30-летний автомеханик из Химок Александр Журин получил повестку через несколько дней после объявления мобилизации и сразу пошел в военкомат. Сейчас Журин в поезде: его рота едет из Белгородской области, как им сказали, в Нижегородскую, где расположен центр боевой подготовки. За десять дней они сменили уже четыре местоположения. Мобилизованные жалуются, что их не кормят и размещают даже в лесу. «Холод» поговорил с Журиным и его матерью о том, что с ними происходит.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Бронежилет с «Авито»
Анна Журина: Повестку на двери квартиры я увидела 25 сентября. Можно было бы ее спрятать, но сын сам уже раньше ходил в военкомат и спрашивал, призовут ли его, ждал. Я ему честно сказала, что повестка пришла, он в этот же день сходил [в военкомат] и сообщил, что 26 сентября его куда-то отправят по мобилизации.
Александр Журин: Я отслужил в армии, поэтому сразу знал, что меня призовут. Из военкомата в Химках 26 сентября нас отправили в танковый полк под Наро-Фоминском. Нам сразу выдали одежду, но кому-то достались штаны или обувь не по размеру — потом приходилось меняться.
Сначала всех распределили по специальностям, которые мы получили, когда служили в армии. Потом все пошло не по плану — появилось какое-то непонимание. Например, я в армии получил специальность водителя боевой машины пехоты, которых, как нам сказали, сейчас не хватает российской армии. В итоге меня сделали простым пехотинцем. После этого было два дня обычных построений.
Анна: У Саши очень хорошие друзья. После того как его мобилизовали, они сперва поехали в Наро-Фоминск и отвезли ему теплую одежду, повербанки на него и других ребят, перчатки, балаклавы, две аптечки, какую-то еду. А потом организовали сбор и купили на «Авито» бронежилет за 50 тысяч рублей.
Александр: Из Наро-Фоминска нас отправили в село Никитовка Белгородской области, где мы оказались просто в лесу. Командование не обращало на это внимания. Люди спали на улице два дня: первый день — под открытым небом, на второй мы сами решили, что надо сооружать какое-то укрытие — делали какие-то домики от дождя, покупали пленку в магазинах. Так дня два или три мы жили в лесу в Никитовке.
Анна: Я с Сашиными друзьями села в машину и в шесть часов утра 3 октября выехала в Белгородскую область. Девять часов была за рулем, ехала по платной дороге — мы привезли ему бронежилет, футболки, носки, целый мешок еды.
Сын говорил, что у них все нормально, что они там вместе готовят, живут в палатках. Но, когда мы приехали в Никитовку и он к нам вышел, он был похож на бездомного. Видимо, он меня, как маму, успокаивал, что все нормально. На самом деле их там не кормили, они ходили в магазин «Пятерочка» рядом с лагерем, который разбили, покупали себе еду. У Саши было с собой 10 тысяч рублей наличными, но сейчас я вижу, что он уже с карты начал тратить деньги: видимо, наличка закончилась.
Через час после того, как мы приехали, Саша сказал, что их отправляют дальше в Волоконовку — это тоже в Белгородской области. Там, по его словам, их разместили в бывшем торговом центре, они спали просто на ковролине. Не знаю, было ли там тепло, но, во всяком случае, они хотя бы спали не на улице.
Из Волоконовки Саша писал, что пошел искать городскую баню. Видимо, там негде было даже помыться несколько дней, но Саша об этом мне не рассказывал.
Пьяный с автоматом
Александр: Пятого октября командование сообщило, что нас из Белгородской области отправят в Мулино (в Мулино находится центр боевой подготовки воздушно-десантных и береговых войск. — Прим. «Холода») — это Нижегородская область — на подготовку, чтобы получить нормальную технику и оружие. Нас посадили в поезд, в котором мы сперва просто долго стояли, не понимая, повезут нас вообще или нет.
Анна: Сын вечером написал, что от холода и от того, что нечего делать на вокзале, люди начали покупать водку и пить. Один человек с автоматом Калашникова в руках очень сильно напился и начал дебоширить. Саша сказал: «Хорошо, что вы мне к тому моменту уже передали бронежилет», — потому что это была реальная угроза его жизни. Они вызвали кого-то утихомирить этого пьяного с автоматом.
Александр: На видео, которое разошлось по телеграму, как раз моя рота. Мы все вместе собрались ротой 200 человек и решили, что надо жаловаться: сами от руки составили списки и написали заявление в прокуратуру, рассказав обо всем происходящем. Нам выдали оружие, не сделав об этом никаких отметок в военниках. Наши перемещения тоже не отмечали. Стало страшно, что, если бы нас в таких условиях отправили бы на передовую, наши родственники даже не получили бы тела, потому что по отметкам в военниках мы все еще находимся в Наро-Фоминске.
Нам давали обещания, которые, по сути, не исполнялись. Мы своей ротой готовы ехать в Мулино и отучиться там перед тем, как ехать воевать. Важно подготовиться и быть слаженными в бою, чтобы мы все понимали, как нам надо стрелять и куда нам надо бежать. Но мы не готовы воевать вообще не «обстрелянными» — и чтобы нас куда-то отправляли, а мы даже не знали куда.
Только после обучения мы можем ехать на границу и защищать свою родину, мы не какие-то уклонисты, которые не хотят воевать. В нашей роте много добровольцев — самому старшему 62 года. Он вызвался сам, потому что не хотел, чтобы погибали молодые 18-летние парни. Но мы хотим к себе нормального отношения, а не чтобы нас просто бросили в лесу. Сейчас к нам относятся хуже, чем к скотине, потому что у скотины хотя бы есть, где жить, и ее кормят, а мы сами должны как-то крутиться.
Мы всю ночь [с 5 на 6 октября] ехали, сейчас на передержке сидим в поезде, скоро должны будем выдвигаться, как нам сказали. Я не уверен, что мы доедем до Нижнего Новгорода, доверие к руководству пропало за 10 дней.
Руководство, которое ничего не знает
Александр: Из руководства с нами едет офицерский состав из числа мобилизованных. Возможно, у этих людей есть опыт организации военных действий, но в плане того, что сейчас происходит в рамках мобилизации, они точно так же, как и мы, ничего не знают. Задаешь вопрос — они не могут ответить. Говорят, что все меняется каждые пять минут.
Анна: Объявили бы мобилизацию и дали бы людям две недели на подготовку. Все бы успели собраться, купить необходимое, а они бы за это время подготовили места в части, где люди будут обучаться. А так получается, что мобилизованные — как неприкаянные, для них нет даже места, где их разместить.
У меня на руках нет никакого документа о том, к какой части прикреплен сын. Людям, мобилизованным из Москвы, хотя бы дали банковские карточки и смогли их активировать сразу в городе. Саше выдали карточку только в Наро-Фоминске, где нет банкоматов для активации карты. Все надо было делать заранее, а они торопились — непонятно, что будет дальше.
Ребята шли с желанием помочь родине, а их так сразу гнобят. Я не понимаю, где политруки, которые должны настраивать людей на победу: вместо этого им говорят, что набрали пушечное мясо.
