На акциях памяти Алексея Навального в разных городах России задержаны уже больше 400 человек. Некоторых при задержании избили. Тем не менее люди третий день продолжают выходить на улицы: они приносят цветы, фотографии и рисунки к памятникам жертв политических репрессий. «Холод» публикует четыре истории участниц этих акций.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
«Важно находить своих людей внутри страны, города, подъезда, не бояться вместе» Даша, 30 лет, Киров
Когда я узнала о смерти Навального, сначала не поверила. Я надеялась, что будет какое-то опровержение. Потом новость стала распространяться, и я поняла, что, скорее всего, это правда. У меня было ощущение большой несправедливости, я почувствовала боль, горе и очень много злости. Мне хотелось выйти и изо всех сил закричать: «Российская Федерация убила человека». Страшно представить, что сейчас чувствуют его жена и дети.
Я живу в Вятке (Кирове). Это очень известное место на карте репрессий. Здесь проходило дело «Кировлеса», по которому судили Навального, поэтому он тут довольно известная персона. [Экс-губернатор Кировской области] Никита Белых, который сейчас тоже сидит в тюрьме, дружил с Алексеем.
У нас никогда не было жестких задержаний на протестных акциях. Даже после возвращения Навального в Россию и на антивоенных выступлениях никого не задерживали. Сейчас люди несли цветы к памятнику жертвам политических репрессий, и задержаний тоже не было. Только машина Росгвардии пряталась за сугробом рядом. Силовики вышли из машины, но не подходили к людям. Акция проходила спокойно. Днем 17 февраля мы простояли у камня примерно час, за это время к нему пришло человек 30. Когда я покупала цветы, люди передо мной в очереди брали по два цветка. Потом мы все встретились у памятника.
Когда такое происходит, ты не думаешь, важно сейчас выйти или нет. Ты не взвешиваешь это решение — ты понимаешь, что не можешь иначе. Ты приходишь почтить память человека, которого уважаешь. И в этот момент люди не думают о том, что что-то может случиться, их могут арестовать. Мы понимаем свои риски — что нас могут задержать и привести в полицию.
Перед тем как прийти возложить цветы, я взяла с собой воду и все необходимое, чтобы потом не оказаться без всего, если вдруг окажусь в изоляции. И это круто: люди все понимают, но придерживаются своих убеждений и ценностей. Для них важно быть рядом с Алексеем и после его смерти и показать: его знают, уважают и чтят его память. И все равно, что сделает государство, — важен сам факт того, что россияне выходят на такие акции.
Я не знаю, как не бояться людям, которые остаются в России. Вся эта диктатура государства направлена на то, чтобы нас запугать и разъединить, чтобы мы чувствовали огромную пропасть между нами. И очень важно находить своих людей внутри страны, города, подъезда, не бояться вместе. В моменты сильной горечи иногда хочется закрыться и ни с кем не разговаривать, но это не очень правильная стратегия. Важно быть вместе, разговаривать с близкими, не утонуть в горе одному и попробовать переживать утраты и боль совместно. Тогда будет не так страшно.
«Продавщица нас сама спросила: “Вам гвоздички нужны?”» Софья, 31 год, Санкт-Петербург
Когда я увидела сообщение о смерти Навального, у меня все перед глазами помутнело: как будто бы ударили обухом по голове.
В пятницу вечером мы с мамой и ее подругой поехали на Воскресенскую набережную к памятнику жертвам политических репрессий. Когда мы подошли цветочному ларьку, продавщица нас сама спросила: «Вам гвоздички нужны?» На тот момент красные гвоздики у нее уже кончились.
У памятника полиция уже задержала и увезла нескольких людей. Погода была ужасная: мокрый снег, ветер с Невы. Но люди стояли, обнимались и говорили друг другу: «Не сдаемся». Мы стояли и все еще не могли осознать, что уничтожили человека, который был таким живым даже после трех лет невыносимых условий, не говоря уже об отравлении.
На следующий день мы с подругой пошли к Соловецкому камню. Там не было толпы, но было около 10 сотрудников Росгвардии. Они в рупор говорили, что мы можем оставить цветы, но это мероприятие ни с кем не согласовано, и если мы начнем митинговать, то нас всех уведут. Поэтому люди подходили, оставляли цветы и просто стояли. Цветов было очень много, люди шли, шли и шли. Нескольких людей увели, то есть были какие-то выборочные задержания.
Я слышала, как бабушка говорила своей внучке: «Они боялись его, и поэтому убили». Очень важно было услышать эти слова и понять, что есть люди, которые чувствуют и думают так же, как ты. Потому что с каждым месяцем поляризация мнений в обществе приводит к разочарованию в людях и невозможности что-то с кем-то обсудить. А такие акции помогают нам не разочароваться окончательно во всех.
Для меня возложить цветы было важно, чтобы не чувствовать, что ты сидишь и ничего не делаешь. Да, это не вернет Алексея, это не вернет убитых Немцова, Магнитского, это не вызволит других политзеков и вообще не прекратит репрессии. Но ты идешь, и все, что ты можешь, — это собраться с такими же людьми, которым сейчас так же больно и непонятно. И нам важно сохранять память об Алексее и обо всех, кого этот режим сгубил и губит для того, чтобы мы когда-нибудь смогли прожить эту колоссальную историческую травму уничтожения собственного народа и не делать так больше. Пока что моя вера в это жива, потому что я видела, что есть люди, которые готовы в мороз, под мокрым снегом стоять на набережной Невы со свечами в руках и обниматься.
«Только так мы можем видеть друг друга» Ирина, 57 лет, Санкт-Петербург
Я педагог дополнительного образования и работаю в школе. С коллегами у нас не принято обсуждать то, что происходит в России. В нашем большом школьном коллективе есть один человек, с которым у нас общие взгляды. Мы можем делиться друг с другом своими чувствами и переживаниями.
Мы с подругой говорили о том, что Алексея убивают и что эта цель, скорее всего, будет достигнута. Но все равно, когда я услышала, что произошло, то испытала ужас, невероятную ненависть и бессилие. Я не могла ничего говорить.
Вечером 16 февраля мы с подругой и дочерью ездили на Воскресенскую набережную. Я считаю важным выйти на акцию памяти. А как по-другому? Только так мы можем видеть друг друга. Когда мы стояли у этого стихийного мемориала, я разглядывала людей. Мне казалось, что я давно не видела в одном месте такое количество красивых и одухотворенных лиц. Одновременно с отчаянием, беспомощностью и бессилием я испытала чувство тепла от того, что мы есть и мы не одни друг у друга.
Выходить на акции — это очень опасно и чревато. Я понимаю, что если бы вдруг меня задержали, то я бы точно потеряла свою работу в бюджетном учреждении, поскольку негоже воспитателю подрастающего поколения иметь такие взгляды и заниматься такими вещами. Конечно, страшно. Я не знаю, как не бояться. Но в тот момент я об этом не думала. Как, впрочем, не думала об этом и три года назад, когда мы выходили в поддержку Алексея после его задержания. Но я не могу говорить всем: «Ребята, не бойтесь, выходите, ничего не будет».
«Женщина средних лет сказала: “Будьте осторожны, там полиция. Вы молодцы”» Алена, 27 лет, Сыктывкар
Я узнала о смерти Алексея Навального из чата с подругами. Первая реакция — шок. Ком в горле. Слезы. Написала своему молодому человеку. В голове стучит: «Не может быть». Бесконечный скроллинг ленты в поисках подтверждений.
Стала думать, что же делать. Услышала, что коллеги собираются возложить цветы к памятнику жертвам политических репрессий. Мы пошли вместе. На перекрестке в квартале от памятника женщина средних лет спросила меня, где мы купили цветы, а потом сказала: «Будьте осторожны, там полиция. Вы молодцы».
Полицейских еще особо не было: два с половиной «эшника» и одна машина ППС. Цветов было уже довольно много. Одновременно с нами пришла девушка с ребенком и тоже оставила несколько цветов. Я знаю, что многие чувствуют, что умерла наша последняя надежда. Но наша надежда — это мы сами.
Я видела новости про задержания, и мне горько, меня злит, что государство пытается отобрать у нас даже право скорбеть и горевать. Но видеть, что, несмотря на это, люди все идут и идут, очень ценно. Это важный знак поддержки друг друга: «Я здесь и я разделяю твою боль».
Я верю, что мы все это переживем. Мы построим страну, о которой мечтал Алексей Навальный и о которой вместе с ним мечтали мы. Я знаю, что многим сейчас страшно. Бояться — нормально, но важно за этим страхом не забывать себя и свои мечты. Жить хотя бы назло режиму. Жить ради друг друга и нашей общей мечты.
