Финская журналистка Джессика Аро — одна из главных расследовательниц «фабрики троллей», организации, сотрудники которой за деньги пишут комментарии в соцсетях, продвигая позицию и повестку российских властей. Ее книга «Тролли Путина», переведенная более чем на 10 языков, этим летом вышла на английском. Из-за своей работы Аро столкнулась с травлей и в 2017 году вынужденно покинула родину на два года. Один из ее преследователей получил за кибербуллинг реальный тюремный срок. «Холод» поговорил с Джессикой Аро о том, почему она начала изучать «фабрику троллей», как травля в Финляндии повлияла на ее жизнь и почему с дезинформацией должно бороться именно правительство.
Бабушка из Карелии, Политковская и первое расследование
Почему вы начали писать про Россию?
— Это семейное: во время Второй мировой обе мои бабушки защищали Финляндию от советской агрессии [в Советско-финской войне]. Одна из них родом из Карелии и вынуждена была бежать оттуда дважды. После второго раза в свой родной дом она больше не возвращалась.
Я выросла с пониманием, что за действиями нашего соседа важно пристально наблюдать. Поэтому в университете я решила провести семестр по обмену именно в Москве. Мне хотелось увидеть ситуацию изнутри и составить собственное мнение. Это был 2005 год. Я училась на журфаке, и моим профессиональным кумиром была Анна Политковская. Она является им и по сей день. Я тогда читала все ее материалы — и становилось понятно, что Россия все жестче контролируется силовиками Путина. А в 2006 году Политковскую убили, и я уехала из Москвы.
В 2015 году вы вернулись в Россию, на этот раз в Петербург, чтобы исследовать «фабрику троллей». Что вы узнали о ней в командировке?
— Я начала исследовать их кампании и обнаружила, что пропаганда нацелена и на финских пользователей. Как только кто-то из экспертов Финляндии писал об агрессии России, особенно в Украине, на него накидывались яростные комментаторы-тролли. С этим, в частности, столкнулись эксперт по кибербезопасности Ярно Лимнелл и экс-министр обороны Финляндии Карл Хаглунд. Их аккаунты были завалены оскорбительными и ложными комментариями. Я опрашивала и обычных финских интернет-пользователей, которые столкнулись с агрессией российских троллей. Результаты были удручающими — многие перестали писать о России уже в 2014 году, опасаясь кибербуллинга, а некоторые и вовсе покинули соцсети.
Посольство РФ в Финляндии, кстати, не раз участвовало в подобном троллинге. Например, оно репостнуло видео (редакция не смогла проверить содержание видео, так как оно удалено. — Прим. «Холода»), карикатурно изображающее, как Россия оккупирует Финляндию. Когда финны писали возмущенные комментарии, посольство их блокировало, зато оставляло комментарии троллей.
Еще я попросила своего питерского стрингера (человек, который помогает журналисту в незнакомом ему регионе. — Прим. «Холода») попробовать устроиться по объявлению в Агентство интернет-исследований (петербургская компания, с которой связывают «фабрику троллей». — Прим. «Холода»). На собеседовании сказали, что она должна будет писать политические новости, в том числе на английском. Работать нужно было по 12 часов (в объявлении о вакансии говорилось про восьмичасовые смены. — Прим. «Холода»), в том числе ночью. Нам также удалось побеседовать с Евгением Зубаревым (директор РИА ФАН, в разговоре с РБК он отрицал связь агентства с «фабрикой троллей». — Прим. «Холода»), активным деятелем «фабрики троллей», но он, конечно, сказал, что Агентство интернет-исследований — просто информационный сайт.
Окончательное, можно сказать — официальное, подтверждение о том, что это государственная инициатива, мы получили от охранника офиса. Когда мы снимали здание Агентства интернет-исследований, он выбежал к нам со словами: «Девочки, вы что, не видите, что это административное здание? Здесь нельзя снимать».
В том же 2015 году я опубликовала расследование о «фабрике троллей» на английском и финском, которое разлетелось по миру.
Травля в Финляндии, вынужденная миграция и суд
И внимание троллей переключилось на вас.
— Все началось еще в сентябре 2014 года, когда я опубликовала первый материал о «фабрике троллей». Мне начали звонить и писать на мобильный из Казахстана, стран Балтии и Украины. Говорили, что я русофобка, агент США и НАТО, что меня надо посадить. Самый жуткий звонок [видимо] поступил с Донбасса: в трубке были слышны звуки выстрелов. Тогда я публиковала материалы про «фабрику троллей» только на финском и не понимала, откуда все эти русскоязычные люди знают про меня. Погуглив, я увидела в рунете статьи, называющие меня агентом США и публикующие мои контактные данные.
Как вы реагировали на эти звонки?
— Я пыталась вести себя максимально профессионально и быть по-журналистски любознательной. Поначалу я даже отвечала на звонки, вступала в диалог. Правда, не с русскоязычными людьми, а с финнами: вскоре кампания против меня началась и в Финляндии. Некоторых мне, кстати, удалось переубедить. Я спорила, показывала свои оригинальные расследования: до нашего разговора многие из звонивших их не читали, видели только вторичные материалы, очерняющие меня.
Как началась кампания против вас в Финляндии?
— Все началось с группы в фейсбуке под названием «Армия российских троллей» («Venäjän trolliarmeija»). Им удалось привлечь финских крайних правых и крайних левых. Они регулярно публиковали и дискредитировали мои статьи, публичные выступления и интервью, постили мои личные данные и отмечали меня. Однажды я связалась с администраторами этой группы — они ответили, что удалят все, только если я извинюсь за свое расследование.
Потом кампанию против меня начал Йохан Бекман — в прошлом блестящий эксперт по России и официальный представитель Российского института стратегических исследований в странах Северной Европы. В 2017 году Reuters, кстати, опубликовали расследование, согласно которому именно этот институт стоял за информационной кампанией «фабрики троллей» во время выборов в США в 2016 году.
Троллинг, с которым вы столкнулись, как-то изменил вашу жизнь?
— У Бекмана есть огромная аудитория в Финляндии, и его действия имели действительно разрушительные последствия для моей жизни и безопасности. Он не только регулярно писал обо мне как об агенте НАТО, но и постоянно отправлял мне то дружелюбные, то агрессивные сообщения в соцсетях. А также давал понять, что знает о моих перемещениях. Это было жуткое психологическое давление.
Он действовал вместе с издателем правого онлайн-издания «What the Fuck Paper» («MV-Lehti») Ильей Яницкиным. На их публикации обо мне реагировало все больше финнов. В какой-то момент даже мои знакомые начали отправлять мне сообщения, полные ненависти: к примеру, друг прислал мне мем, на котором человеку отрезают голову с надписью «Так будет со всеми предателями», а потом меня заблокировал. Меня стали узнавать на улице и оскорблять.
В 2016 году я заявила на преследователей в полицию. Сотрудники решили, что моя жизнь находится под угрозой, и приставили ко мне охрану. Перед тем, как сесть в машину, я должна была проверять, не заминирована ли она. В тот момент я стала подумывать об отъезде из Финляндии.
А когда вы решили, что вам надо уехать?
— Последний каплей стало то, что издание «What the Fuck Paper» опубликовало мои медицинские данные. Суд (в 2018 году состоялось первое заседание по делу о клевете и сталкинге в отношении Джессики Аро со стороны Бекмана и Яницкина. — Прим. «Холода») по ошибке выслал их Бекману вместе с иском. Из моей личной истории он узнал, что в 20 лет у меня были проблемы с наркотиками — я даже платила штраф на сумму 300 евро и лежала в реабилитационном центре. Тогда кибербуллинг Бекмана и Яницкина вышел на новый уровень.
Вы знаете, я проделала огромную работу, чтобы избавиться от этой зависимости. И когда эти люди получили доступ к такой личной, болезненной для меня информации и начали публично надо мной насмехаться, то внутри меня будто что-то умерло. Я чувствовала себя очень плохо. Мне регулярно приходили сообщения в духе: «У меня есть амфетамин, приезжай». Для человека, потратившего годы на избавление от зависимости, это ужасная форма троллинга. Они действительно хотели меня морально уничтожить.
Параллельно я работала над опубликованной в этом году на английском книгой «Тролли Путина», и работа шла медленно, а порой и вовсе не шла. Мне также понадобилась медицинская помощь, чтобы справиться с происходящим. Действия Бекмана и Яницкина имели поистине разрушительные последствия. Я приезжала в Финляндию на судебные заседания, и перед зданием суда собирались люди и выкрикивали оскорбления в мой адрес.
Разбирательство с Бекманом и Яницкиным продолжалось шесть лет. Яницкин за это время умер, а последнее решение по Бекману вынесли в начале этого года. Что вы почувствовали, когда их осудили за троллинг?
— Их осудили за преступления, не за троллинг. Это очень важное различие. Троллинг — потенциально опасное высказывание в интернете, но оно не является криминальным действием в Финляндии, где я подавала в суд. А вот клевета с отягчающими обстоятельствами и сталкинг, за которые в итоге осудили Бекмана и Яницкина, — являются. Оба получили тюремные сроки: Бекман — год (Бекман получил условный срок, который после апелляции сократили до трех месяцев, позже добавили еще два месяца. — Прим. «Холода»), Яницкин — 22 месяца.
Когда их осудили, я почувствовала, что справедливость восторжествовала. А еще — что моя работа важна и ценна. Вынося приговор, суд подчеркнул, что я столкнулась с преступными действиями из-за своей профессиональной деятельности, — и это было важным для меня уточнением. Мне стало существенно легче и психологически.
Мне также выплатили финансовую компенсацию, которая покрыла часть трат, связанных с пережитым: на переезд, медицинскую помощь. Из-за происходившего я едва могла работать, и мне пришлось продать квартиру в Финляндии, чтобы оплачивать ежедневные расходы. Частично мне их компенсировали.
Вы несколько лет провели в судах. Вам удалось понять, какая была мотивация у Бекмана и Яницкина?
— Мне сложно сказать наверняка. Возможно, деньги, погоня за славой.
А у других финнов, которые присоединились к травле? За что или против чего они боролись?
— Пропагандистский язык — броский и вызывающий. Он вызывает эмоции. Многим этих эмоций не хватает. Для кого-то это, наверное, было еще и формой протеста против господствующей на Западе системы. Им кажется, что она их подвела. И не зная, что на самом деле происходит, они думают, что Россия — многообещающая альтернатива. А я — ее враг, агент НАТО. Самое интересное, что по поводу НАТО я вообще не имела мнения и не высказывалась вплоть до февраля этого года. Когда Россия напала на Украину, я запустила петицию за вступление Финляндии в НАТО.
Присоединившихся к травле людей я считаю в первую очередь жертвами информационной войны. На их психике наживаются, ее в каком-то смысле разрушают дезинформацией. Пропаганда работает на глубинном, нейрологическом уровне — ей действительно тяжело противостоять.
Кибербезопасность и борьба с дезинформацией
Как можно выявить пропаганду в интернете? На что важно обращать внимание?
— Это действительно непросто. Более того, это не должно быть работой обычных граждан. Пропаганда создается службами безопасности — и ими же должна быть декодирована и обезврежена. Или другими профессионалами в этой области. Как, например, распознать, что комментарии милого человека, на которого вы подписаны не первый год, на самом деле координируются «фабрикой троллей» из Петербурга? Это практически невозможно. Но что могут сделать обычные граждане — это усилить давление на политиков и на сами соцсети, требуя от них качественной борьбы с дезинформацией.
Есть, конечно, базовые вещи, на которые стоит обращать внимание: когда именно был создан профиль, на кого пользователь подписан — есть ли среди подписок соцсети RT, например. Но многие оперируют на более сложном уровне — им удавалось провести таких гигантов, как BBC и CNN. Опять же — важны действия на институциональном уровне. В Финляндии, например, начал работу институт, который будет выявлять дезинформацию.
Вы все еще сталкиваетесь с троллингом?
— Про меня продолжают писать, но я больше не читаю оскорбительные статьи и комментарии. Я оберегаю себя психологически и не вникаю. Раньше мне приходилось их читать, чтобы знать, откуда исходит опасность. Но после нейтрализации Бекмана и Яницкина ситуация уже не столь острая.
Несмотря на ваш опыт, вы сразу согласились на интервью и с ходу дали свой домашний адрес.
— Я в целом доверяю людям, верю в открытое общество и больше не хочу менять свою жизнь ради безопасности. Еще я, конечно, верю в финские органы безопасности. Ну а если со мной что-то случится — что поделаешь. Если бы я могла повернуть время вспять, я бы так не боялась и не перестраховывалась. Я больше не хочу испытывать страх — я хочу быть свободной.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше
Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.
О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.
Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!