас реально будет?».
Реакция в социальных сетях тоже удивила меня, потому что я жила в каком-то своем вакууме и думала, что все согласны с тем, что война — это плохо. Потом посыпались сообщения из аккаунтов с двуглавыми орлами на аватарках о том, что меня скоро «порешают» и что надо заткнуться.
Плюс я была свидетелем того, как ребятам звонят, угрожают, доводят до слез. По телефону «давали советы» удалить посты из соцсетей, иначе «вся карьера рухнет»: «Я тебя спасаю», — так им говорили. Прикинь, какие манипуляторы? Понимают, что так гораздо лучше воздействует. И вот так все накапливается, думаешь: «Какой-то абсурд».
Кто звонил комикам, чтобы «дать совет»?
— Скорее всего, это дядечки с государственных каналов, которые занимаются продюсированием, раскручиванием. К сожалению, у «Газпром-Медиа» установилась монополия на комиков, из-за чего сломались отношения подчиненный-руководитель: эта корпорация лезет во внутренние дела людей, работающих на нее. И эти мужчинки — или не мужчинки, не знаю — пользуются иерархией и давят, как только могут. Комики находятся в зависимости от них.
О цензуре в стендапе и травле за шутки
После 24 февраля комиков критикуют за то, что большинство из них промолчали. Сильнее досталось тем, чья узнаваемость и аудитория шире. Насколько тебе это кажется справедливым?
— Я думаю, что любая травля несправедлива, но я понимаю, почему так происходит. С большой популярностью приходит большая ответственность: ты рупор, ты можешь вносить какой-то вклад в общественное мнение. Фанаты этих людей в замешательстве: они верили в них, ходили на концерты. И сейчас, когда им нужна поддержка, они ее не получают. Но осуждать и травить мы не имеем права, а вот делать выводы — да. Если твой кумир тебя разочаровал, то просто отпишись, не ходи на его концерты, лиши его тем самым денег. А если будешь его травить, человек только больше разозлится. И вероятность того, что он решится высказаться, уменьшается.
Есть ли среди комиков те, кто происходящее поддерживают?
— Есть, Стас Старовойтов (в марте он посетил с концертом несколько военных частей в Белгородской области. — Прим. «Холода»). Мне казалось, что среди комиков нет людей, которые бы такое поддерживали. А потом я увидела фразы как по методичке: «бомбасс», «восемь лет», оскорбления тех, кто против. И появились новости, что Старовойтов играет на гитаре в воинской части. Это, конечно, круто — жест, Петросян вот тоже поехал.
Прикиньте, как плохо российским солдатам: ты в отвратительных условиях, тебя кинули в мясорубку, ты не хотел этого, а к тебе еще и Старовойтов с Петросяном приезжают.
При этом я не осуждаю комиков, которые не высказались, потому что знаю, что у них на душе. И мне хочется выразить респект тем, кто остался, но продолжает гнуть свою линию. Они сильнее нас, уехавших. У нас тут горы, тепло, нас никто не посадит, если мы выйдем с флагом Украины, а чувакам приходится с этим внутренним багажом выходить во внешний мир и что-то делать.
В монологах стендап-комиков всегда так или иначе отражалась жизнь общества. О чем сейчас шутить в России, когда количество запретных тем резко увеличилось?
— Сложно ответить. Стендап все равно будет удовлетворять запросы зрителя, потому что в основном это запрос на хороший бытовой юмор. Дело в том, что зрителям чаще не хочется слушать про повестку, про войну, про Путина. Одним эти темы не нравятся, другим — соль на рану.
А вообще, чем жестче условия, тем интереснее комедия. Комики в России перестали быть рупором — наверное, они будут искать другие пути. В худшем случае будут шутки про женщин и про то, как они плохо водят.
В прошлом году тебе поступали угрозы за шутку про то, что у тебя «между ног осетинский пирог». Финалом истории стали извинения, которые ты опубликовала в инстаграме. Что этому предшествовало?
— Массовая травля в соцсетях. В регионах есть свои информационные порталы, и в тот момент там писали только об этом, других инфоповодов не было. Под каждым постом были тысячи гневных комментариев, потом это перешло в личные угрозы. Кто-то пытался найти меня в московских стендап-кафе, звонили некие бандиты, один из которых обсуждал со мной, какой вариант расправы мне больше подойдет: например, побрить налысо и голую выставить в краске на улицу. Потом я узнала, что приходили к моим маме и бабушке, что-то у них спрашивали.
О создании стендап-коммьюнити в Тбилиси
После переезда в Грузию ты с другими комиками создала комьюнити Comigration. С чего оно началось?
— Мы хотели выступать, но не было такой возможности. И мы просто сели с другими комиками — Гошей Сморгуленко, Васей Медведевым, Ильей Овечкиным, Костей Широковым — и решили, что надо что-то сделать.
Мы принимаем в Comigration всех комиков, прибывших в Грузию. Чем больше людей, тем лучше. Я была бы рада, если бы кто-то из других стран присоединился к нам, иначе материал начинает повторяться, а зрители хотят новый, который не пишется за два дня. У нас выступали ребята на английском, на грузинском — мы открыты для всех.
Первые концерты были благотворительные. Потом у нас появился фонд, в который мы с каждого концерта откладывали на необходимые расходы — аппаратуру, рекламу. Сейчас часть средств уходит в наш фонд, с отдельных выступлений комики что-то зарабатывают, а еще часть мы по-прежнему передаем на благотворительность.
У вас получилось вникнуть в местное стендап-сообщество?
— Мы выступили несколько раз на открытых микрофонах, но английский не у всех хороший, а грузинский не знаем, поэтому мы решили, что правильнее будет создать площадки и форматы, на которые мы сможем звать местных комиков, а не садиться им на хвост.
Что из себя представляет юмор во время войны?
— Мне очень сложно рассказывать те шутки, которые были написаны до. Какие-то отношения, что-то болит, какая-то травля — все неважно. Темы, о которых можно и нужно говорить сейчас, нравятся мне больше, потому что я, во-первых, закрываю свою внутреннюю потребность шутить о том, о чем раньше не могла, а во-вторых, круто видеть позитивную реакцию людей на такой юмор.
Во время войны у каждого есть внутренний цензор. Я не слышала, чтобы кто-то шутил про саму войну, это было бы ужасно. В основном комики шутят про то, как они переживают этот опыт, потому что для них это личный хаос. Шутят про тех, кто эту войну развязал.
У тебя остались какие-то личные страхи или переживания после переезда?
— Да, переживания постоянно есть. Хочется быть с друзьями, в своей атмосфере, в своем городе. Иногда кажется, что я что-то сломала в себе: сломала пути к развитию, медийности. Но если отбросить грустную часть, то в Грузии получается освоиться. Надеюсь, что не придется дальше куда-то ехать.
