Писательница Маша Пушкина рассказала об ультиматуме, который поставил ей издательский сервис Ridero: либо она удаляет из своей книги отрывок, в котором упоминается девушка художницы Саши Скочиленко, либо книга не будет продаваться в онлайн-магазинах. Пушкина считает это не исполнением закона об «ЛГБТ-пропаганде», а актом самоцензуры и неоправданным страхом. Подробнее о том, что произошло и что это значит, она объяснила в своей колонке.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Неделю назад я обнаружила, что одну из моих книг, «Биполярники. Без масок», убрали из всех российских магазинов онлайн-книг. Издательский сервис «Ридеро», через который я эту книгу публиковала два года назад, отправил мне письмо, поясняющее, что книга снята из-за свежепринятого закона об «ЛГБТ-пропаганде» среди взрослых, но ее можно вернуть, если я отредактирую всего несколько абзацев. А именно — отрывок из интервью с художницей Сашей Скочиленко, ныне политзаключенной, в котором она упоминала, что мечтает жениться на своей девушке и что их обеих «доконала гомофобия».
Естественно, издательство мотивировало это требование заботой об авторах — ведь, по словам его представителя, продажа даже одного экземпляра книги «может привести к трем штрафам одновременно (авторам, издательству и книжному магазину)». По мнению издательства, у них нет иного выбора — либо удалять подозрительные книги, либо получить крупный штраф и риск приостановки работы.
Меня поразила эта история тем, что многие соотечественники считают реакцию «как можно быстрее и удобнее прогнуться под требования властей любой степени абсурдности» самой естественной и вообще единственно возможной. Кажется, издательства даже не осознают, что собственными руками создают еще более абсурдную и репрессивную реальность.
Я сомневаюсь, что закон об «ЛГБТ-пропаганде» принимали для того, чтобы искоренить все упоминания о существовании негетеросексуалов в любой форме публичного слова. Вероятно, его принимали, чтобы указать «ведьм», на которых народу дозволено сливать недовольство. И для очень выборочных репрессий: чтобы иногда устраивать показательные порки и подавлять активистов, слишком громко напоминающих о западных ценностях.
Но даже если государство завтра решит устроить тотальную цензуру, у него пока нет средств, позволяющих ее обеспечить и наказать каждого нарушителя. Я не знаю, заинтересовало бы Роскомнадзор упоминание девушки Саши на одной странице книги о биполярном расстройстве и сколько бы времени понадобилось их нейросетям, чтобы его обнаружить. По новоиспеченному закону пока вообще нет практики применения в книжном сегменте, власти даже еще не начинали внедрять цензуру в этой области. Но я знаю, что некоторые компании справились с самоцензурой четко и очень оперативно. То же «Ридеро» уже удалило 4% всех публикаций. Подобная работа кипит сейчас и у других книгоиздателей — книги «с пропагандой» снимает с продажи «Литрес», крупнейший магазин электронных книг в России.
Это уже вторая волна самоцензуры. В марте 2022 года в «Ридеро» удаляли все упоминания «конфликта России и Украины» (формулировка издательства), без анализа, нарушают ли конкретные описания требования новых законов или нет.
Беда в том, что тотальную цензуру на практике осуществляет не Путин и не Володин, а сами люди, по собственной инициативе. Своими руками и за свои же средства они реализуют зачистку онлайн-сервисов, книжных магазинов и библиотек, многократно расширяя возможности Роскомнадзора. В попытках угадать желания властей самоцензура всегда бежит на шаг впереди. Раз в законе об «ЛГБТ-пропаганде» не прописано, что именно считается таковой, давайте уберем вообще все упоминания существования ЛГБТ как людей и как явления.
Хотя даже автор законопроекта депутат Александр Хинштейн заявлял, что под действие закона попадут лишь произведения, создающие положительный образ ЛГБТ, а для удаления чего-либо потребуется решение суда. А ведь положительность образа еще нужно доказать с помощью специальной экспертизы.
Формулировки закона, конечно, дают простор для воображения. К «нетрадиционным сексуальным отношениям и (или) предпочтениям» при должном рвении можно отнести вообще что угодно. Так что стопроцентной гарантией для медиа, не желающих ничем рисковать, будет только удаление любых описаний сексуальных отношений как таковых. Никто ж не знает заранее, соответствуют ли они представлениям о традиционности всех цензоров Роскомнадзора.
Издательства считают, что им не оставили выбора: раз принят закон, его нужно исполнять. Но ведь в каждой, даже самой опасной, ситуации есть выбор, кроме как взять под козырек и исполнить. И будьте честны хотя бы с самими собой: нынешняя ситуация далеко не самая опасная. За недозволенные четыре буквы издателей не наказывают тюремными сроками и даже еще не штрафуют на крупные суммы.
В реальности послушное исполнение абсурдных законов вовсе не спасает от репрессий, а, напротив, развязывает властям руки: раз люди так легко проглотили эту форму цензуры, можно придумать и новые.
К счастью, не все издатели молча взяли под козырек. Например, представитель «Альпины» справедливо заметил, что не существует книг, которые бы призывали сменить сексуальную ориентацию, обычно тема ЛГБТ в книгах «идет без какого-то знака плюс или минус». А президент «Эксмо-АСТ» подчеркнул, что размытые формулировки закона ставят под угрозу до 50% наименований книг на российском рынке.
Так что не стоит бежать впереди паровоза. Как минимум нужно дождаться уточнения требований закона и судебной практики. Вполне возможно, она будет столь же редкой и избирательной, как и у предыдущего запрета на пропаганду «нетрадиционных отношений» среди несовершеннолетних.
Настало время вспомнить методы скрытого сопротивления, хорошо известные всем, кто успел поработать в творческой сфере при СССР: саботировать, тянуть время, действовать по обстоятельствам — например, если поступила жалоба на конкретную книгу, убирать одну конкретную книгу.
Несложно и перехитрить цензуру, аккуратно изменив формулировки (как поступили, например, организаторы образовательных курсов, чтобы не подпадать под действие пресловутого закона о просветительской деятельности). Можно придумывать творческие ходы, как то же «Эксмо», выпустившее книгу о любви двух юношей с демонстративно закрашенными отдельными словами.
А можно и вовсе передать «запрещенку» какому-нибудь отдельному юрлицу, зарегистрированному за границей: наверняка такой шаг добавит запрещенным книгам популярности, а их издателям — прибыли. Если же послушно исполнять все пожелания цензоров, проиграют все — и бизнес, и общество. Выиграют, наверное, только пираты.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
